Пётр Редькин
ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ
О книге Хелью Ребане «Кот в лабиринте», М. Издательские решения, 184 с., 2016.
(рецензия опубликована в Общеписательской литературной газете, август 2016).
Ставка на рынок как высший суд писательского творчества, пожалуй, бита. Русскоязычная литература не выбралась из болота "серятины" советских лет, даже более – окостенела в нем.
Книга Хелью Ребане (эстонка, пишущая и по-русски) вначале вызывает подозрение, что рассказы не блещут оригинальной культурой замысла, есть в них некая обыденность существования персонажей, но прочитав и потом для вящего убеждения перечитав иные из них, понимаешь: а ведь писательница – непроста как яблоко, ее опусы – притчи из нашей жизни, недоступной многим для погружения и поиска смысла ее явлений, обстоятельств и существующих рядом с ними человеческих натур.
Мастерство, «железная рука» формы – неслучайны, можно говорить о новом (не голубом и не розовом), а трагедийно пунцовом периоде творчества, когда писатель обязан обрести мудрость.
Рассказ «Город – веретено» перекликается с Городом Солнца средневековья, вдруг построенном посреди обыденного мира. Сарказм остается за кадром журналистки, беседующей с мэром об устройстве разных социумов и их связях в «зоне чистого разума»; читатель не захочет жить в технограде, где человек подобен кокону бабочки в паутине безумных цивилизаций, планируемых ныне.
На некую антитезу темы претендует рассказ «Аристарх и ручная бабочка». Пестование бабочки радикально меняет угрюмость научного сотрудника на житейский «оживляж», наконец, нормирует подобие гармонии в душе. Бабочка как страсть, как факел, гуманизирующий людей и несомый куда-то к японцам – сюжет не для притчи, оттого отношения между героем и близким социумом более прочувствованы писательницей.
Однако «фактор бабочки» еще раз использован Хелью Ребане в фантастическом сне некоего человека, услышавшего голос: «Великое Кольцо разума решило вступить в контакт с вашей цивилизацией». Вспомним сентенцию Достоевского о «слезе ребенка», бабочка – метафора в диалоге с Богом, если отожествлять его с «Разумом».
Персонаж рассказа увидел во сне, как в пыльном окне бьется бабочка, и дергает за ручку – «окно распахивается», но зачтется ли этот поступок, если человек в реальной жизни «идет на службу и видит бабочку на пыльном подоконнике»? «Его взгляд равнодушно скользнул по ней», хотя был шанс – она еле заметно шевельнула крыльями». Для «Кольца Разума» тут нулевое значение, контакта нет с недочеловеком.
Вообще, логика замысла писательницы более тяготеет к рационализму фабул и конструирования сюжета, часто весьма условного, кстати, этого принципа держался Достоевский, помещавший своих персонажей, словно в лабораторию, в разные обстоятельства с высокими токами напряжения души (принцип инварианта).
Рассказ «Кот в лабиринте» оставляет впечатление парадокса: человек устал от бизнеса и согласился на игру в лабиринт с тем отличием от греческого мифа о лабиринте царя Миноса, что боги прислали на роль Ариадны обыкновенного кота. Здесь интересно выписан страх персонажа, день за днем мятущегося в клетках под открытым, но недосягаемым, небом.
Страх, потом воля к действию, мотивированная котом, – житейские, на первый взгляд, но рассказ более реалистичен, чем фантастическая игра, постановка, цена которой – смерть персонажа и отход его имущества «фирме».
В этаком контексте голос сверху, «намяуканный» котом, звучит как голос Высшего Разума: «Се человек!»
А вот рассказ «Скелет» поражает (как и ряд других) принципом парадоксальности (скажем, разновидности инварианта), связанным напрямую с психикой человека. В поезде как будто двое: мужчина и попутчица (или клише подсознания о «скелете в шкафу» у любого и всякого; и никакой фантасмагории, если персонаж пережил развод с женой – ядовитой до скандала, питал мысль (только мысль!) о ее убийстве, но этот факт подсознания воссоединился с газетной криминальной хроникой и стал его тайной, его сумасшествием, его галлюцинацией.
Хелью Ребане предпочитает конструировать притчу, но свойства фабулы как будто вырываются, забегая вперед. Только притча бывает пограничная с анекдотом, как в рассказе «Черный силуэт» о дознании следователем убийства.
Преступника последний не желал слушать, вся соль рассказа – в этом, но преступник убил писателя-детективщика, ни разу не придумавшего развязку своего рассказа.
Вовлеченный в действие, заинтригованный слушатель желал знать, что дальше было? Так и следователь, попав на эмоциональную волну «не успел расслышать последние слова преступника», и грохнул «увесистой Фемидой» по башке, не услышав последних слов: «Вот у меня и сдали нервы».
В рассказе «Эксперимент Гессеринга» писательнице интересно заглянуть на тему «Город-веретино» с близкого расстояния: на перевалочном пункте межпланетной станции собирают бездетные пары мужчин и женщин.
Как принято в народе думать, на каждого умного по дураку – все поровну, все справедливо, но теперь в разрезе эгоист–альтруист, дабы развести их по разным планетам (Эгос и Альтрус).
Закон Гессеринга гласил: «Эгоисты женятся на альтруистках…» статистика!
Эгоизм требует жертв, желательно – добровольных, но Гессеринг был разочарован: эгоизм и альтруизм – не наследственные качества, «как цвет глаз или темперамент».
Постановщиков эксперимента ждало разочарование.
Что позволяет Хелью Ребане удерживать жестко и властно сюжет, создавать совершенно не женскую супер-идею, мыслить независимо от пресловутого рынка, той или иной гранью замысла раздвигая пределы фантастики прошлого в ее интеллектуальном значении для читателя?
Наверно, секрет таланта, не знаю.
Петр Редькин
Автор иллюстрации (обложки следующего издания книги) - Владимир Подрушняк.
Книга продается в интернетмагазинах amazon, ЛитРес, ozon, как в электронном, так и бумажном варианте.