Вот и наступил долгожданный день встречи Эммануэля и Медусы. Эммануэль изо всех сил готовился. Накануне, он объездил пять магазинов с самой модной одеждой, перемерил несколько десятков костюмов в разных стилях. Ему очень хотелось произвести впечатление на Камиллу, и расположить ее к себе максимально. Он так старался, словно готовился к самому необычному и дорогому для него свиданию. Хотя, может быть, так оно и было. Ему очень льстило внимание Медусы, и самое главное то, что она пообещала ему заполучить Антию. Ему не терпелось уже, встретится с ней и пообщаться. Он задавал себе кучу вопросов и не находил ответов. Он беспокоился, как все пройдет, что будет? Вопросы роились в его голове как осиный рой и жужжали на все голоса, утомляя и заставляя нервничать. Собственно, чего ему нервничать? Ведь Антию он любит, и любит по-настоящему. Но тогда, может быть стоило добиваться его каким-то другим путем? Ведь он же мужчина, почему он так ведет себя? Но он отмахивался от надоедливых вопросов. Пусть все будет, как будет. Медуса знает что делает. Ему надо лишь немного помочь и он этой помощью воспользуется, и не во вред же. Так успокаивал себя Эммануэль.
Но так же его очень интересовала и личность самой Камиллы, он не мог поверить, что Медуса ее полностью подавила. Конечно, он беспокоился о том, что произойдет с ним? Вдруг Медуса захочет присвоить себе его тело, так же как она присвоила себе тело Камиллы? Это его очень беспокоило. Он в глубине души знал, что такое возможно. Но желание добиться любви Антии любой ценой, толкала его на безумные поступки и самый большой риск. Желание Эммануэля постичь все тайны метафизики тоже подстегивали его. По правде говоря, ему нравилась эта игра, и очень. Это был риск, а он любил рисковать, идти на отчаянные порой шаги и принимать неожиданные решения. Видимо Медусу именно это качество привлекало в нем. От всей этой ситуации он чувствовал дикий адреналин, и он был сейчас счастлив и доволен собой как никогда. Изо всех сил Эммануэль пытался скрыть свое состояние восторга, приготовления и возбуждение перед домашними. Но у всех были свои дела. Каждый был занят собой, своими мыслями, каждый был погружен в себя, от произошедших событий, поэтому никто ничего особо и не заметил.
Он надел черный классический костюм, шелковую черную рубашку, туфли, и пошел на встречу с Медусой. Он выглядел элегантно и знал это. Любой девушке он бы смог сейчас вскружить голову, даже не стараясь. Но он шел к необычной девушке. И он четко это осознавал. По сути он не знал к кому он шел. В машине он вылил на себя практически пол флакона любимых духов, и постарался успокоиться. Он должен был быть спокоен, невозмутим, и уверен в себе. Ему очень хотелось произвести впечатление на Медусу. Показать, что он является очень солидным, респектабельным, надежным, харизматичным. Хотя он итак считал себя таковым. Но все равно переживал и это сбивало.
Но ведь не каждый день встречаешься с существом из другого мира, думал он. Наконец, он приехал и вышел из машины. Уже темнело. Это было время сумерек - самое мистическое время суток. Мало кто знал, что самое мощное время вовсе не 12 часов ночи, а именно время сумерек. И Эммануэль знал это. Как-то раз ему об этом поведала Антия. Вдруг, он неожиданно сам для себя, вздрогнул. Он прибыл в назначенное Камилой место. И хоть мысли об Антии занимали его, сейчас они как-то сами собой отошли на второй план. Он осмотрелся.
Это был частный отель на окраине города. Его встретили четверо высоких рослых мужчин лет 30, в военной форме, и проводили в сад. Эммануэлю показалось, что все они между собой очень похожи. У всех были холодные, голубые глаза, и колючий, равнодушный взгляд, как у рептилий. Он взял огромный букет белых роз и пошел вслед за ними.
Когда он шел по длинной темной аллее, он слышал все четче и четче красивые и печальные аккорды фортепиано, и подходил к ним все ближе и ближе. Музыка словно вела его по лунной дороге вглубь сада. Темнота сменилась ненавязчивым освещением и звуки музыки, продолжали притягивать его. Он видел вдалеке огромный черный рояль, стоящий во дворе, а на нем несколько огромных подсвечников. За роялем сидела невысокая девушка в белом сарафане и музицировала. Он прошептал:
- Камилла..... Медуса….
В этот момент музыка прекратилась и Камила повернула голову в сторону Эммануэля. Он стоял как околдованный, эта маленькая девушка казалась ему воплощением чего-то необычного, чего-то такого, от чего сердце готово выпрыгнуть из груди. От восхищения он не мог вымолвить ни слова. На мгновение, прервав свое занятие, она жестом приказала оставить их одних. Кивнула Эммануэлю и продолжила музицировать. Вдруг она запела песню, на каком-то странном языке, который был не похож ни на один язык, который Эммануэлю доводилось слышать в своей жизни.
Он как зачарованный стоял возле рояля и слушал. Звуки словно гипнотизировали, а голос обволакивал его изнутри. Он был низкий, томный, вкрадчивый. Медуса улыбалась, пела и то и дело посматривала на него пристальным прищуренным взглядом. Было что-то магическое, даже колдовское во всем ее облике, в этом пении, в этом взгляде. Как это передать словами? Невозможно.
Эммануэль с удивлением для себя заметил, что он полностью расслаблен и уже ничуть не волнуется. Но в его голове словно бы и мыслей-то не было. Он не оценивал ситуацию, не оценивал Камиллу. Он просто наслаждался моментом. Настоящим моментом. И он сделал довольно развязный шаг. Он положил букет цветов на спинку рояля, а сам присел на стоящий рядом с Камиллой пустой стул, не дождавшись разрешения, и стал слушать музыку уже сидя рядом с ней. Она не подала никакого вида, недовольства, или наоборот. Она продолжала играть, словно для него одного и так, словно его тут не было. Неожиданно она закончила играть, повернулась к нему и произнесла, глядя ему в глаза:
- Ну, что, пират? Какую ты сегодня принес добычу?
Эммануэль сначала опешил, но потом потянулся за розами. Медуса остановила его взглядом и продолжила полушепотом:
- Самое ценное - это твое сердце.
Эммануэль чуть не поперхнулся. Его глаза словно взглянули в холодный темный омут. И там легко было утонуть, потому что оттуда не возвращаются. Он замер в испуге, и в исступлении смотрел на нее, и тут услышал слегка насмешливый голос:
- Успокойся, я пошутила.