А музыка звучит.
I.
Надо спешить на работу, а я что-то никак не могу сосредоточиться. Сегодня необходимо взять с собой особую папку. Быстро завтракаю, два бутерброда складываю в пакетик, туда же отправляю большую шоколадную конфету – подарок мамы моей талантливой ученицы. Быстро одеваюсь, благо вся одежда ждёт меня на отдельных плечиках. Чуть – чуть косметики… и выбегаю из дома.
На работу никогда не хожу дворами, а тем более оврагами, люблю асфальтированные дорожки, или дорожки, выложенные плиткой, или утрамбованные тропинки. Они чистые, ровные, и идёшь по ним, радуясь. И обувь всегда чистая. Но сегодня, опаздывая, решила пойти через частный сектор города, чтобы немного срезать путь. Погода с утра отличная, светит солнце, и я свернула на протоптанную тропинку.
Думая о своём сокровище, которое скрыто в моей секретной папке, огибаю небольшой особняк, совсем обветшалый, видимо никто в нём не живёт. Особняк обнесён забором, который немного наклонён, и кое-где в нём виднеются небольшие проёмы. Проходя мимо одного проёма, я услышала чудесную мелодию. Она была настолько прозрачна и чиста, что я от неожиданности остановилась, и застыла, очарованная неизвестным мне произведением. Хочу сказать, что я – музыкант - профессионал, обучаю в музыкальной школе одарённых учеников.
Стою, застыв, потеряв не только ощущение действительности, но и забыв, куда иду. И вдруг услышала как какой-то, невероятного тембра голос включился в эту музыкальную импровизацию. Завороженная тем, что слышу, и не осознавая, что делаю, пролезаю в лаз в заборе и по протоптанной дорожке направляюсь к дому на звук голоса. Слов нельзя понять, слышны только звуки, которые чудесным образом соединяются в музыкальные фразы. Иду, вся наполненная завораживающими звуками. Вхожу в дом и поднимаюсь по лестнице, которая ведёт в так называемый мезонин. Дом не жилой и не заперт. Взошла по лестнице и остановилась, поражённая увиденным. Спиной ко мне за инструментом сидел мальчик и пел. Волосы торчали в разные стороны, одежда, как лохмотья, руки красиво двигались, как у настоящего пианиста. Старый рояль был в хорошем состоянии на вид, а все остальные предметы мебели оставляли желать лучшего. Впрочем, их было не так много. Какой-то столик у окна с креслом и старый шкаф – сервант. Больше в комнате ничего не было, да и взгляд мой был прикован к мальчику.
Он так красиво пел, что я кроме него ничего не замечала. Допел одну песню, запел вторую, а я стояла, не в силах сдвинуться с места. Не знаю, сколько времени прошло. Но мальчик вдруг резко оборвал песню и повернулся ко мне. Что я пережила не передать. В его сияющем лице было столько ликования, но когда мальчик увидел меня, в его глазах появились страх и печаль. Будто его застали на месте преступления, и ему не миновать расплаты. Мы долго смотрели друг на друга, вдруг он юркнул мимо меня и помчался по лестнице вниз. Я бросилась вдогонку, но он был уже внизу, когда обо что-то споткнулся и упал, и этим помог мне догнать его и удержать. Он вращался вокруг меня волчком, пытаясь вырваться из цепких моих рук, но я крепко держала его, уговаривая не кусаться и не вырываться.
Конечно, он не мог со мною справиться, потому что был как тростиночка, худенький, измождённый, как будто преодолел длинный путь. Когда немного успокоился, я решила предложить ему завтрак, который взяла с собой. Одной рукой я крепко взяла его за руку, а второй достала из сумки бутерброды и дала ему. Он ел медленно, с чувством, как и пел, а я смотрела и моя душа наполнялась жалостью и тем неведомым чувством, что ощутила, когда слушала его пение.
Бутерброды съедены. Я протянула шоколадную конфету в очень красивой блестящей обёртке. Он долго рассматривал обёртку, не решаясь развернуть, а потом одним движением отправил конфету в рот. Я смотрела на него, а он наслаждался вкусом конфеты, закрыв глаза, а конфета таяла во рту. А потом запел. Опять это была песня без слов, но удивительной чистоты голос заставил меня окунуться в то неведомое чувство, которое испытала ранее. Я крепко держала его руку, а он пел. Мы находились в нижнем этаже дома, где было много мусора и старой мебели.
Когда он закончил петь, я приняла решение, Крепко держа его за руку, повела на выход, решив отвести в школу, а там посмотрим…
II.
Дорогой я обдумывала, как поступить с такой находкой! Что это была находка, я не сомневалась. С собой у меня была ценная папка, в которой лежали ноты и слова прекрасной песни, подаренной мне известным композитором. Нашу школу включили в состав участников международного конкурса детской песни. Сегодня директор собирала совещание, где ей хотелось услышать наши предложения. Я и захватила эту папку, но исполнителя у меня не было. А сейчас я была рада, что опаздываю, и веду за руку исполнителя.
При рождении, Бог каждому заложил "потенциал полёта". У этого мальчика он был – потенциал полёта. Только кто он, почему был в этом доме, я не знала, на вопросы он не отвечал.
Улыбка мамы, сильные и любящие руки отца, первая исполнившаяся мечта. Все эти моменты жизни вряд ли были у этого мальчика. Но в нём была жажда познания, была радость и любовь жить. И эта жажда зарождала счастье. Счастье от того, что жив. Я это видела, идя с ним рядом. Он с удивлением и восхищением смотрел на окружающий его мир.
Я привела его сразу на совещание. И начала с наступления, потому что у меня была причина опоздать и эта причина была со мной. Я рассказала, что услышала, как он пел, причём хвалебный гимн направила на самого мальчика, чтобы он поверил в себя и раскрылся. Директору отдала папку с прекрасным произведением, а теперь показывала исполнителя. Но мальчик молчал. Его просили петь, но он пытался вырваться, и не хотел ничего говорить. Тогда я тихонько спросила: суп хочешь? Он слегка кивнул, и заглянул в мои глаза с надеждой, что его накормят. Мария Андреевна, преподаватель старших классов, сказала, что у неё есть гороховый вкусный суп и ушла разогревать, Татьяна Николаевна побежала за котлетами, которые взяла себе на обед, а директор пододвинула ближе к мальчику вазу с шоколадными конфетами. Они были разные, но все в ярких обёртках, и мальчик не смог отвести от них глаз, но не притронулся.
Появилась Мария Андреевна с тарелкой вкусно пахнущего супа, и Татьяна Николаевна с котлетками, всё это они поставили на небольшой столик, и я подвела мальчика к столу и усадила. Он не сопротивлялся. Ел не спеша, с удовольствием. И в каждом его движении было очарование. Мы замерли. Эта картина заставила забыть все свои невзгоды. Когда и котлетки были съедены, я придвинула к нему вазу с конфетами, и опять взяла за руку. Он выбрал самую большую, также как и в первый раз отправил её в рот и закрыл глаза от наслаждения. И запел...
Мы превратились в слух! Это была божественная песня, у многих преподавателей слёзы катились из глаз, так действовала мелодия, воспроизводимая мальчиком. Он пел, а перед глазами убегала дорога, поезд по которой уносил его вдаль. Чем дальше он уезжал, тем радостнее становилось. Эта дорога уносила его к свободе. Сколько раз его забирали у этой свободы, но он опять вырывался.
Мальчик запел новую песню, вспоминая, как жил у хорошей женщины в тёплом крае, где было море. Он жил у неё в небольшом домике, куда пролез с улицы, долго наблюдая за домом. Она каждый день уходила (видимо на работу), а он нашёл лазейку в окне, одна из створок окна оказалась не закрыта на шпингалет, и потом каждый день оставлял одно из окон не закрытым. В доме было чисто, всегда была пища, да он старался не есть много, чтобы было незаметно. Нашёл для себя и одежду, чтобы не выглядеть беспризорным, видимо у женщины были внуки или дети, а одежда осталась. Даже в стирку ей оставлял грязную одежду, она не замечала, видимо думая, что сама положила простирнуть залежалое. А спал он в небольшом домике, который находился рядом с душем. Домик был закрыт на висячий замок, а он заходил с противоположной стороны, отодвигая доску в стене.
Он часто бегал на море. Море его очаровало. Но больше всего ему нравилось пианино в доме женщины. И у него рождались песни. Много песен. Вот тогда у него возникали мимолётные искорки счастья. Он радовался, мечтая о полётах души. И думал, что это навсегда. Но вскоре его отправили в детский дом.
Хотя и оттуда он уехал на свободу. Поезд мчался, унося от неприятностей жизни к свободе. Свобода для него – это романтика, настоящая, чтобы эмоции через край, чтобы азарт, риск, реальное ощущение опасности. Жизнь у него была – риск. Да и проще ему было быть одному.
Одиночество даёт доступ к внутреннему миру, и начинает рисовать свой внутренний мир, который гораздо богаче на высокие, возвышенные чувства, чем окружающая реальность. Такое чувство не выработать в повседневном темпе жизни, нужна хотя бы какая-та изоляция. И она у него была, и помогала созерцать, наполняться жизненным светом, тоньше слышать музыку жизни.
Всё это мальчик поведал нам своей песней. Он пел, а в глазах бушевало пламя, и было видно, что он переживает свою маленькую жизнь, и рассказывает о ней нам. Мы наблюдали за ним, и перед нами возникали образы борьбы за свободу, образы свершения надежд. Перед нами был Мцыри.
И вот он запел третью песню, она была совсем не похожа на первые. В песне чувствовались нотки любви, нежности. Может быть, на содержание этой песни оказало влияние то, что я не только держала мальчика за руку, но и обняла его и немного прижала к себе. Он не отстранился, а поведал нам песней, что никто его не ласкал, никто не жалел, все только ругали или хотели наказать, и никто его никогда так вкусно не кормил.
Песня оборвалась, а мы со слезами на глазах аплодировали. Ирина Николаевна села за пианино и начала наигрывать мелодию детской песенки, а мы подпевали. Его глаза
потеплели, в них не было огня, а была радость, ликование. Его оценили, дали ему надежду, поняли.
Он подошёл к инструменту, уселся, и стал импровизировать. А мы хвалили его и аплодировали. Такого успеха не было в его жизни. Он расцвел, в глазах было столько радости и счастья. И гордости.
Его отмыли, одели во всё чистое, и он светился радостью и гордостью. Каким же он оказался красавчиком! Волосы блестели чернотой, глаза – чёрные бусины. А сам подвижный и очень стеснительный. Природа одарила его талантами. И может быть мальчик будет счастливым человеком!
Вопросов было много, самый главный вопрос взяла на себя директор, а меня попросили забрать его только на ночь. Да и он привык ко мне. Когда я его прижимала, он льнул ко мне. Вскоре мы отправились домой.
III.
Вокруг всё сияет, всё в огнях… Огромная сцена – маленький мальчик. По возрасту он не такой уж и маленький, а на вид – семилетний мальчишка.
По залу прошло напряжённое волнение, послышались крики и аплодисменты, все затаили дыхание. Мальчик приветствовал зрителей песней. Это был волнительный момент. Ансамбль зажигал набором своих инструментов, а он в ярком пиджаке и огромных круглых очках с затемнёнными стёклами начал выступление с конкурсной песни. Сцена пришла в движение, по ней сновали софиты, вспыхивали огоньки. Сидеть из-за сильной энергетики в зале было невозможно. Все стояли.
Казалось, что мальчик заряжал зрителей своей песней. Он не расхаживал по сцене, не проявлял никакой изобретательности в представлении песни на суд зрителям, но своей серьёзностью, а главное видом и голосом, как магнит, притягивал.
Вспышки света озаряли весь зал во время припева. Как же красиво! Когда мальчик запел свою последнюю песню, в зале стало темно, и под потрясающую песню из зала свет пучками направился на сцену. Какой момент! Это был млечный путь, где среди бездны ночной пустоты таинственно сияет как звезда мальчик. Это было нечто большее, чем просто песня. Это была песня – фейерверк, которая взорвала зал аплодисментами.
Получая музыкальную награду на конкурсе, мальчик рассказал свою историю творческого развития и успеха. Но не всё было сказано со сцены. Не говорилось о тех трудностях, которые пришлось пройти не только преподавателям, но и мне самой, пока этот мальчик смог так блистательно выступить на конкурсе, где был первым, и здесь, в городе, который дал ему имя.
Директор школы обратилась к матери одной из своих учениц, которая была заведующей детским домом для детей сирот. Обратилась с надеждой помочь оформить мальчика в детский дом, из которого его сразу же забрала семейная пара в свою многодетную семью. Всё сразу сложилось хорошо для мальчика. Но он был не простой. Он несколько раз убегал из семьи, запиской предупреждая, чтобы не искали, он сам вернётся. И возвращался. А потом вырос из побегов, и больше не убегал.
Его было трудно заставить учить ноты, весь учебный процесс давался с трудом. Но в школе был хороший преподавательский состав, и они помогли мальчику раскрыться, помогли поверить в себя. И результат – первое место в таком престижном конкурсе.
Зал аплодировал. Мальчик вышел, ещё и ещё раз поклонился. И убежал. Ведущий концерта объявил: концерт окончен. Сцена завалена игрушками. Зал нехотя расходился.
И только одна женщина в зале продолжала сидеть, вытирая слёзы. Родная мама мальчика.
Фото из ин-та.