Марван

               

        Погодка! Ничего не скажешь. Гремит за окнами, вспыхивают молнии, гаснет свет. А я нет-нет, да и подумаю. «Где же ты, Марван, в такую погоду?» Бывает, как заною о Марване, сын успокаивает: «Он хороший котик, его давно кто-то забрал в дом»… Хорошо бы!
Надо греть воду, мыть посуду, работа не останавливается. И всё тянет выскочить на балкон хоть на миг. А вдруг он вернулся? Всё приглядываюсь, не белеет ли его шубка под машиной – защитой от дождя и холода. Нет, не он, другой кот прячется. Тот, кто давно привык к улице. А Марван жил в доме. Но хозяева переехали куда-то, а его бросили. Он всё время старался зайти в парадное, ластился к людям, его кормили. Как-то я ехала лифте, и котик со мной.
 – Куда вы его везёте? – спросил попутчик по лифту.
 – Домой везу, покормлю.
 – Так его весь дом кормит, – сказал попутчик.
Вскоре я поняла, что на самом деле Марвану совсем не хотелось есть. Для вида он сглатывал несколько кусочков кошачьих консервов, сын купил ему и сухой корм, и консервы, и даже дощечку с проволочной сеткой, чтобы точил когти. Но Марвану больше нравилось точить когти о ковёр в «салоне». Ему нравилось разваливаться на дорожке в кухне, вытянув лапы, чтобы мы видели, что он хочет тут жить, чтобы это был его дом. Видели, видели…
Но… ничего не получалось, даже хоть и хотели бы оставить его на ночь. «Понимаешь, у меня просто стресс, когда он надолго остаётся, он такое творит. Всё старается сбросить на пол, треплет лапками что-то свисающее вниз, но, главное, я видела, как он сторожил аквариум. А один раз он лапкой, лапкой туда полез».
Он не котёнок, приучить его к новому для него жилью не удавалось. В спальне сына тоже «навёл порядок». Сбросил ключи от машины, полез в кровать. Поняв, что сын его всё равно не оставляет на ночь, а выносит во двор, он стал он от нас прятаться. То на балконе уляжется в труднодоступном для нас месте, то как-то залез он на высокую бетонную ограду, я испугалась, что он выпадет, охотясь за голубями. Опять приходилось выносить его во двор. Огромная площадка, много песка, кошки-девочки, а возле парадного уже кто-то поставил коробочку с угощением для него. Но кот чётко знал, кто его любит больше всего.
Когда сын приезжал с работы, было уже темно, почти 10 вечера, Марван тут, как тут, встречает его у машины, бежит к парадному, трётся о ноги моего Мишки. Приезжают они: «Има! Смотри, кого я привёз!» Бегу к холодильнику, режу на кусочки сосиску. Поставила в уголочке мисочку, постелила кусок тёплого одеяла. Брезгливо поест кот пару кусочков сосиски, одеяльце его совсем не интересует.
Это Мишка назвал его Марваном. «Он так мурчит, когда встречает меня». Как-то взял его на руки и сфотографировался с ним перед зеркалом. Оба остались довольны. Обычный не пушистый котик, не старый, беленький, рыжие пятна на мордочке, на хвосте. От пушистых у Мишки аллергия, чихание до слёз. А Марван его устраивал.
У нас в доме были кошечки давно, когда я была ещё школьницей. Одну кисоньку чёрно-белую нам подарил мамин сотрудник, Борис. Так и стали называть кошечку Мура Борисовна. Красивая киска. А вот Борис (даже отчество его забыла) был хорошим мерзавцем. Он был маминым заместителем. Когда напивался, мама закрывала его в кабинете, выполняя за него работу. Хороший вопрос о том, почему во время репрессий власти получали так много подлых доносов от граждан.
Вот начала с котика, а пришла к этому «другу», сотруднику. но, это невольное отступление о многом говорит… Именно он, Борис, написал донос, что мама получает, мол, письма из-за границы. Мигом стали разбираться. Письма даже не были адресованы маме, просто у её старенькой тёти не было жилья после войны, а мама тётушки, с которой была у неё разрешённая переписка, жила в Америке. Да, мама получила для своей тёти 2 письма, в адресной строке « получатель» было указано «для Беловой». Но за недонесение (о чём?) маму уволили с работы. И это после окончания войны, где погиб её муж, мой отец, вдову с двумя детьми и старушкой матерью на иждивении просто вышвырнули с волчьим билетом. Устроиться на работу было очень тяжело… Но нашлась Артель инвалидов, где была вакансия секретаря-машинистки. Маялась мама год, а тётя, считая себя косвенно виноватой в бедах семьи, старалась помогать, чем могла…
Но когда «вождь и учитель» ушёл в мир иной, маму восстановили на работе, конечно,  с потерей многого. Ей сообщили, кто написал донос, и Борис потом каялся: «Меня заставили» и целовал ей руки…
Мура Борисовна ушла из дому, когда меня послали в лагерь на отдых. Я очень плохо ела и отдавала Мурочке свои котлеты, незаметно бросая их под стол. Когда я уехала, киска искала меня кругом, а потом исчезла. Фактически после её исчезновения, не было у нас ни кошек, ни собак. А потом появились дети. Тесно. Какие животные!
И вдруг тут – Марван. Он мне нравился, игривый, я видела, как он бросился вдогонку за кульком, который гнал ветер. Честно говоря, я как-то немного побаивалась его. Иногда Мишка его гладил, а я «озвучивала» это дело. «Котик хороший, маленький, Марван хороший котик». А Мишка всё гладит.
Но в нашем большом доме у Марвана был враг. Уборщица, толстая бабища, активная, заводная, крикливая, всё орала:  «ходят тут всякие, мусорят». Известное дело. Тут взъелась она на кота: «опять этот вонючий кот здесь. Убью!». Бедный Марван убегал, дробно стуча лапками. Я пыталась объяснить, что это домашний кот, что его бросили, он ничего плохого не делает. Бесполезно. Мне рассказали, что она куда-то волокла его и ругалась. Потом одна женщина слышала, что она попросила увезти его подальше. Долго я высматривала Марвана. Но его не было. Бабища как-то притихла, видимо, ей стало легче от того, что своего добилась, победила врага, мирного котика. Дома у неё плохо, сын пьёт, а тут такой враг, с которым легче совладать. В ней, несомненно, злости даже больше чем избытка веса.
Но Марвана нет. Говорят, что коты могут возвратиться в свой дом даже через большой срок. Вот я и представляю себе, как увижу его, возьму на руки, понесу домой и больше не будем его выносить. Мысленно восклицаю: «Ты вернулся, Марван, милый. Где ты был? Куда тебя завезли эти твари. Марва-а-н!»
Иногда и я, и сын видим во дворе белого кота, похожего на Марвана, но «наш» знал, как мы его назвали, он тут же встрепенулся бы и подбежал. А этот отчуждённо смотрит. Нет, это не Марван. И угрызения совести замучили. Если бы не выносили на улицу, если бы сумели приспособиться к нему… Сколько уже времени прошло. Не менее полугода. И что делать!