Из жизни домашних попугаев. Часть2 Гоша

Татьяна Рыжова 2
     С появлением ещё одного попугайчика в доме, в первую очередь  возник вопрос о выборе места для его клетки. Клетка Робина стояла на старом кресле, которое уютно устроилось в углу между окном и диваном.  Сын радостно вспомнил о наличии в своей комнате второго старого кресла, выбросить которое постоянно забывал, и тотчас приволок его к месту назначения. Дружно сдвинули  диван, пристроили к креслу Робина ещё одно и водрузили на нём новую зелёную клетку. Затем мы быстро оборудовали её: повесили качельку с колокольчиком и зеркальцем, специальные нашесты, наполнили зерном кормушку, а поилку водой.
         Ничего не подозревающий Робин с интересом наблюдал за нашими действиями, раскачиваясь на жёрдочке, подвешенной к люстре. Он, вероятно, вообразил, что ему расширяют жилплощадь и уже строил планы по освоению второй «комнаты». О существовании истинного «квартиросъёмщика» он не догадывался, поскольку жёлтый птенец всё ещё сидел в коробочке и не подавал голоса.
          И вот наступил исторический момент: прямо из коробочки малыш был аккуратно направлен в открытую  дверцу клетки. Секунда – и он, уже сидя на нижней жёрдочке, взирал  своими чёрными выпученными глазками  на новый мир через прутья клетки. Спустя ещё мгновенье он бойко прыгнул на верхнюю жёрдочку в ближайшем доступе к кормушке  и начал с огромным аппетитом клевать зёрна. Сын подбадривал его восклицаниями типа: «Ешь, ешь – это всё твоё. Никто не отнимет -  не в магазине». Тут внимание попугайчика привлекла лакомая палочка, висевшая в углу клетки – такие палочки явно не входят в рацион попугаев, выставленных на продажу в магазине. Однако птенец каким-то образом сразу понял, что это птичий деликатес и метнулся к заветной цели. Повиснув на медовой палочке, он словно прилип к ней и  заработал маленьким клювом с усердием дятла.
         Увлечённые обустройством новичка, мы на какое-то время выпустили из поля зрения Робина. А он всё это время, абсолютно потрясённый происходящим, сидел на люстре, не издавая ни звука. Вдруг, хрюкнув, он камнем устремился вниз и занял наблюдательный пункт на крыше своей клетки, откуда мог созерцать маленькое жёлтое существо в непосредственной близости.
         Мы не ожидали, что появление нового попугайчика так сильно подействует на Робина: он поднял крылья, стал бегать по клетке, издавать резкие неодобрительные звуки, то и дело обеспокоенно выкрикивая: «A что такое?, а что такое?».
        Сын, поглощённый общением с новым питомцем, сидел в это время на диване. От зелёной клетки его отделял диванный валик. Внезапно Робин подлетел к своему любимому хозяину, сел ему на голову, стал что-то чирикать ему прямо в ухо, потом спустился на валик, ракрылился, как будто  пытался закрыть от сына своим маленьким тельцем   этого противного жёлтого самозванца! Бедный Робин – оказывается, он ревновал нас к новосёлу!
        Чтобы успокоить нашего любимца,  мы переключили на него всё внимание, достали новую лакомую палочку и повесили в  его клетку. Он успокоился, полез к себе и уже оттуда, в процессе еды, не выпускал из поля зрения соседа. А потом и вовсе стал подолгу сидеть на крыше новой клетки, пытаясь вступить в контакт с себе подобным существом.  Возможно, он решил, что это всего лишь новая игрушка.
         А «существу» пора было уже дать имя. Сын предложил назвать его попроще, в отличие от Робина, так как манеры новичка показались ему «не такими благородными, как у старины Робина». Оценив эту шутку и признав, что английское имя действительно придаёт нашему зелёному попугаю какой-то английский шарм, я предложила назвать  жёлтого «Гошей». Имя прочно закрепилось за новой птицей и удивительно соответствовало ему.
       Дня через три все привыкли к переменам: Гоша обжился на новом месте  и, казалось, жил здесь всегда: бойко прыгал по клетке, время от времени «прилипал» к прутьям и с любопытством наблюдал за  Робином. А тот, в свою очередь, изучал новенького, сидя на его клетке. Вскоре ему это надоело, и он занялся своими обычными «попугайскими» делами: катал шарики, качался на качельке, выписывал круги по комнате. Я заметила в действиях Робина какую-то нарочитось: казалось, он намеренно привлекал к своим действиям внимание Гоши, как бы демонстрируя своё превосходство свободной птицы перед маленьким пленником. И, действительно, очень скоро Гоша всем своим поведением стал выражать сильное желание присоединиться к «свободной птице»: требовательно кричал и даже пытался открыть клювиком дверцу клетки!  Однако крылышки малыша были ещё слишком крошечными и слабыми, чтобы поднять его, и выпустить его мы могли не раньше, чем через месяц.
      И вот пришёл тот день, когда мы решили, что Гошу уже можно «ставить на крыло». Памятуя  горький опыт Робина, пытавшегося во время первого полёта пролететь сквозь стёкла окон и упавшего на кактус, мы закрыли все окна тюлевыми занавесками, предприняли ещё кое-какие меры предосторожности и только тогда открыли дверцу зелёной клетки. Робин в это время безмятежно  сидел на крыше своей клетки и грыз прикреплённый к ней меловой камень. Гоша стремительно и шумно выскочил из клетки и застыл, не совсем понимая, что делать дальше.
      Испуганный неожиданным скачком пленника зелёной клетки за её пределы, Робин взметнулся вверх, а за ним – Гоша. В ужасе зелёный попугай  вылетел из комнаты, а следом, с неожиданной для новичка живостью, метнулся Гоша.  Охваченный страхом и ничего не понимающий Робин с огромной скоростью выписывал петли по всей квартире в надежде «оторваться» от преследователя, но не тут-то было. Гоша словно прилип к хвосту «ведущего». Делая огромное количество взмахов своими едва оперившимися крылышкам и  смешно виляя коротким хвостиком,  он героически повторял все манёвры  опытного попугая, не отрываясь от него ни на сантиметр.  Наконец, уставший и совсем обалдевший Робин обречённо опустился на клетку. Рядом, «усталый, но довольный» примостился  и Гоша.
       Так закончилась спокойная и размеренная жизнь старины Робина, который с нашей подачи  обрёл то ли сына,  то ли младшего брата.
         Пройдя со своим наставником-поневоле   «курс молодого летуна», Гоша и не думал оставлять его в покое. Теперь он следовал за старшим попугаем «по пятам», повторял все его действия, играл с его игрушками, лез к нему в рот, когда тот ел, и с обожанием глядел на него. Он даже некоторые человеческие фразы перенял у Робина! Было что-то трогательное в том, как сильно Гоша привязался к зелёному дружку. А однажды, когда Робин заболел и его увезли в ветлечебницу, Гоша так кричал, тосковал и повсюду искал своего дружка, что, казалось, не перенесёт разлуки.
          Однако педантичного Робина, привыкшего к размеренному образу жизни по своим правилам, эта привязанность обременяла. И хотя он не обижал Гошу, и  даже уступал ему во всём, было очевидно, что присутствие малыша его не радует. И тогда умный Робин начал  выстраивать новую линию поведения, придумывать уловки и всяческие  хитрости, пытаясь хоть как-то оградить своё личное пространство от вторжения в него надоедливого малыша.  Во-первых, Робин научился петь и чирикать «шёпотом». Скрывшись в укромном местечке одной из комнат, он мог долгое время тихонечко играть там, не выдавая звуками своего местонахождения. А Гоша в это время с дикими воплями икал его. Во-вторых, он научился  «уводить» малыша  из интересных мест: из кухни, где они очень любили находиться, ожидая чего-нибудь вкусненького, из комнаты сына, где они обожали восседать на его столе, с моего плеча на котором они катались и так далее.               
       Он с громким криком срывался с любой точки, делая вид, что летит в дальнюю комнату, но тут же ловко разворачивался и опять оказывался на прежнем месте. Везде следовавший за ним  доверчивый Гоша устремлялся за ним, но, сбитый с толку хитроумным  манёвром, улетал по заданной траектории в другую комнату и начинал искать там Робина. А тот в это время единолично наслаждался временной свободой.
      Прошёл год. Гоша подрос, и к всеобщей радости у него появились собственные «попугайские» дела. Он очень полюбил колокольчики, с которыми мог часами разговаривать, кормил их, пел им песни и лишь изредка приставал к Робину. Он поумнел и обрёл «приличные манеры». Теперь уже Робин искал иногда его общества, поскольку привык к своей маленькой «стае».
      А на днях, покупая своим питомцам корм в магазине, я была очарована маленьким голубеньким пернатым созданием: он казался таким трогательным и беззащитным, сидя в одной клетке со взрослыми попугаями! Но сыну в этот раз я ничего об этом не сказала…