Boris S. Gotman, Ph.D
Многие, наверно, знают, что в этом здании по Сент-Джеймс стрит 9 с деревянными панелями под старину и с сияющим на них крупными позолоченными буквами названием "Lobb" (мой верхний снимок слева), находится один из самых престижных в мире магазинов обуви.
В этом магазине, правильнее назвать его - ателье индивидуального пошива, расположенном в сотне метров от Сент-Джеймсского дворца (мой снимок внизу слева), заказывают себе обувь знаменитые баловни мира сего.
Но совсем немногие знают, что задолго до того, как появился здесь этот прославленный магазин-мастерская под гордым именем "Джон Лобб, сапожник", были на его месте холостяцкие квартиры, в том числе лорда Байрона и Джорджа Браммела.
О лорде Байроне слышали все, даже те, кто не прочёл ни одной его строки.
А вот имя Джордж Браммел скорее всего читателям не знакомо, хотя каждый советский школьник учил наизусть пушкинские строки из "Евгения Онегина", в которых носитель этого имени упоминается: "Как денди лондонский одет…".
Потому что этим денди и был Джордж Брайан Браммел (George Bryan Brummell; 7 июня 1778, Лондон, Великобритания — 30 марта 1840, Кан, Франция) — английский денди, законодатель моды в эпоху Регентства, друг принца-регента, будущего короля Георга IV.
У современников он получил прозвище «Красавчик Браммел» (Beau Brummell).
В отличие от великосветских щеголей, стремившихся привлечь внимание экстравагантностью, Браммел был «заметно незаметен» (conspicuous inconspicuousness), носил безупречно сшитую им самим одежду без нарочитой вычурности и вёл себя естественно и непринуждённо.
Считается, что именно он ввёл в моду современный мужской черный костюм с галстуком, ставший деловой и официальной одеждой.
Браммелл долго искал форму узла шейного платка, которая сочетала бы одновременно и элегантность, и небрежность.
Он первый понял, как фиксировать эту "небрежную элегантность" - с помощью небольшого количества крахмала.
Долго он сохранял своё открытие в тайне, которую раскрыл друзьям только перед отъездом из Англии, оставив им записку с одним-единственным словом "Starch" ("крахмал").
Он любил роскошную жизнь, поглотившую и его заработки, и отцовское наследство.
Погубила его та самая болезнь, которая не от нервов, а от удовольствия.
О нём ходили десятки историй, афоризмов, карикатур.
Он стал героем Бальзака («Трактат об элегантной жизни»), Барбе д’Оревильи («О дендизме и Джордже Браммеле»), Бодлера («Художник современной жизни»), Конан Дойля («Родни Стоун»).
Байрон, которого также относят к денди, выделял среди современников всего трёх великих людей - Наполеона, Браммела и себя.
При этом ему приписывают высказывание, что лучше быть Браммелом, чем Наполеоном.
О нём снято несколько фильмов под названием «Красавчик Браммел», последний - в 2006 году.
В 2002 году неподалёку от "Lobb", на Джермин-стрит, была установлена статуя Джорджа Брайана Браммела работы чешско-британского скульптора Ирены Седлецкой (мой нижний снимок справа).
Но не Джордж Брайан Браммел и не лорд Байрон являются главными героями этой моей заметки.
И даже не леди Каролина Лэм (Lady Caroline Lamb), которая, по преданию, в 1812 году впервые увидела ещё никому не известного Байрона в дверях его холостяцкой квартиры – там, где сегодня вход в "Lobb", и без памяти влюбилась в него.
Именно там, а не на ярмарке, где по воле создателей фильма "Lady Caroline Lamb" на её глазах лорд Байрон довольно бесчестно победил боксёра - африканца.
О главных героях разговор впереди. Один из них - муж леди Каролины, Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн (William Lamb, 2nd Viscount Melbourne; 15 марта 1779 — 24 ноября 1848)...
Продолжение следует…