* * *
«Ой, цветет калина в поле у ручья…» - донеслось чуть слышное с улицы. Два женских голоса довольно слаженно пели во дворе. Подходил к концу пятый день пребывания «москвичей» у Давыдовых. Еще через три дня им предстоит собираться в обратный путь.
На улице все это время стояла несусветная жара, даже в тени градусник показывал «плюс тридцать пять». К ночи духота спала, со стороны поля потянуло свежестью. Ирина с Катей засиделись во дворе. Несмотря на почти десятилетнюю разницу в возрасте, они нашли общий язык. А поговорить им было о чем.
Ирина рассказала о своей жизни, Катя - о своей. Молодые женщины открыли друг другу такие вещи, о каких не посмели рассказывать при Ольге. Материнские сердца надо жалеть…
В какой-то момент, выговорившись, обе примолкли. Это молчание не было тягостным, наоборот, в головах и сердцах наступило некое успокоение, какое бывает после исповеди.
- А давай споем! – предложила вдруг Ирина. Она вообще по натуре была человеком активным и довольно позитивным.
- Да ты что! – Хихикнула Катя. – Ночь на дворе!
- А мы не громко. Знаешь, Кать, я вообще люблю петь. Когда в школу ходила, там кружок по пению был. Учительница молодая вела. Три года у нас работала. Раньше ведь распределение было. Вот и она по распределению к нам попала. Ольга Викторовна… До сих пор имя ее помню. Так вот она у меня и еще у одной девочки голоса услышала и сказала, что нам надо учиться дальше. Таланты, мол. Девчонке повезло – ее родители поверили, да и деньги у них были. Одним словом – уехали они потом отсюда, вроде как и дочку в консерватории отучили. И учительница уехала. Три года оттарабанила и уехала. А вместе с ней все и кончилось… И кружок, и музыка… - Ирина грустно усмехнулась. - А петь я до сих пор люблю. Для себя.
И вдруг, сразу же, без перехода запела «Малиновку». Голос у сестры действительно оказался очень красивым. Пусть Катя и не сильна была в вокале, но пением Ирины воистину заслушалась. На втором куплете сестрица шутя ткнула ее в бок и кивнула головой – подхватывай, мол, чего же ты!
Катю не надо было долго упрашивать. Спев «Малиновку», они стали сообща выбирать обеим им известный репертуар. Когда в ночной прохладе полилось «…Он живет не знает ничего о том, Что одна дивчина думает о нем…» Ирина снова качнула головой, только теперь уже в сторону дома, явно намекая на спящего на террасе Жукова. Катя намек поняла, отрицательно замотала головой. «А любовь девичья с каждым днем сильней…» - снова легкий тычок в бок. Катя сделала сестре страшные глаза. Та хитренько посмотрела на нее и улыбнулась.
… Жуков позвонил ей сам. Честно сознался, что знает об их предстоящей поездке от Димки.
- Я поеду с вами. – Заявил неожиданно, но очень решительно.
- Чего?! – Обалдела Катя.
- Ничего. Я поеду с вами. Ты ведь, я так понимаю, с Димкой одна собралась ехать.
- А что тут такого?
- Ничего. Кроме дальней дороги и неизвестно куда вы вообще приедете – а так ничего. Ты же даже не знаешь что к чему там, на месте!
- Но они мне не чужие люди!
- Согласен. Против твоей родни я ничего против не имею. Я против того, чтобы вы ехали одни. Я не собираюсь тебе навязываться, буду, если хочешь, молчать всю дорогу и спать на коврике, но одних я вас туда не пущу. Могу даже жилье отдельно снять.
Можно было, конечно, возмутиться – да кто ты нам такой, что смеешь так настаивать – но почему-то Катя даже не подумала об этом. К тому же в его голосе послышались весьма нешуточные стальные нотки. И еще ей стало вдруг просто до невозможности тепло от такой заботы.
- Ну зачем же на коврике… Да и молчать не обязательно. Я должна подумать.
- Над чем?
- Над всем.
- Я не собираюсь мешать твоей личной жизни! Если бы с вами поехал… - Он слегка замялся, - кто-то еще, я бы даже не стал тебе звонить.
- Ладно. Я все поняла. – Ответила Катя после некоторого раздумья. – Я позвоню, когда определюсь поточнее со сроками поездки.
- Хорошо. – Он тут же отключился, словно боялся, что кто-то из них скажет что-нибудь не то, и хрупкий мостик их общения снова окажется на грани разрушения…
- Да ладно! – фыркнула Ирина, закончив песню. – Сама же говоришь, что он нормальный мужик. И вон в какую даль с вами поехал, не отпустил одних. Значит вы ему дороги. Не дурила бы ты, Катюшка! Поверь мне, будешь долго с ним играть, тоже ничего путного не получишь. Упустишь мужика.
Катя и сама это знала не хуже Ирины. Но ничего не могла с собой поделать.
Несколько дней подряд дети с Дмитрием ходили на реку, что протекала от их дома где-то на расстоянии пары километров. Коля и Света оказались хорошими пловцами, а вот Димка плавать не умел вообще. Жуков с водой был на «ты» - в юности даже ходил на секцию по плаванию. Узнав об этом, маленький Кораблев очень многозначительно посмотрел на него.
Катя от прогулок на речку пока отказывалась, и это было Димкам на руку. Сегодня, согласившись, наконец, составить им компанию, она увидела, что ее сын уже довольно неплохо держится на воде и даже может проплыть несколько метров. Катя, узнав, кто был его тренером, поблагодарила Дмитрия, он в ответ лишь улыбнулся.
Лежа на берегу, она потом несколько раз ловила себя на том, что взгляд ее невольно останавливается на Жукове. Спохватывалась и тут же отводила глаза. Вот он ловкими гребками рассекает сверкающую водную гладь. Вот вышел из воды и неспеша идет по горячему песку. Подошел, лег рядом. На смуглой коже блестят капельки речной воды. У Кати аж руки зачесались – так захотелось коснуться ладонью его тела, смахнуть с него эти капли. А потом губами…
Она сцепила зубы, чтобы сдержаться. Боже-боже, Катюха, что же это с тобою?
В какой-то момент Светланка отошла от них – на берегу появилась стайка девчонок, ее ровесниц. Колька с Димкой возились чуть поодаль. Мальчики оба ходили в секции по борьбе и надумали показать друг другу некоторые приемы.
Дмитрий повернул голову и посмотрел на Катю. Долго, не отрываясь. Словно прочитал ее мысли. Все до единой.
- Хорошо… – с блаженством произнес вдруг тихо, одними губами.
Хорошо? Да не то слово, как хорошо! А вот если он ее сейчас поцелует, то будет еще лучше. Почему-то именно сейчас ей безумно захотелось, чтобы он ее поцеловал.
Но вместо поцелуя к ней подбежал сынишка.
- Мам, можно я еще немного поплаваю?
Вернувшись в дом, Катя не смогла сразу заснуть. Когда они на цыпочках проходили по коридору, Ирина дернула Катю за край футболки. Сестра вопросительно посмотрела на нее. Ирина кивком показала на дверь террасы. Катя фыркнула и отрицательно затрясла головой. Ирина склонилась к ее уху и ядовито прошипела: «Ну и дура!!!».
А теперь Катя ворочалась в своей постели и думала, что она и в самом деле, наверное, дура. Просто стопроцентная дура.
Чуть скрипнула уличная дверь. Дмитрий? Прошло несколько минут, но он не возвращался. Может что не так? Она приподнялась на локте, прислушиваясь. Тишина. Может они с Ириной дверь забыли за собой закрыть?
Стараясь не шуметь, Катя поднялась и вышла в коридор. Прислушалась. Подошла к входной двери, осторожно повернула ручку. Так и есть – не заперто. Вот только непонятно – это их оплошность, или все-таки Дмитрий вышел на улицу?
Она тихонько приоткрыла дверь.
Июньские ночи такие короткие. До рассвета еще несколько часов, а темноты как будто и не было. Жуков сидел на верхней ступеньке крыльца. Заслышав за спиной шорохи, обернулся.
- Ты чего не спишь?
- А ты?
Вместо ответа Дмитрий пожал плечами. Катя подошла, села рядом. Короткая ночная рубашка натянулась и сильно оголила ее коленки. Жуков покосился на них и с явной неохотой отвел глаза. Заметив это, Катя накрыла колени ладонями. Дмитрий глянул на нее насмешливо и усмехнулся.
Катя покраснела. Ну, да, глупо как-то выходить полуголой перед ним, а потом делать неловкие попытки прикрыться.
Со стороны поля к домам тянулся густой белый туман. Еще чуть-чуть и он дойдет до дороги, а там и до крыльца рукой подать. Катя вдруг представила, как ее ног касается прохладная белоснежная масса. Фантастическая была бы, наверное, картина! И ощущения нереальные…
Они сидели рядом, плечом к плечу, довольно долго. На улице светлело прямо на глазах. Единственное, что указывало на то, что настоящее утро еще не наступило – это полнейшая тишина. Ни единого шороха кругом, ни единого звука. Ни одна птюшка не чивкнула, не одна веточка не шелохнулась. Уставшая от жары округа мирно дремала в светлой ночи…
…А во дворе цвела акация. Ее здесь было очень много, росла она вдоль всего забора, со стороны, что выходила на поле. Дмитрий заметил эту красоту сразу же по приезду сюда, и в душе даже порадовался – надо же, какое расстояние пришлось преодолеть, а и здесь его встретила она, родная. Почти как дома…
…Он вспомнил, как они с Димкой ели мороженое возле сквера. Это было в одну из первых их встреч. Тогда так же шикарно золотились гроздья цветов, так же ненавязчиво плыл по воздуху нежный аромат. Все тогда было впереди – и маленький Димка, и его мама. А сам Жуков в то время был совсем другим. Ради собственной свободы он был готов пожертвовать многим, очень многим. Что с ним потом такое случилось? Кто каким тумблером щелкнул, что он, Дмитрий Жуков, вдруг ни с того ни с сего стал нянчиться с «воробышком», вникать в его дела, решать его проблемы? Почему женщина, которой он поначалу тщательно старался избегать, а потом вообще принял за ненормальную, когда она пришла к нему с предложением взять к себе Димку на время ее командировки, стала такой желанной?
…С него весь хмель слетел, когда он так близко увидел ее глаза. А уж когда ладони коснулись ее тела… Тут он вообще стал как стеклышко! И не в алкогольном дурмане все потом случилось, и голова, и все остальное действовало именно по желанию, а не по дурацкой похоти. Он вообще никогда не занимался любовью будучи сильно пьяным, это было одним из немногих железных правил, каких Жуков придерживался по жизни. Что двигало в тот момент самой Катей, он старался не думать…
…И потом эта тяга к ней никак его не отпускала. Сколько Дмитрий не пытался убедить себя, что все это мимолетно, что он ей совсем не нужен, что она явно жалеет о случившемся…
… А с Лилей последний разговор был вообще какой-то странный. И у него и у нее складывалось ощущение, что они оба нашкодили, и теперь обоим стыдно. А вот обиды друг на друга, как ни странно, не один не испытывал. Расстались чуть ли не как брат и сестра, разве что не обнялись на прощание… Жуков усмехнулся, вспомнив этот момент.
Когда Димка так неожиданно позвонил ему и рассказал о том, что у них нашлась родня, он просто порадовался за Катю. Он знал, что ей весьма нелегко существовать одной. Сынишка, подруги и коллеги – это, конечно, хорошо, и даже отлично. А вот то, что у нее нет ни отца, ни матери, ни брата с сестрой – это уже совсем другое. Одному человеку все равно сложно быть в этом мире. Хотя и между близкими родственниками порой складываются всякие отношения… Да вот, взять хоть ту же тетю Маню – говорят, старуха язва еще та, а все равно - язык прикусывает, когда к Давыдовым идет. Тянется она к ним. Нужен близкий человек рядом, и все тут!
Дальше мальчишка посетовал на то, что отыскавшиеся родственники зовут их в гости, а его мама никак не может решиться на столь далекое путешествие. Ну, да, далековато…
Когда Димка позвонил в следующий раз и радостно прокричал в трубку, что они все-таки едут, Жуков поздравил его. А, узнав, что они поедут одни, задумался. Какое ему дело до них, пусть едут куда хотят! Но вдвоем… Ни Димкин папаша, ни тот прихрамывающий мужик с ними рядом не будут. А дорожка-то ого-го какая длинная, да и там, на месте, неизвестно что вообще. Провертевшись полночи без сна, утром он все же взялся за телефон и набрал Катин номер…
…Maman, услышав, куда и с кем он собрался улететь на несколько дней, некоторое время молчала. Потом встала к окну и, достав из пачки тонкую темную сигарету, принялась задумчиво крутить ее в руке.
- Я так понимаю – ты не спрашиваешь моего совета, ты просто ставишь меня перед фактом…
- Да, мам.
- Ты хорошо подумал?
- Да уж, было время, - усмехнулся сын.
- Как ее зовут?
Материнские глаза смотрели в упор.
- Катя.
Несколько минут молчания. Maman отвела взгляд.
- Прилетите – позвони мне. И когда туда прилетите, и когда обратно.
- Конечно.
Он видел, что maman напряглась, у нее наверняка появилось немало вопросов к нему. Но ей хватило силы воли не приставать с ними к сыну. Давно заведенное неписаное правило – не лезть в душу – было соблюдено и на сей раз.
Да и что он мог сказать ей? Он и сам ничего толком не знал, и тем более ни о чем не загадывал. Самое главное – эти несколько дней они будут рядом с ним…
- Ладно, пойдем, а то свежо… - тихо сказал Дмитрий, стараясь не смотреть на Катины коленки.
Она поднялась первая. Но не шагнула в дом, а просто развернулась к Жукову. «А у него, оказывается, кудрявые волосы». Обычно он коротко стригся, и это было незаметно. А тут, вон, какая красота!
Дмитрий глянул на нее снизу вверх.
И вдруг Катя подняла руку и провела по его голове. Пальцы сами вплелись в отрастающую шевелюру.
Темные глаза глянули на нее недоверчиво. Но уже через секунду сильные руки коснулись ее тела и притянули молодую женщину к нему. Жуков уткнулся лицом в Катин живот и глубоко вдохнул ее запах.
… Тихо закрылась дверь, и почти неслышно защелкнулся замок. Дверь на террасу вообще не издала ни звука. О том, что старая железная кровать не скрипит, Дмитрий знал наверняка…
Занимающаяся заря заглянула в щелочку между неплотно сдвинутыми занавесками. На высокой кровати с блестящими металлическими шариками лежал немного утомленный Жуков. Его загорелые руки, сомкнувшись в кольцо, надежно держали в объятьях самую желанную женщину на свете.
Они оба не спали.
Через несколько минут солнечный зайчик робко проник через щелку между штор и позолотил длинную прядь волос Кати Кораблевой.
… Сегодняшний день снова обещал быть жарким…
Продолжение:http://www.proza.ru/2017/01/30/615