"Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо
И всего только надо опустить паруса
Здесь, наконец , мы в блаженной истоме утонем
Подставляя ладони золотому дождю.
Здесь можно петь и смеяться, и пальцы купать в жемчугах,
Можно гулять по бульварам, и сетью лукавых улыбок,
Можно в девичьих глазах наловить перламутровых рыбок,
И на базаре потом их по рублю продавать."
Александр Ф. Скляр.
Хорошо-то как, господи! И тут у глаз мужчины, внимающему просторному блаженству песни, вскипает субстанция, подозрительно похожая на слёзы неясного генезиса, и он, по давно устоявшейся привычке, принимается анализировать совокупность обстоятельств, которые могли бы послужить причиной такого неадекватного своего поведения. Он начинает думать, перебирая сюжеты случившихся с ним приключений - начиная с такой вот нелицеприятной точки начала рассуждений - а почему не я; почему не мне довелось таким вот образом растворить себя в благодати, самой природой созданной для чувственных наслаждений, а обрести нечто такое, что и благодатью-то обозвать может только человек примитивно устроенный, притом в обстоятельствах, казалось бы, невозможных для рождения эмоций близких к чему- либо подобному. Так сорвалась первая птица мысли и тут же улетела прочь, лишь обозначив исчезающей серой точкой направление – куда?
Да знаю куда - не тебе меня учить, неуёмная моя душа!
Саега, славный представитель героической когорты колымских бичей был обладателем невероятного сокровища. Серебристого цвета металлик, аскетического - прямых геометрий - дизайна прибора, на панели которого продуманно выстроилась полурота клавиш и сигнальных лампочек, выдававшая едва ли не избыточную функциональность японской стерео магнитолы -двухкассеточной!-Сони. Этот предмет вожделения для каждого из нас, владельцев, в лучшем случае, пластиковой коробки с набором хрипящих и сипящих радиодеталей Романтик 3 - какими судьбами ты, Сони, оказалась в руках существа, всякое приближение которого даже к границам цивилизации заканчивалось полным исчезновением денег, едва только оказавшихся в его распоряжении? Вот, Саега - ты, оказывается, далеко не прост, как кажется! А кто прост? Ну, этот последний вопрос - просто случайность в наших размышлениях.
Сейчас явно не до них. Сейчас настало время высказаться оружию. Шалые косяки перелётных птиц уже появились в небе, набрягшем бременем воспроизводства жизни, и призывными криками манили своих убийц позабавиться извечной игрой жизни и смерти. В самом воздухе мира разлилось тогда терпкое вино воспроизводства и люди бросили свои псевдоэротические фантазии, забыли о дисциплине и обязательствах перед работодателями, быстро собрались и погрузились в легкие сани, наскоро сваренные умельцами из отработанных труб. Только настил был из досок, тоже экстренно стыренных из-под носа - якобы! - не посвящённого в эти манипуляции завхоза.
Завхоз остался на базе в предвкушении халявной доли добычи, а мы, счастливцы, выехали в направлении долины, темнеющей в вожделенной дали .
Трактор Сотка весело тарахтел, без натяга преодолевая буераки и подъёмы знакомого пути, так что окрестная тишина легко растворяла в себе моторное верещание и скрип полозьев.
Первое возбуждение от предвкушения предстоящего обретения полной свободы постепенно ушло; на думы о будущих своих переживаниях было наложено табу; и все уже начинали погружаться в дремоту, чему способствовала реакция на суматоху сборов в дорогу и монотонность окружающих ландшафтов всех оттенков серого цвета, усиленных сумеречным течением дня, чреватого вялыми вспышками последней весенней пурги.
Итак, все молчали да подрёмывали – дорога была не близкая, тракторист своё дело знает, былая постылость труда и отдыха оставлена на базе. А до радости обретения абсолютной свободы осталось всего-то ничего…
…Вдруг словно из ничего обозначилась пронзительная сущность. Словно кванты бытия только что отважились начать рождение нового мира тончайшими колебаниями эфира. Чистейший звук тотчас же дал о себе знать виртуозной темой предстоящих совершенств. И забитое всякой всячиной сознание, безошибочно отыскало имя совершенства. Моцарт! Вольфганг Амадей, симфония № 40.
Откуда? Да это же Саега включил свою Сони. И сразу же попал на волну радиостанции Кэй эч Кэй Анкоридж.
Чудесно играл оркестр, чудесно работала станция, и чудесен был радиоэфир не допустивший ни единого искажения звука! Мощные аккорды заполнили собой окружающий мир, даже наш трудяга трактор, казалось, затаил дыхание и прислушивался к тому, что происходило в мире. Десяток мужиков, исключительно далёких от мира искусств, сейчас забыли обо всём, что было с ними до этого, порой низкого, и даже непотребного; каждый таким вот непостижимым образом обнаружил себя в мире, не знающем скверны, первородным человеческим детёнышем на пороге открытия явлений щедрого мироздания.
Но нельзя в одну воду войти дважды. Закончилась мелодия, и сколько бы длительны ни были на этот раз переживания – всё закончилось само собой. Мы прибыли на место и предались пороку.
Я гол был как сокол. Но соколом едва ли
Меня все сущие бы языки назвали –
В краю, где царство птиц. Весеннею порой
Над розовой землёй летит за клином клин,
Спеша к подножью гор. Здесь время-господин
- Собрав гонцов планеты пред собой –
Владеет царством дней, забывших о покое.
Когда ручьи свой тайный ток откроют,
Хоть всё ещё бело от - ставшим грузным – снега,
А тело уж томится вязкой негой.
Почувствовав едва жаровню под собой.
А в небе из яйца вселенского желток
Стекает в день за днем с востока на восток
Чтоб сумрак в полчаса закончил округ свой
Вскипает тотчас дух, истомой тая.
И - на крыло! - испуганная стая,
Из края в край долин свой совершать облёт,
Чтоб снова опуститься в синий лёд.
Скорее расплавлять его собой!
Ведь там, в гнезде, яйцо плодотвориться просит.
Что жизнь полярную уже начавшуюся носит.
А я же замер в вожделении. Такой,
-Убийство совершить! - мой замысел жестокий.
На белых простынях страны несказанно далёкой.
Там я в своей руке сжимаю ствол. Ружья!
Иначе бы зачем стоять на берегу ручья?
Весь в напряжении вступить в не равный бой…
Увы тебе, постыдный наш боец, -
Ушёл за молоком твой номерной свинец.
Лишь пух лебяжий опадает пред тобой!
Казалось – ты смущён. Однако же – не так!
- глядишь ты счастливо на цель бесприбыльных атак.
Да, моя охота тогда складывалась именно так. А такой результат, видимо, не устраивал судьбу. Потому, что в тот год высшие силы бросили всего меня на выполнение особенной миссии. Несколько месяцев я бил клинья под южную красавицу, видимо не спроста заброшенную с Кавказского побережья Чёрного моря на Северо-восточную окраину евразийского суперконтинента. Дела мои в этом деле выглядели безнадёжно провальными. Да и то – романтика отношений, конечно хорошо, но чем же этот самец собирается кормить наших будущих детей?
Этот невысказанный запрос, видимо, поступил в небесную канцелярию, ею был рассмотрен – потому что реакция оказалась самой продуктивной.
Намаявшись бегать по долине и палить из ружья в белый свет, я, с группой товарищей развёл пополудни костер на галечной косе. Мы принялись чаёвничать, да трепаться на произвольные темы. И вот мы болтаем себе, разбросав в беспорядке снаряжение, и ни о чём не подозреваем, как тут прямо на нас пикирует весёлая гусиная стая. Она приземляется в десятке метров от охотников, и крупный гусак отделяется от стайки и начинает выдвигаться в нашу строну. Мы недоумённо переглядываемся и соображаем , что ружья у всех брошены далеко от табора. Только моё ружьё лежит на расстоянии вытянутого в струну тела. Машинально я вытягиваюсь до ружья и произвожу выстрел - точно так как меня мученически выучили в гудымовской части. Тогда я мог стрелять просто навскидку и не целясь попадать в мишень, так как более подвижного объекта поражения там пока не находилось.
Итак, я стреляю, а стая взлетает и уходит косяком в более подходящее место для отдыха. Но тот гусь остаётся на косе. Его жертва была с восторгом принята моей недотрогой, когда я вернулся из полей и возобновил свою подклинную деятельность. И, кто знает, не эта ли капля моих ухаживаний переполнила чашу терпения владыки небес. Решившего для себя, что пора сочетать этих двух придурков.
Ну и сочетал. У нас пошли дети, и заботы наши умножились настолько, что бывая наездом на родине хозяйки нашего семейства, мы никак не могли привести себя в состояние обитателей голубого Эльдорадо. Хотя - а может и потому, что - наши безумства любви приобрели такой исступлённый характер, что ни о каких жемчугах, лукавых улыбках и перламутровых рыбках не могло быть и речи. Их просто не существовало для нас, а подступала расплата за всё содеянное нами погружением в обстоятельства быта - ведь мы спешили жить, и было уже не до сантиментов.
Разве что взвякнешь, бывало, оказавшись на берегу моря наслаждений:
Во след заходящему за море солнцу.
Ну, покиньте меня, вы, упрямо мирские, накаты!
Дайте волю тонуть в ароматах представшего здесь мирозданья,
Воздух моря впускать, лицезреть витражи облаков на закате.
-В вечный говор волны, в эти вздохи морского дыханья,
Пусть в пучину морскую - падут, и останется вольной душа
Растворяться в безбрежности этой на длительно длящийся миг,
Слившись с берегом, небом – и дальше уж жить не спеша…
… Но призывно на набережной жарят шашлык!
И – снова туда, где прямо из сугробов сама по себе воспаряет над миром музыка высших сфер.
10.02.2017 15:45:58