Глава 4 «Кот на волю, мышки – в пляс»
Проводив капитана до УАЗки и махнув на прощание рукой Лежек, как-бы смахнул с себя груз, камнем, давившим на грудь. Нехай едет. Без него как-то поспокойнее, будет. Больно он уж дотошный. Есть ещё один перец мутный, засланный капитан – эксГАИшник, ныне работник управленческий, замполитом приставленный. Себе-сам на уме, но без больших амбиций. Да и въехать, похоже, ещё не может: куда и за что попал.
Расселили личный состав по кубрикам, кто, как и с кем хотел. Нашёл и себе местечко, вместе со своей хоз. бандой. Так сподручнее, все под рукой, но Ретивый, скомандовал по своему: Руководство отряда поселить вместе.
Ладно, послушаемся, пока послушаемся, а там разберёмся. Личное оружие и боекомплект капитан приказал тоже раздать. Раздать, так раздать. Чай не маленькие дети, не растеряют по песочницам. Да и растеряют – тоже не беда.
В каждом углу валяется хлама всяческого от патронов и гранат, до выстрелов из РПГ, выбывшими оставленного.
Позвал посовещаться старшину Туманыча: Что будем делать с запасами продовольствия? В связи с тем, что централизованно, на весь отряд, готовить не получится, продуктовый запас раздать. Пусть варят- жарят по кубрикам. Заначку на День Чёрный- тоже оставить, резерв.
Ну и команду дал негласную: Праздничный стол, по приезду накрыть. Для круга свойского, неширокого. Персон эдак, на шесть. Прям в командирских апартаментах, благо позволяли размерами, вмещая с пяток солдатских коек с письменно- обеденным столом .
Рядили пока, судили личный состав, предоставленный сам- себе времени похоже, тоже не терял. Готовился к вечерней трапезе, махнув, кто пожелал уже по паре стопочек- стакашков, мимоходом, за приезд. Ну, а ежели точнее: кто сколько смог и хотел. Благо Туманыч паренёк свой, рубаха- парень и с трёх тридцатилитровых термосков, что спиртзавод местный в дорогу не близкую послал, пока командир далече, не убудет. Да и кто там градусы мерить-высчитывать будет- добавим воды колодезной.
Вот так, слегка навеселе и побрёл искать на …опу приключений еще один бывалый Дикий Гусь, о котором мы упоминали, вскользь в нашем повествовании - техник вооруженческий, экс-прапорщик Красной Армии Жека Ябуба.
А чего не разгуляться-побушлатиться-то? Лежек- он же майор Стифук- у руля! Свой брат. Да и душа, вместе с телом разгорячённым, требовала возвышенного: пыхнуть!
Быдловато это, ну пойло-то, жрать. Голова с него потом болит. А вот курнуть, вот это да!
Ну, кому не понятно. Хрен с ними.
Кто ищет приключений на свою задницу - тот их непременно найдёт! Это, как аксиома, ну теорема, доказательств которая, не требует!
Так и здесь: на лестничной площадке, нос к носу, столкнулся с таким же искателем, возраста примерного, состояния души аналогичного. От духоты приближающейся ночи июньской, с грудью распахнутой, да на которой тушью чёрную, да в пол-груди небогатырской прописано корявенько: Баграм!
-Бочааа! Братишка!!!- взвыл Жека. Обнялись, зарыдали в голос. Как два брата, однояйцевых близнеца, разлученных навеки и вдруг нечаянно свидевшихся!
- Пошли братишка, пошли к нам! Завтра уходим. Кинологи мы, ростовские. Срок подошёл. Оттрубили - баста!
В каморке на двоих, было тесновато и тускло. На кровати, свернувшись калачиком, почти бездыханно, жалась тщедушная фигурка собако-напарника. Стол, заваленный окурками и консервными банками и прочими атрибутами праздника, свидетельствовавших далеко о не первых сутках проводин, тут же, отточенным движением, был опрокинут.
Грохота падающих бутылок и банок слышно почти не было - мусор скатился плавно по мусорной же горе, занимавшей всё свободное пространство между столом и загаженным мухами и заросшим паутиной окном.
Выпили-закусили. Нашлась и шмаля. Не сказать, что совсем хороша, но пойдёт! Вспомнили Афган! Вот были золотые денёчки! Кайфа вволю, всласть!
Загрустили- вспомнили, помянули- пригорюнились, на ненадолга. Потихонечку сладковатый дымок начинал пробирать мозги.
Словили «хи-хи».
-Слышь, Бачелла! Чёёт грустно как-то! – гоготнул хозяин. Может, повеселимся малёхо? Заодно и землячков твоих, пороху не нюхнувших приободрим?- обращаясь к Жеке, молвил собаковод.
- А предложения какие-то будут?- Лыбясь во все внутренности, заинтересованно, поддержал разговор гость.
- А предложение у меня одно: Все как улягутся, берём стволы, идём внутренним двором в соседнее крыло- оно пустует. Здание на два подъезда, в три этажа. Два первых этажа соединены коридорами, с нашим крылом - туда не соваться, заминировано.
Ты в один подъезд - я в другой. Я начинаю, рвану ЭФку и коротких пару, очередей. Подуркуем!
Со словами теми, приговаривая, донской боча юркнув под кровать, уже тащил ящик лимонок и цинк автоматных патронов. Не менее ловко, но уже из другого угла, выдернул с дюжину гранат, для подствольника.
Пыхнули неторопливо, еще по папироске, зарядились. Фонари решили не брать- не палиться.
Суета напряжённого дня потихонечку начинала отпускать. Немолодой уже полковник внутренних войск, всю свою жизнь прослуживший в тьму- тараканях, где растёт морошка ,а комары с мошкой, ежели рот широко открыть, набьют его мигом и под старость лет мечтавший долг Родине отдавать поближе к субтропикам, мечту свою наконец-то осуществил. Вот он июнь тёплый, источники сероводородные, да прочие, целебные. Хоть каждый день принимай. Да вот как-то не очень и радовало. Вроде и курорты Северного Кавказа- рукой подать. Всё бы ничего, можно служить, к спартанским условиям – привычные и не беда, что койка солдатская и бриться приходится, смотрясь в осколок зеркала, да вода горячая только в чайнике.
Эх, ежели - б, ежели- б не она треклятая - война.
Стоял и думал Василич думу свою невесёлую, про курорты, про семью вдалеке оставленную, про дочку, что внука вот-вот должна была подарить. Что осталось еще не так уж и много: всего-то пол- срока. Лето пролетит и командировка, закончится.
Думал- мечтал так старый конвойный волк, попыхивая сигаркой, у открытого окна, выходящего во внутренний двор и наполнявшего комнату тишиной и ночной прохладой.
Городской шум, с последними лучами закатившегося солнышка, резко стих. Не было слышно ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы столетних деревьев, раскинувших свои кроны прямо под окнами.
Глухая и тёмная южная ночь чёрной шалью укутала, спеленала всё вокруг. Тишина. Тишина, которую можно слушать бесконечно. Той, которой можно наслаждаться до упоения. Такой редкой и желанной. Тишиной.
Скрипнула выходная дверь первого этажа. Хрустнуло битое стекло под чьей-то тяжёлой ногой, похоже, в солдатском ботинке. Пара теней скользнула наперерез, через двор, к разрушенному крылу соседнего корпуса.
Тут же ухнул взрыв на первом этаже стоящего напротив здания, озарив яркой вспышкой половину внутреннего двора. Раздались гортанные крики и вслед за ними, одна, за одной автоматные очереди, перемежаемые гулкими разрывами гранат и приумноженные многократно эхом пустых помещений.
Проснувшийся с первым взрывом зам, в трусах и накинутым поверх голого тела разгрузочным жилетом с боекомплектом, с автоматом в руках, был тут же, опасливо выглядывая в окно.
Затихая и тут же, разгораясь с новой силой, перемещаясь с этажа на этаж, то вверх, то вниз перестрелка казалась нескончаемой.
Вскоре стало понятно, что нападавших было не так уж и много. Стрелять по расположению комендатуры они не стреляли, а как бы вели войнушку между собой, в отдельно взятом пространстве.
-Что за хрень? Неужели чехи проникли в здание со стороны стройплощадки? Да там и ступить некуда в темноте- всё напичкано растяжками, да фугасами- подумал про себя полковник, опасливо пряча огонёк сигарки в ладонь. Да и пулемётная ячейка боевого охранения на крыше проспать не должна была! Рано еще дремать, ночь-то толком еще в права свои не вступила! И что за тени по двору шмыгали?
Вопросов пока, было больше чем ответов.
И снова всё затихло. Ненадолга… Этаж пришел в движение. Уставшие с дороги и уже уснувшие бойцы в полу- коматозном состоянии ошалело носились по коридору, бряцая оружием и готовясь к бою.
И тут до Васильича дошло, осенило!
- Вот козлы, обкурились! Опять почудить решили!! Новичков обкатать-попугать. Завтра я им попугаю! Ох, и попугаю!
Выскочив в коридор Василич, зычно крикнул: Это говорит комендант полковник Савельев! Огонь приказываю не открывать, на провокации не поддаваться! Кто срельнет, найду пиписьки поотрываю!
Под разрывы и трескотню автоматов, всполохи осветительных ракет заснуть долго еще не получалось, но дневная усталость, да и понимание того, что завтрашний день нужно встречать с новыми силами, взяла своё. Старый солдат заснул.