« Думаю о неизвестных, в ком есть
способности и стремление к творчеству».
А.Д.
Виктор сидит за столом на кухне. Окно - в темноту, в осеннюю ночь. Вчера представился повод, и пришлось с друзьями изрядно выпить - не помнит, как уснул. За окном тишина, и уже холодно. Любит Витька осень. Не потому, что её Пушкин любил. Помнит, ехали с матерью в деревню, через Москву на Тамбов. Было ему пять лет. Из райцентра в деревню поехали на крытой брезентом машине. Скоро она застряла. Мать звонила в колхоз, где работал дядя Коля. Он приехал на лошади. Впереди телеги качалась его широкая спина, обтянутая брезентовым плащом с капюшоном. Витька лежал на соломе, накрытый ватником и плащевой накидкой. Под мрачным небом, по размытой дорожной грязи плыла телега. В стороне тянулись чернозёмные поля. Встречались обдёрганные ветром деревья и кустарники. В деревне прижимались к земле убогие избы. Окна смотрели на дорогу, словно заплаканные большие глаза. У бревенчатого магазина, напротив грязного крыльца, буксовала синяя «Победа». Потом в тёплой избе он сидел на горячей печке, уплетал блины с молоком и смотрел из-за занавески на взрослых.
Та осень осталась в памяти. Как будто порывы ветра с каплями дождя из той осени долетают к нему и приносят с собой печаль и грусть. В нём живет тоска. Как мало радостного в нашем неприглядном мире! С состраданием и жалостью нужно стучаться в души людские, чутким словом прикасаться к сердцу каждого. Когда выдаётся свободное время, Виктор садится за стол и пишет истории про людей. Что-то в нём, в его сознании подталкивает и заставляет. Появляется желание излагать свои мысли на бумаге. Вероятно, желание это передалось от отца, который, когда был жив, работал журналистом в городской газете. Большие писатели стали такими потому, что поступились многим ради творчества. Надо верить в себя. Оптимизм - великая сила! Виктор молод - возраст приближается к тридцати годам. Живёт в районном городке. В областных газетах публиковали его рассказы.
Скоро утро. Четвёртый час. В голове шумит. Хочется на свежий воздух. Витька надевает резиновые сапоги и куртку с капюшоном.
- Ты куда? - У двери в комнату стоит жена в ночной сорочке, с распущенными волосами. Руки тонкие и ноги худые, бледные.
- Сейчас приду.
- Не повышай голос - ребёнок спит, а свет в квартире по ночам не жги. - Жена злится и добавляет язвительно: - Писатель!
Витька не отвечает. Прикрыв дверь, спускается со второго этажа своего трёхэтажного дома. Темно - фонари не горят. Звёздное небо - холодная чёрная бездна. Он ёжится в куртке от прохлады и направляется в темноту - подальше от дома. У дороги - торговая палатка с витриной за решёткой и с маленьким окошком. Таких теперь много - собственность новоявленных бизнесменов. Одинокий покупатель суёт деньги в окошко. Ему подают сигареты.
- Степаныч! - узнал его Виктор, небритого, в помятой кожаной фуражке и старой телогрейке.
- Как живёшь? - смотрит повеселевшими глазами Степаныч.
- А вы как?
- Работаю в котельной. Детский сад отапливаю. Вот за куревом вышел. - Махнув рукой, он заспешил через дорогу, к детскому комбинату.
Владимир Степанович Зотов руководил литературной группой при городской газете. Окончил литературный институт, работал в газете и писал стихи. Из-за частых выпивок так и не доработал на ниве журналистики до пенсии.
Витька достаёт из карманов брюк деньги, отсчитывает на бутылку водки и суёт в окошко. На территорию комбината лезет через забор, сваренный из железных прутьев. Котельная невысокая, с железной дверью. В грязном окошке свет. Он стучит в окно и в дверь. Кто-то хриплым голосом орёт:
- Чего надо?
- Стакана не найдётся? Выпить есть.
Дверь со скрипом, как бы нехотя, открывается. Степаныч закрывает её за Виктором, усаживает его за стол, угощает чаем. Витька ставит на стол бутылку. Выпивают по полстакана и закусывают хлебом с луком.
- Ты помнишь былое? - хрипит Степаныч. - Что-то не вижу тебя в нашей газетке.
- Новый редактор не печатает. Да чёрт с ней, - Витька отворачивается от стола и ухмыляется.
- Ты, главное, пиши, а там, что будет, то и будет. Было время, мы собирались и читали! Вот, прочту тебе, - взгляд Степаныча, как будто, устремляется, сквозь стены котельной в, видимую только ему, прекрасную даль. Он жестикулирует поднятой над столом рукой и хрипло, с надрывом, произносит:
Наш поезд прибудет,
Цыганка скажет когда.
Бывают светлые люди -
Счастливые есть поезда!
Витька, не жалея ладоней, громко хлопает и кивает головой.
- А я вот здесь, работаю, - Степаныч потупил глаза.
- Допьём, - прервал Виктор наступившее молчание и разлил водку.
- Не мы, так другие напишут. Обязательно напишут, - Витька отодвигает пустой стакан.
- Может, и у меня судьба такая. Буду, как ты, кочегарить. - Он снимает со Степаныча фуражку и примеряет на себя.
- Мне идёт. Фуражка эта всем подойдёт. За неё надо выпить. Найдём выпить? - смотрит он в глаза Степанычу.
- Самогон, - сразу реагирует тот, - могу взять в долг.
- Бери, я отдам.
Шумит котёл, и огонь в топке. Степаныч приходит с поллитровкой мутного самогона и наливает в стаканы. Пьют и Степаныч тычет в Витьку пальцем, - ты должен! Не пей водку! - Он хрипло орёт, - Ты должен! - Он подаётся вперёд и хватает Виктора за грудки, - ты можешь! Они не знают, а я знаю!
Чуть не упав, плюхается он на табуретку, кладёт руки на стол и роняет на них голову.
Кто-то стучит в окошко. Степаныч не слышит и уткнувшись головой в стол, засыпает. Виктор, выдернув засов, открывает дверь. Пузатый мужчина, лет пятидесяти, проходит и садится за стол. Пухлое лицо, куртка кожаная.
- Поэт готов, - показывает он на Степаныча.
- Он тебе тут стихи не читал? Он и поэму прочтёт. Ха-ха. Ещё тот клоун.
- Почему "клоун"? - Витька сжимает кулаки и впивается пьяным взглядом в незнакомца. - Он поэт, а ты кто? - Язык не ворочается, и он пытается крикнуть: - А ты кто? - размахивается и хочет ударить мужика. Промахивается и падает спиной на пол.
- Пьянчужки проклятые! - ругается за столом незнакомец.
Витька, с трудом, цепляясь за трубы у стены, поднимается на ноги. Видит огонь в топке котла, злого мужика и выставив перед собой руки, он толкает тело вперёд и двигает ногами: "Идти, идти прочь из этой котельной. Только бы не остаться здесь навсегда. Уйти и писать истории про людей!"
Апрель. 1995 год.