Продолжение рассказов цикла "Зелёные обложки" или "Рукописи из прошлого"
Предыдущая глава http://proza.ru/2016/12/05/554
7. Из горящего города
В сообщениях о встречах с читателями на презентациях новой работы писателя часто звучат слова о диалоге, об обратной связи…
Такая «обратная связь», наводимая после того, как повесть или роман уже написаны и вышли в свет, разумеется – никак не может повлиять на содержание самого произведения.
Однако в век Интернета возможна такая форма диалога, при которой в создании опуса принимает участие и сам читатель.
Во второй главе этого повествования «Начало оккупации» я уже обыграл рецензию читателя. Воспользуюсь этим приёмом и здесь.
В отзыве на главу «В хрониках Нарнии» читатель пишет:
«Вообще, сказать честно, впервые читаю и слышу про детский дом в зоне оккупации немцев. Если бы не от Станислава Бука, не поверил бы».
Чтобы не формулировать свой ответ дважды, приведу его дословно.
«Олег! В самой первой главе "Рукописи из прошлого" я привёл запись моей мамы, а в ней такие слова:
"Еду в министерства Украины в Харьков. В секторе детдомов заведующая Любарова заявила, что вчера была ваша зав. ГорОНО Зелёная и сообщила, что все детдома Умани благополучно эвакуированы".
Зелёная соврала.
О Зелёной.
Это партийный функционер. В середине 30-х она руководила Ликбезом в украинском Черноземье и тогда они с мамой познакомились. Мама в те годы была активной комсомолкой, делегированной на учёбу в Кривой Рог от одной херсонской коммуны.
После войны Зелёная стала первым секретарём райкома партии в Умани. Когда в августе-сентябре 1941 года мы из приднестровья (из Буковины) эвакуировались в Умань, Зелёная и моя мама встретились вновь, и тогда Зелёная привлекла маму к эвакуации из Умани восьми детдомов, скопившихся там после предыдущей эвакуации в Умань.
Вот то, что помню я лично.
В годы оккупации в Умани кроме нашего детдома были: детдом глухонемых, детдом слепых и детдом трахомых. Это точно, я даже бывал возле ворот тех детдомов и видел тех детей, что вызывало во мне и любопытство, и жалость к таким детям.
Ко дню освобождения Умани в марте 1944 года в городе оказался только наш детдом. Что немцы сделали с теми тремя детдомами (детей инвалидов по зрению и слуху) можно только догадываться.
А вот как те детдома оказались под немцами? Может быть их и не пытались эвакуировать, надеясь на немецкий гуманизм? Ведь с большим трудом, сбрасывая с грузовиков и телег вещи граждан и сажая туда детей, Зелёной с помощниками удалось отправить из города пять "нормальных" детдомов, из которых только "мой" изменил маршрут (не знаю причины) и был возвращён в город. В этом же альбоме есть запись тёти Люды, которая писала о панике во время эвакуации граждан из Умани (Ну, это естественно, где такой паники в таких условиях не было?). Возможны варианты: или немцы вернули в город детские дома с детьми-инвалидами так же, как наш детдом, перехватив их на маршрутах эвакуации (хотя зачем им это было надо?); или такие детдома и не пытались эвакуировать, тогда это преступление Зелёной и её руководителей в ЦК компартии Украины; или уже в дни оккупации эти детдома были привезены в Умань из других городов Украины (опять же – немцам это было надо?); наконец, оккупанты успели в свою очередь эвакуировать в свой тыл те три детдома, как хотели эвакуировать и наш, но не успели, так как сами были в Умани окружены (зачем нужны были Германии наши больные дети?)
Были ли другие детдома под оккупацией, подобно нашему? в других оставленных? Это не исключено, так как детские дома были едва не в каждом райцентре, как и в наши дни. Этого я не знаю. В поисках своих утерянных детей моя мама знала о десятках детдомов, эвакуированных сначала в Сталинград и за Волгу, в Среднюю Азию и на Кавказ. Но об оставленных в оккупации я ни от неё, и ни от кого-либо не слышал.
Где-то на Украине есть стела погибшим детям, у которых немцы брали кровь для своих солдат. В нашем детдоме кровь не брали, – я бы об этом знал».
В заключение добавлю, что о зверствах фашистов над детьми в Харькове и Макеевке, в концлагере Саласпилс и других лагерях можно найти материалы. Но здесь я пишу об Уманском детдоме, об оккупации, о том, что помню или узнал от близких мне людей или (в своё время) от наших детдомовцев, не используя каких-либо литературных источников.
В отличие от других мест содержания детей в оккупации, в нашем детдоме нас, детей, не морили голодом, хоть и кормили не досыта. Почему так, какие планы у немцев были в отношении нас, – я могу только строить гипотезы.
* * * * *
Продолжение http://proza.ru/2016/12/18/983