Стоял прохладный осенний день. В небе над Лобней где-то за облаком спряталось солнце, время от времени выбираясь из укрытия и освещая улицы своими по-осеннему скупыми на тепло лучами цвета опавшей листвы, обильно покрывавшей тротуары. Где-то в середине пробки на Рогачёвском шоссе стоял точно такого же осеннего цвета «Камаз» с эмблемой «Пегас-Логистик». Водитель с напарником, попивая крепкий кофе из термоса, обсуждали дорожную ситуацию.
– И длинная она? – водитель показал на стройный ряд стоящих машин, уходящий вдаль.
– Это – только до Переезда. Метров четыреста, не больше, – ответил ему напарник, – Вот надо было нам напрямую ломиться?.. Ушли бы себе спокойно направо – через центр, и в Шереметьево. Уже, наверное, были бы дома.
– Об этом думать поздно – всё равно мы здесь с прицепом не развернёмся.
– Ну так и я о том же.
За последние сутки они объездили девять городов и посёлков Подмосковья, развозя товар по складам, и теперь возвращались домой. Коляныч (это – тот, что за рулём) предложил срезать расстояние, поехав напрямик через Лобню. Дмитрий (его напарник) всячески этому противился, рассказывая, что на этой дороге есть одно Очень Нехорошее Место, в которое лучше, по возможности, не соваться. После недолгого спора всё-таки было решено ехать через Лобню – "Авось пронесёт…", "Чем чёрт не шутит" и тому подобное).
– И во сколько он откроется? – спросил Коляныч, указав взглядом в сторону Переезда.
– А вот этого не знает никто, – отвечал ему Дмиртий.
– Но должно же у него быть какое-то расписание?..
– Расписание ему – не указ. Как ему будет по-кайфу – так он и работает.
– Ему – это кому?
– Ему. Переезду.
– Не понял… Так он что, живой и мыслящий?
– Ну так – а я тебе о чём с самого Рогачёва толкую?..
– Я думал, что всё это – сказка.
– Сказка, говоришь? А два часа в пробке – это тебе не сказка?
– Ну ладно, ладно. Признаю свою ошибку.
– А толку-то…
Дмитрий разлил по ещё одной порции кофе и достал овсяное печенье.
– А дальше-то там хоть нормальная дорога? – продолжил разговор Коляныч.
– Дальше? – Дмитрий как-то очень недобро хихикнул, – Если быть честным, то дальше переезда по этой дороге вообще мало кто уезжал. А те, кто уезжал, рассказывают всякие небылицы.
– И что за небылицы?
– Говорят, где-то там, возле озера Киёво, до сих пор водятся солярочные вампиры.
– Это кто такие?
– Они всё топливо из бака высасывают.
– О как…
– А потом ещё, заразы, норовят что-нибудь от машины открутить на сувениры.
– Не хило.
– А дальше, говорят, начинается территория оборотней-гаишников.
– Это – тех, что деньги очень любят? Так это тогда вся страна – их территория.
– Шутишь всё. А вот попробуй заехать туда с просроченным техосмотром. Или того хуже – без ОСАГО. Сожрут целиком – вместе с машиной. И останется от тебя только один пустой кошелёк.
– У меня нет кошелька.
– Ну значит – ничего не останется.
– А как же там люди живут, если вокруг нечисть кишмя кишит?
– А они возле храма живут. Храм там есть древний – нечисть к нему близко подходить боится. Вот там и живут.
– Ну, не знаю. Сказки это всё.
– Ну-ну.
Тем временем, несколько машин из пробки – одна за другой – развернулись и поехали назад. Дмиртий проводил их мечтательным взглядом. Пробка зашевелилась – водители стремились поскорей занять освободившееся место.
– Похоже, пробка сокращается исключительно за счёт тех, у кого не хватило терпения, – подметил Коляныч.
– Ну, давай. Поехали.
* * *
Дело шло к закату. Над Лобней нависла мрачная, но довольно живописная туча – судя по всему, назревал большой ливень. Пробка на Рогачёвском шоссе вытянулась аж до поворота на Красную поляну. Такого, по словам местных жителей, не случалось уже давно. «Камаз» с эмблемой «Пегас-Логистик» стоял теперь уже где-то напротив депо. Дмитрий за это время успел сходить в магазин и закупить там всего, что нужно для бутербродов, и сейчас они с Колянычем устроили прямо в машине лёгкий перекус.
– Говорят, у него тот ещё характер, – рассказывал Дмитрий, накладывая на хлеб куски сыра и покрывая их сверху огурцом.
– У кого? – переспросил Коляныч.
Дмитрий кивнул в сторону Переезда.
– А, понял.
– Кого-то он пропускает сразу, а кого-то – ни в какую. Вот не понравишься ты ему – и всё, пиши – пропало. Тогда только назад возвращаться.
– И многие возвращаются?
– Каждый второй. Некоторые из них так навсегда и остаются жить в Лобне. Их здесь называют возвращенцами.
– Сурово. А объездную дорогу построить не пробовали?
– Ещё как пробовали. Только каждый раз что-то мешало её построить. Многие брались за эту работу, но ни один не справился.
– Мистика…
Тем временем, откуда-то спереди послышался визг покрышек об асфальт, и мимо по встречке на огромной скорости пронеслась серая "Тойота".
– Ну вот, ещё один возвращенец, – грустно резюмировал Дмитрий.
– Или нервы не выдержали… – предложил свою версию Коляныч.
– Тоже вариант.
Коляныч взглянул вперёд. Шлагбаум всё так же был закрыт, а пробка всё так же стояла. По ту сторону Переезда на встречке, словно в зеркале, выстроилась точно такая же пробка, только наоборот.
– А зрительные иллюзии там бывают? – спросил он.
– Что?
– Ну, миражи там всякие.
– А – да, бывают. Один мой знакомый рассказывал, что однажды увидел на той стороне свою же машину и себя за рулём. Только на двадцать лет старше.
– Ничего себе! Оборотень?
– Если бы…
Тем временем шлагбаум неожиданно поднялся. Под ним успели проскочить три легковушки, после чего он тут же и закрылся. Причём последней машине чуть не досталось шлагбаумом по багажнику. Пробка зашевелилась.
– Заводи!!! – воскликнул обрадованный Дмитрий.
* * *
Стемнело. Над Переездом взошла полная луна, и в её свете мокрый асфальт засверкал, словно водная гладь озера Киёво в свете городских огней. В нескольких метрах от шлагбаума стоял уснувший «Камаз». Водитель спал, обняв руками руль, а его напарник дремал, облокотившись головой о дверь. По крыше кабины неустанно барабанил дождь.
Дмитрию снился его родной дом в Мытищах, чай с лимоном на столе, спелые яблоки из собственного сада. И уже в тот момент, когда он собирался отхлебнуть дымящийся ароматный напиток из белоснежной чашки, какое-то смутное предчувствие заставило его проснуться. Дмитрий огляделся. Вокруг было темно. Дождь по-прежнему лил. Сквозь мокрое лобовое стекло смутно проглядывал силуэт поднятого шлагбаума. Дмитрий протёр глаза – не глюк ли это? Нет, шлагбаум действительно был поднят.
– Эй, Коляныч!
– Мммммм… – отозвался сонный водитель.
– Коляныч!
– Чего? – он с неохотой поднял голову и сонно посмотрел на напарника.
– Смотри! – Дмитрий кивнул в сторону переезда.
Коляныч мгновенно проснулся и одним сложным движением – поворот ключа – сцепление – первая передача) привёл машину в боевую готовность. «Камаз» рванулся вперёд. И в этот самый момент – плавно, словно в замедленной съёмке – шлагбаум опустился.
– Бляяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!
Коляныч ударил по тормозам. «Камаз» замер в метре от Переезда. Водители переглянулись.
– Не пропустит, – грустно резюмировал Дмитрий.
Коляныч достал блестящий термос с кофе и стал разливать. Кабина наполнилась кофейным ароматом. Напиток был уже едва тёплый, но ничего другого у них не оставалось.
Тем временем, мимо них – медленно, словно никуда не торопясь, прошёл состав с цистернами. И снова на Переезде воцарилась тишина. Кофе уже был допит, а шлагбаум всё не поднимался, хотя ни одного поезда больше не было.
– Наверное, нужно принести жертву, – грустно произнёс Коляныч.
– Что ты имеешь в виду? – удивился напарник.
– Ну ты же понимаешь, что просто так он нас не пропустит…
– И кто будет жертвой?
– Не кто, а что.
– А…
– Ты когда-нибудь делал что-то подобное?
– Я – нет.
– И я тоже.
– Говорят, наши дальние предки были язычниками. Должна же была сохраниться хоть какая-то генетическая память…
– Должна…
Оба замолчали, глядя в темноту. Оба понимали, что жертвой должно стать что-то достаточно ценное для них, и оба не решались сделать выбор. Наконец, Коляныч оторвался от созерцания мокрой дороги и, пошарив под сиденьем, достал оттуда заныканную от жены бутылку водки. Дмитрий одобрительно кивнул.
– Эх, была – не была…
Коляныч вышел наружу и, неторопясь, словно примеряясь, подошёл к шлагбауму. Он открыл бутылку и стал поливать шлагбаум её содержимым, при этом очень эмоционально что-то произнося. Дмитрий не слышал слова – их заглушал шум дождя, но по выражению лица он догадался, что это было что-то очень матерное. Когда бутылка опустела – Коляныч разбил её о бордюр, затем залез в кабину и с силой захлопнул дверь.
– Пусть подавится.
Первую минуту на Переезде ничего не происходило. Потом шлагбаум как будто задрожал и поплыл вверх.
– Значит, принял.
И они поехали. Мимо храма и озера Киёво, мимо солярочных вампиров и оборотней-гаишников, по эстакадам Дмитровского шоссе – в сторону Мытищ. Домой.