Глава 7 Прогулка по Менгу
Д’Артаньян меня не поймал за дверьми, но спустился вниз, позвал Планше и распорядился подать вино. По истечение некоторого времени была заказана карета в Париж. Туда сел легко раненый Рошфор, а сопровождать его должен был Планше, чтобы лошадь графа и без седока была под присмотром. Мне почудилось, что с этого момента Планше вышел из состояния слуги. Осанка поменялась. Держался он как-то по военному прямо, видимо уже представлял себя сержантом.
- Нам важно вместе зайти к кардиналу, а едем порознь, - обеспокоенно обратился Рошфор к гасконцу на ступеньке кареты.
- Вы всегда при особе его преосвященства, в Пале-Кардиналь мне прежде представят вас, так что не разминемся перед встречей с Ришелье, - легкомысленно ответствовал тот.
- Кардинал только что приобрел новый домен и устраивает в нем загородную резиденцию. Потому почти все время проводит в Рюэле. Сможете ли вы отыскать его там, у меня большие сомнения.
- Что потерял в Рюэле красная эминенция?
- Не потерял, а как раз нашел. Ришелье при любых поворотах желает жить рядом с королем, а тот бывает, то в Лувре, то в Сен-Жермен-ан-Лэ, то Версале. Рюэль от них на одинаковом расстоянии – идеальное место.
- Какой особняк в Рюэле привлек его внимание?
- Канцлера Парижского парламента Пьера Деслан-Пайена. Может, слышали, он еще хотел в нем устроить второй отель де Рамбуйе?
- Пусть он сбежал вместе с Марией Медичи после «дня одураченных» и его собственность конфискована…, но вряд ли из его особняка выйдет достойная кардинала резиденция.
- Архитектор Лемерсье и строитель Жак Тирио уже там, но скажу вам по секрету, главные не они. Арману важны…, - здесь д’Артаньян округлил глаза, а я, стоящая рядом, чуть присела от такого амикошонства по отношению к всесильному министру.
- Арману важны не габариты жилища, - продолжил Рошфор, насладившись в паузе нашим замешательством - он достаточный аскет, чтобы удовлетворяться небольшими помещениями, хотя особняк, несомненно, перестроят, здесь упор в великолепии будет сделан на парке.
Он гордо вздернул подбородок, блеснув глазами, и я моментально поняла, что главным устроителем чудес парка является наш собеседник. До д’Артаньяна это обстоятельство дошло не сразу, и, чтобы помочь вновь обретенному другу, Рошфор молвил: ко мне, знаете-ли так попросту, обратился великий человек, положив сухую руку на плечо «вы Рошфор много стран повидали, всякие ландшафты видели, создайте своим воображением сверхъестественный парк с разными секретами, а мы найдем, кому по силам воплотить в жизнь ваши видения».
- В Рюэле я не бывал, и ваше беспокойство, Рошфор, оправданно. Сделаем так. Карету я легко догоню, даже выехав завтра поутру, и присоединюсь к вам еще до столицы. Можете не сомневаться, - молвил гасконец, с пожатием руки на прощание.
- Эх, если бы Рошфор был пунктуален в выполнение задания своих начальников и не проявлял собственной инициативы, Атос и Арамис служили бы вместе со мной до сих пор, - произнес д’Артаньян, как только карета отъехала.
- Я так жаждал этого, что одно время мне казалось будто Атос служил со мной до 1631 года и всерьез о том спорил как-то с Гито.
Мне были понятны причины его сожалений, но уточнять, тем более делать удивленное лицо не хотелось, и чтобы не вести скользкий разговор с подозрениями на подслушивание, переменила тему.
- Коль вы решили задержаться, необходимо распланировать время.
- Времени у нас вечер и ночь, - многозначительно молвил д’Артаньян.
- Тогда поспешим пока не стемнело на мост, покажу, как чудно смотрится наш городок, когда отражается в водах Луары, - я быстро представила все выгоды этой прогулки.
Конечно мне хотелось продефилировать под руку с лейтенантом мушкетеров его величества перед максимальным количеством горожан, и развернувшись, сначала повела кавалера под окна Николь. Д’Артаньян улыбнулся: Полин, Луара в другой стороне.
- У нас еще есть маленькие мосты через речушку-приток, да и дома обрамляют Мов, разделившийся в городе на три протока, настолько живописно, что скажу: именно здесь формируется норов города. Глядите, глядите столичный житель, пусть это протоки мелкого ручья, но они окованы самой настоящей набережной, - каменной; и не надо ухмыляться в усы. Разве не выразительно выглядит архитектура небольшого городка?
Уж не знаю видела нас Николь или нет, - я намеренно не смотрела в сторону ее дома, не сводя глаз с красавца мушкетера и охотно рассказывала о нашем маленьком, но знаменитом городе.
- Наверное у вас осталось не самое приятное воспоминание о средоточие домов и его обитателей во время остановки на пути в столицу, но, хочу вас заверить господин мушкетер, что наш город по праву входит в плеяду населенных пунктов, которое зовется «ожерелье Луары».
- За тот крохотный инцидент, что произошел когда-то, граф Рошфор заплатил сполна, сам Менг тут не причем, разве что хотелось потолковать с прежним хозяином «Вольного мельника», да и это желание давно испарилось.
- Тогда пойдемте набираться позитивных впечатлений. Вы хоть и проезжали тут не раз совсем не видели наш город. Знаете ли вы господин мушкетер, что автор знаменитого «Романа о розе» уроженец нашего города?
- Догадываюсь, раз зовется Жан де Мён*.
- У нас самый последний крестьянин говорит на чистейшем французском языке и не случайно великая поэма нашла именно в нашей местности свое продолжение.
Тут я набрала воздух в легкие и продекламировала:
«А если женщина пригожа,
Её бела и нежна кожа, -
Пусть скажет, чтоб ее портной
Оформил вырез ей такой,
Что плечи смело открывает,
Грудь на полфута оголяет.
Ведь, если грудь обнажена,
То привлекательней она!»
- Не скажу, что поэт не прав, но совсем не современно, Полин. Наш король, да хранит его бог, активно вводит другую моду. При дворе не встретишь дам с обширным декольте. До провинции это еще не дошло и вот, когда недавно двор был в Дижоне местная красавица уселась за столом напротив Людовика XIII с крайне смелым декольте. Король на нее упорно не смотрел, а когда десерт подошел к концу набрав в рот красного вина метко цыкнул им сквозь зубы точно ей в грудь.
- Фу, я слышала, что он женоненавистник.
- Не совсем так, коль сейчас у него в фаворитках очень себе недурная белокурая Мари Отфор в честь которой король сочиняет лирические песни. Правда любовь его величества носит исключительно платонический характер и бедняжка Отфор уже выказывает нетерпение, когда ж венценосная особа захочет любить ее более страстно. Боюсь ожидания напрасны. Наш король чрезмерно целомудрен, отчего страдает королева, да и королевство всё еще без наследника.
- Э-эх, господин мушкетер, стоит женщине проявить чуть больше смелости, на которую наверно не отваживается мадемуазель Отфор, как мужчина тут же пойдет в атаку, мне ли не знать!
- Тут, Полин, вы путаете гасконских рубак с нашим наихристианнейшим королем. Сейчас из уст в уста рассказывают историю, как на вопрос короля «кто это вам пишет?» шаловливая Мари Отфор положила письмо в ложбинку между грудями со словами «если желаете прочитать, возьмите отсюда». Вот угадай Полин, что сделал король?
Я представила сцену и уверенно сказала: это ж король, ему все можно и коли хочется, то некое попрание этикета допустимо, конечно он взял записку.
- Его величество долго колебался, потом взял каминные щипцы и выудил письмо не касаясь руками прелестей фаворитки.
- Фу, чего ж такое вы рассказываете? Это и смешно и странно одновременно.
- Да, его отец по прозвищу «вер-галан», наверное в гробу не раз перевернулся.
- Зато наш монарх умеет шутку так вплести в возмущение, что растерявшийся сановник не сразу оценит ее. Придворная королевы мадемуазель де Шемро отличается задорным нравом и умением тонко пошутить. Король, в подражание ей, вкупе с гневом на своего главного телохранителя выдал как-то тираду: «У меня, Тревиль, является желание лишить вас капитанского чина и пожаловать им мадемуазель де Шемро, которую обещал сделать настоятельницей монастыря».
- Что ж здесь тонкого? Ну, захотелось его величеству унизить капитана сравнением со слабой женщиной, так что с того?
- Я в ту пору только прибыл в Париж, и также как вы сейчас, не понимал, отчего мои друзья покатываются со смеху. Просто, Полин, вы не знаете роль красавицы Шемро в закулисной жизни двора. Она успела побывать любовницей очень и очень многих. Ни о каких монастырях такая штучка не помышляет. Потому, ее имя вкупе с монастырем в устах короля, это изящно. Рассказывая нам этот случай в своем особняке на Старой Голубятне Тревиль сам давился от смеха, не забывая расписывать грозный вид короля при том.
- Скажи, Полин, раз мы были рядом с домом твоей подружки, - я тут видел в окне ее шаловливую мордашку, отчего не пригласили прелестную Николь Майё составить нам компанию?
- Э, господин лейтенант, вы слишком широко забрасываете сети. Наша заводь невелика и не стоит выуживать из нее всех рыбок.
- Чтобы ты не волновалась на сей счет, по секрету скажу, что граф Рошфор положил глаз на твою подругу и у меня нет охоты перебегать ему дорогу в тот момент, когда мы только что подружились.
- Конечно столичной штучке эффектнее прогуливаться с двумя дамами разом, но я хочу все завистливые взгляды местных красоток свести только на себя.
- Законное желание, тут даже лучшая подруга помеха.
- Находясь на родине великого поэта, почему бы вам не продекламировать что-нибудь из «Романа о розе»? - спросила я.
- У нас прогулка или поэтический диспут?
- Почему бы не сочетать то и другое?
- Можно подумать, опять попал в Кревкер?
- Что это за местность такая?
- В этой деревушке Арамис попытался втянуть меня в богословский диспут на латинском языке. Голова ж моя так устроена, что поэзия и латынь плохо в ней держаться. Вот, если бы на моем месте находился Атос или Арамис, который сам стихи сочиняет, у вас был бы надежный поэтический дуэлянт.
- Тогда давайте направимся к Ле Реле – Большим конюшням Людовика XI, там до моста через Луару рукой подать, а пока мы видим замок, я расскажу древнюю историю, что произошла в нем.
- Она древнее поэта-хромоножки?
- Много древнее. Жан де Мён последний представитель местной фамилии, владевшей замком. Потом он отошел епископам орлеанским, а они, находясь в Орлеане не очень-то заботятся о знаменитом здании.
- Да уж монахи сделали его знаменитым, - создав из жилища поэта камеру поэту другому.
- Нет, нет д’Артаньян, я расскажу вам не о заключении Франсуа Вийона, говорю, моя история много древнее. Этот замок освящен великой любовью короля Филиппа I, который наполовину русский.
- Я слышал, что давным-давно у нас была королева, приехавшая из степей на повозке. Кажется на ее Евангелие клянутся при коронование в Реймсе.
- Верно, верно, это ее сын, унаследовавший необычайную красоту и то славянское очарование, что сразило первую красотку королевства Бертраду де Монфор графиню д’Анжу. На мосту через Беврон инсценируют ее похищение, привозят в Менг и в этом замке у нее с Филиппом проходит восхитительная ночь, которую они будут помнить всю жизнь. Потом было скорое расставание, войны, гонения церкви на их любовь, но страсть зажженная в этом замке горела в них до конца дней. Такова легенда.
- Что-ж не дурно, вот и к мосту подошли.
- Пройдемте по нему д’Артаньян, он тоже знаменит. За него вела битву Жанна д’Арк. Думаю рассказы о битвах вам ближе.
- Что поделать, Полин, я действительно воин, вдобавок мушкетер короля.
- То есть определением «воин» вы ограничиваться не хотите?
- Ни в коем разе и даже просто мушкетер, мне не подходит. Солдат вооруженных мушкетами полно в войсках, вроде тоже мушкетеры, но королевские мушкетеры непременно на конях, это особое подразделение, набирающееся исключительно из дворян, прошедших испытательный срок в гвардии. Если из нашей роты кто уходит обратно в гвардию, то ему сразу дают чин лейтенанта. Только наша элитная часть имеет форму, ну и справедливости ради, еще у гвардейцев кардинала есть похожий плащ красного цвета, отчего их иногда зовут красные мушкетеры. Мы всегда при особе его величества, но назвать нас царедворцами ни у кого язык не повернется. Два года назад в Альпах наш капитан де Тревиль, сражаясь в первых рядах едва не пленил герцога Савойского. Офицер охраны герцога прикрыл того своим телом и умирая последним выпадом ранил Тревиля. Пока наш капитан отбрасывал труп герцог удрал. Все мушкетеры короля отчаянные рубаки и его величество знает каждого из нас.
- Мы на середине реки, господин офицер. Разворачивайтесь. Как панорама?
- Луара очень красивая река, а где город?
- Перед вами, правда из-за времени суток и погоды не очень отражается в воде.
- Города и не видно. Маленькие домишки утопают в зелени. Перед нами почти парк. Над кронами возвышается только замок да шпиль церкви Сен-Лифар.
- На вас не угодишь, а мне нравится, что наш город такой зеленый и, что жители разводят много цветов.
- Успокойтесь Полин. Мне пришлась по вкусу наша прогулка и в награду я даже продекламирую вашего знаменитого земляка, но скорее прозой, так как роман прекрасно помню, а рифмы вылетели в боях на шпагах.
- Ладно, поворачиваем обратно в гостиницу. Так какое место из «Романа о розе» вам вспомнилось сейчас?
- Слушайте:
Любовь всего лишь есть болезнь рассудка.
И женщин и мужчин влечет друг к другу пыл неукротимый.
Они к соединению стремятся,
Чтоб поцелуям, да объятьям плотским вольно предаваться.
Удел любви – ждать и кипеть от страсти.
Ей не плоды нужны, а только наслажденья.
- Мы направляемся ночевать в гостиницу и вы о чем-то грубо намекаете?
- Если поэтическим языком, то уже не грубо, и, потом, Полин, ты ни разу не назвала меня по имени и я уже сомневаюсь, зайдешь ли ночью ко мне.
- Мы не виделись четыре года, Шарль, и я отвыкла от тебя. Все это время ты никак не давал о себе знать и приехал в Менг исключительно ради дуэли.
- У меня служба и войны, длинная шпага и пустой кошелек. Мне сложно рассчитывать, что где-то меня ждут, когда сложить голову могу в любую минуту.
- Это грустно Шарль, но я приду к тебе в полночь. Хочу надеется, что ты запомнишь на всю жизнь эту ночь в Менге, как знатные люди в легенде мною рассказанной.
- Если ты будешь стараться, то обязательно запомню.
Я посмотрела ему в лицо. Заходящее солнце выглянуло наконец из-за туч и осветило лицо моего кавалера. Негодный гасконец хитро улыбался. Опережая меня, рядом громко закричали чайки. Положив руку ему на плечо и открывая глаза шире обычного, я тихо и серьезно пообещала: я буду стараться.
Эту ночь он запомнит, шептала я и прикидывала, что буду проделывать со своим возлюбленным. Сколько ночей прошло в мечтах о нем! Сейчас он рядом и нужно только подождать пока все в гостинице угомонятся. Отец мне препятствовать не будет. Мы много раз перед сном сталкивались, хлопоча по хозяйству, и пусть он ничего не произнес, глаза говорили: опять бросишься в объятья своего офицера. Я тоже взглядом отвечала: да, опять.
Николь часто заговаривала со мной на эту тему. Невинность она блюла, хотя замужеством не пахло, - без богатого приданого женихи идут совсем не те, на которых рассчитывают эти еще дворяне. Ей был интересен мой опыт плотских утех и рассказывая о пережитом, я от раза к разу становилась всё искушенней.
Теперь надо скопившиеся фантазии воплотить за несколько часов до зари. План намечен, в незапертую дверь проскользнула, но попав на кровать к любимому, встретила такой натиск, что все отлетело куда-то в дальний уголок души. В конце концов инициатива и должна исходить от мужчины, успокаивала себя, но обещание проявить свои чувства, в какие-то моменты всплывало в памяти и подталкивало к активным действиям.
Мне очень нравилось наблюдать, как усталый любовник засыпает. Казалось бы смотрела и смотрела на него или просто лежала тихо рядом, но всякий раз будоражила мысль, что следующая встреча запросто может быть не скоро и я вновь и вновь ласками пробуждала нашептывая: еще силы не иссякли? В этом Шарль признаваться не хотел.
Всё приходит к своему концу, прошла и эта упоительная ночь. С удивительным чувством, почему-то заполнившим легкие и мешавшим дышать, стояла я в раннюю зарю у всадника, придерживая стремя. Д’Артаньян понял, - отцепиться мне не в силах. Он нагнулся почти параллельно земле. В моих глазах, это был какой-то акробатический этюд наездника. Обнял меня, поцеловал и дал шпоры коню.
Он уехал, уехал. С этой мыслью, от которой трепетом заходилось сердце, прошел почти весь день и только к вечеру чуть успокоившись вдруг взялась посчитать свой календарь, моментально закусив губу. Теперь могло случиться всякое.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
* - Мён, более правильная русская транскрипция имени знаменитого поэта – Meung, а вот городу Meung-sur-Loire переводчики Дюма дали другое название, проявив букву «г», которая у французов не звучит, но за этим утвердившимся именем автору фанфика приходится следовать.