Волшебная история
Ёлка лежала в луже грязного талого снега. Сдавленная проводами гирлянд, утыканная шарами. Она всё ещё дышала каждой своей смоляной иголочкой, всё ещё верила в чудо: снежное, искрящееся, морозное волшебство. И восхищённые взгляды, и весёлый смех, и всполохи огней - это, пусть и недолгое, но желанное "подарить другим счастье", примиряло её с быстротечностью и неминуемым концом. Её концом. Она верила и ждала. Там, у себя в лесу, в кругу таких же зелёных подружек, хорошея год от года, набирая силу, впитывая запахи родного дома, она мечтала о том, что ей разрешат быть Дарительницей. Она ждала и спелёнатая крепко-накрепко в углу приткнувшихся друг к другу домов унылой ночью без звёзд и луны, без снега и убаюкивающей тишины; и серым утром, когда возле неё остановилась огромная машина, чихающая смрадом; и днём, когда её стали поворачивать так и эдак, снимая с молодого тела ненавистные верёвки. Она готова была терпеть и боль топора, и визг пилы, и потерю своих веток, зная, что всё это - плата за ту самую радость единственной ночи.
Поставили. Нарядили. Опутали. И ушли.
Королева единственной ночи победно мерцала огнями придуманной радости. Накрапывал дождь, всё ниже опускалось небо, всё сильнее задувал ветер. Ёлка слегка накренилась и, испугавшись, замерла. Гирлянда погасла, и ёлка рухнула.
Девочки сидели за столом в старой квартире Ленкиной мамы и развлекались бесконечными "а помнишь?" Они не виделись лет тридцать и теперь уже завязывали банты не себе, а своим внучкам. Но здесь, за этим столом, всё ещё оставались девочками: легко вспыхивали от глупых обид и так же легко заливались безудержным смехом от всякой ерунды.
- Помнишь бумажные бусы?
- Ты схитрила: готовые где-то нашла!
- А ты снежинки из фольги откуда взяла? Признавайся: тебе кто-то отдал!
- Нет, выменяла. У девчонки из Дома пионеров. Я ей свою корону отдала после концерта, а она мне - все свои снежинки.
- Корона - да... Влетело тебе тогда за разбитые стеклянные шары. Сама мастерила-то?
- Сама. Пыхтела и делала, - смеялась в ответ Ленка.
- Хорошая Ёлка была. Сколько лет прошло, а ведь помнится всё.
- Помнишь наши накрахмаленные марлевые юбки Снежинок?
- А нарисованные мушкетёрские усы у мальчишек?
- ... Геннадий Петрович - навсегдашний наш Дед Мороз
- ... Ирка-Снегурочка
- ... ёлка наша до потолка и споры про самую лучшую игрушку на ней.
Они враз замолчали и, вздохнув, уставились в непролазную черноту дождливой новогодней ночи за окном.
- Лен, ёлка-то упала! Ты смотри!
Женщины переглянулись и почти одновременно бросились в прихожую. Окна соседних домов смеялись праздничным весельем. Притихшая улица считала торопливых прохожих. Двери филармонии, рядом с которой прописалась ёлка, ободрили приглушённым светом.
- Попробуем постучать? Сторож-то всяко там есть, а? А холодно-то как! На мороз поворачивает.
Откуда-то справа, вынырнул дед и, шаркая ногами, ссутулившись под тулупом, наброшенным на плечи, неспешно подошёл к двери:
- Ну? - он никак не мог понять, что понадобилось двум немолодым особам за пару часов до боя курантов в этом пустом здании.
- Ёлка! Дед! Смотри, ёлка твоя упала!
Дед козырьком сложил ладонь у лба и попытался рассмотреть, что там, на улице, приключилось.
- Ух ты! Щас! - всплеснул он руками и прихлопнул себя по бокам. - Девчонки, подсобите, а?
- Да открывай ты! Заморозил нас уже насмерть, - засмеялись те в ответ.
Дед подвигал запорами и распахнул дверь:
- А холодает, девчонки! Вон и луна вышла, - прищурился он. - Щас поглядим, порешаем беду эту, - кивнул он в сторону ёлки.
Вдруг заторопился, на ходу нахлобучивая шапку и застёгивая тулуп. Втроём, будто уставший хоровод, они ходили друг за другом, прикидывая, как поднять дерево.
- Ладненько... ага... ты за мной вставай, а ты - с той стороны нас жди! Поднимем, - потёр ладони дед.
Женщины притихли и слушали команды старика:
- Ага... Стой. Щас. Держи. На себя поддай. Хорош! Ну, замрите! Тааак...- дед суетился, то там, то сям постукивая топориком, как молотком. - Нуу... Отойди! Смотри со стороны: прямо стоит?
- Лампочки-то...- переглянулись женщины.
- И это подправим, - улыбнулся сторож.
Он ходил неспешно вокруг ёлки, выискивая притаившуюся неисправность, поправлял ветки, что-то шевелил, кряхтел и поглаживал свою бороду правой рукой.
- Ну, чисто Дед Мороз! - Ленка подтолкнула подругу, и они весело рассмеялись.
- Дед! Тебя как зовут-то?
- Николай, - улыбнулся дед. - Никола, стало быть.
- Ишь, какой волшебник ты у нас! Подправил праздник-то. Угодил!
- А то! Я щас и снежку сыпану, - дед запрокинул голову к небу.
И, будто дождавшись команды, закружились редкие снежинки. Луна улыбалась, перемигивались звёзды.
Рождался Новый год.
PS Спасибо автору рисунка