Будь моим дедом

 
Будь моим дедом.
Мальчишки ловко орудовали лопатами. Вырыть окоп придумал Витька, черноглазый крепыш лет десяти. Маленький отряд из шести человек готовился дать отпор противнику. Ватага  Гошки Скорохода повадилась обдирать вишню, росшую за домом. Это была территория Витьки и его друзей. Вот и вчера, пока они рыбачили на ставке, скороходовцы нанесли очередной визит, не оставив ни единой ягодки.
Витька вызвал Гошку на переговоры. Решено было драться.  Это ничего, что Гошка старше на два года. Зато на Витькиной стороне правда. Не он первый начал. Надо проучить воришек. Разыграли, кому быть нашими, а кому фашистами. Всё честно: Витькиной команде быть нашими. Морально они готовы,  осталось дорыть окоп.
- Вы что творите, огольцы!
К ним семенила бабка Архиповна. Видно, так спешила, что и передник не сняла, шлёпала прямо в тапках.
- Что за раскопки! Орёте с самого утра, сил нет! Пылища на весь двор! Ну-ка Витька, давай лопату!
- Не дам! Не ваша, - сказал паренёк и снова принялся ковырять землю.
- Я тебе покажу «не ваша»! – ещё больше разозлилась бабка. – Грядку мою всю повытоптали! А ну, пошли, всё твоей бабушке доложу. Думаешь, родители в отъезде,  так управы на тебя не найдётся?
- Мы в войнушку играем, - шмыгнул носом Мишка и подтянул штаны повыше.
- А хоть в чёрта лысого! – пыхтела Архиповна. – Гражданин! Заберите лопату у фулюганов! – кинулась она навстречу седовласому мужчине с рюкзаком, остановившемуся рядом.
- Сейчас разберёмся, - сказал незнакомец и обратился к Витьке: - Что за страсти? Почему обижаем местное население?
Мужчина  подошёл ближе, заглянул в ямку, взъерошил волосы. Витька заметил рубец от шрама на правой щеке, губы сурово сжаты, а глаза тёплые.
Надо успеть вырыть окоп. А Архиповна ругается.
- Да, хорошему окопу цены нет! По себе знаю. Придётся подмогнуть. Ну-ка, подержи, - обратился седой к Мишке.
Он снял пиджак, спрыгнул в окоп, поплевал на ладони и принялся за дело.
- Вы, гражданочка, не серчайте. Мальчонки учатся быть мужчинами.  Мы в Отечественную своё дело сделали, теперь им родину защищать. А насорили, так сами и приберут. Вот только откуда фашистам взяться?
- Мы дерёмся двор против двора. Гошкиному отряду выпало быть фашистами, - сказал Витька, орудуя лопатой.
- А если б тебе выпало?
- Не стал бы. Я не фашист, - насупился Витька.
- Драться-то хоть за правое дело будете?
- За правое. Нечего втихаря вишню обрывать да ещё хвастаться.
- Справедливо. И оружие имеется? - вникал в проблему седой.
- А как же. Вот, - кивнул Витька на выструганные палки. – Наташка ещё снаряды готовит.
Девчонка лет восьми деловито складывала сухие комья земли, которые подносили два мальчика. 
- Я же говорила, земли накидают, грядку вытопчут, - оживилась Архиповна. – Ещё голову пробьют кому!
Седой внимательно посмотрел на забор, разделявший дворы. Между досок поймал взгляд настороженных глаз, тут же скрывшихся и громко позвал:
- Эй! Выходите! Чего прячетесь! – он выбрался из окопа, отряхнулся. – Пожалуй, готово.
В проёме появилась Гошкина голова, и через минуту весь отряд противника горохом посыпался через забор. Атаман выступил вперёд и сказал:
- Мы тоже не хотим быть фашистами. Забирайте свои вишни. Боцман!
Паренёк в спортивных штанах и кроссовках поставил корзинку у Витькиных ног.
- Вот что, хлопцы, у меня тут дело важное, - сказал седой. – Поможете? А вечерком сыграем в футбол.
- Сыграем, - заверил Витька. – А вишни разделим поровну.
- Дело-то какое? – сощурил глаз Гошка.
- Ищу я одного человека. Женщину, примерно моих лет. Стешей зовут.
- На нашей улице нет никакой Стеши.  Это точно, - заявил Гоша.
- Чего б ты понимал! – укоризненно сказала Архиповна. – Стеша – Степанида. Не твоя ль, Витёк, бабуля Степанида Ивановна?
- Зачем она Вам? – насторожился Витька.
- Спасла меня в войну. Прятала от фашистов. После войны написал, она ответила. Узнал: вышла замуж, сына родила. Хотел навестить, а потом закрутился по городам и стройкам. Страну из разрухи поднимали. Сейчас приехал, названия улиц другие. Вообще, столько построили – не узнать!
- Иван Стешин помер давно. Тоже фронтовик. Старые раны заговорили.  Витька деда и не знает. А ты веди, веди гостя к бабушке. Она это, - подталкивала мальчишку Архиповна.

Степанида Ивановна ставила пирог в духовку. Скрипнула калитка. К дому шёл внук с незнакомым. Женщина вытерла руки и поспешила к ним.
- Опять набедокурил.  Вы уж простите, недоглядела.
- Где уж за пацанами углядеть! – улыбнулся мужчина. – А меня признаешь, Стеша?
 Степанида  молча разглядывала гостя. Он терпеливо ждал, затем вынул из рюкзака охотничий нож, протянул женщине.
- Вот сохранил.
Степанида всплеснула руками и выдохнула:
- Игнат! Вернулся! Где ж ты пропадал столько лет? Не узнать тебя.
- Жизнь потрепала. Это верно. А я тебя сразу узнал. Приехал могилку навестить.
- Что ж мы стоим! Заходи в хату, - засуетилась Степанида. – У меня пирог вот-вот готов будет. А на могилку завтра с утра сходим.   
После вишнёвой наливочки да сытного пирога гостя разморило. Игнат предался воспоминаниям.
- Напугали мы вас тогда. Завалились среди ночи. На мамке твоей, Стеша, лица не было.
- Решили, что немцы, - отозвалась из кухни Степанида.
- Я в ногу был ранен, а Лидочку мою несли на плащ-палатке.  В живот угодило. Без сознания была. Спасибо, хозяюшка не выгнала, приютила.
- Что ты, Игнат! Как выгнать! Свои же! – Степанида закончила мыть посуду, поставила на стол кувшин с квасом. – Попей, холодненький.  Тогда поутру немцы вошли в посёлок…

… Стеша  вбежала в дом.
- Мама, немцы по улице шастают, ищут хаты для постоя. У Марии Трофимовны троих наших бойцов нашли, пристрелили, и её заодно.
- Я сейчас уйду, - приподнялся с лежанки Игнат, глядя на растерявшуюся женщину.
- Куда? Им в лапы? – замахала руками девчонка. -  Сделаем так…
В дверь заколотили прикладами. Первыми вошли два автоматчика  и осмотрели все углы. Затем появился офицер. Он выпучил глаза на девчушку в марлевой повязке, перевёл взгляд на кровать, на которой стонала женщина, рядом с ней  девушка с закрытыми глазами. Волосы разметались по подушке, на лбу испарина.
- Was ist das? – ткнул  немец пальцем в лежащих.
- Мутер, швестер кранке, - напрягла школьные знания немецкого Стеша. – Тиф! Тиф!
Офицер, видимо, понял, потому что сразу зажал нос и, прикрыв лицо носовым платком, выскочил за дверь. Игнат выждал немного и выбрался из-под кровати. Стеша вышла покараулить, пока мать обработает его рану. К вечеру, не приходя в сознание, Лида умерла. Они похоронили её в саду за домом. 
Кость не была задета, и рана заживала быстро. Днём Игнат отсиживался в погребе, ночью выходил, чтобы изучить местность и посты, где находились полицаи.
- Завтра ухожу. Пора, - сказал как-то Игнат. – На прощание устрою им фейерверк. Две гранаты припрятал.
Стеша вызвалась проводить. Они вышли глухой ночью. К дому старосты, где спали после кутежа фашисты, прошли огородами.
- Прощай, Стеша, прощай сестрёнка дорогая, - Игнат обнял девушку и поцеловал. – Век буду помнить тебя. Жив останусь – встретимся. Что это? – почувствовал он в ладони твёрдое.
- Батин нож охотничий. На кабана ходил. Пригодится.
Фигурка девушки растаяла в ночи. Она подходила к дому, когда друг за другом тишину разорвали два взрыва…
 
- Назавтра после твоего фейерверка немец так лютовал, так лютовал, - вспоминала Степанида. – Всю молодёжь посёлка согнали в школу, все дома и улицы прочесали, искали партизан. Продержали два дня и угнали в Германию. Хлебнула там лиха.
- Не мог я поступить иначе. Шёл к линии фронта. Да не я один, много таких оказалось. Опасались, не попасть бы под пули своих. Дождались наступления и примкнули к пехоте. Спасибо, командир поверил, а не то… Ещё два ранения. Проклятая война по всем хорошо проехалась.
- Вырасту – военным стану, - заявил Витька. – Ба, я во двор. Колёса на велике подкачаю, - и, прихватив инструменты, убежал. Игнат продолжил:
 - Вернулся. А у сестры двое детишек на руках и муж погиб на фронте. Помогал поднимать. Потом колесил по стране: стройки, стройки. Так бобылём и остался.
- Чего не женился? – спросила Степанида, разливая чай по второму кругу.
- Как-то не сложилось. Сорок лет скоро, как закончилась война, а раны до сих пор болят. Нет, не те, что тело продырявили, те, что в душу угодили. Лидушкина пуля мне предназначалась. Заслонила меня собой Лидушка. Во весь рост лицом к врагу стояла и руки раскинула. Живу с этой памятью и болью в сердце.
-  Отпусти её, Игнаша, пора отпустить. А Лидушку  мы перенесли. Захоронили рядом с братской могилой, - Стапанида погладила его по голове. – Вот что я тебе скажу. Хватит колесить по свету. Оставайся. Ты один, я одна…
Игнат взял её ладони и прижал к губам.
- Спасибо, Стеша, спасибо.
В открытом окошке появился Витька, возившийся с велосипедом, и радостно заорал:
- Дядя Игнат, будь моим дедом!
- Собирайся, внучок, пора на футбол. Только, чур – я на воротах, - улыбнулся Игнат.
                27.12.2016