НА СНИМКЕ: Наталья Алексеевна Притвиц. Она приехала в Академгородок вместе с академиком П.Я. Кочиной и жила в Золотой долине зимой 1959-1960 гг.
Пишут, что Михаил Алексеевич Лаврентьев в основу создания Сибирского отделения АН СССР – научного центра нового типа – положил три принципа. Но вряд ли он сам их формулировал, скорее всего, что за него эти три принципа сформулировали другие, – я не знаю. Никогда не слышал, чтобы он сам говорил о принципах.
Лаврентьев обычно не формулировал, а говорил простым и ясным языком. А рядом всегда находились люди, которые старались найти четкие формулировки. Возможно, они и попадали в доклады, которые он иногда вынужден был делать – читать по писаному.
Но, конечно, Лаврентьев твердо знал, ЧТО хочет создать. КАКИМ он хочет видеть научный центр в Сибири.
«Задача – привлечь в Сибирь крупных и перспективных ученых, способных возглавить новое дело и решать большие задачи государственной важности. Кроме того, у этих ученых должны быть способные ученики, молодежь, которая бы последовала за своими учителями.
Мы исходили из того, что в каждом институте должен был быть авторитетный научный лидер, который и определил бы (по крайней мере на первые годы) лицо института.
То есть мы придерживались принципа – создавать институт “под директора”, а не искать директора для задуманного, пусть даже хорошо задуманного института.
Это выдержка из воспоминаний академика М.А. Лаврентьева.
Далее я приведу то, что написано в книге многолетнего пресс-секретаря аппарата Президиума СО АН Натальи Притвиц и журналиста Замиры Ибрагимовой (М., Сов. Россия, 1989. – 336 с.: 8 л. Ил. – Российские города науки). Там и сформулированы окончательно за Лаврентьева эти принципы.
Первый принцип. Комплексность, кооперация сильных, авторитетных в своей области научных коллективов, работающих по различным направлениям фундаментальной науки.
Второй принцип. Тесная связь науки с производством, обеспечивающая внедрение научных результатов в промышленность и сельское хозяйство.
Третий принцип. Сочетание ученых старшего поколения и молодежи.
Но вот был еще один принцип, который он завещал нам, молодым, и он тоже связан с развитием научных исследований. Лаврентьев многократно говорил нам в узком кругу, что достаточно денег на науку могут дать только военные. Поэтому он сам постоянно занимался задачами, связанными с потребностями военных. Его самые известные исследования – теория кумуляции – прямо связаны с пробитием брони.
В Институте гидродинамики работала постоянно Морская физическая секция во главе с капитаном 1 ранга Г.С. Мигиренко (впоследствии контр-адмиралом). Они и курировали исследования в других отделах, и сами занимались важнейшими задачами, например, повышением скорости движения кораблей за счет снижения сопротивления воды при обтекании корпуса (как у дельфинов) или улучшением характеристик старта то ли стратегических, то ли оперативно-тактических ракет класса подводная лодка – корабль или подводная лодка – объект на суше.
А своих молодых учеников Лаврентьев буквально заставлял находить прикладное применение их фундаментальных разработок, прежде всего в военной сфере. И сам успешно формулировал такие приложения (вот это он формулировал мастерски), сам ездил к своим многочисленным друзьям в генералитете и заинтересовывал их новыми перспективами.
Так что от внимания людей, формулировавших три принципа Лаврентьева, ускользнул четвёртый – тоже очень важный принцип: направленность фундаментальной науки на решение проблем, связанных с обороной страны, с военной промышленностью, с военными институтами.
Чтобы быть точным в формулировках отмечу, что, говоря об обороне, как тогда говорили, да и сейчас, по-моему, так говорят, имеют в виду просто военные задачи.
– Только они, – говорил Михаил Алексеевич, – имеют достаточно средств, чтобы финансировать академическую науку. А если и не финансировать, то защищать в правительстве заявки Академии наук на финансирование из бюджета.
Актуально ли это для Российской академии наук сегодня! Насколько я понимаю ситуацию, правительство сократило (и очень сильно!!) бюджетные ассигнования не только в науку, но и в вооруженные силы. Не инвестируются деньги и в погибшие машиностроительные и приборостроительные отрасли промышленности. На что же тогда идут высвобожденные деньги? На газопроводы, Олимпиаду и проекты типа «чистой воды». Или яхты стоимостью в полмиллиарда долларов, деньги, которые, по моему разумению, должны были вернуться в страну в виде инвестиций.
Мне здесь хочется добавить к сказанному, что Михаил Алексеевич Лаврентьев твердо знал, ЧТО он хочет сделать в новом научном центре. Обо всем, что было сформулировано выше все мы, молодые научные сотрудники, и тогда, в самом начале, и впоследствии слышали не раз (может быть, кроме пояса внедрения, - тогда еще не было такого термина).
Некоторые люди из окружения Михаила Алексеевича формулировали на основе бесед с Лаврентьевым лозунги лучше него. Например, Георгий Сергеевич Мигиренко гордился тем, что именно он придумал лозунг: «Нет ученого без учеников!», – перефразировка 3-го принципа. Я многократно слышал это от него.
С 1-ым и 3-им принципами Лаврентьев справлялся успешно. Наука в ННЦ должна была опираться на уже сложившиеся коллективы и группы ученых, а также и отдельных ученых, уже зарекомендовавших себя в той или иной области знания.
2-й принцип впоследствии вылился в создание пояса внедрения – отраслевых НИИ и КБ вокруг академических институтов. В первые годы сотрудники нашего института пытались внедрять свои научные разработки непосредственно на заводы. Было затрачено много сил, но получалось неважно. Сложившаяся тогда в стране система внедрения требовала дополнительной проработки фундаментальных решений в отраслевых НИИ и КБ и последующих решений министерств и ведомств о внедрении новых технологий или выпуске новой продукции.
Но внимательно рассмотрим 3-й принцип, лёгший в основу создания научного центра. Согласно этому принципу ученые должны были переехать в Сибирь вместе со своими учениками, аспирантами, даже студентами-дипломниками.
Подавляющее большинство и переехало. Правда, иногда обзаведясь новой семьей.
Но не думайте, что переехать в Сибирь было просто. В столицах быт был неплохо налажен, и можно было свободно купить продукты.
Во всей же остальной стране с продуктами питания было плохо, а быт был вообще не устроен.
Кроме того, в столицах била ключом культурная жизнь. Музыка, театры, библиотеки, клубы по интересам, – многие люди без этого жить не могут. А другие – без спорта. А третьи хотят, чтобы их дети развивались гармонично и всестороннее.
В больших городах это всё можно найти или организовать. А как это сделать здесь, в новом научном центре, построенном в лесу?
Да-а, трёх или даже четырёх принципов Лаврентьева маловато для всестороннего развития личности, для полноценной жизни нормального человека в новом научном центре.
Это я понял не сразу, но сама жизнь заставила задуматься об этом.
Поэтому к трём (четырём) принципам академика Лаврентьева следует добавить ещё несколько:
– Научный центр должен стать культурным центром.
– Жилищно-бытовые условия жителей научного центра не должны быть ниже столичного уровня.
– Должны быть созданы условия для занятий спортом.
– Должны быть созданы условия для гармоничного развития детей.
Михаил Алексеевич Лаврентьев, разумеется, понимал, что научному персоналу требуется современное жильё.
Его планы предусматривали строительство коттеджей для академиков и членов-корреспондентов, полнометражного жилья для научного персонала и малометражного – для «обслуживающего. Его концепция в этом вопросе предусматривала социальное неравенство. И это было в духе времени.
Насчёт торговли и быта он не думал, – предполагалось, что эти вопросы решатся сами собой.
Но он совершенно недооценивал необходимость учёта культурных запросов человека, его внимания к своему физическому состоянию, его требований к всестороннему развитию детей.
Именно поэтому в верхней зоне Академгородка не построили нормального Дома культуры, не задумались о необходимости Дома пионеров, отменили строительство стадиона в микрорайоне «Г» и спортивных сооружений.
Это был крупный просчёт, и нам пришлось исправлять его вопреки мнению академика Лаврентьева и, что называется, на ходу.
Я в дальнейшем подробно расшифрую, что я имел в виду, говоря о том, что что-то в «Академгородке Лаврентьева» было сделано вопреки его мнению. Тем не менее, это так.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/01/17/425