Следующее первенство России было для меня чрезвычайно важным. Чтобы выдать не просто хорошие, а блестящие результаты, пришлось увеличить длительность и кратность занятий в тире. Силы появлялись неизвестно откуда, не иссякали, но я с трудом оплачивала услуги такси. Избегая долгов, взяла подработку, только денег всё равно не хватало. Общественный транспорт, всегда перегруженный, решал проблему лишь отчасти. После тренировок я полчаса телепалась по щербатым тротуарам до неблизкой остановки, потом приноравливалась к неудобным поручням, втискивалась в автобус и стоически ожидала, когда подкачу ближе к дому.
Из-за дорожных пробок путь затягивался, сидячие места были вечно заняты, ноги уставали, спина ныла сильнее обычного. Но я крепилась, не унывала. Судьба по-разному проверяла мою преданность спорту, иногда вот так надрывая выносливость, иногда через личные отношения.
Стрелковый комплекс принадлежал Российской армии, и некоторые офицеры откровенно раздражались, завидев на ведомственной территории нездоровых людей. Если аренда помещений оплачивалась вовремя, начальник тира помалкивал. При заминке с перечислением денежных средств из госбюджета на счёт силовой структуры, меня и моих соратников без церемоний выставляли за дверь. Воины и чиновники не желали слышать об индивидуальном подходе, об усиленной подготовке к масштабным стартам. Просительные визиты к ним доводили Татьяну Сергеевну до гипертонических кризов. Она трагично вздыхала, принимала таблетки и на тренировках предусмотрительно усаживала меня в дальний угол или прятала от недобрых глаз за плотной шторой.
Так глубоко, как тренер, я не страдала, однако еле переносила наплевательское отношение к своему увлечению. Циничный министерский босс ещё не лишился сытной должности, выезды на крупные соревнования по-прежнему нуждались в его одобрении. В высоких инстанциях ставки на успех возрастной спортсменки никто не делал, соответственно, помощи не предлагал. Вновь сталкиваться с заевшимся бюрократом я не собиралась, устав от показного отчуждения, подумывала отрешиться от спортивных проблем.
Моим устойчивым жизненным фундаментом была медицина. Под настроение нашлось бы новое хобби, менее волнительное, чем стрельба. Только не представляла я себя без оружия. Могла трудиться наравне со здоровыми спортсменами, могла осилить дальний вояж, могла побеждать. Высшая планка Пекинской Паралимпиады мне уже покорилась, правда, в Хабаровском тире. А препятствия на пути в большой спорт всё возникали и возникали. Лишь за два месяца до чемпионата я получила свободный допуск к тренировкам.
На этот раз поездка в Орёл показалась нетрудной. Дорожные эмоции утратили первоначальную яркость: досмотры, московская толчея и вокзальное столпотворение воспринимались спокойно, как должное. Чистые улочки тихого города опять очаровательно пахли дождём, цветами и свежим хлебом. Сквозь грозди разорванных туч слабо пробивалось нежное солнышко, добавляя позолоты желтеющим тополям. Зато в тире царил мерзкий холод и блестели одни оружейные стволы. Осенняя слякоть, затянувшаяся накануне нашего приезда, сделала старое помещение похожим на сырой каменный склеп. Ноги и руки мигом коченели, я напялила на себя свитер, куртку, шапку и жала на спуск без раздумий. Техника стрельбы сложилась до стереотипа, позволяя даже в экстремальных условиях выдавать хорошие результаты.
Судьи и тренеры внимательно присматривались к моим движениям и одобрительно обсуждали пробитые по центру мишени. Именно в тот период формировался новый состав Паралимпийской сборной: кто-то покидал её ряды, кто-то тут же занимал опустевшее место. Само собой, на международную арену допускались лучшие. Элита команды складывалась десятилетиями, призёры Российских и международных первенств были неприкасаемыми. Шанс приблизиться к ним выпадал редким счастливцам. Я не имела понятия о тонкостях передвижений в основной команде страны, но догадывалась, что участвую в жёстком отборе. Допотопный тир пришлось принять безоговорочно - ради большой цели можно выступать в любых стенах! Моё будущее напрямую зависело от крохотных дырочек в чёрных кругах: повторная удача открыла бы все стрелковые дороги, а неудача остановила спортивные метания.
Время предаваться честолюбивым мечтам ещё не настало, но пневматику я намеревалась отстрелять на бис. Так и вышло, в сложнейшем выступлении пули ложились одна к одной! Меня немного отвлекали люди, снующие за спиной, но в целом ни они, ни внутренняя дрожь, ни собственные мысли не помешали - я будто спряталась в невидимой скорлупе. Всего десятую долю очка проиграла именитой спортсменке. Миллиметра не хватило до золота! Но в тот день на кону была не медаль. Мне следовало повторно выполнить норматив Мастера спорта международного класса и снять подозрения о случайной удаче.
Ко всеобщему удивлению, необходимый уровень я перешагнула. Тренерский совет обсуждал результаты долго и громогласно. По окончании заседания стало известно, что меня зачислили в сборную России. Новость прозвучала торжественно и приятно. Пора, когда в соревнованиях победа необязательна, миновала. Впереди замаячили международные соревнования, и главный тренер Полухин Владимир Иванович прилюдно подчеркнул, что ждёт от меня исключительно высоких результатов. Я разволновалась, несколько опешила от такого доверия, но настроилась рвануть на передовую.
Моё неожиданное появление в команде разрушило планы некоторых наставников, объяснимо ратующих за собственноручно взращенных спортсменов. За государственный счёт выехать за границу могли всего десять человек, а претендентов на медали было двадцать. Каждое место на вес золота! Нечаянно спутав карты завсегдатаям турниров, я столкнулась с такой неприязнью, что захотелось прикрыть глаза и заткнуть уши - только бы отрешиться от обидного спора. Татьяна Сергеевна в нём не участвовала, ведь у других стрелков было действительно больше преимуществ. На мою защиту бросился только Владимир Иванович. Изрядно разгневанный, он резко отмёл возражения недовольных коллег и под личную ответственность подписал командировочные документы. Волевое решение прозвучало вызовом людям и обстоятельствам. Спорт затянул свой аркан окончательно.
В среде титулованных мастеров я приживалась непросто, на первых порах дружила исключительно с пистолетом. Кто-то из соратников меня игнорировал, кто-то относился сдержанно, настороженно, при этом все были вежливы и тактичны. Вскоре неприятности конкурсного отбора позабылись и внутрикомандные отношения потеплели. Я обзавелась приятелями, сохранила симпатию Владимира Ивановича и трудилась изо всех сил, поднимая стрелковый рейтинг на каждой контрольной работе. Ни спорт, ни человека, в меня поверившего, предать не смела.
Мои достижения и перспективы наконец-то заметили в Хабаровске. По приказу высокопоставленного начальника я перешла из физкультурного клуба инвалидов в Центр спортивной подготовки, где получила отменные пули и патроны, индивидуальный рабочий стол, гибкий график занятий, облегчённый доступ к малокалиберному оружию, ещё и материальную поддержку. В этой организации не было разделения на больных и здоровых, молодых и возрастных стрелков. Ценилось только мастерство! На несколько месяцев я сократила время приёма в поликлинике и всю энергию отдала спорту.
Фото из личного архива. Я - справа, рядом - тренер Заречина Татьяна Сергеевна.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/02/11/297