Далёкий 1959 год. Зимняя, заснеженная деревенька Сусловское. Поздний вечер. В доме горит керосиновая лампа. Мне 3 года. Мама читает нам с братом Пушкина, показывает его портрет. Пушкин. Нравится его фамилия, какая - то пушистая, лёгкая, весёлая. Слушаем « Сказку о мёртвой царевне и семи богатырях» От усердного внимания я открываю рот, страшно переживаю, эмоции перехлёстывают меня, и когда злая старуха даёт бедной царевне отравленное яблоко - не выдерживаю, сползаю под стол и начинаю громко реветь. Никто и ничто не может унять мои горькие слёзы. Впервые детская душа примеряет на себя Добро и Зло.
Как сладостно и грустно, боже мой, вспоминать детского Пушкина, такого родного, близкого, доброго. Ведь если есть в моём сердце хоть небольшая толика добра, то это оттуда – из далёкого пятьдесят девятого, из тех волшебных вечеров у лампы, из тех пушкинских сказок.
Год 1970. Сельская школа. Удивительно красивая учительница русского языка и литературы Анна Иосифовна Русецкая, наше божество со светлыми волосами и огромными голубыми глазами, читает нам великого русского поэта. Замираем от её мелодичного голоса и погружаемся в огромный мир- мир Пушкинианы. … Вот мы уже в белой пустыне, где завывает ветер, опускается мрак и вихорь, где на земле гуляет буран, а мы вместе с Савельичем на дрожках едем к месту нового назначения Петра Андреевича Гринёва в Белогородскую крепость. И вместе с ним страдаем, мучаемся, переживаем, любим… Только бы не кончался урок, только бы не кончался!
А дальше. Дальше был « Евгений Онегин» и «Я помню чудное мгновенье», и осень в поэзии, Болдинская осень, пушкинская.
« Унылая пора, очей очарованье…
Приятна мне твоя прощальная краса
Люблю я пышное природы увяданье
В багрец и золото одетые леса…»
И сердце замирает от неясной грусти, и на душе светлеет, и любишь, любишь осень уже по – пушкински. Спасибо, поэт, что научил увидеть в природе всё её великолепие.
Ленинград. 1981 год. Институт Русской литературы. Пушкинский дом. Как я давно мечтала побывать здесь! Всё дышит Пушкиным – воздух, предметы, книги, фотографии. Здравствуй, Пушкин, Пушкин моей молодости.
Долго стою у его портретов. Какой он? Не высокого роста, стройный, мускулистый. Красивый рот, с тонко очерченными губами, чудесные голубые глаза. А я всегда думала, что глаза у поэта чёрные…Волосы блестящие, густые, кудрявые. Вот таким я его увидела в 81-м. И рядом она, Мадонна, Наталья Николаевна Гончарова. Экскурсовод не любит жену поэта, это чувствуется по её холодному тону. Но разве можно её не любить? Я помню пушкинские письма «Какая ты умненькая, какая ты миленькая. Я век за тебя буду бога молить…»
Любишь поэта, любишь и его Ташу. Иначе нельзя. Всё его творчество учит любить тех, кто рядом. Спасибо, Пушкин.
На дворе – конец 90-х. К настоящему Пушкину мучительно пробиваешься. И Пушкин во мне сегодня другой. Я уже пережила его. Он ушёл январской ночью в тридцать семь, мне уже сорок. Что он нам оставил? Правильнее Апполона Григорьева не скажешь: «Пушкин – это наше всё», не убавить, не прибавить. Великий талант, щедрость, мудрость, любовь, пламя и хрустальный светильник – это его поэтический стиль и стиль его человеческой личности. И мучают тебя вопросы - что оставишь после себя ты, обыкновенный простой человек? Зачем ты на этой Земле, почему так трудно сегодня жить? Почему тебя не понимают? Вопросы, вопросы… А где ответы?
Они рядом, протяни руку к заветной полочке, к книге, на которой золочёными буквами написано - Пушкин. И поговори с « существом любящим, симпатичным, готовым от полноты сердца протянуть руку каждому, кто кажется ему человеком». Ты поймёшь его, он поймёт тебя. Это же Пушкин, мой Пушкин.
1999