Письмо из Забайкальского края от дочери Тани, куда она уехала к своему жениху Алексею, встревожило донскую казачку Галину Васильевну. Дочь сообщила, что они с Алексеем поженились, и там будут жить.
Познакомились Таня и Алексей в госпитале, где она работала медсестрой. В день ее дежурства привезли партию раненых солдат из горячей точки, и среди них был Алексей. Они полюбили друг друга. Галина Васильевна, зная, что еще в царское время Забайкалье считалось местом для ссыльных людей и каторжан, пыталась уговорить будущего зятя остаться на Дону, но безуспешно. «Я не представляю свою жизнь без тайги, а Таню буду любить, и ждать всю жизнь», – сказал он на прощание после демобилизации и вернулся домой. А вскоре и дочь сказала матери, что не может жить без Алексея, и уехала к нему.
В письме дочь сообщила, что живут они в своем новом доме в поселке лесозаготовителей и что Алексей учится на заочном отделении в лесотехническом техникуме и работает лесником, а она медсестрой в медпункте. В конце письма пригласила в гости и сообщила, как доехать:
«... Добраться до нас просто: самолетом до Читы, потом электричкой до станции Хилок, а там из лесничества позвонят Алексею, и он приедет за тобой».
«Ничего себе просто!» – ужаснулась Галина Васильевна, не выезжавшая дальше областного центра. Но, понимая, что не сможет жить спокойно, пока не убедиться, что дочь счастлива, оставила дом под присмотром подруги и поехала к дочери.
Ее приезд совпал с выходным днем. Сторож конторы, узнав, что приехала теща Алексея, сразу позвонил директору лесничества. Через некоторое время подъехал сам директор. Он уважительно поздоровался с Галиной Васильевной и поблагодарил за дочь, которая, по его словам, как декабристка последовала за своим мужем и, как медицинский работник, оказалась незаменимой в поселке лесозаготовителей. А о зяте сказал, что его ценят и уважают в коллективе. Потом директор предложил Галине Васильевне: «Пусть ваш приезд будет для них сюрпризом. Через час наша машина повезет в поселок продукты. Поедите с ней?» Она согласилась. Он подозвал коренастого мужчину с седеющей шевелюрой и пышными усами и сказал: «Знакомьтесь. С ним и поедете».
Водитель уже знал, что теща Алексея с Дона, и с улыбкой представился:
– Потомок забайкальских казаков Владимир.
- Доверяю тебе казак донскую казачку. Головой отвечаешь. А если переманишь ее в наши края, то честь и хвала будет тебе, – с пафосом напутствовал его директор.
– Какая из меня декабристка, – рассмеялась Галина Васильевна и поблагодарила директора за заботу и теплые слова в адрес дочери.
Стоял теплый весенний день. Лесовозная дорога то врезалась в лесные массивы хвойных и смешанных лесов, то виляла вдоль речушек с заросшими берегами мелколиственным кустарником, то поднималась на крутобокие сопки, откуда просматривались необъятные таежные просторы. На Дону в это время уже буйствовала весна, а здесь природа только просыпалась. В низинах еще плешинами выделялся на пожухлой прошлогодней траве почерневший снег, вселяя в душу Галины Васильевны уныние. Лишь на открытых солнцу полянах едва зеленела оживающая растительность.
Заметив грусть в глазах спутницы, водитель, словно оправдывая неприглядный вид просыпающейся тайги, сказал: «Зима в этом году была слишком суровая, поэтому весна запоздала». Потом стал ненавязчиво, с нотками гордости рассказывать о Забайкалье, о людях, живших в нем, и с особым восторгом о декабристах:
– После подавления дворянского революционно-освободительного восстания в 1825 году, в наши края был сослан на каторгу цвет нации. Каждый восьмой декабрист был или князем или генералом, каждый десятый – полковником. И многие пробыли здесь до тех пор, пока в 1856году. Александр 11 не амнистировал их. А потомок запорожских казаков Иван Иванович Горбачевский даже после помилования остался в Петровском Заводе, где прожил еще тринадцать лет и был там похоронен.
А жены декабристов! Им всего-то было в ту пору чуть больше двадцати лет. Вот вы, сколько времени добирались до нас?
– Почти двое суток. Так устала, – тяжело вздохнула Галина Васильевна.
-А в то время даже самый быстрый царский курьер скакал до Забайкалья более тридцати суток! Но ничто не остановило этих прекрасных женщин в стремлении быть рядом с мужьями, чтобы облегчить их судьбы. Первой прибыла княгиня Трубецкая, потом Волконская и Муравьева, а затем многие жены последовали их примеру. А француженка Полина Гебель! Она даже не была законной женой декабристу Анненкову, но смогла получить разрешение у царя и, не зная русского языка, пустилась в столь опасное путешествие. И все-таки пробилась к любимому и обвенчалась с ним на каторге. Так что ваше путешествие приятная прогулка по сравнению с теми трудностями, что выпали на их долю.
– Я восхищаюсь вами, Владимир! Вы настоящий патриот своего края! – искренно произнесла Галина Васильевна.
– Это нормально, – смутился водитель. – Мы не должны быть Иванами, не помнящими родства. А восхищения заслуживает ваша дочь. Не каждая в наше время из ваших благодатных мест рискнет приехать к нам на постоянное местожительство, – и вдруг спросил: – А почему вы приехали без мужа?
- Мой муж - объелся груш, – с грустной улыбкой проговорила она и погрузилась в себя. Водитель тактично замолчал и какое-то время они ехали молча, каждый, думая о своем.
Машина выехала на широкую падь и остановилась у подножья залитой солнцем сопки.
– Полюбуйтесь нашей красотой! – кивнув в сторону сопки, вывел из раздумья Галину Васильевну Владимир.
Она посмотрела на сопку и ахнула – вся ее поверхность была покрыта сиреневым цветом.
-Так цветет багульник. В этом месте тайга рано оживает, – пояснил Владимир довольный произведенным эффектом. Они вышли из кабины. Галина Васильевна, очарованная красотой и пьянящим запахом цветущего багульника, осталась внизу, а Владимир поднялся по склону сопки. Через несколько минут он вернулся с букетом цветов в руке и протянул их Галине Васильевне.
- Подснежники! – воскликнула она, принимая цветы.
- Мы называем их ургуйками. Такие цветы, гремя кандалами, собирал декабрист Трубецкой во время прогулок в сопровождении конвоя и клал их на камень, а когда его уводили в свой каземат, приходила за ними княгиня Трубецкая и прижимала к сердцу.
Полюбовавшись творением природы, они поехали дальше.
В поселке, водитель остановился у магазина и предложил Галине Васильевне подождать разгрузки машины, чтобы потом подвезти её до дома Алексея,
- Спасибо , Владимир,за приятное и познавательное путешествие! Пройдусь пешком. Так будет неожиданнее мое появление, - с благодарной улыбкой сказала она. И тут, увидев бегущую в их сторону стайку больших собак, испуганно прижалась к нему и воскликнула: «Они же разорвут меня!». Владимир обнял ее и успокоил: «Собаки здесь любят человека и никогда его не обидят». Потом он показал ей, как пройти к дому Алексея, тепло попрощался и с надеждой произнес: «Бог даст – еще свидимся...».
Собаки остановились у магазина и легли, устремив свои взгляды на входную дверь. Вероятно, ждали выхода из него своих хозяев. Они действительно никак не отреагировали на Галину Васильевну, когда она проходила рядом с ними.
Усадьба зятя была выгорожена штакетником. Калитка легко открылась. Галина Васильевна вошла за ограду и осмотрелась. На земле рядом со своей будкой лежал большой остроухий пес, положив голову на передние лапы, и равнодушно смотрел на гостью. Он даже не шелохнулся, когда она вошла. «И зачем такие собаки во дворе, если разрешают чужим людям свободно входить», – удивилась Галина Васильевна. Дом был срублен из толстых свежих бревен, между ними просматривался мох. На заднем дворе стоял сарай. Рядом с ним копошилось несколько кур во главе с красавцем петухом. Он вдруг захлопал крыльями и звонко прокукарекал. «Ну, здравствуй», – улыбнулась Галина Васильевна в ответ на его приветствие. Большой приусадебный участок выглядел заброшенным. Ни кустика, ни деревца на нем не росло. Галина Васильевна поднялась на крыльцо и толкнула входную дверь. Она тоже оказалась не заперта. С трудом сдерживая волнение от предстоящей встречи с дочерью, она вошла через большую прихожую в дом и тихо спросила: «К вам можно?» Ей никто не ответил.
Изнутри бревна смотрелись, как и снаружи, только швы были закрыты аккуратно прибитыми рейками. Деревянный пол, покрытый бесцветным лаком, выглядел нарядно, и, казалось, излучал тепло. На большом деревянном столе лежали укрытые чистым полотенцем круглые булки свежеиспеченного хлеба, испускавшие неповторимый запах. В правом углу стояла русская печь. Галина Васильевна потрогала ее – она еще излучала тепло. В доме было по-домашнему уютно. Убедившись, что никого нет, она налила в пустую банку воды и, поставив в нее цветы, вышла во двор.
«Если дом открыт, значит, дочь у соседей», – подумала Галина Васильевна и подошла к калитке, чтобы сходить к ним. И тут вдруг к ней подскочил пес и грозно зарычал. Она испугано прижалась спиной к штакетнику, а он, бросив на ее плечи передние лапы, предупредительно гавкнул и оскалился напротив ее лица. От ужаса она оцепенела и почувствовала, как на ее голове зашевелились волосы. Ее неподвижность успокоила пса. Но стоять под солнечными лучами в своей еще не полинявшей зимней шубе ему было жарко, поэтому он открыл пасть, с острыми белыми клыками, и часто задышал через нее, выдыхая в лицо гостьи.
«Дру-жок...», – попыталась она слабым голосом примириться с псом. Но, получив в ответ грозный оскал с рыком, опять оцепенела. В ее голове пронеслись слова водителя: «... ваше путешествие приятная прогулка...»
Сколько так простояла Галина Васильевна не знает. И когда её, уже стали покидать силы, за спиной послышался голос дочки: «Дик, свои!» Пес отбежал к конуре, а мать бессильно сползла по забору на землю.
- Мама! Откуда ты! Почему не сообщила! – бросилась к ней дочь, помогла встать на ноги, и, сжимая в объятиях, сквозь слезы радости стала успокаивать ее:
- Дик хороший. Он так приучен – входить разрешает, но без хозяина никого не выпустит. Теперь и тебя будет оберегать.
Мать всхлипнула и обиженно спросила:
- Где вы шляетесь?! Дом открытый, никого нет...
- У нас дома не закрывают на замки. Здесь чужое не возьмут, – рассмеялась Таня.
Я осматривала на дому беременную, а Алексей скоро должен приехать с рыбалки. Пойдем в дом тебе надо отдохнуть после пережитого, – заботливо сказала дочь и, поддерживая мать, завела ее в дом и уложила на кровать.
Проснулась Галина Васильевна от тихих голосов дочки с зятем. Они о чем-то переговаривались. Когда она вошла на кухню, зять бросился к ней и бережно обнял.
- Завез мою дочь к черту на кулички, да и меня чуть заикой не оставил, – шутливо упрекнула она зятя.
– Что же вы не предупредили о своем приезде?! Я бы встретил и доставил с комфортом на своем «газике», – оправдался зять.
- Сюрприз хотела преподнести, а получила сама. Доехала хорошо и теперь, после пережитого в вашем доме, могу считать себя декабристкой, – примирительно улыбнулась она. И рассказала, как добиралась до них и с восхищением о Владимире, поразившем её своими познаниями о родном крае.
- Он ещё и стихи пишет. Но сейчас ему не до них — полгода назад в автомобильной аварии погибла его жена...
– Садитесь к столу, – прервала дочь затянувшую паузу и попросила мать: «Оцени стол таежника. Вот таймень жареный, сегодня Алексей поймал. Омуль соленый. Жаркое из дичи. А вот кедровое масло, а это варенья: из лесной земляники, голубики и черники. А запивать крепкие напитки у нас принято брусничным морсом. С овощами пока у нас не очень, но в этом году мы поднимем целину на своем участке и посадим огород».
– Да у вас тут царский стол! А я привезла твое любимое вишневое варенье, думала, обрадуешься.
– Очень обрадовалась! Я его поставила в холодильник и теперь буду им угощать гостей и рассказывать о нашем саде.
Неделю погостила мать, а потом засобиралась обратно. Зять довез ее до Читы, посадил на самолет, и она умиротворенная вернулась домой.
Когда Галина Васильевна делилась с подругой впечатлениями от поездки, то подчеркнула: «Там такие просторы, девственная красота природы и хорошие люди. Много наших казаков первопроходцев полегло в тех краях. И слава Богу, что не зря!» И с особым отсветом в глазах рассказала о Владимире. Подруга заметила это и воскликнула; «Уж не решила ли и ты стать декабристкой?!» Галина Васильевна улыбнулась и озорно ответила: «А донские казачки не хуже!»
Следующей весной, когда отцвели сады на Дону, неожиданно прилетел Владимир с букетом подснежников и вручил его Галине Васильевне с поэтическими строками:
Моя душа вновь ожила!
Той позднею весной
Ко мне любовь пришла!
И послала за тобой...
Увёз Владимир Галину Васильевну. Расставаясь с подругой, она сказала:
- Мне всё же повезло. Я встретила свою любовь. И теперь хорошо понимаю жён декабристов, последовавших за своими любимыми даже на каторгу.
- Хотела тебя отговорить, - призналась подруга. - Но вовремя одумалась, потому что такой счастливой я тебя ещё не видела. Да и не смогли бы мои слова противостоять волшебной любовной силе!