6. Возвращение.
Прошёл день, другой и Пыха потянуло в родной лес. Узнав про это, Мармелад Сергеевич сказал:
- В гостях хорошо, а дома лучше. Вот, к примеру, взять меня: не могу сидеть долго на одном месте.
- Почему? – спросил его Пых.
- Уродился таким. Всё меня куда-то тянет. Иногда, ну, просто сил нет терпеть.
- Зачем же себя мучить? Взял бы, да и сходил туда, куда тянет.
- Так это против правил. Нам домовым выбирать не приходится. Наше дело – жить возле людей. Конечно, исключения встречаются, но очень редко. Вот на мой характер, я бы подался бы в путешественники. Это моё: колесишь по белому свету, а сидеть и ждать, когда придёт старость – не по мне. Душа тянется к впечатлениям. Кстати, как у тебя насчёт этого?
- У меня тоже тянется, - признался Пых. – Только я не знаю ещё, куда точно…
- Это сложнее. Чтобы хотеть, надо иметь представление. Вот у меня этих представлений столько, что голова кругом идёт. Я, как что-нибудь представлю, так сразу у меня мысли, образы начинают кружить, кружить… Это всё от моей начитанности. Слушай Пых, а давай вместе рванём в путешественники? Надоело мне всё. В одиночку страшновато, а вот за компанию, да с таким, как ты можно и рискнуть. А?
- Надо подумать. - Пых почесал свою пушистую тыковку.
- Ты только долго не думай, а то забудешь, что хотел. - Мармелад Сергеевич зачем-то стал себя хлопать ладошками по карманам. – И куда же я положил? Вот как тут долго думать, когда старость уже к голове подобралась? Стал забывать: куда и что кладу.
- Ну, раз не помнишь: что и куда, чего ж ты тогда ищешь?
- Так в том-то и дело, что голова не помнит, а руки сами по себе, по привычке… вот и мучаюсь.
- Ну, если всё так серьёзно, может и не надо-то в путешественники подаваться? А вдруг заблудимся? Я новичок, а ты без памяти… пропадём.
- Нет, не пропадём, а эта моя забывчивость оттого, что я закис, находясь в четырёх стенах. Пора менять обстановку. Ну, так ты подумал?
- Ладно, можно и в путешественники, только сначала предупрежу своих в лесу, а то подумают, что люди меня на опыты пустили.
Тыквенный обрадовано сказал:
- Так мы это, с леса и начнём своё путешествие. В эти выходные опять намечается выезд на природу. Ну, мы и напросимся с хозяевами, а заодно и Кузьму твоей сове покажем. Может, что присоветует. Жаль кота – живёт на белом свете, а многого не видит. Это непорядок.
На том и решили. Пыху предстояло познакомить Розу с Мармеладом Сергеевичем, а уж потом они вместе с Тыквенным уговорят её взять в лес и Кузьму.
Так оно и случилось. В воскресенье бородатый хозяин, папа Розы зычно объявил своим домочадцам о посадке в автомобиль. Кузьма метался по квартире, как ошпаренный. Все думали, что это у него от радости, а на самом деле, он просто хотел предупредить Пыха и Тыквенного, что всё идёт по плану. Те наблюдали за ним из сумки девочки-цветка и тихо переговаривались между собой, мол, не жизнь у Кузьмы, а мучение с таким зрением.
На этот раз дорога Пыху не показалась длинной. Они болтали с Мармеладом Сергеевичем на всякие темы. Тот всё допытывался у Пыха: «Есть ли в лесу море?»
- Может и есть, - отвечал ему Пых, - но я его ещё там не встречал.
- Должно, должно быть море. Мы его обязательно с тобой отыщем. Построим, ну не лодку, а на худой конец плот и отправимся в путешествие. Вот увидишь – тебе понравится. Потом будешь своим рассказывать о приключениях.
- А можно с собой взять Хныку и Шура? Они мои друзья.
- Друзья? – переспросил Тыквенный. – Ну, если друзья, то можно. У нас получится - целая команда. Я - капитан, ты - мой заместитель…
- А кем будут Хныка и Шур?
- А что они умеют делать?
- Я не знаю, но, наверное, что-то умеют.
Мармелад Сергеевич сказал:
- На месте разберёмся. Главное, чтобы они ничего не боялись.
Пых почему-то сразу подумал о Хныке. Она-то как раз от всех и шарахается. Всё ей кажется, что вокруг неё одни враги, а потом решил, что это у неё предрассудки, сформированные в виду неокрепшего сознания.
Когда автомобиль сбавил скорость, и ясно стали различаться птичьи голоса, Пых выставив из сумочки Розы своё ушко, произнёс:
- Мой лес!
Тыквенный тоже последовал его примеру, но сказать: «Мой лес!» у него не получилось, потому что о нём он только читал в книжках, а вот так на расстоянии вытянутой руки он его ни разу не видел.
Стоило Розе поставить свою сумочку на землю, Пых тут же выбрался из неё и, щурясь на яркое солнце, поманил за собой Мармелада Сергеевича. Тот опасливо показал свою мордашку и спросил:
- А меня не побьют?
- За что?
- Ну, прост так…
Тут настала очередь Пыху удивляться Тыквенному, который о природе знал только по книжкам. Когда Мармелад Сергеевич ступил своими ножками, обутыми в тапочки на землю, Пых похлопал его по плечу, мол, здесь тебе не город.
Мимо прошествовал Кузьма. Он их не видел, но зато мог слышать. Кот осторожно принюхивался, чтобы определить нахождение этих неуёмных существ, вытащивших его на природу. Он тихонько мяукнул:
- Эй, где вы?
- Здесь, перед тобой, - произнёс Пых, прямо у Кузьмы под носом.
Тот от неожиданности подпрыгнул, выгнув спину.
- Напугал? – поинтересовался Пых. – Извини…
Кузьма промолчал, потому что врать он не любил, а оправдываться было ни к чему: он действительно испугался. Пых по-хозяйски огляделся и сказал:
- Кузьма, веди себя хорошо. Ничего лапами не трогай…
- А нюхать можно? – спросил кот.
- Нюхать можно. Мы сейчас отлучимся с Мармеладом Сергеевичем, а ты тут пока погуляй.
- А вы куда?
- Пойдём к сове по твоему вопросу.
Дорога к сове пролегала через большую поляну, на которой цвели цветы такой красоты, что когда Тыквенный увидел всё это вблизи, он потерял дар речи. Пых заметив его состояние, спросил:
- Ну, как тебе мой лес?
- Впечатляет! Много места, красоты, а главное так чудесно дышится. Не лес, а сказка. А где же все его обитатели? Спят?
- Нет, они не спят. Они наблюдают, - пояснил Пых.
- Боятся?
- Нет, изучают людей.
- Умно, умно… Ну, я так понимаю, процесс по обмену опытом уже начался?
Пых поддакнул.
За всем этим наблюдала с дерева сорока Трещотка. Она так таращилась, что у неё потекли слёзы. Одна из них попала Пыху на причёску. Он задрал голову. Трещётка уже хотела, было крикнуть: «Вторжение!», но, узнав Пыха, застрекотала:
- Он вернулся!
Новость на сорочьих крыльях понеслась по лесу.
Хныка только-только встала и чистила зубы кочерыжкой от капусты. Стоило вещунье пролететь над её головой, и мышь поняла, о ком идёт речь. Она тут же решила бежать к ежу. Не успела она отбежать от своей норки, как наткнулась на Шура. Поскольку Хныка никогда не ходил проторенными тропами, а всё старалась пролезть через заросли, то можете себе представить, какой у неё был вид, как только она кубарем выкатилась из кустов под ноги ежу. Шур чуть не вскрикнул от неожиданности, но, взяв себя в лапы, спросил мышь:
- Тебе кто-то угрожает?
- Нет, - ответила она.
- А почему ты бежишь сломя голову?
- Так это – Пых вернулся! – Она улыбнулась, выставив вперёд два белых зуба.
- Вернулся? А я думал за тобой пришли твои многочисленные враги. Ну, раз не пришли, идем, встретим нашего фантазёра.
Пых увидел их ещё издали. Он показал на них рукой Тыквенному. Тот приставил ладошку к глазам на манер козырька и произнёс:
- Идут быстро, улыбаются – это хороший знак. - Он покосился на Пыха и добавил: - Кузьме-то мы не сказали, что лесные мыши невкусные.
- А зачем? – Пых удивлённо посмотрел на Мармелада Сергеевича.
- А затем, что это кошачье племя с мышами в вечной вражде и не упускают случая, чтобы не хватануть своими коготками по их длинным хвостам.
- Они, что-то им должны?
- Может быть, может быть… - ответил Тыквенный, убирая ладонь от глаз.
Когда Хныка и Шур подошли поближе, стало ясно, объятий не избежать. Пых с удовольствием дал им себя пожамкать. Мармелад Сергеевич с завистью наблюдал за этой сценой – его ещё никто и никогда так не встречал. Он ещё подумал, разглядывая мышь и ежа: «Хорошие ребята. У нас может получиться неплохая команда».
- А это… - Пых хотел представить своим друзьям Тыквенного.
Тот его остановил жестом, как это порой делают взрослые люди, мол, я сам и, набрав в грудь побольше воздуха, произнёс:
- Капитан дальнего плаванья Мармелад Сергеевич Тыквенный. - И тут же задал волновавший его всю дорогу вопрос: - А море у вас есть?
- Море? - в один голос переспросили Шур и Хныка. – А что это такое?
Тыквенный смерил их своим горделивым взглядом и произнёс:
- Море - это вода. - И добавил: - Много воды.
- У нас есть ручей,- пискнула Хныка.
Мармелад Сергеевич удовлетворённо заметил, что если есть ручей, то должно быть и море. Он так и сказал:
- Ручьи впадают в реки, а реки в моря.
Шур поводил своим смешным носиком по сторонам и спросил:
- А зачем они впадают?
Тыквенный про это ничего не знал, если честно, но чтобы не выглядеть таким поверхностным в глазах друзей Пыха ответил:
- Надо.
Он произнёс это с такой интонацией, что всем сразу стало ясно, если надо, то надо, а Хныка вздохнула и пропищала:
- Вот что значит городской житель.
После этого все вчетвером направились к сове. Та, как обычно сидела в тени раскидистого дуба и дремала, прикрыв глаза. Появление Хныки, Шура, Пыха и ещё одного существа никак не подействовало на её состояние.
- Здравствуй, сова! Я вернулся, - поприветствовал её Пых. – А это мой новый друг – Мармелад Сергеевич Тыквенный, - он ткнул локтем в бок комку шерсти с выпученными глазами.
Сова открыла сначала один глаз, а потом другой. Повисла пауза. Шур стоял, задрав свою ушастую мордочку, заслоняя собой Хныку. Не ответив на приветствие, сова сразу же перешла к делу:
- Вижу, что вы не так просто забрели ко мне. Выкладывайте…
Тыквенный сразу про себя отметил, что у этой головастой птицы есть задатки экстрасенса. Пых тем временем стал излагать о цели их визита. Когда всё было сказано, сова произнесла:
- Боюсь, что вашему мохнатому другу я не смогу помочь. Здесь всё в руках матери-природы. Знаю одно, что в любом случае надо подождать, чтобы прошло какое-то время. Так бывает, когда возвращаешься к чему-то забытому, оно не сразу, но даёт о себе знать. Если всё не так запущенно, можно без осложнений обрести утраченное. Если же нет, то придётся искать причины этого недуга.
Тыквенный заволновался:
- Если это недуг, то, как бы это правильно выразиться: это незаразно?
Сова по привычке подмигнула одним глазом и произнесла:
- Заразно, если будешь - только есть и валяться на боку.
- И как зовётся эта болезнь? – Мармелад Сергеич насторожился.
- Ленью зовётся этот недуг.
- Я так и знал, - Тыквенный хлопнул себя по бокам ладошками. – Сколько раз я ему говорил, мол, живёшь на всём готовеньком: ешь вкусно, спишь мягко, мышей не ловишь…
При этих словах Хныка вздрогнула. Её любопытство полезло из неё так интенсивно, что голос задрожал, и она спросила, заикаясь:
- А-а это об-бя-з-зате-льно л-ло-в-вить м-мы-шей?
Тыквенный уже хотел было ей ответить, что без этого занятия все коты попадают в «чёрный список» автоматически, но вмешался Пых. Он на ходу, памятуя о страхах Хныки, придумал следующее:
- Успокойся, это раньше так было. Ну, у этих котов такое хобби: коллекционировать свои победы.
Шур, стоявший всё это время молча, подал голос, дивясь тому, что говорит Пых:
- Вот что значит один раз съездить в город – столько всяких новых слов. Я горжусь тобой Пых.
Сова покрутила головой и заметила:
- У цивилизации иногда бывают и положительные моменты. Мир велик в своём многообразии. Если не лениться, можно многое увидеть и узнать, даже то, что скрыто за линией горизонта.
Тыквенный от нетерпения затопал на месте и задал сове вопрос:
- Уважаемая, а не скажете: есть ли в вашем лесу море?
Конечно, Сова ничего не слышала о каком-то там море, но чтобы не показаться незнайкой, она произнесла:
- Лес огромен. Ели поискать, можно найти в нём и море, и ещё что-нибудь интересное.
Мармелад Сергеевич после таких слов победно оглядел всех, мол, мы на правильном пути.
Обратно возвращались, шумно обсуждая разговор с совой. Тыквенный вышагивал, браво размахивая короткими руками. Его голос горном вызванивал среди остальных голосов. Он громко говорил о том, что путешествие на плоту по морю будет запоминающимся. Шур и Хныка наперебой задавали ему всякие вопросы, насыщая своё любопытство. Так они дошли до поляны, где резвились дети, а их родители нежились в траве под лучами яркого солнца. Пых замедлил шаг, подумав о том, что вот сейчас произойдёт встреча с Кузьмой, и ещё не ясно, как он отреагирует на Хныку и Шура. Ну, с ежом понятно – тот сумеет за себя постоять, а вот насчёт мыши - были у него кое-какие опасения. Только он про это подумал, как откуда-то сверху упала тень, и голос Кузьмы промяукал:
- Я вижу, чёрт побери! Это такое счастье, друзья!
Да, это действительно был Кузьма собственной персоной. Вся его морда была опутана прозрачной паутиной и на солнце она играла позолотой. Его глаза ошалело вращались по сторонам, и весь он был какой-то странный. Пых ещё подумал, что так обычно выглядят люди, когда хотят спеть песню про мороз.
Хныка с появлением неизвестного зверя на всякий случай спряталась за колючки Шура. Что-то ей подсказывало: лучше пока держаться от этого развесёлого существа подальше. К чести Кузьмы, надо заметить, что его инстинкты охотника дремали. Он всё это время пока, Тыквенный с Пыхом ходили к сове, предавался созерцанию. Сначала всё обнюхал, потом валялся в высокой траве, наблюдая за букашками. Когда это ему надоело, стал гонять на перегонки с мотыльками и стрекозами. Хозяева, наблюдавшие за ним со стороны, улыбались. Бородатый мужчина заметил:
- Все мы дети природы.
Женщина в очках добавила:
- Разные, неповторимые, но одинаково ею любимые.
Дети: Роза и Юська слушали родителей и пытались понять их слова, переведя всё сказанное на свой детский язык, где каждая буква имела своё особенное значение и смысл.
Когда солнце стало клониться к закату, наступила минута прощания. Кот Кузьма вздыхал поминутно, оглядывая всё вокруг себя. Ему не хотелось уезжать отсюда, но коты в этом смысле не свободны. Он стоял и думал про Тыквенного: «Этому хорошо – захотел туда, захотел сюда, а тут как не хоти, всё одно: стены, стены…» Кузьма, вспомнив мелодию, услышанную как-то по телевизору, замурлыкал, подбирая мотив:
- И зачем я на свет появился, и зачем меня мать родила…
Мармелад Сергеевич пустил слезу и тут же произнёс:
- Мы будем тебе писать.
Пых погладил кота по лапе, мол, ещё свидимся, а там, кто его знает, как сложится. Может, в следующий раз рванём куда-нибудь уже все вместе.
Кузьма согласно кивнул и сказал:
- Ведь я не просто там живу. Я им нужен. Я член семьи.
- Вот видишь, как здорово! – Обрадовался Мармелад Сергеевич и уже посмотрел на кота не так горестно.
Кузьма, чтобы не показать всем им, что вот-вот расплачется, стал зевать, ссылаясь на то, что не выспался, смахивая лапой предательски блеснувшие слёзы.
Они ещё долго стояли и махали вслед удаляющемуся автомобилю, где в заднее окно выглядывала морда Кузьмы.
Этим вечером Пых, Тыквенный, Шур и Хныка забрались на поваленное дерево и задрав головы в ночное небо считали звёзды, вспоминая прошедший день. Их воспоминания были хорошими, и от этого на душе звучала музыка. Их глаза светились радостью, и эта радость излучала необычный свет, и звёздам казалось, что там внизу под ними расстилается тоже бездонное небо, и в данную минуту на Земле родилось новое созвездие. Пока у него не было названия, но то, что его ждёт прекрасное будущее, звёзды уже знали, и у них насчёт этого не было ни малейшего сомнения.