Запамятовал

               

     Степан тот момент, когда пришла «белочка» и последовавшие за означенным визитом события помнил до мельчайших подробностей, ибо перед тем два дня в рот не брал по причине полного обнуления финансов.
     Сперва настырная «белка» в образе рогатого и пушистого соседского поросенка принялась пинать мирно лежащего на диванчике Степана копытами в бока и блажить на чем свет стоит о последнем шматке сала, умыкнутом намедни из дома и пропитом Степаном ни за понюх табаку. Потом, стерва, перекинулась из поросенка в любимую Степанову жену Антонину и огрела его сковородкой по репе. Да так нехило, что аж искры из глаз посыпались.
     Степан в ужасе подхватился с диванчика и вместо двери сиганул в окно, вынеся на ушах летнюю раму. «Белка» тут же, выскочив вслед, обернулась снова уже тещей и, клацнув почему-то щучьей пастью, загнала Степана в собачью конуру.
Оттуда его достали приехавшие по вызову полицейские. Целый, почитай, час выковыривали, покуда не разнесли собачье жилье на щепки.
     В «буханке» Степан затих, понеже «белка» пропала. То ли во дворе осталась, то ли затырилась где-то под лавкой в ментовском "воронке". Степану вдруг стало как-то по фигу и дальнейшее собственное существование, и окружающая среда. По фигу, даже когда он спросил полицейских, куда его везут и ему  ответили: «на расстрел». Настолько по фигу, что он и пугаться-то не помыслил.
     В общем, Степан помнил все. Кроме одного: расстреляли его все-таки или нет?