-Ба, Петька, неужели это ты? Сколько лет, сколько зим!—к Петру Аркадьевичу подошёл весело улыбающийся мужчина.
-Андрюша, ты!—мужчина вскочил из-за стола и обнял старого друга.—Ты, старый чёрт! Ты! Я думал, не увидимся!
-Ага, разбежался! От меня так просто не избавишься!
-Ты садись, садись, поговорим хоть!
Мужчины уселись за стол, и Пётр Аркадьевич, не переставая улыбаться, смотрел на друга:
-А ты и не постарел вовсе, всё такой же! Помню, как мы познакомились: ты был тоже в кожаной куртке, тоже в мокрой—дождь тогда шёл...—мужчина много говорил, стараясь сдержать слёзы.
-Бокал красного вина,—сказал Андрей подошедшей официантке.
-Вам какого? У нас есть множество...
-А вы по считалочке выберите.
-Что, простите? По считалочке?
-Ну да. Знаете, считалочку детскую „Эники-беники ели вареники...”
-Ясно,—официантка пожала плечами и ушла.
-Да чего ты обо мне всё, Петь? Ты лучше о себе расскажи: как работа, как семья? Женился ты тогда на Ире?
-Женился,—Пёрт Аркадьевич вздохнул,—но там сложно всё, мы сейчас не живём вместе.
-А дети?
-Дочка, я с ней общаюсь регулярно, но живёт она с женой.
-А чего так? Вроде же ничего беды не предвещало.
-Не предвещало... А как начали жить вместе—как началось! Быт, одним словом. Ну да не будем о грустном—ты как всё это время жил? Ты вообще почему тогда уехал? Я ж тебя совсем из виду потерял, я ведь даже не знаю, где ты живёшь.
-Ну как тебе объяснить, почему уехал? Быт, одним словом,—усмехнулся мужчина,—о, вино, спасибо!—Андрей отхлебнул из своего бокала и продолжил беседу.—Просто в какой-то момент чаша переполнилась, и я понял: либо я что-то в своей жизни меняю, либо жизнь меня раздавит, и я уже так изменюсь, что мать родная не узнает. Посидел, подумал и решил: надоело, брошу всё и уеду. Собрал рюкзак по-быстрому, что не уместилось—в ломбард снёс, телефон в реку выбросил; сел на машину и уехал.
-За границу?
-Да зачем мне эта заграница? На Север, в Заполярье. Сначала подрабатывал, потом купил фотоаппарат, снимал природу и туристов. Так и на жильё скопил. Сейчас живу в своё удовольствие: фотографии делаю для журналов разных, экскурсии провожу, абсолютно счастлив!
-И не пожалел ни разу?
-Неа! Было тяжело, конечно, но я знал, что этой мой выбор, а своё-то оно всегда к сердцу ближе.
-Ну да, ну да,—мужчина улыбнулся,—знаешь, я за тебя очень рад! Вот ты сейчас говоришь, что счастлив, и я понимаю, что я тоже счастлив! Вот смотрю на тебя—баламута, и хорошо на душе.
-Ну хоть какая-то от меня польза,—усмехнулся Андрей.
Выйдя из ресторана, Андрей достал сигареты и, закурив, спросил:
-Знаешь, зачем я приехал?
-Ностальгия?
-Не угадал. Ты мне приснился, и я приехал.
-Я? Приснился?
-Ага, дай, думаю, навещу. Слушай, Петька, бросай всё и айда со мной, на Север!
Пётр Аркадьевич выглядел удивлённым:
-В Заполярье?
-Да, я тебе северное сияние покажу, ягод наших покушаешь.
Мужчина какое-то время помолчал, а потом, смотря в сторону, заговорил:
-Знаешь, Андрюш, мне всегда очень нравилось общаться с тобой, ты невероятно интересный и неординарный человек, сейчас я убедился в этом в очередной раз. Но таких, как ты, мало. Я не такой,—Пётр Аркадьевич поднял глаза на друга,—я не могу сесть и сказать себе: едь!
-Почему?
-Ну не могу я всё бросить!
-Что бросить? Дочку навещать будешь. Нелюбимая работа держит?
-Что-то держит, а что—не знаю. Знаю только, что у меня жизнь на севере не сложится, и завтра всё будет так же: нелюбимая работа, перепалки с бывшей женой.
-Ну смотри, моё предложение всегда в силе. Держи визитку, тут мой номер телефона. Только звякни—я у себя приючу.
-Спасибо, Андрей, спасибо тебе.
***
-Ну, что твой?
-Даже не спрашивай!
-Что случилось?
-Опять тоже самое заказал!
-Как?
-А вот так! Так и сказал: „завтра так же: нелюбимая работа, перепалки с бывшей женой”.
-Во дают! Не понимаю я их.
-И не говори.
Два ангела выглядели удивлёнными и расстроенными.