Монолог палача

Валерий Камаев
Представьте сцену. Она неярко освещена, но света вполне достаточно, чтобы различить в центре её человека. Это мужчина средних лет с короткими, но густыми и тёмными с проседью волосами. Он выходит на передний план, начинает говорить:
— Мне надо вам поведать так много, а времени для этого так мало. Да если бы его и было чуть больше, оно и тогда не вместило бы всего , что я хотел сказать.
Мне надоело убивать до тошноты, до боли во всём теле!
Вы спросите: «Кто я?»
«Палач!»
Чтобы понять меня, вам нужно знать мою историю. Родился я в глуши, далеко от столицы. Родители — люди простые. Отец прошёл войну от звонка до звонка. Закончил её под Будапештом и этот период своей жизни вспоминать не любил. Когда в детстве я задавал ему вопросы, он отмалчивался. Девятого мая надевал свои награды. Их у него было немало. Потом шёл встречаться с однополчанами, а вернувшись домой, выпивал двести граммов. Ему больше нельзя было.
Мать моя, тихая деревенская женщина, всю войну трудилась в колхозе. Выполняла все работы, на которые её посылали.
В 1947 году родился я. О детстве рассказывать не буду, оно было обычное и по-своему счастливое. Остановлюсь на армейской службе.
В армии мне понравилось стрелять, и я в этом преуспел. Служил в Венгрии, в Чехословакии. Учил стрелять других.
После отставки в чине майора получил предложение работать на учреждение, которое связано с органами безопасности.
Служба моя проходила тихо, пока не грянула перестройка. Ну, а в девяностых мне сказали сначала, что надо убрать журналиста из «Московского комсомольца», потом следующего из одной телепередачи, не помню точно её названия. За всё это, конечно, мне хорошо платили.
Женился. Детишки пошли. Жена красавица. Что ещё нужно? Даже фильм по мотивам моих похождений сняли.
Жил я так до недавнего времени, не тужил, пока в апреле ко мне не обратился один человек:
— Надо убрать одного мужика, полковника в отставке.
Ну, я подготовился... Вышли на точку, сделали работу. Вечером по телевизору показали репортаж об этом случае и фотографию погибшего. Присмотрелся — да это же мой бывший друг! Хороший был человек, честный! А то, что психанул на войне... Со всяким бывает.
Вот теперь стою перед вами, смотрю. Разные вы! Может, что посоветуете, как быть?
Человек умолк, отвернулся. Зал безмолвствует.

                Занавес.