Побежала река жизни вперёд, оставляя в памяти прошлое. Хотелось лучшей жизни, тишины и мира. Забыть невозможно, но надо жить дальше, храня память о погибших в своём сердце до последних дней.
Осенью сорок пятого года Пётр и Настёна сыграли свадьбу. Знали в селе о встречах молодых, увидели промелькнувшую искорку в первый вечер. Не прятались молодые от глаз людских, ходили, держась за руки, на виду у всех, но кумушки деревенские шептали по углам всякое - разное. Вроде, как видели их, лежащих в обнимку то на полянке лесной, то у свежескошенного стога, и родит девка раньше срока дитя. Настёна, жалуясь деду Данилу на разговоры, плакала.
- За что они так, дедушка? Неправда всё это! Как я теперь тёте Василисе и Вареньке в глаза глядеть буду? А про дядю Матвея и думать боюсь.
- Э, глупенькая моя! На чужой роток не накинешь платок! И пущай себе языки чешут, а ты смотри на всех свысока. Такого парня в мужья выбрала! Радуйся!-отвечал дед Данила, поглаживая вздрагивающие плечи внучки.
Не сбылись предсказания кумушек. Первенец Петра и Настёны родился через год и нарекли его Павлом в память о брате погибшем и отце Настёны.
Жили молодые в доме дела Данилы. Не бросать же его одного. Но каждый день хватало Петру времени сходить к родителям, что-то поделать там, поговорить с отцом по душам. Приходил с Павлушкой на руках, радуя дедов.
И пошла жизнь вперёд. Незаметно Варенька подросла. Стали на неё парни местные засматриваться, а уж когда восемнадцать исполнилось, то и сватать некоторые приходить стали. Но всем отказ был. Не время мол, учиться хочу. И укатила в город. Была у неё тайна от всех. Полюбила паренька из соседнего села. Был он из немецкой семьи. Как такое родителям скажешь, помня о брате.
Поступила в техникум на агронома учиться. Два года, и принимай родное село новоиспечённого специалиста. Учились вместе с Виктором, так звали её тайну.
Он поучил специальность механика. Профессия нужная во все времена. Сиротой был, воспитывался братом старшим, Иваном, и мнение его уважал. Тот, узнав о Вареньке, дал совет не чахнуть в неизвестности, а идти к родителям и просить руки девушки.
- Не твоя вина, брат, в той войне. Десять лет пробежало с её окончания. Вон у брата её детишек трое. Ездил я к ним в сельмаг, разузнал многое. Люди добрые, живут всей семьёй дружно. Не робей! Вот закончим сенокос и поедем. Дом тебе выправим хороший из самана. Мебелишку я сам тебе соберу. Женись!
Нагрянули сваты нежданно-негаданно. Василиса едва чугунок со щами из рук не выронила, обеденный стол накрывала в воскресный день. Увидев незнакомые лица, не поняла кто они и откуда. Только глянув на зардевшуюся Вареньку, поняла - сваты и не иначе. Позвала Матвея из горницы:
- Отец, к нам гости прибыли нежданные. Опять за доченькой нашей гонцы!
Матвей знал Ивана, тот часто приезжал из своего села, который в народе Берлином звали. То упряжь на ремонт привезёт, то ещё с каким делом, но понятно было, что и другие дела были у него на уме. Пару раз видел у своего дома брата его младшего. Сперва думал случайно, а потом скумекал что почём.
- Мы, Василиса, завсегда гостям будем рады. Прям к обеду и подоспели. Ты чего, доченька, замерла? Приглашай к столу! Послушаем с чем пришли гости.
Свадьбу сыграли на два села. Первая русская девушка выходила за немца. Пусть и с Поволжья, и родившегося на русской земле, но ведь немца! Такого досужие кумушки упустить не могли. Не иначе, обрюхатил девку, немец, а может и ссильничал, но не хотят срам этот на народ выносить Фроловы. Вон, как брат жениха свадебку обставил пышно. Наготовили в своём Берлине всякого-разного, язык проглотить можно от вкуснотищи. Сальтисонов и колбас разных, пирогов своих, кухен по ихнему, напекли сладких. Столы так украсили, что завидки берут.
Отгремела свадебка, а живот не растёт. Родился первенец через два года, а следом девочки-близняшки. Первый год дом поднимали, обустраивали. Всё у этих немцев по порядку. Дома садиками окружили, дворы метут, улицы в чистоте держат. Одним словом - немчура.
Пришло время старшему поколению уходить в мир иной. Сиротели дома, пополнялся погост новыми холмиками. Не стало Матрёны Ивановны, следом дед Данила. Не успели сорока дней отвести, и вдруг Григорий Павлович от приступа сердечного скончался. Весточка от старшего сына прилетела. Не погиб, в плен попал, а когда освободили, то прямиком в лагерь. Всё село от такой новости затихло. Каждый в душе надеяться стал, чтобы и их сыновья, братья, мужья живыми были. Счастье-то какое, свидеться!
Прошло двадцать лет. Подросли внуки у Матвея и Василисы. От дел Василиса отошла, пришло время отдыхать. Сын Пётр, надежда и опора в жизни, рядом жил. Варенька в селе всего за десять вёрст со своей семьёй. Главным агрономом совхоза стала и Виктор не отстаёт. Дом - полная чаша. Живи и радуйся.
Но в один из воскресных дней приехали Варенька с Виктором с поникшими головами. У Василисы сердечко от предчувствия сжалось. Слышала от людей, что немцы стали в Германию уезжать. Дома и утварь домашнюю за бесценок продают. Деньги им всё равно вывозить запретили. Охотников на дармовое добро много нашлось. Варенька тихо начала свою новость излагать.
- Мам, пап, мы вот тоже с Виктором и детьми решили уехать. Хочется мир повидать, другой жизнью пожить. Немецкий хорошо выучили. Мы что приехали. У нас с Иваном дома новые, обустроены, вода в доме. Может вы с Петром в наше село переберётесь? Дома рядом стоят, не хочется в чужие руки отдавать. Нам и от продажи живности деньги не увезти.
Пётр, услышав о приезде сестры и зятя, поспешил в родительский дом. По виду матери сразу понял о причине приезда сестры. Слухом земля быстро полнилась. Предложение сестры встретил с одобрением. Свои дома ветхие стали, думал новый дом возводить.
- Вы, родители, не горюйте! Примем подарок от родичей, переедем в их дома. Ежели им там не поживётся, то будет куда вернуться. Приходит новое время, ездить можно будет куда захочешь. Нагрянем всей семьёй к ним, какие наши годы. Не будем им в ногах путаться. Знали за кого сестру отдаём. Не в Германию, так в Поволжье своё бы укатил. Возьму отпуск и свожу вас на родину, чтобы душеньку отвести. А тебе, Варенька, передарю подарок немецкий. Часы старинные, из чистого золота и цепь такая же. Деньги нельзя, а часы одни никто не снимет на границе. Трудно станет на новом месте, продадите, но лучше не на вес, а как старинную вещь, дороже это будет.
Спокойный, уверенный тон Петра сразу разрядил обстановку. Варенька вздохнула с облегчением. Кинулась расцеловывать брата, к отцу ластиться. С Василисой всплакнули малость. Виктор, разложив на столе привезённые угощения, пригласил отметить принятое решение добрым ужином.
Уехали... Матвей крепился, как мог, а Василиса дала волю слезам, плакала, прощаясь навсегда. Варенька увещевала добрыми словами. Всё с Виктором сделали, чтобы родителям спокойно жилось. Дом светлый, обихожен, всё отлажено
по-городскому, свой колодец во дворе, вода в дом насосом подаётся. Живи и радуйся, а на душе кошки скребут. Пётр в доме Ивана со своей семьёй разместился. Рядом, калитка из огорода в огород. Свои дома продавать не стали, цены больно низкие стали. Решили, вот утихнет этот бум с отъездом немцев, тогда и продадут. Так оно и вышло. Через год такую цену дали за дом, что решил Пётр в свой родной Зубцов податься на недельку-другую. Дети выросли, за домами присмотрят. Вчетвером и съездят. Настёна от радости в пляс пустилась. Матвей плохо ходил, протезы ноги сильно растирали, только для красоты и служили. Решили лучше с коляской, надёжнее будет. Поехали налегке, лето ведь.
Москву хорошо посмотрели. Хоть и негде было остановиться, ни в одной гостинице мест было не добиться, но целый день был впереди. Сели в экскурсионный автобус у Рижского вокзала, купив билеты на ночной поезд, и вперёд. Потом отобедали в буфете на вокзале. Пётр с Настеной ещё и по магазинам успели пробежать, обнов себе и родителям накупить. В вагоне приоделись, спать времени не было, три с небольшим часа в пути до Зубцова.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2017/01/10/1043