Жизнь в телевизоре интересная, бурная, увлекательная. Одежда в телевизоре красивая, яркая, дорогая. Часы, ботинки, зубы, другие предметы обихода – всё в телевизоре другое.
Будто жизнь в телевизоре ушла куда-то далеко вперёд. Или вбок. Или вверх. Хотя, возможно, и вниз. Там другая страна, другие проблемы, другая реальность.
Попав случайно в телевизор, наш человек возвращается другим. Он спрашивает у своего отражения: «И кто эти люди? Шли бы… народное хозяйство поднимать, что ли».
Он уже не может есть омлет из порошкового молока и белых желтков и колбасу из секретных материалов, он требует вернуть его обратно в телевизор, где светло, тепло и задают вопросы, отвечать на которые весело и просто.
Все профессии вдруг померкли перед одной, самой главной для людей из телевизора.
Вот они стоят, красавцы в костюмах от бывших депутатов и галстуках из музея мадам Тюссо. Вы их знаете наперечёт. Вы изучили лица, голоса, каждый волосок в носу и ушах. Они разбираются во всём, от акушерства до симптомов болезней, от ЖКХ до КХЛ, от НЛО до ФБР, от ёпрст до «где сидит фазан».
Конечно, вы уже догадались. Это политологи. Чувство юмора, подвешенные языки, раскрепощённые позы и крепкие ноги.
Лучшее эфирное время, высокие рейтинги, и каждый – директор какого-нибудь института или фонда с безлимитным расчётным счётом, оплачиваемым какой-нибудь из заинтересованных сторон.
И никакой ответственности за базар, и точка зрения, меняющаяся по направлению ветра. Переманили зрителей даже у Петросяна.
– Хочу быть политологом! – кричу я в телевизор.
– Да хрен тебе, тута всё занято, – отвечают они мне хором и дружно показывают то, что позволяет воспитание.
– Тихо, тихо, дурачок, – успокаивает жена, наливая стопку хреновухи и подавая белый маринованный грибок. – Ты у меня самый лучший политолог.
И правда, куда я собрался? Меня и здесь внимательно слушают.