Говорит Габай

Юрий Панов 2
Какого человека вы могли  бы назвать героем нашего времени? Может быть, князя Владимира, крестившего Русь, или  создателя опричнины Ивана Грозного, или, может быть, Петра Первого, поднявшего  Россию на дыбы?  Может быть. Но для меня это скромный учитель прошлого века, времен оттепели, диссидент, участник «Хроники текущих событий», политический узник советских лагерей  Илья Габай. Перечитал недавно его последнее слово на суде в январе 70-го года (почти полвека назад!) и удивился. Такое впечатление, оно прозвучало  в наши дни. Ничего не изменилось!  Поистине начнешь понимать, что история развивается не линейно, а по спирали, каждый виток которой – повторение пройденного!  Вот только, на суде в Ташкенте Габая не слышал никто, сегодня его слово может прочитать каждый.
Конечно, Габай свое слово начал с  прав и свобод, записанных в Конституции. Но и в советское время, и сегодня выйти с плакатом на Красную площадь в одиночном пикете  -  преступление против государства. Уже в 70-м Габай не согласен был с возрождением сталинизма в стране. Людей уже не пытали и не убивали, как в 37 году, просто сажали в тюрьму за инакомыслие. Борьба с инакомыслием – это и есть сталинизм. Если человек не согласен с официальным взглядом на историю и на политику, если излагает свою позицию не шепотом, а во весь голос,  в средствах массовой информации, его объявляют экстремистом и применяют соответствующую статью Уголовного кодекса. Разве это не реальность нашего времени? Разве Сталин не восхищался одним из самых кровавых властителей нашей истории, Иваном Грозным, оспаривал точку зрения Эйзенштейна?  Сегодня этому царю ставят памятники, чего не делали даже в дореволюционной России. Габая обвинили в клевете на советский строй. Разве сегодня клевета  не любимое обвинение в устах пропагандистов официальной политики?  Габай был не согласен с объявлением  капиталистических стран врагами России, раздуванием холодной войны. Разве сегодня  мы не окружены кольцом врагов, с которым нас призывают сражаться? Одна из главных причин холодной войны сегодня – события в Крыму. Габая судили за поддержку крымско-татарского народа. Разве сегодня права татар соблюдены?  Почитайте речь Габая на суде! Сегодня в этой речи каждое слово, к сожалению, актуально. И правда, ничего не изменилось. То же напряжение в обществе и чем оно закончилось, вы помните.
Может быть, я преувеличиваю славу Габая. Может быть. Ведь мне посчастливилось учиться у Габая в школе. Он преподавал русский язык и литературу в школе №521 Москвы.Но вот через много лет я вернулся в родную школу и спросил у молодого директора об учителе. "Габай, - удивился он, - не помню такого!". А когда я печатаю имя Габая, компьютер тоже недоумевает и подчеркивает слово красной волнистой полоской. А вот учителя школы, бывшие ученики Габая - помнят.
 Некоторые считают, что история вершится в сфере экономических отношений,  и возвеличивают властителей, которые эту экономику направляют.  Другие  считают, что имя веку дают ученые. Век Ньютона, век Дарвина, век Эйнштейна, век Вернадского. Те,  кто любит литературу,  убеждены, что историю творят поэты и писатели.  Век Шекспира, век Пушкина, век Толстого.  Как ни странно, Габай был плохим поэтом, так считал он сам, так считали его друзья, таким он представлен в «Зеленом шатре» Людмилы Улицкой. Для меня это было всегда загадкой. Откуда появляется поэзия, из каких высших сфер проникает она  в человека?  Почему человек знающий поэзию досконально, понимающий ее, способный дать оценку плохим и хорошим стихам, обладающий вкусом в  поэзии, не может написать хорошего стихотворения?! Габай не мог, как, впрочем,  и до него, не могла, например,  писать стихов биограф Ахматовой Лидия Чуковская. Жаль, но героизм Габая не в его стихах, а в его трагической судьбе.
 Габай был плохим поэтом, но замечательным учителем. Конечно, он не был пропагандистом идей из «Хроники» для школьников.  Но его путь в литературе был путем Габая, а не путем официального литературоведения. В литературе инакомыслие обязательно.  Он мягко осаживал наш юношеский максимализм в спорах, кто лучше, Маяковский или Есенин. При изучении пьесы «На дне», он не шел по канве официозной в определении истинного и ложного гуманизма в споре Луки и Сатина, мы выясняли достоинства и недостатки каждой позиции. При изучении Некрасова мы не только переживали строки  о  страданиях народа, но и могли оценивать любовную лирику поэта, его новаторство в стихосложении. Серебряный век прозвучал для нас не только в строках Блока, но и Гумилева. На его уроках мы впервые услышали имя Экзюпери и слушали отрывки из «Маленького принца». Иногда я думаю, путь Габая  походил на судьбу героя этого автора, летчика, отправившегося в ночной полет и попавшего в грозу. Его полет над облаками с полупустыми баками горючего так же трагичен, как путь Габая.  На уроках звучали пьесы французского  абсурда в стиле Хармса. Впервые я услышал строки Го-Можо, поэта, который в молодости писал о Розах и Революции, а в старости покорно соглашался - если государство в лице хунвейбинов требует вываляться в грязи, значит надо вываляться.  Даже юбилей декабристов был праздником не официозным, а литературным. На фоне гигантского панно Сенатской площади на сцене в школе звучали стихи множества поэтов. «В ослиную шкуру стучит канонир…»! А какие рецензии мы получали на свои сочинения! Огромные! Представляете целую страницу, написанную красными чернилами! Это не проверка тестов! Добрые слова Габая всплывают в моей памяти как библейские огненные пророчества на стене!
Хорошо помню его рассказы о встречах в Доме литераторов. Он был не согласен, например,  с Кавериным, рассказавшим  читателями о замысле нового романа в письмах, в котором герои, разлученные революцией, навсегда отдаляются друг от друга. Удивительно, прочитав через несколько лет «Перед зеркалом», я убедился, что герои, законы литературы, победили автора – конец романа был совсем другим. Литература – стихия, которая подчиняет авторов, дополняя их индивидуальность новым содержанием.  Для нас литература была главным предметом в школе!
 
Может и правда, не экономика  направляет  историю, а литература? Вспомним слова Ленина о Толстом и  революции, вспомним, как звучало слово многих советских писателей в прошлом и как звучит сегодня. Именно писатели – самые активные борцы с инакомыслием и самые стойкие защитники инакомыслия. Учителя в 90-е годы тоже не покорились. Не только шахтеры стучали касками на Горбатом мосту. Писатели – герои прошлого века. Писатели герои века нового. И я рад, что таким героем был Илья Габай, диссидент, поэт и учитель!