О чём плачут сосны Гл. 17

Клименко Галина
Гл.17


Комиссар, с первых минут знакомства с дедом Василием, проникся к нему большим уважением. Он был сражён прямолинейностью этого старика, но при том Иван Андреевич точно знал, что именно такие люди не произведут выстрел в спину и никогда не навредят, за исключением того, что постоянно будут говорить тебе правду в лицо, но не за глазами, а непременно не постесняются вслух высказать то, что их волнует. Таких большевик не считал за врагов, а наоборот иногда прислушивался к ним, ведь чаще всего, это мысли не одного человека, а в целом - глас всего народа.

Утром они вдвоём с дедом Василием отправились к Угольниковым и когда Куприянович постучался к ним в двери, то за двор вышел не только Яков, но и его родители.
Иван Андреевич уважительно поздоровался со всеми ними и без обиняков начал:

-   Яков, мне помощник нужен, а вот Василь Куприянович указал на тебя. Ты грамоту знаешь?

Яков растерялся от последовавшего приглашения, в их семье никто и никогда в начальниках не ходил, вот и ему начинать не след.

-   Не, товарищ большевик, грамоты я не знаю, так, тока буквы чуток выучил, на том и всё. Поэтому я не сгожусь, извиняйте ужо.

-   Да чего это ты не сгодишься, дурень?  -  всплеснула руками Прасковья Ильинична, заглядывая далеко в будущее. Это же неплохо, коли бы Яшка подружился с самими Советами, ить это в лучшую сторону отразится на их семье, а он, негодник этакий, видишь ли носом воротит. К тому же, Прасковья как усмотрела в окошко, кто к ним явился, так и обмерла. А вдруг, кто проболтался и теперь большевик норовит Яшку в тюрьму посадить за те шкурки, коими они так и не воспользовались. А тут такое...  -  Не слухайте его, товарищ революционер, молодой ишшо и в голове мозгов не хватае.  -  и вновь, обращаясь к сыну:  -  Как ездили с тобой у город, так ты всё время по слогам читал все названия магазинов. Но и откуда ты безграмотный?

-   Матушка, читал без запинки "булочную", потому что знал, что это и есть булочная.

-   То есть, по слогам умеете читать, верно?  -  ухватился за главное Иван Андреевич.

-   Ну, рази что по слогам.  -  согласился с ним Яков.

-   Ну а мне более ничего и не надо. А потом школу тут построим, учительницу найдём, вот и походите вместе с учениками, чтобы просто послушать, закрепить знания и научиться чему-либо новому.

-   Ой, чи правда туточки школа ожидается?  -  удивилась Прасковья Ильинична.  -  Хто ж разрешит её у нас поднимать? У нас ить не центральная усадьба, а маленькая деревня, потому и школьников наберётся раз-два и обчёлся.

-   Уже разрешили.  -  поспешил заверить её комиссар.  -  Скажу больше. Менее чем за год - учебное заведение уже должно стоять и не имеет значения, сколько туда подтянется учащихся. Это пока деревенька невеличка, но мы её так расстроим, что не узнаете. Но об этом рано, а ты, Яков, соглашайся, мне нужен человек, который знаком со всем местным населением. Ты не против, если на "ты"?

-   Та не, не супротив. Мы не с барского дворца. Ну, раз такое дело, что нужон помощник, то берить меня, я согласен.

-   Отлично!  -  комиссар пожал руку смущённому молодому мужчине, а его родителей, ну просто распирала гордость за сына.

-   Он у нас такой работящий и пригожий, что не пожалеете!  -  замолвила за сына похвалу Прасковья. А Михаил Фёдорович молчал и улыбался, но по нём было видно, он остался очень доволен произошедшим.

Большевик кивнул счастливой матери и обратился к Якову:

-   Ну, раз ты согласен, то слушай моё первое задание. Надо пробежаться по дворам и собрать мужиков для работы в тайге. Требуется брёвна заготовить для постройки конторы. Есть у вас тут такие мастеровые или из города приглашать?

-   Есть.  -  тут же подключился к разговору Михаил Фёдорович.  -  Я и сам из таких, тока спина подводит.

-   Зачем нам те городские, мы и сами сруб тебе сладим. Я тожеть раньше плотничал, помнишь, Прасковья, какой дом я приезжим, что на окраине, сладил?

-   Погоди, дед, не сбивай! Из-за тебя пропущу о чём тут гутарють.  -  и она переключила внимание на Ивана Андреевича.

-   Вы меня просто радуете!  -  похвалил всех комиссар.  -  Тогда справимся своими силами. А ты, Яков, постарайся привлечь к общему делу тех, кто имеет транспорт, я о лошадях. А то на себе тяжеловато будет брёвна таскать, хоть мы и не собираемся в дебри углубляться, а вот с краю и начнём.

-   Добре.  -  кивнул Яков.  -  Одна конная тяга уже есть.  -  и он дёрнул плечом в сторону своего двора.  -  Да и Проскурины не откажут. Ладно, я попытаю.

-   А большие хоромы в задумке?  -  поинтересовался Михаил Фёдорович.

-   Да нет, мне нужен скромный пятистенок, где бы помещалась контора, ну и для меня уголок. Отдельный сруб для себя одного - не входит в мои планы, не велика я птица.

-   А чего ты в конторе будешь ютиться, тебе рази у меня плохо?  -  расстроился дед Василий.  -  Я думал, ты ко мне навсегда, а ты тока душу растравил старику да и в сторону.

У Ивана Андреевича всё в груди сжалось от чистосердечных порывов Василия Куприяновича. По существу, ему всё понятно. Старый человек, проживший в одиночестве, из-за стечения обстоятельств, хотел вновь семью. Но где её взять, если дети все поумирали?! А тут приезжий подал надежду, что и у деда, наконец, всё будет, как у людей, но все мечты рассыпались как карточный домик, Василий Куприянович с таким сожалением заглядывал в глаза комиссару, что тот не выдержал и, в свою очередь, признался:

-   Да я наоборот засовестился вас потеснить, дедуня! А если вы не против, так тогда мне ещё лучше, остаюсь в вашем домике и стану жить там до тех пор, пока не выгоните.

-   Да чего же я, изверг какой, что ли?  -  чуть не прослезился дед.  -  За что я тебя погоню-то? Живи, мой дорогой, скока пожелаешь, а мне заместо сына будешь.

И именно вот эти, последние слова старого Куприяныча, так просто и от души сказанные, всю дорогу обратно не давали комиссару покоя. Ему не терпелось рассказать старику, хоть вкратце о своём прошлом и о своих матери с отцом, но сомневался, может ещё не время, ведь знают друг друга всего сутки, как-то неудобно - вот так сразу раскрываться. Но выручил дед, он не удержался и полюбопытствовал:

-   Вань, а мамка с батькой у тебя есть?

-   Нету.  -  сразу ответил мужчина.

-   А что ж так, померли? Вижу, ты совсем ещё молодой. Чи последний народился?  -  Василий Куприянович имел в виду то, что многие бабы рожали и в сорок лет, и даже много позже. Всякое случалось.

-   Мне тридцать два. И в нашей семье я самый старший.

-   От оно как...  -  проговорил старик, явно ожидающий продолжения.   

-   Кулаки отца моего убили. Поэтому у меня к ним особое отношение.

-   А матушка?

-   Померла с горя. Слишком много смертей сразу. У меня тоже два брата в войну погибли, а я вот, выжил.

-   Господу виднее.  -  заключил задумчиво старик.  -  Ну, а жинка есть у тебя? Дети?

-   А за то не скажу, это неважно. Об этом никто не знает. Ведь семья для большевика - это его уязвимое место.

-   Понятно. Значит, есть.  -  несколько разочарованно сказал дед Василий.

-   Да ничего тебе не понятно.  - улыбнулся большевик.  -  Чужая душа - потёмки. Давай, лучше я в хате приберусь, а то захламилось тут у тебя. А вдруг люди начнут к нам наведываться, а тут такая срамота.

-   Это всё старость, сынок, всё она, проклятая. Раньше, хучь и один проживал, а чистим-блистим у меня всё было, даже получшее, чем у хозяйки какой. А нынче уже не та сноровка.

-   Ничего, я это на себя беру. У меня ещё есть сноровка. Гляжу, мебель у тебя неплохая: кровати деревянные, стол - красавец и шкафы навесные - просто загляденье. Сам мастерил?

-   Сам, а кто ж за меня? Тока ноне редко этим занимаюсь да и охоты нету. Но ты прибился ко мне, теперь можа и мои взгляды на жизнь поменяются. Ладно, цыбарка для полов в кладовке, там и тряпину найдёшь. Вода знаешь где. А я картоху нам с тобой на обед испеку. Ты мне сала потом нарежешь малыми кусочкам, так хочется.

-   Нарежу обязательно. Надо б ещё вчера попросить, чего же ты?

-   Дык, подумал, что тебе самому мало, а гляжу, ты не здорово разъедаешься, тут ишшо на неделю хватит.

-   Разберёмся. Дед, я вот соображаю, пора тебе уже выкидывать твои онучи, я как в город поеду, так привезу тебе сапоги или ботинки кожаные. А то зимы у вас холодные.

-   Не, Ваня, онучи не сниму, мне в них легко и удобно. А сапоги есть у меня, в сундуке лежать. По морозу и надеваю. Не надоть мне гостинцев, тока сам со мной живи и не бросай меня. А больш мне от тебя ничего и не требуется.

К вечеру прибежал к ним Яков, весёлый и не в меру разговорчивый.

Комиссар поспешил к нему на улицу, а следом засеменил и дедуня. А как же, пропустить такой момент.

-   Иван Андреевич, собрал я мужиков, откликнулась, почитай, вся деревня.

-   Да что ты? Вот не ожидал такой удачи. А конные есть?

-   Ну, четыре телеги наберётся, а остальных вы же забрали.  -  не смело начал Яков.

-   Ладно и так справимся.

-   А когда готовы приступить к рубке леса?

-   Почему рубке? У нас и пилы двуручки имеются. Да хоть завтрева.

-   Спасибо, Яша, хорошие новости принёс. Тогда собирайтесь с утра к нашей калитке да и приступим сообща.

-   Добре. Так ещё хочу сказать, что и бабы с нами нарунжились.

-   А вот это лишнее. У женщин своё предназначение в хозяйстве.

-   Правильно, они и будут заниматься своим предназначением. Сказали, что на костре еду нам готовить зачнут, шоб не голодные трудились.

-   Похвально. Обед без отрыва от производства да на свежем воздухе - что ещё полезнее можно придумать?! Ты прирождённый агитатор, Яков! Такой помощник мне на вес золота.

Когда они с дедом снова зашли в хату, после того, как Яков их покинул, комиссар, дабы не огорчить старика, ласково к нему обратился:

-   Отец, сильно не бери в голову, но впредь запомни - никогда за мной не бегай, если кто постучался по мою душу. Ты и в конторе потом рядом присядешь? Не дело это.

-   Коли ты подозреваешь, вроде я языком тут зачну трясти по всему порядку, то ошибаешься. Тайны я умею хранить и к болтунам и сплетникам никогда не имел отношениев.  -  всё-таки обиделся дед.

-   Отец, времена нынче - не позавидуешь. А в таких обстоятельствах, я и сам себе не доверяю. Люди у вас, вроде хорошие и отзывчивые, но каждому в душу не заглянешь. Но то поправимо, как говорится, поживём - увидим.

-   А, ну то другая закваска. Давай, приглядайся, сынок, приглядайся. Надеюсь, мои земляки тебя не разочаруют. Я вот хотел попытать, ты сам-то откель родом?

-   С рязанщины, отец. Потому, свой я, можешь не сомневаться. И пахать умею, и даже сеять из короба пробовал. Отца, правда, не преуспел, но всю крестьянскую долю испытал сполна. Одного с тобой мы поля ягоды, Куприяныч, потом удостоверишься.