Строчу на компе и улавливаю что-то нетипичное.
Какие-то вибрации своеобразные.
Какие-то утробные басы, и потом какие-то высокие пиццикато. И я навостряюсь, но жалко терять мысль, и я пытаюсь одной рукой печатать, а другой определить, что же там происходит за спиной.
А за спиной пиццикато уже сменилось каким-то малоорганизованным грюканьем, потом какой-то как бы рывок произошёл в партитуре - и тут бурное и короткое крещендо ка-а-ак брякнет-чем-то весомым!
И тут я уже выскакиваю в кухню и вижу растекающуюся лужу и разбегающуюся во все стороны кучу зверей. Разных размеров.
Прежде всего хватаю швабру и давай промокать лужу. Швабра, к счастью, сухая, а лужа, к счастью, небольшая, всего-навсего опрокинут стакан с крещенской водой. Ну, это к хорошему, значит, окропить надо было. В процессе уборки путём аналитического исследования восстанавливаю сюжет событий.
Получаю следующую картину.
Собаке дале кость. На десерт. Собака прикидывает, что для такого счастья обычное место под дверью как-то не соответствует торжественности момента и начинает обходить дом в поисках более достойного места. И находит это достойное место непосредственно в зале непосредственно на ковре. И как раз хозяйка в поле зрения обнаруживается, что очень кстати. И не так одиноко и можно совместить со служением хозяйке, которая самоотверженно работает и нуждается в усиленной охране и защите.
И тут появляется кошка. Кошке кость не дали, поэтому она без обид своими силами поймала мышь и тоже ищет приличествующее место, чтобы получить удовольствие. Кошка и собака видят друга и замирают: собака с костью в зубах, а кошка - с мышью. И думают примерно одинаковое: сейчас эта голодная и злобная тварь бросится на мою выстраданную добычу и отнимет в свою пользу. Сдаваться нельзя.
И обе начинают пассы демонстрации независимости. Собака защищает кость и хозяйку, которая эту кость ей предоставила. А кошка защищает свой дом, который тут во всех углах переметила и всем зарекла не сметь.
Собака думает: это непонятное животное схватило другое непонятное животное, не обращая внимания, на то, что оно хочет жить. Что стоит ей схватить и мою кость, которая сама по себе не может защититься и является лёгкой добычей. Хоть она и ростом с кошку. Не отдам.
И всё это раздумие собака выражает акустически во всех подробностях оттенков чувств.
А кошка думает: эта большая и недружелюбная кошка заняла в моём доме самое лучшее место без разрешения, согласия, досмотра и прочих политесов. Я никого не приглашала на ужин и хотела бы побыть в относительном одиночестве, с меня вполне хватит хозяйки, которая услышав писк, кидается отнимать у меня мою кровную добычу, хотя у самой есть целый пакет пельменей. Мне со всех сторон угрожают в собственном доме, и даже не дадут предаться зову природы, на черта мне такая хозяйка, которая даже не собирается быть настоящей кошкой и на чёрта мне эта странная кошка, которая пахнет, топает и вообще неграциозная.
И она тоже высказывает это без церемоний и сквозь зубы, но достаточно однозначно.
А мышь думает: хоть быстрей бы эта хозяйка услышала злобные рыки и кинулась меня спасать, и какая я дура, что не слушалась маму и пошла в опасное путешествие в мусорное ведро пожевать целлофан из-под фарша.
Ну, что хозяйка думает, я вам уже написала: да что ж такое, опять мне работать не получится, и сколько можно так жить, что только, блин, в 2 часа ночи наступает вожделенный покой.
А кошка с собакой уже нагляделись друг на друга гипнотическими взглядами и просто в открытую уже говорят: слушай, пошла вон отсюда со своим барахлом, ты мне надоела, тварь такая.
И тут мышь понимает, что её час настал и делает попытку к бегству, рванувшись на свободу.
Кошка думает: ага! не убежишь, - и кидается за мышью, которая с перепугу бросается в сторону собаки, так как именно там выход. А собака понимает, что оба зверя устраивают облаву на её кость и бросается навстречу вместе с костью в зубах. И в дверях на какое-то время образуется куча мала, из которой с наименьшими потерями ускользает мышь. За мышью по пятам летит кошка, а за кошкой собака, с рычанием и кровной обидой. И сшибает веник, который падает и прикрывает мышиные пути. Вследствие чего кошка настигает мышь, цапает её и ищет укрытия где? правильно догадались - на высоте.
А высоту номер один в кухне представляет скатанный ковёр, принесённый в обед с улицы, где его в четыре руки чистили снегом. Он стоит и тихо сушится, и тут по нему до самого потолка остервенело взлетает кошка с мышью в зубах, а за кошкой кидается собака, которая попутно решает вопрос: залаять ей, потеряв драгоценную кость, или всё-таки держать её покрепче и ограничиться злобным рычанием.
Ковёр от такой атаки мгновенно решает, что он высох и складывается в компактную гармошку. Кошка теряет опору и понимает, что лучше всего ей прыгать на стол, сохраняя достоинство в элегантном пируэте. И она элегантно парит и элегантно падает вместе с верхней частью ковра, мышью и нерушимым самомнением.
Всё это вместе взятое рушится на стол, а потом на пол, увлекая за собой кружку святой воды, розетку для варенья и две чайные ложечки. И тут мышь делает последнюю попытку спасти свою молодую жизнь, и она правильно выбирает момент, потому что крещенская вода частично лишает кошку решительности, настраивая на дружественный контекст. В общем, всё падает и грохочет, и тут в кухне появляюсь я.
В самый эпицентр событий.
Мышь летит из лужи вправо - домой к маме, Собака летит ко мне, показывая, как она меня защищала всё это время, а кошка летит к собаке и даёт ей две увесистых оплеухи: одну - за свою загубленную охоту, а другую - за свой загубленный вечер. И её можно понять. Потому что она одна единственная осталась при своих интересах. Мышь спасла себе жизнь, обрела свободу и маму. Собака получила ласку от хозяйки и сохранила свою отвратительную кость. А у кошки ничего не осталось. И хотя она частично удовлетворилась двумя затрещинами, всё-таки судьба её незаслуженно обидела.
Хорошо хоть у неё хозяйка понимающая, открыла банку утиного паштета с черносливом, фактически фуа-гры, и навалила полную тарелку. Конечно, фуа-гра - это не мышка, и его неинтересно гонять лапой по кухне и подкидывать выше стола так, чтобы он потом падал кому-нибудь в тарелку, а потом бегал по столу, но мышка дело наживное, мышку она себе поймает ещё, а вот что самое главное, так это что собаку, гадкую тварь, привязали на место к двери, и теперь её, кошкина свобода гулять везде, где хочется самой по себе.
А мышка сидит себе в норке с мамочкой, и обе думают: слава, слава воде крещенской, всякоей твари поднебесной споспешествующея, умягчающея сердца злобныя и спасающея от лихой расправы заблудших и потерявшихся в мире...