…здесь должно быть имя героя…
(…но его не будет)…
…жил на станции, про которую, казалось, все забыли, даже она сама забыла о том, что она есть. Когда мимо станции проходил последний поезд – никто не решался сказать, даже старожилы, даже старая Забывишна, которая жила на окраине и гадала на счастье, если спросить её про поезда, разведет старческими руками, вскинет голову – А? Чавось? Какие поезда? Да запамятовала я… а-а-а, в тот год ишо Нинка овдовела… А вы про чавось говорили-то? Про Аленку? А-а-а, тадысь неурожай был…
Люди на станции латали свои ветхие дома, выращивали нехитрый урожай, держали кур и свиней, в больших семьях обзаводились лошадьми и коровами. Но все-все, даже самые зажиточные, даже те, у кого по праздникам на столе было Рождество, сходились во мнении: станция – место гиблое, и хорошему человеку здесь ничего не светит.
Впрочем, герой так не считал: ему нравилась станция, может, потому, что больше ничего он в жизни не видел, а может, потому, что если выйти на улицу, можно увидеть большие красивые звезды, и еще Солнце, и еще Луну. Герой помнил, как в детстве отец выводил его из дома (а мать героя умерла рано-рано), и показывал:
- Гляди, сына, это луна.
- Ну-ла…
- Не ну-ла, а лу-на. Ну?
- Лу-на…
- Верно… а это вот солнце.
- Со… це…
- Точно. А это вот звезды…
- Вё… зы…
- Прально… а вон земля…
- Зе… мя…
Герою нравилась земля, она была большая и красивая, и по ней плыли белые облака. Герой хотел на землю, но ему говорили, что сначала надо вырасти и кончить школу. А когда герой выучился читать и писать, ему говорили, что надо дождаться поезда.
Дождаться.
Поезда.
А поезда всё не шли.
Герой мечтал о земле, о дальних странствиях, о больших городах и удивительных приключениях. Он до дыр зачитал старый атлас мира, выучивая наизусть названия столиц, островов и архипелагов. Когда герой вырос, он стал путевым обходчиком несмотря на протесты отца (мы тебя не для того растили, чтобы фигней занимался). В глубине души он мечтал однажды дойти не до седьмого километра, а дальше, не на свою территорию, до самой Земли.
- Па… а чи-во значит – за-мо-ро-же-но?
- Да не пойдем мы за мороженным, смеешься, холод какой…
Маленький герой снова читает:
- А чи-во значит – заморожено? А вот тута – про… проект же-лез-ной-до-ро-ги был за-мо-ро-жен…
- А вот вишь, зима у нас, холодно у нас? Во-от, это значит – заморожен.
…откуда-то из детства приходили воспоминания, вопросы, на которые герой получил ответы уже будучи взрослым – теперь он знал, что значит – проект железной дороги от Земли до Луны был заморожен…
- …он не был заморожен.
- Чего?
- Он не был заморожен.
- Да ты лежи, лежи, успокойся уже…
- …а чего ты говорил, что он заморожен не был?
- К-кто заморожен не был?
- Ну тебя когда на насыпи чуть живого подобрали, ты говорил, что проект заморожен не был?
- А-а-а… бредил, наверное.
- А чего с тобой на насыпи случилось-то?
- Не… не помню.
Тогда герой не сказал, что он видел – да ему бы никто и не поверил. Он сам себе не поверил, подумал, что это ему пригрезилось, прибредилось, при…
А потом герой услышал ночью гудок поезда.
Проснулся, подскочил, бросился на улицу, даже не надевая полушубок, замер на пороге.
Поезда не было.
Поезда не было – только стучали по рельсам колеса, так-так-так-так-так-так…
Герой вспомнил – как в восемь лет с другими мальчишками бегал слушать поезда. Зачинщиком был Васёк, он всегда был зачинщиком, и когда по крышам лазали, и когда самолет в сарае у деда Антипа собрали, дед Антип тогда обещал всем уши надрать, и когда…
…и вот когда бегали слушать поезда.
Ночью.
Потому что поезда всегда было слышно ночью.
- Пойдешь сегодня?
- Куда пойду? – не понимал герой.
- Поезда слушать.
- Так не ходят же…
- Тю-ю, не ходят, больше этих взрослых слушай, еще и не то наговорят… так пойдешь?
- А когда?
- Ночью сегодня.
- Папка заругает…
- Тю-ю, папенькин сынок нашелся, тебе поезда важнее или папка?
…так-так-так-так-так-так…
Стучит поезд, приближается.
Так-так-так-так-так-так.
Бегут мальчишки вверх по насыпи, и Анька, дуреха, с ними. Анька, дуреха, это сеструха Васька, за мальчишками увязалась, Васёк хотел ей тумаков навешать, а она, дуреха, грозилась рассказать всем, что пацаны ночью на дорогу пошли, пришлось и её взять, чтобы молчала, дурёха…
Так-так-так-так-так-так…
Карабкаются мальчишки на насыпь.
Поезд стучит – так-так.
Анька, дурёха, отстает, ноет:
- А по-мо-ги-и-ите-е-е!
А фиг тебе, сама напросилась, вот сама и лезь теперь.
Так-так-так-так-так-так.
Колеса стучат по рельсам.
Ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!
Свисток свистит.
А поезда нет.
Смотрят пацаны на рельсы, а поезда нет.
И Анька, дуреха:
- А нету поезда, а наврали вы всё-ё-ё-ё!
- Да ничё не наврали, его ушами слушать надо, а не глазами смотреть!
- А врёшь ты все, это ты там-там стучишь…
- Да не вру я!
Анька, дурёха, на рельсы лезет, чтобы показать, что поезда никакого нет, и герой тянется за ней, утянуть Аньку с рельсов, вроде и нет поезда, а всё равно страшно, а мало ли…
- И Васёк героя хватает, назад тащит.
- Ты чё? Пусти?
- Охренел, под колеса хошь?
Анька вскрикивает.
Падает.
Кувырком отлетает с насыпи.
Кровавые кляксы на снегу.
- Анька-а-а-а-а!
Мальчишки бросаются к Аньке, катятся по снегу.
Герой бежит к ближайшему дому, стучит в окно, не сразу понимает, что к себе домой постучал, что видит отца…
- Чего такое?
- Анька… Анька…
…тогда, на похоронах, нам сказали, что Анька попала под поезд, и это был полный бред – не было никакого поезда, не-бы-ло, и быть не могло, я специально проверял записи на вокзале – ни про какой поезд там не было ни слова.
- Знаете, что я заметил? – обратился герой к своему соседу за столом.
- М-м-м? – сосед не был настроен на откровения, но холодный зимний вечер на станции располагал к долгой беседе.
- Я смотрел архивы нашей станции… и заметил, что архив начинается с того, как проект по станции заморозили.
- М-м-м? – сосед лениво отхлебнул из своего стакана.
- …и ни слова о том, как построили станцию. Как по ней ходили поезда. Как будто этого не было вообще. Понимаете?
Сосед хотел в третий раз сказать –м-м-м, но передумал.
- И вот ещё что я заметил… я посмотрел газету, в которой написано, что проект заморожен… Она на цветном принтере напечатана.
- И что?
- Газета датирована девяностым годом, а цветной принтер только в девяносто третьем появился! Это вранье все… это кто-то придумал, чтобы не спрашивали, почему поезда не ходят…
- М-м-м-м… - снова ответил сосед.
- А помогите, а я от поезда отстал… - чумазый мальчик подошел к столику с протянутой рукой.
- И где той поезд? – не выдержал герой, - где твой поезд?
Остальные посетители маленького кафе недовольно обернулись, осуждающе посмотрели на героя. Конечно, все понимали, что никакого поезда нет, но говорить об этом вот так… открыто…
Так-так-так-так-так-так…
Люди насторожились, услышали перестук колес за окном, кто-то даже отдернул занавеску, но, конечно, никто ничего не увидел.
Так-так-так-так-так-так…
Так-так-так-так-так-так…
- Побереги-и-и-сь!
Герой слышит крик напарника, напарник внизу насыпи, а герой здесь, наверху, на насыпи, на рельсах, слышит – так-так-так-так-так-так…
Герой хочет скатиться с насыпи, скатываться нельзя, насыпь отвесная, совсем отвесная совсем-совсем…
Так-так-так-так…
Вот так.
Поезд приближается.
Герой хочет упасть на рельсы, не успевает…
Так-так…
- И…
- …ничего не происходит.
- …обошлось, - сказал напарник, когда герой вернулся с обхода путей.
- Раз на раз не приходится с этими поездами, - согласился герой, - а… а почему иногда поезда хорошо слышно, иногда не очень, иногда сбивают, иногда нет?
- Да… не бери в голову.
На маленькой кухне в будке обходчика вскипел чайник.
…наконец, я решился написать то, в чем боялся признаться даже самому себе, то, что увидел, когда однажды попал под поезд. До последнего я был уверен, что это не более чем обман моего воображения – но теперь я понимаю, что это правда.
Дело в том, что наша реальность на самом деле находится на стыке двух реальностей – в одной из них проложили рельсы от Земли до Луны и пустили по ним составы, а в другой реальности о таком проекте даже и не слышали. Наш маленький мир появился, когда две вселенные ненадолго приблизились друг к другу – у нас появились рельсы, но поезда по ним не ходят…
- …а по какому случаю обыск?
Полицейский протягивает тетрадь:
- Вы писали?
- Ну, допустим, я.
Пройдемте с нами.
- По какому поводу?
- А то сами не понимаете…
- И сколько, по-вашему, осталось нашему миру?
Герой оторопело посмотрел на полицейского, и еще на одного бесцветного человека в роговых очках, который сидел рядом.
- В смысле… сколько осталось?
Бесцветный человек откашлялся:
- Понимаете, два мира не могут соприкасаться вечно, рано или поздно они разойдутся, и наш мир исчезнет. Вы не рассчитывали, когда это случится?
- Да нет… ничего я не рассчитывал…
- Откуда же тогда…
- …я просто видел… видел… когда чуть не попал под поезд.
Бесцветный человек поправил роговые очки:
- А что вы еще… видели?
- Я видел… вернее, это я не видел, это я думаю… что можно нам в какой-нибудь мир перебраться… Ну, не в какой-нибудь, а в мир, где лежат рельсы и ходят поезда.
- И как же это сделать?
- А вот… я видел, что наш мир, он между мирами туда-сюда покачивается, как маятник. Когда ближе к миру без рельсов, поезда не видно и не слышно, а когда ближе к поездам, там и поезда слышно, и видно иногда…
- …и под колеса попасть можно.
- Точно. Так вот… Сейчас наш мир движется в сторону вселенной, где поездов нет… надо от этого мира хорошенько оттолкнуться, и тогда наш мир к другому миру полетит… где поезда… и там останемся…
- Оттолкнуться… легко сказать, это надо, чтобы кто-нибудь там остался… в мире без рельсов… в открытом космосе…
- Надо.
- И… кто останется?
…больше всего герой любил, когда отец брал его с собой обходить пути…
(…нет, это не наш герой, это другой герой, он будет жить через много лет…)
…по дороге они всегда останавливались у неприметного памятника на обочине, и отец рассказывал, что этот человек однажды толкнул маятник в нужном направлении, а сам остался. Когда герой спрашивал, что это значит, отец пожимал плечами:
- Ну, так говорят…
…и они шли дальше. Герою нравились прогулки к рельсам, но он хотел большего. Он мечтал вырасти и стать…