Пушкин писал перьями. В юном возрасте я решил попробовать писать, как Пушкин.
Неподалеку от нашего барака была вонючая рукотворная лужа. Туда к обеду на водопой пастух пригонял коровье стадо. Собирались к этой луже со всех концов нашего посёлка и всякие гуси. В каждом из которых было полно таких же перьев, как на картинке у Пушкина.
Отделить вещее перо от гуся было делом техники.
В голове и мысли не было, что это чьи-то живые гуси, что у них есть хозяева, которые за них переживают и пересчитывают каждый вечер. Да, я и не собирался забирать всего гуся. Только перо. Из которого подушки не сделаешь. Разве только веничек – золу возле печки подметать, или кисточку, чтобы смазывать сковородку постным маслом…
В общем – пустяк.
И никто у своих гусей никогда по вечерам перья не пересчитывает.
В общем, подкрался я к стайке гусей, что дремали возле лужи в густом спорыше и набросился на них, как коршун, как ястреб, как тигр.
Ловкий я тогда был школьник. Пионер.
Подмял замешкавшегося гуся, крыло ему растопырил и выдрал пару-тройку перьев…
Дома сразу побежал к столу. Освободил его от всего лишнего. Пальцы уже просились к перу. Ещё влажный и тёплый конец пера – к бумаге.
Вышла полная ерунда.
Сплошные кляксы и каракули.
Откуда я знал, что перо к письму нужно специальным образом приготавливать, затачивать? Что одного пера мало, они быстро изнашиваются.
Что нужно, чтобы под руками всегда наготове был новый гусь…
Свои первые выдуманные строчки я уже написал шариковой ручкой. На бумаге.
Которая всё терпела…