Казань-Варшава. Записки начинающего челнока

Олег Волков-Казанский
Вместо предисловия: в конце девяностых сидел я в компании знакомых. Большинство занималось тогда челночным бизнесом. Начали вспоминать о приключениях, которые случались в разных странах. И тогда Гарик, бывалый челнок, говорит мне – напиши о нас книжку, а истории мы тебе подгоним. Надо заметить, одну историю про него я слышал – его кинули в Китае, и он остался там без денег и документов. Зарабатывал себе на жизнь армреслингом на местном рынке и даже стал чемпионом. А я тогда уже ВГИК закончил и все присутствующие не сомневались в моей карьере. Но времена были не те. И вот недавно, с лёгкой руки Александры Марининой, узнал про проект «Народная книга. Были 90-х». Мне вспомнился тот разговор и подумал: - «Время пришло».

Я работал тогда в Казанском университете ассистентом. Времена были прямо сказать революционные. Большинство занималось тем, что распродавало то, что можно было продать, аудитории сдавались в аренду одноразовым фирмам. С нашей кафедры взять было нечего и оставалось заниматься наукой. Так как наш универ свято хранил память о нескольких месяцах, проведенных молодым Ульяновым в его стенах, наш инженер Камиль, подражая Владимиру Ильичу голосом актёра Щукина сообщал – я Наденьку за кипяточком на вокзал отправил. Морковный товарищи пить будем? – И ставил чайник на газовую горелку. Чай правда мы пили плиточный, отдающий пылью грузинских дорог, которую явно туда добавляли. Да что там чай, развесной табак нам приносил какой-то местный алкаш, сигареты были несбыточной мечтой. Самокрутки научились делать, даже самогон пытались гнать в шведском дистилляторе. Питание обеспечивалось со своих огородов. Наконец мой брат, явно обеспокоенный моим существованием, решил вовлечь меня в сферу челночного бизнеса, коим он занимался уже несколько лет и небезуспешно. Тогда этим занимались многие. И предложил мне поездку в Варшаву в качестве своего напарника.

Казань - Москва

Помню была поздняя осень. Перрон, снег вперемешку с дождём. Толпа казанцев больше сорока человек. Кожаные турецкие куртки, китайские пуховики несуществующих цветов, шапочки шерстяные Fischer и все с тележками, как и я. Камазовские тележки были тогда верхом инженерной мысли. Прочные, оптимальные по размерам (они точно влезали в багажники польских такси и на верхние полки плацкарты), достаточно вместительные. В своих недрах они хранили чистопольские командирские часы, бритвенные лезвия «Нева», тапочки, реже ночные КОМЗовские бинокли и среди всего прочего наши деревянные для обмена.

Наконец вся наша дружная команда заняла весь вагон. На ужин Гарик привычно достал литровую бутылку спирта «Рояль» и двухлитровую бутылку Кока колы. Отлив половину он залил спирт и такой коктейль в дальнейшем был самым распространённым напитком в поездке. Незаметно проехали Москву и там сделали пересадку до Вильнюса. В Вильнюсе для меня началась сказка.
 
Москва - Вильнюс

В студенческие годы я часто ходил в походы на Кавказ, республики Средней Азии и их достопримечательности были уже привычны, как и вся их восточная культура, а здесь в Прибалтике на меня обрушилась западная культура и всё началось с бутылки пива и нищего на вокзале. Пиво было другим. Просто другим. До этого я знал Колос, Бархатное, разливаемое в полиэтиленовые пакеты. А здесь бутылочное с неизвестным названием и без очереди. Это как сегодня сравнить сыр пармезан и наш импортозамещённый тоже сыр с надписью пармезан, а ещё колоритный нищий в шляпе и длинном шарфе, прислонившийся к привокзальной колонне. У нас было несколько часов до поезда в Польские Сувалки, а наша компания просто похмелялась, устроившись на тележках в здании вокзала, и многие всерьёз удивились, что я решил совершить прогулку по городу. - Чего там смотреть? – был лаконичный ответ.
И вот уже иду по настоящей булыжной мостовой по узкой улице со средневековыми вывесками, впереди какой-то фантастический костёл, откуда доносятся звуки органа. Выхожу к реке без названия, связанная горбатыми каменными мостами. На противоположном крутом берегу замок, обрамленный черными деревьями, будто возникший из сказки. Я ходил как во сне. Вернувшись, пытался поделиться впечатлениями с ребятами. На меня посмотрели, как на идиота и протянули бутылку пива, видимо подумав, что не успел опохмелиться.

Вильнюс – Сувалки

На границе с Польшей мы застряли. Смена колёс и таможенная проверка. Мне рассказали известный анекдот про Петра о том, почему колея шире, чем в Европе. Наши погранцы ничего почти не проверяли, так документы посмотрели, а вот польские оказались более дотошными и одна таможенная пани решила проверить содержимое тележек. Мы ей мешать не стали, но и помогать никто не торопился. Полезла на третью полку, а была она в юбке, мужики глазами на ножки, она повернётся – все в окно смотрят. И так после нескольких попыток она сдалась, испепелила взглядом и ушла. Поезд вскоре тронулся.
Ура, я в Польше и, хотя вспоминалось, что «курица не птица…», для меня это была Европа. Подъехал огромный, как лайнер автобус, в котором мы должны добраться до Варшавы. И вот уже мчимся по шоссе. Всё какое-то черно-белое, напоминающее фильм «17 мгновений весны». Вечерело, вдали на холмах чернели замки, черные деревья на заснеженных склонах, черная змея шоссе. Под шуршание шин я заснул, а проснувшись увидел, что наш водитель в форменном костюме почему-то стоит, а за рулём знакомая кожанка Гарика. Просто попросил порулить. В гостиницу приехали за полночь и ещё несколько часов занимались тем, что «перекидывали» циферблаты. Это процесс, когда на один механизм часов ставились циферблаты с разными изображениями, в зависимости от спроса.

Варшава Национальный стадион

Утром вся толпа двинулась из гостиницы на Национальный стадион, где собственно и был главный рынок. В багажник такси точно влезало четыре тележки, и я еще раз с благодарностью вспомнил наших челнинских инженеров. На Национальном стадионе Варшавы, казалось, собрался весь бывший Советский Союз. Камни с Урала. самовары с Тулы, хохлома. гжель и всё, чем была богата наша страна. Собственно, это не был стадион в прямом смысле, лишь бетонная чаша, плотно заполненная по периметру людьми. Трудно представить, глядя на сегодняшнее спортивное сооружение, что он представлял в 90-е. Нашу точку уже держали казанцы, остававшиеся в Варшаве на перекупке, так что проблем с местом не было. Был воскресный день, и варшавяне семьями ходили вдоль рядов. И кто сказал, что польки самые красивые. Одетые скромно, по-европейски, чаще в пальто, с неброским макияжем они разительно отличались от наших женщин. «Видимо климат способствует» - подумал я. Подошел брат – пошли поедим кнедлики, ребята за товаром приглядят.

- С капустой? – сразу вспомнил «Бравого солдата Швейка.
- С кислой капустой – добавил он.
 
То варево, которое мы получили из рук дородной полячки заметно отличалось от того, что я представлял, читая Гашека, но впечатление чего-то горячего и сытного осталось. Кстати о ворах. Они ходили большой группой, человек по пять – шесть. Солидно одетые, они окружали торговца, якобы рассматривая товар и пока один торговался, остальные просто рассовывали вещи по карманам. В полицию обращаться было бесполезно, ибо она была ими куплена.
Торговля подходила к концу. Я пересчитал баксы от розницы, остальное мы договорились сдать оптом. Брат добавил мне за помощь, со словами - сходи купи себе что-нибудь, здесь дешевле. Я выбрал куртку Wrangler, матери шарф турецкий, остальное по мелочи, и чуть не забыл – шапочку Fischer.
 
Обратно в гостиницу шли налегке, усталые и тут произошла история, радикально изменившая восторженные чувства, переполняющие меня всё время поездки. Проходя мимо памятника Советскому воину освободителю, я увидел на постаменте надписи краской на польском, смысл которых становился понятен с нарисованной рядом свастикой. Это не укладывалось в моё сознание, и я подошел поближе. И тут за спиной услышал окрик – эй, ты, русский, плати дань. Я обернулся и увидел двоих поляков спортивного вида. Ещё в поезде мне дали наставление, что на такие предложения отвечать: – «Татары дань не платят». Что я и сделал.

Они не знали, что шедшие впереди и сзади уставшие парни с тележками были татары. «Братан проблемы?» - Спросил кто-то сзади, и не успел я ответить, реакция была молниеносной. Через минуту этих польских рэкетиров били ногами. Бил их и я под осквернённым постаментом, не стесняясь, что они уже лежат. Памятник тоже не может ответить. Били и за тех, кого они ограбили. Короче они были плохие польские парни, которые получили своё от татар, от казанцев. Нас остановил крик «Полиция!!!» Кто-то подогнал такси, и мы, погрузившись, рванули в гостиницу. Ехали молча, без восторженных обсуждений, но не покидало ощущение сопричастности, надёжности наших казанских пацанов. И это было здорово. Впоследствии, читая возмущенные статьи журналистов про осквернение памятников Советским воинам в Польше и других странах, было чертовски приятно, что маленькую «ответку» за это внёс и я.

На следующий день нужно было возвращаться. Товар «скинули» перекупщикам, кто-то остался ждать следующую группу. Пока остальные думали куда прятать баксы и другую запрещёнку от таможни, я решил прогуляться в центр. Но уже не так восхищали огромные здания из стекла, реклама и сверкающие витрины. Вдруг впереди я заметил парня в кожаной куртке и спортивной шапочке.

- Айратка! – Крикнул я.
Он обернулся – а, Олежка, привет! Ты чё тут делаешь?
- Просто гуляю.
- Давай вместе пройдёмся. Мы здесь чужие.

Выйдя утром из «Татарстана» на припорошенный снежком казанский перрон я, попрощавшись со всеми, надел на голову шапочку Fischer и гремя полупустой тележкой побрёл на остановку. Я твёрдо знал, что прежняя жизнь осталась позади, а что впереди?! Этого тогда не знал никто.

Рассказ опубликован в сборнике Александры Марининой: Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости. М. Издательство "Эксмо" 2017 г.