– Героин, герыч… увидеть бы его хоть раз, – ворчал фельдшер вытрезвителя, заглядывая в телевизор через голову капитана. – А то ребятам объясняю, что это, важничаю до невозможности, а сам сроду героина-то и не видел.
Капитан, включив видеомагнитофон, наслаждался любимыми видиками. Видиками про непобедимых агентов FBI – ФБР по-нашему. Капитану очень нравилось, что у ентих самых Агентов (он называл их – Агенты, с ударением на первую букву) в пистолетиках никогда не кончались патроны, и поражали они ими и вертолеты, и танки! Особенно он приходил в восторг, когда лихой Агент, вспарывая мешочек с наркотиками, грациозно, мизинцем прикасался к этому таинственному, священному порошку и отправлял его в рот. Капитан взвизгивал от восторга и, прищурив глаза, смачно облизывал свой кривой, грязный мизинец, представляя себя Агентом ФБР.
– Да… – не скрывая восхищения, шептал он – Хуллиут… есть – хуллиут!
Одного он не мог понять и смириться: почему у Агентов ФБР надписи на спинах и в документах «FBI»?!
– Юр, вот че за фигня? А? Они че, неграмотные?
– Михалыч, это Federal Bureau of Investigation – FBI. Федеральное Бюро Расследований.
– Не, ну и че же «И», если «Расследований?»
– Да, дураки они, Михалыч. Слышишь же: и говорят, так как пишут – не эр, а ай. Точно, дураки, языка русского не знают.
Капитан посмотрел на фельдшера подозрительно:
– Че…? Прикалываешься, поди!
– Да что ты! Бог с тобой.
Капитан старательно почесал затылок и вновь погрузился в голливудски-хуллиутские фантазии.
Фельдшер бросил взгляд на лежавший на столе протокол, заполненный отменным каллиграфическим почерком.
– Михалыч, ты раньше не художником ли оформителем работал?
– Да я до капитализма все стенгазеты в отделе выпускал! Красный уголок оформлял. Доску почета, стенды там всякие. Только этим и занимался. А сейчас…
– А сейчас – работать заставили?
– А ты че? Думаешь это все так легко?
– Нелегко…. Только не обязательно было офицера давать тому, кто красные уголки оформляет.
– Да я там до капитана дослужился! А сейчас?! Так капитаном на пенсию и пойду.
– Вот именно: дослужился! Михалыч, ты Грибоедова читал?
– Кого «едова»?
– Ясно. Это я так, по-англицки. Доприслуживался до капитана, говоришь… Да тебе и сержанта много.
Капитан не обратил внимание на последние слова – на экране Агент ФБР макал мизинец в порошок!
Взгляд фельдшера упал на лежавший рядом с протоколом газовый пистолет. Вынув обойму, затем патрон, фельдшер развальцевал его ножницами, сделал пакетик и высыпал в него серовато-белый порошок.
– Эврика! – воскликнул он, подскочив на стуле.
– Хто? – очнулся капитан.
– Дед Пихто! Ты узнал, кто сегодня из оперов дежурит? Порошок-то у последнего клиента при досмотре обнаружили. Забыл?
– Ка-кой порошок? Я же в дежурку ходил, когда вы с Колей его принимали.
– А, так Коля тебе забыл сказать, значит.
Инспектор остановил фильм на самом любимом месте, где Агент облизывал героин с мизинца.
– Делу время, потехе час, – деловито бубнил он, подходя к столу.
– Вот, Михалыч, пакетик. Только не разворачивай, давай сразу неси в дежурку, там с опером посмотрите, что это.
– А он, б…, знает?!
– Может он, б…, и не знает, зато я знаю: это – героин! – фельдшер многозначительно приподнял пакетик над головой.
В дежурке поднялся переполох: сбежался народ со всех этажей, пришел заспанный сотрудник уголовного розыска.
– Вадик, ты опер, ты должен знать, героин это или нет? – обратился к нему дежурный по отделу, – в вытрезвителе изъяли при досмотре. Вот, Михалыч принес.
– А Юра-фельдшер, что сказал? – опер устало зевнул, протирая глаза.
Услышав слово: «фельдшер», все замерли в нерешительности. Возникло подозрительное предчувствие. Всем известный приколист давненько ничего новенького не выдавал...
– Юра сказал: «Героин!» – мечтательно глядя в потолок, изрек Михалыч и, представляя себя Агентом ФБР, приступил к таинству. Видя, с каким удовольствием капитан облизывает свой мизинец, все последовали его примеру. Расталкивая друг друга и мусоля свои пальцы, бросились макать их в пакетик и старательно облизывать.
Holy shit: слезы, сопли и язык на подбородке появились у Михалыча, как у самого стойкого, позже всех. В довершение, кто-то неаккуратно чихнул над самым пакетиком с «герычем». Взвилось белесое слезоточивое облако! The end.