Какая гадость - эта ваша любовь!

Направленность: Слэш
Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: R
Жанры: Драма, Фэнтези, Мифические существа, Первый раз



Часть I. Глава первая

Лис удобно устроился на толстой ветке, нависавшей над дорогой. По его расчетам, жертва вскоре должна была проехать именно здесь, а для поимки уже все было приготовлено: любовно заряженная паутинная ловушка, сонный порошок, на крайний случай — дымовая завеса, под покровом которой можно будет сбежать, если что-то пойдет не так. Мерный перестук копыт по укатанной селянскими возами дороге указал на приближение жертвы, и вскоре Лис увидел ее. То есть, его: припавший пылью алый плащ, светлая кольчуга, на груди усиленная коваными пластинами с изображением трех лилий — знаком ордена, шлем у седельной луки и немного сонное выражение на породистом лице: рыцарь нападения не ожидал. Лис слегка изменил тактику — резко свесился с ветки, держась за нее коленями, дунул сонный порошок в лицо жертве, а только затем полоснул кинжалом по веревке, распуская сеть.
Рыцарь попался крепкий, сонный порошок его сразу не взял, и сеть оказалась очень кстати: вытащить меч или длинный кинжал он не смог, спутанный на совесть. Только гневно выругался, но тирада оборвалась на полуслове, когда сон все же сморил его. Лис спрыгнул наземь, налег всем телом на веревку, стаскивая рыцаря с коня. Само животное припустило во весь опор. Ничего, пока разберутся, что произошло, где искать пропажу, Лис будет далеко. И его жертва тоже.
— Где ты…
Камень переноса сработал, как надо. Каменный мрачный зал, кое-как освещенный скупым светом десятка факелов, немилосердно чадящих, принял обоих. Рыцарь загремел по камням латами, Лис удержался на ногах.
— Вернулся, мальчик мой?
В круг света вступил скелет в тиаре и украшенном драгоценными камнями балахоне. Арзент, черный маг, по всеобщему признанию, самый подлый и мерзкий из всех черных магов. Лис искренне ненавидел, когда его так называли. Но спорить с работодателем? Да ни в жисть!
— Вот, как заказывали: светлый, паладин, член ордена Трех Лилий, возраст до сорока лет, здоров, как бык, никаких телесных повреждений, только сонный порошок.
— Я в тебе и не сомневался, ты и впрямь лучший из всех.
Лис снова промолчал. Он себя лучшим не считал. Есть наемные убийцы намного проворнее и быстрее, есть ядовары намного искуснее. Ради справедливости, таковых было немного, Лисарит Ночная Тень по праву славился как умением устранять неугодных его работодателю, так и добычей сведений. Мастер пыток, не испытывающий жалости к жертвам, был у черных магов на слуху как тот, кто быстро и без шума и вопросов выполнит любые поручения.
— Можешь забрать себе его доспехи и оружие, — равнодушно разрешил лич.
Лису оно все было ни к чему, вздумай он продать это добро, и ниточка потянется, потянется, а при желании любую такую ниточку можно размотать и выйти на него. Оно ему надо? Но почему-то в этот раз и кольчугу с нагрудником, и поддоспешную стеганую куртку, и перчатки, поножи и весь арсенал паладина он аккуратненько прибрал, разоблачив рыцаря до исподнего. Подумав, снял и сапоги. Будущему мертвецу они ни к чему, а ему пригодятся. Ноги у рыцаря при ближайшем рассмотрении оказались довольно изящными, узкие стопы, не слишком и огрубевшие, видно, босиком ходил редко. Так что сапоги будут почти впору, может, чуть больше, ну так на то обмотки есть. Подштанники он все-таки оставил, наверное, из солидарности к живому собрату. Нежити, конечно, все прелести рыцаря до того самого места, которое прикрывает последняя деталь гардероба… Но все равно. Мародерством заниматься Лис не планировал.
Зачарованная сумка вместила все, даже полуторный дрын, по недоразумению названный мечом, изрядно потяжелев, конечно, но все равно не так, как если бы на ней не лежало заклятье «голубиного пера». Лис с привычной «жабой» вспомнил, какую сумму пришлось отвалить за этот мешок из кожи реликтовой змеи и заклятье «бездонной глотки». Но оно того стоило, да.
— Я могу идти, господин?
— Ступай, мой мальчик. Только я прошу тебя переночевать здесь, вдруг у меня будет еще одно поручение. В эту ночь все должно решиться…
Рыцаря уже уволокли вниз, Лис вскинул сумку на плечо и направился туда же. Лучше всего ему спалось в камере, особенно, если запереться изнутри, чтобы никакая нежить не добралась — Арзент безопасностью живых в замке не заботился, двери комнат не запирались. Лис привык спать в любых условиях. Жесткий топчан, намертво вмурованный в пол, был ничем не хуже роскошного ложа, особенно если подстелить рыцарскую куртку и накрыться сразу двумя плащами. Вот только сегодня сон почему-то не шел, да еще и тюремщики устроились прямиком напротив той камеры, что он себе облюбовал, сперев ключ. Нежить не спускала глаз с рыцаря, нервировала еще и Лиса. Что им вообще надо? Наемник не выдержал, повесил один плащ на решетку, разделив себя и тюремщиков занавесом. Только улегся, только начал уплывать в безмятежный сон честно исполнившего заказ наемника, как по коридору подземелья прошаркали знакомые шаги. Он искренне недоумевал, как может хромать лич, который по сути своей скелет, и нечему у него болеть. Но, видно, было это памятью духа, а не тела, и Арзент изрядно приволакивал левую ногу. А, может, это у него какая-то лажа случилась в момент перехода на новую ступень бытия? В любом случае, Лиса это не интересовало. А вот то, зачем он приперся в каземат — очень даже. Аж сон весь улетучился.
Лис быстро сдернул плащ, чтобы не выдать себя, устроился в самом углу камеры, куда не попадал свет факела, навострил уши. Была у него одна особенность: он очень не любил, когда творилось что-то, чего он не понимал, а зачем Арзенту идти сюда, было непонятно. Бормотание мага он услышал почти сразу, как только тот очутился в камере, где распяли на цепях пленного паладина, все еще спящего — Лис не пожалел сонного порошка.
— Надо же, я и не думал, что так повезет… Ненаследный принц… Королевская кровь! Да мне за это Горшан… вот только придется изменить ритуал. Ничего, лишние трое суток… Главное, чтобы ты не сдох до окончания. Кожу, кожу снять надо, наживую, первую жертву всегда пускают на парадное облачение бога.
У Лиса внутри все похолодело. Горшан… Древний мертвый бог, который поклялся затопить этот мир кровью, как только вернется. Почему-то Лис не сомневался, что так он и сделает, а вовсе не примется осыпать милостями мага, призвавшего его. И как его угораздило? Еще и спер не абы кого, то-то личико показалось знакомым — четвертый, ненаследный принц Майлих, вот кто ему попался. Так уж вышло, что кое с какими тонкостями науки некромагии Лис был знаком. Он очень любил читать, а большая часть книг в замке Арзента была написана на родном языке Лиса и по странной прихоти мага ничем не защищена. Не боялся он, что ли? Так вот, в инкунабулу, описывающую ритуал взлома каких-то особо крепких печатей на чьей-то там гробнице, он случайно сунул нос. Дальнейшее бормотание лича заставило его увериться, что ритуал тот самый, а Лиса вчуже выворачивало пару часов от одного только описания.
Рыцарь решил очнуться как раз к тому моменту, когда Арзент принялся описывать, как именно он начнет сдирать с него кожу. Бедняга. Лис вполне разделял его нелицеприятное мнение о мире, положении, виновниках оного и личе. Правда, свое он не высказывал. Арзент, выговорившись, поспешил покинуть камеры, чтобы начать подготовку к изменению ритуала. Лис отпер свою камеру, осмотрелся. Нежить убралась куда-то, правильно, кого тут охранять, паладина в цепях? Он осторожно прогулялся до караулки, сгреб все ключи, что могли подходить к оковам. Не то, чтобы ему было жаль паладина, кем бы он там ни был. Скорее, Лису было очень, очень жалко себя. Ну и еще немножко мир, в котором довелось родиться и жить. Сверши Арзент свой ритуал, и миру каюк. А вместе с ним и Лису. А такое развитие событий наемнику очень не нравилось.
Проскользнуть в камеру рыцаря труда не составило, подобрать ключ к оковам тоже. Попытку дернуться и открыть рот Лис пресек кинжалом, нацеленным в глаз воину, решив, что это достаточно доходчиво. Было доходчиво, даже весьма, Светлый замер, глядя на бритвенно-острое лезвие. И когда его расковали, дергаться не стал. Голая грудь и одни-единственные портки — плохая защита от острой стали. Лис махнул ему в сторону коридора, жестом показав, что стоит двигаться и побыстрее. Наемник рассчитывал выбраться через потайной ход в лес. Какой демон понес Арзента в подземелья снова — он понятия не имел. Факт был налицо: до заветной двери, за которой начинался ход, было еще четыре десятка шагов, они с паладином, аки ночные лилии, замерли посреди коридора как раз напротив факела, а напротив них, на другом конце коридора замер лич.
Лис среагировал моментально — швырнул склянку с дымовой завесой в Арзента и дернул рыцаря за собой в ближайшую камеру. Заклинание просвистело мимо, нацеленное в беглецов, которые как раз должны были со всех ног драпать к выходу.
— Представь место, — Лис был краток.
Камень сработает один раз, затем рассыплется. Сам наемник не знал, куда бежать. Все его укромные места находились в замках черных магов, куда соваться с паладином под мышкой точно не стоило.
Светлый коротко кивнул:
— Представил.
Лис разбил камень под ногами как раз в тот момент, когда Арзент заглянул в камеру. То ли зацепило его каким-то заклятьем, брошенным личем в последний момент, то ли это заклятье что-то сбило, то ли запас удачи Лиса просто кончился, но тяжелый даже без доспехов паладин умудрился грохнуться на него сверху при перемещении, а по голове еще и мешком прилетело. Лис потерял драгоценные секунды, пытаясь сбросить с себя неожиданный груз, а когда вскочил, понял, что придется в мешок лезть самому.
— Я имел в виду лес, тупица! — прошипел он. — А не полный двор паладинов.
— Ты сказал «место». Это — мое место.
Даже потянуться к склянке с не раз выручавшей его дымовой завесой Лис не успел — в грудь, горло и вообще везде уперлись острия клинков.
— Тебе лучше не делать фокусов, парень, — предупредил его принц-паладин, усмехаясь.
Лис замер, оценивая свои шансы. Пока что получалось не слишком выигрышно.
— Не собираюсь. Я тут как раз вспомнил, что именно сюда мне и надо было.
Паладины церемониться с ним не собирались, раздели догола. Видно, опасались, что и в подштанниках у наемника пара отмычек, яд и гаррота зашиты. В подземелье он так и очутился — в кандалах, прикованный к стене, голый и без ясных перспектив на будущее.
— Одеяло ему дайте, — приказал принц Майлих.
— Тупица, — повторил Лис. — Я распят на стене как мишень, чем я твое одеяло на себя накину? А придерживать мне его зубами?
— Я не сомневаюсь, что ты как-нибудь извернешься, Лисарит Ночная Тень, — принц был убийственно серьезен, только в глазах мелькали насмешливые искорки.
— Мне надо поговорить с вашим магистром. Не захочет идти, сообщите, что это касается Горшана и его возвращения.
— Я передам, — принц все-таки взял принесенное надзирателем одеяло, сам накинул его на спину пленнику, чтобы не так отмерзала касающаяся ледяных камней стены спина, завязал узлом. И удалился.
Лис опустил голову как можно ниже, расслабился, повиснув бескостным мешком. Можно было высвободиться из оков, если повертеться как следует, но он надеялся, что магистр явится поскорее. А уж там вытребовать условия содержания получше Лис сумеет.
Ожидать Лису пришлось пару часов точно, и в этом не было вины принца Майлиха. Он сообщил о сказанном наемником сразу, едва покинув каземат, но беда была в том, что даже статус принца крови не давал Майлиху слишком больших привилегий в ордене, он не был рядовым паладином, но и в высшее руководство ордена пока еще не входил. Так что словам Лиса пришлось пройти через старшего Мастера и прочих, пока они не достигли ушей Магистра. И лишь тогда Магистр подхватил полы своего одеяния и порысил вниз, в камеры, велев всем сопровождающим оставаться снаружи.
— Это очень важно. Майлих, а вот ты со мной пойдешь. Может, при тебе он будет малость поразговорчивее.
Принц открыл рот, закрыл и только поклонился, следуя за Магистром. Хотя при чем тут он, ну, если не считать того, что он так глупо попался наемнику? В сентиментальности Лиса Майлих очень крупно сомневался.
— Хочу светлую комнату, с камином и постелью, — сразу же заявил Лис. — Никаких кандалов. И верните мне мой мешок, одежду и все, что сняли.
Принц про себя восхитился наглостью наемника. Но молчал, слушая торг Магистра и Лиса, изображая тень за плечом первого. Только пристально рассматривал все, что не было скрыто одеялом, то есть, практически, все тело наемника. Ни единой татуировки на этом поджаром, загорелом — причем абсолютно везде — теле не было, ни единого кусочка металла. Убийцы любили украшать себя различными кольцами в сосках, узорами и вживленными камнями, которые можно показывать, только расхаживая в минимуме одежды, то есть так, как и приличествует бесстрашному мастеру ножа. Лис ограничился только загаром. Волосы у него были черными, хотя от самых корней проглядывало золото. Видимо, ночами под лунным светом блондинам несподручно сидеть и выслеживать жертву. Майлих усмехнулся этой мысли, Лис поймал эту усмешку, глянул остро-колко, холодными, как у змеи, глазами. Принц ответил ему прямым взглядом, внимательным и чуточку любопытным. Лис был ему интересен в той мере, в какой может быть интересна обезвреженная, но не убитая ядовитая тварь, взятая для изучения и описания. Потом-то у твари два пути: быть препарированной во благо науки или отпущенной, если повезет.
— Мы можем снять оковы, предоставить камеру получше. Еда будет вкусной. Вернем одежду.
— Согласен, — Лис пошевелил руками. — Снимайте меня.
Магистр кивнул надзирателю, тот принялся открывать оковы.
— Только глупостей не делай, — предупредил Майлих, опустив руку на рукоять кинжала и подступив ближе. — Они не в твоих интересах.
Лис его словно бы не замечал, растирал запястья, потом согнулся пополам, растер лодыжки, выпрямился.
— Что вы вообще намерены делать с ритуалом вызова Горшана? Арзент уже вплотную приблизился к его завершению.
— Придется помешать. Уничтожим Арзента, главное, чтоб не на алтаре, — усмехнулся Магистр. — И ты нам в этом поможешь.
— Я не беру заказы на магистров черной магии, — уведомил его Лис.
— Магистра мы прикончим сами, а ты проведешь нас в его замок.
Лис подумал и кивнул.
— Хорошо, поступим так. Впрочем, он будет ожидать вас, что вполне объяснимо, учитывая, что я выкрал у него из-под носа этого тупицу.
Майлих пропустил мимо ушей его слова, не показав, что слышал их.
— Он будет ожидать нас так же, как обычно — чтобы мы взяли замок в осаду, попытались войти с боем. Но ты сможешь провести нас в самое сердце. Элитный отряд. Это не предложение, а условие твоего помилования.
— Помилование? Вот как? И какие же преступления я совершил против вашего ордена, чтобы вы решали вопросы помилования или наказания меня? Это не в вашей власти, Магистр, вы не представляете закон королевства, вы всего лишь командуете орденом.
— Похищение собрата моего ордена — это преступление, — терпеливо пояснил ему Магистр. — Учитывая, кого именно ты похитил, это дело уже не только ордена, но, передай я тебя в руки королевского правосудия, и никто бы не стал с тобой торговаться, ты сам понимаешь. Информацию о замыслах Арзента, а так же все остальное из тебя бы просто выбили в пыточных Скорбной Башни. Возможно, было бы уже поздно, и ты это понимаешь тоже.
— А еще я спас жизнь принца крови, так что это списывает мои предыдущие преступления. Пытать меня бесполезно, вы не знаете, как причинить мне боль, а уж такую, чтобы я заговорил — тем более. Так что я возьму с вас обычную плату — полторы сотни золотых за задание. Экипировка и еда — за ваш счет. Соберите пятерых воинов, больше не понадобится. Пойдем через портал в старых руинах. Мне нужен лунный камень, три меры мака, три меры дурман-травы, две меры молока и серебряная ложка. А также камин, ступка с пестиком и полный алхимический стол со всеми компонентами.
Майлих, пусть и не имел особого влияния в ордене, но имел его как принц крови, так что, предупреждая взрыв, опустил ладонь на плечо магистра и коротко кивнул. Действовал он сейчас от имени его величества, и тому пришлось подчиниться.
— Хорошо, ты получишь все, что нужно, — бросил Магистр ордена Трех Лилий и вышел.
— Ты не человек? — спросил оставшийся в камере Майлих, с новым интересом рассматривая кутающегося в одеяло наемника.
— Человек, — коротко ответил тот.
Одеяло согревало плохо, ноги уже заледенели, так что Лис, постелив одеяло на пол, уселся и принялся растирать ступни.
— Когда мне дадут комнату с камином?
— Скоро. Если человек, то с чего ты взял, что заплечных дел мастера Скорбной Башни не знают, как причинить тебе боль?
— Я умею отключать сознание, как и любой убийца, переплавлять боль в иные ощущения. Как причинить боль тому, кто ее не чувствует?
— Не давать тебе сделать то, о чем ты говоришь. Ты убийца, но не статуя, у которой нет никаких чувств. Хотя мнишь о себе столько, что впору принять за живое воплощение Маихары.
— Я знаю свою цену, только и всего.
— Думаешь, все можно купить? — хмыкнул принц.
— Не все. Друзей, любовь, прочий светлый возвышенный бред точно нельзя, — Лис поднялся, прогнулся назад, коснувшись затылком пяток, обхватил колени руками, так и застыл.
— А такие как ты в «светлый возвышенный бред» не верят, — дернув плечом, констатировал принц, развернулся и вышел.
Еще через полчаса вернулся, бросил наемнику его одежду и сапоги.
— Одевайся и идем, все, что ты просил, готово.
Лис быстро оделся, ощупал одежду, убедился, что все потайные карманы выпотрошены.
— Веди, тупица.
— Прекрати меня так называть.
— Это полностью соответствует твоему уровню развития интеллекта, — Лис направился к двери камеры.
— Самовлюбленный идиот.
Майлих заставил себя успокоиться. Ему нет дела до мнения какого-то наемника.
Лису выделили камеру для тех, кто по той или иной причине должен задержаться в цитадели паладинов и быть ограничен в передвижении. Большая, светлая комната выглядела роскошно, даже слишком роскошно, по мнению Лиса. Он опробовал ладонью мягкие стулья, диван, погладил полированное дерево низкого столика. Решетки на окнах впечатление несколько портили, и прочная, вмурованная в каминную трубу решетка, запертая за ним дверь и отсутствие потайных ходов — тоже. Красивая, роскошная тюремная камера. Даже с его талантами выбраться из нее будет сложно. Но ему ведь не было нужды выбираться. Сами выпустят и отряд охраны дадут. Пять паладинов, элиту. Впору гордиться.
— Тут слишком… красиво, — наконец, решил он.
Привычка к мрачным, темным, с вечными пыльными тенетами под потолками залов и коридоров, с ловушками на каждом шагу, замкам некромантов и черных магов была неистребима, как привычка дышать. Лис собрал все красивые светлые покрывала, аккуратно сложил их в углу комнаты, потом передвинул все изящные столики и мягкие кресла к двери, построив баррикаду. Смысла в этом было немного, вернее, нисколько вообще. Но зато согрелся и размялся. Теперь можно было начинать работать. Алхимический стол в комнате поражал воображение, Лис сперва даже растерялся от обилия компонентов, потом принялся делать порошки и зелья, увлекшись работой по уши. Наверное, это и было счастье, работать на хорошем и удобном столе, а не в лесу на колене собирать сонный порошок и отмерять, ругаясь и норовя все рассыпать.
Постепенно, за работой у него выкристаллизовывался план. Оставалось только тщательно все подготовить. Осечки быть не должно, он не может себе позволить ошибиться ни в начале, ни в любом последующем пункте. Лис довольно улыбнулся своим порошкам и побулькивающим жидкостям.
От дверей раздался грохот — свалился криво поставленный столик.
— Ну и на кой-здесь эти баррикады? Или от пищи ты гордо отказываешься? Ладно, я так и передам Магистру, — прозвучал голос принца.
— Мне не нравится эта светлая мебель. Она слишком красивая.
— Тебя не спросили, — язвительно фыркнул принц, — что тут ставить. Убирай, долго мне еще с подносом, как слуге, стоять? Три секунды даю, время пошло.
Лис убрал в сторону мебель, соорудив что-то вроде «коридора смерти», но был разочарован. Проходить Майлих не стал, просто сбросил с ближайшего столика пуф, опустил на него поднос с прикрытыми крышкой тарелками и вышел, с некоторым раздражением захлопнув и заперев за собой дверь. Лис внимательно изучил еду, слегка удивившись тому, что в ней есть мясо, причем много. А еще она горячая. Кажется, его не собирались держать впроголодь и на хлебе и воде. Удивительно, но почему бы и нет? Это в самом деле было гораздо больше, чем он ожидал.
Поел он с аппетитом, потом выпил приготовленного молока с маком и улегся на кровати, сперва проверив ту на предмет ловушек на всякий случай. После чего заснул, решив, что урвать пару часов дремы на роскошной постели стоит.


Глава вторая

Меж тем подготовка к штурму замка некромага-лича продолжалась, готовились паладины, Магистр молился в храме о ниспослании благословения своим воинам. После молебна Майлих подошел к нему:
— Милорд, я поведу штурм-отряд.
— Это может быть слишком опасно, ваше высочество. Вы не только паладин, вы еще и принц крови. Если этот убийца решил нас предать…
— Значит, я убью его. Но я так не думаю. Это мой долг, и вы знаете, что я, без преувеличений, лучший среди младших мастеров.
Магистр кивнул:
— Что ж, если он не лжет, не пытается заманить в ловушку… Впрочем, — перебил магистр сам себя, — он сказал правду, чаши в храме вместо воды наполнены кровью.
— Тогда тем более мой долг — возглавить уничтожение преступника, посмевшего нарушить вековой запрет и призвать мертвого бога. Благословите, Магистр, — принц опустился на одно колено, склонив голову.
— Да пребудет с тобой Свет, — магистр осенил его благословляющим знаком.
«И терпение», — про себя попросил Майлих. Наемник выводил его из себя, раздражал одним своим видом. Удавить гадину хотелось до зуда в руках.
— Ступайте, теперь судьба нашего мира в ваших руках.
И руках одной темной твари, но что поделать. Свет учит не отвергать союзников, которые могут принести пользу. Особенно, если это стоит всего лишь полторы сотни золотых монет. Наемники хороши тем, что выполняют свою работу без вопросов, кто именно платит.
К следующему утру все было закончено, и за Лисом пришли. Принц швырнул его мешок, в который сложили все, что изъяли из потайных карманов наемника, тому под ноги.
— Собирайся, выходим через четверть часа к означенной точке.
— Здесь не все, — заметил Лис, проверив мешок.
— Все, что было, за исключением моих вещей, — ядовито отозвался принц-паладин.
— Вообще-то, это уже мои вещи, раз я тебя поймал.
— Считай, ты вернул их с благословения Света для правого дела.
— И сапоги тоже? — Лис с притворной печалью посмотрел на него.
— И сапоги тоже, — губы принца усмехались, но глаза — зеленущие, как колдовские травы, совсем не подходящие паладину Света, смотрели недобро и холодно. — Поспеши, если, конечно, тебя не прельщает жить в мире, залитом кровью по колено.
— Идем. Старые руины лежат в дне пешего пути. Арзент не знает, что портал срабатывает при нужде. Но в одну сторону. Я его изучал в свое время.
— Мы отправимся верхом. Надеюсь, ты сумеешь усидеть в седле?
— Я попробую, — кивнул убийца. — Надеюсь, у тебя за спиной?
— Пустить тебя за спину? — принц смерил его взглядом, практически равнодушным, призвав все свое умение смирять эмоции, смог загнать их вглубь разума. — Вопреки твоему мнению, я не идиот.
— Жаль. Я вообще предпочитаю быть сзади… — Лис растянул губы в улыбке.
— Придется перебиться, — Майлих развернулся и вышел из комнаты-камеры, ожидая наемника снаружи.
Лис быстро рассовал по всем карманам свое привычное снаряжение и вышел. Верхом… Жаль, не догадался сказать паладину, что уж на нем верхом он бы с удовольствием поскакал. Светлые так забавно смущаются при всяком намеке на телесное. Было интересно, смутился бы этот? Может, еще представится случай, надо будет обязательно проверить.

Паладины ждали их внизу — четверка закованных в броню всадников, буквально по горлышко напоенных благодатью Света. Магистр, видно, допросился благословения у своих богов. Что интересно, у принца такого сияния заметно не было, то ли артефакт какой-то скрывающий, то ли благословения не хватило? Майлих надел шлем, птицей взлетел в седло, протянул наемнику руку.
— А где конь для меня? — требовательно спросил Лис. — Я не хочу ехать в твоих нежных объятиях, мы слишком мало знакомы для столь волнующего процесса.
— Ничего, чай, не трепетная дева, перетерпишь. Закроешь глаза и будешь думать обо мне гадости. Ну? Руку!
Лис вспрыгнул на коня, проигнорировав руку паладина, отклонился назад.
— А ночевать мы тоже будем под одним одеялом? Ах да, мы ведь уже к вечеру должны прикончить Арзента. С удовольствием посмотрю, как именно вы будете это делать.
— У тебя будет такая возможность, — процедил принц-паладин сквозь зубы.
Пятерка рыцарей с довеском в виде темного наемника рысью выехала из врат орденской обители, направляясь к указанным руинам.
— Возможность переночевать с тобой под одним одеялом? А ты снимешь доспехи?
— Нет, возможность полюбоваться на упокоение Арзента.
Остальное Майлих проигнорировал.
— Я не собираюсь смотреть на это. Там слишком опасно для меня, я без доспеха и защиты Света.
— Как и любой темный, брякнув глупость, тут же спешишь сделать вид, что ничего подобного не говорил? — насмешливо заметил паладин.
— И какую глупость я сказал?
— Тебе дословно? «Мы ведь уже к вечеру должны прикончить Арзента. С удовольствием посмотрю, как именно вы будете это делать».
— Провести убийцу в крепость — тоже участие в убийстве, не так ли?
— Ты сказал «посмотрю», а не поучаствую.
Майлих мысленно посмеивался: он мог долго спорить в таком духе. Зато не скучно.
— Но я ведь вас проведу. А сам понаблюдаю из безопасного угла.
— Ты снова противоречишь своим словам. Наверное, тебе очень нравится это делать. Но, должно быть, трудно жить, не определившись в собственных желаниях.
— Я привык. А желаний у меня очень мало, я скромный.
— Гляди, не помри от скромности. Впрочем, нет, такого как ты еще попробуй прибей, замаешься.
— А ты рискни, — Лис повернул к нему голову.
— Сейчас? Это неразумно, а я, как уже говорил, вопреки твоему мнению, идиотизмом не страдаю.
— Ты горячий и твердый, причем не там, где хотелось бы. Твоя скорлупа всегда так перегревается?
— Мне внутри нее вполне уютно, — хмыкнул принц, снова пропуская мимо ушей всяческие намеки.
— Не сомневаюсь, а мне снаружи одиноко и неуютно.
— Ну, извини, в моем доспехе есть место только для одного.
— К старым руинам подойдем к закату, ваши кони медленные. Я пойду вперед, осмотрю развалины.
— Нет уж, коней мы можем и подогнать, а отпускать тебя вперед — я не настолько доверчив и наивен.
Повинуясь знаку принца-паладина, остальные пустили лошадей в галоп, следуя за ним.
— Тупица, из меня разведчик лучше, чем из вашей лязгающей братии.
— Это ты — тупица, нам нужно поторопиться, потому что даже такой идиот как ты должен знать, что после заката силы некромага возрастают в разы. Так что к демонам разведку, если в руинах и окопалась какая-то нечисть, мы ее уничтожим.
Кони понеслись еще быстрее, вскоре впереди возвысились руины какой-то старой башни. Лис принюхался.
— Нежить.
— На ходу можешь перебраться назад? — рыкнул ему в ухо голос паладина.
Лис молча очутился за его спиной, обнял за бедра. Пятерка паладинов врубилась в стаю разношерстной нежити, больше, конечно, поработали окованными металлом копытами паладинские кони, но и всадники мечи испачкать тоже успели. От пары тухлых трупаков и, кажется, шести или семи волкокрыс осталось месиво, которое уже не поднимется, в считанные секунды.
— Чисто. Поторопись, наемник.
— Отойдите. Уведите коней, они не пройдут.
Паладины спешивались, снимали с седельных крюков щиты и мешки, вскоре лошади без всадников порысили прочь, обратно к монастырю. Лис занялся рассыпанием порошков по камням.
— Постарайтесь ничем не звякать… Окажемся точно под лабораторией.
Принц прошелся вдоль короткого строя своих паладинов, касаясь герба каждого, коснулся и своего, и лязг доспехов оборвался, словно отрезанный.
— Я проведу вас точно в его ритуальный зал. Ничего не трогать… Хотя вам все равно, трогайте.
— Долго еще? — прервал его принц Майлих, следя за тем, как неумолимо опускается солнце.
— Терпи… Сейчас. Сейчас. Готово.
От камней поднялось свечение и образовало арку.
— Гил со мной, потом идет темный, остальные следом, — тихо приказал принц, и двое паладинов вступили под арку портала.
Вокруг простерся мертвый камень, стены были чем-то заляпаны и украшены зловещего вида рунами, багрово светящимися. Не только стены, но и полы. И паладины споро рассредоточились, стараясь не наступать на линии знаков и фигур, расчертивших каменные плиты. Посреди всего этого великолепия возвышался алтарь, а в углу к стене был прикован обнаженный пленник, приготовленный в качестве жертвы. Видно, не один только Лис работал на Арзента. Пленник не шелохнулся, скорее всего, был чем-то опоен. Лис нырнул в портал, жестом показал следовать за собой. Пока что все было спокойно. Арзент был слишком ослеплен могуществом, даже не думал, что кто-то может явиться к нему.
Паладины бесшумно следовали за наемником, стараясь все же не касаться ничего, что могло бы сработать или сдетонировать от соприкосновения с благословением богов. Лич стоял в своем ритуальном зале и бормотал что-то себе под нос о том, что получит, когда его бог явится на зов.
— Я буду повелевать богом!
Проскользнув в арочный проем, пятерка паладинов разбежалась полукругом, слаженно грохнула кулаками в нагрудные знаки ордена, окутываясь щитами благословения. Однако, вопреки ожиданиям Лиса, бросаться скопом и мешать друг другу они не стали. Вперед пошли двое, остальные, сведя клинки в трехлучевую звезду, негромко запели, поддерживая товарищей. Сам убийца нырнул в боковую дверь, его путь лежал наверх, в башню. Туда, где сиял Камень Тьмы — артефакт, дававший власть и могущество над этими землями. Арзент не мог задействовать его мощь целиком, потому что был нежитью. А вот Лис мог. Осталось дождаться смерти лича…

Ждать пришлось довольно долго, Арзент не зря считался величайшим некромагом. Но в какой-то момент темная твердыня содрогнулась от основания до крыш, рваная волна некроэнергии распространилась во все стороны, и самого Лиса спасла лишь близость к Камню Тьмы. Он ухватил его обеими руками, зажмурился, чувствуя, как тело пронизывают потоки силы. Теперь он знал, как управлять всей нежитью, где какие клады лежат, сколько тел покоится и как их поднимать. Ему были открыты все ритуалы магов, которые сейчас изрядно потеряли в силе после пробуждения Камня.
— Войди в меня.
Камень, повинуясь приказу, поднялся и принялся вжиматься в грудь, раня кожу и плоть. Лис прикусил от боли губу, попытался думать о силе. Получилось, когда Камень угнездился в центре груди, боли больше не было. Пора было идти вниз и искать паладинов.
Из пятерых светлых выжили двое. Трое остальных были мертвы, причем, бесповоротно. Их нельзя было поднять даже силой Камня Тьмы и самыми мерзкими и изощренными заклинаниями из арсенала некромагов. Один из выживших был близок к порогу смерти, второй — и вовсе не странно было, что им оказался принц Майлих, был ранен, но способен передвигаться. От лича осталась лишь кучка пепла.
— Вы все-таки справились, — бесстрастно констатировал Лис. — Молодцы, должен признаться.
Камень, повинуясь неслышному зову, раскрыл у него за спиной длинный плащ, сотканный из дымчатой Тьмы.
— А ты получил то, что хотел, смотрю, — чуть задыхаясь, кивнул паладин. — И что нас ждет? Новая война с новым темным властителем?
— Нет, зачем же. Просто вы уберетесь отсюда, — Лис пожал плечами.
— Я говорю о будущем, а не о текущем моменте, — паладин с трудом подтащил тела товарищей к себе и раненому поближе.
— Нет, мне не нужна война, тупица. Если вы не явитесь сюда отрядами…
— Идиот, если твоя нежить будет вести себя смирно и сидеть в границах твоих земель, никаких отрядов не будет. А теперь открывай портал, ты утомил меня.
Вид у принца был самым что ни на есть скучающе-утомленным, и полупрезрительная гримаса, и небрежный жест — идеальны до оскомины. Если отбросить покореженные доспехи и засыхающую на лице кровь — аристократ на приеме, которого в самом деле утомил недалекий собеседник. Бесить принц умел в совершенстве. Именно за это был отправлен венценосным батюшкой в орден — набираться смирения и кротости.
— Я не умею открывать порталы, — Лис повернулся, чтобы уйти.
— Тогда отзови некроэманации отсюда на некоторое время, — Майлих предвидел и такой вариант, портальный камень обратно в цитадель ордена был у него с собой. Сил на активацию должно было еще хватить.
Лис поднял руку, в зале значительно просветлело, дышать паладинам стало легче.
— Я могу забрать себе вон того, умирающего? Подниму, будет моим верным рыцарем.
— Нет.
Золотой круг очертил их, окутал куполом и пропал, оставляя нового властителя темных земель в полном одиночестве.
— А жаль…
Лис отправился наверх, уничтожать все записи Арзента о ритуале вызова, предварительно на всякий случай все запомнив. Ритуальный зал он тоже отчистил от всех следов крови. Пленника выкинул к границам — не ранен, очухается и доберется куда надо.
— Что бы такого сделать…
Власть мало получить, надо ее еще и удержать. Камень, конечно, поможет изрядно, но нужно сразу дать понять, что никаких ритуалов по вызову богов новый Темный Властитель не потерпит. Может, прикончить всех этих магов, чтобы не суетились тут почем зря? Но если уничтожить всех, рано или поздно ему станет скучно. А так была вероятность, что начнется подковерная грызня и интриги, и скучать будет некогда. Не все же время заниматься алхимическими и некроопытами?
— Ладно, пускай живут, развлекают меня, — решил Лис.
Для начала стоило сделать свой дом более уютным. Камень перестроил Цитадель в замок, огромный настоящий замок, с казармами и хозяйственными строениями во внутреннем дворе. Лис развеселился, сотворил ров вокруг замка, подвесной мост. Правда, после всего сотворенного понял, что вычерпал до дна всю нежить в радиусе примерно десятка лиг от замка. Энергия Камня тоже откуда-то бралась и была не так бесконечна, как хотелось бы. Так что в замке нынче он был единственным обитателем. Крыс, тараканов, ворон и даже мокриц уничтожила волна некротической энергии, высвободившаяся в момент гибели Арзента. Примерно на то же расстояние. Круг абсолютно мертвой земли радиусом в десять лиг — ни растения, ни животного, ни нежити. Паладины и пленник уцелели, видимо, только силами благословения светлых богов.
— Ну и ладно, больше бояться будут.
Себе комнату Лис устроил на самом верху, под крышей, темная и маленькая, больше похожая на коробку, она давала чувство защищенности.
— Чего бы такого еще натворить? Точно, надо спросить о здоровье тупицы. Хорошо, что я умею писать.
Казалось бы, какое ему дело до принца? Ну, победил Арзента, ну, выжил, чудно. И демоны бы с ним, пока светлые не суют свой нос в его земли. Но зудело. Помнился насмешливый взгляд зеленых глаз, выцветших от боли, и равнодушное «нет», когда он почти ждал негодующего крика в ответ на предложение поднять будущий труп паладина. Письмо получилось сухим, но Лис и не собирался изощряться в славословии. Просто хотелось узнать, что принц жив. Все-таки прошло пять дней. Он сотворил из осколков магии черный шарик, вставил в него письмо и отправил лететь в сторону земель светлых. Вестника ведь они не будут обижать?
Еще день спустя вестник вернулся, неся написанное столь же сухим и официальным тоном послание, вся полезная информация которого заключалась в двух словах: принц жив. Остальное было положенными по протоколу поздравлениями в принятии власти. Кратко можно было резюмировать: королевство Тайнхан признало Лисарита Ночную Тень легитимным и полномочным монархом темных земель.
Потом в замок потянулись черные маги с дарами и поспешным принесением поздравлений. Лисарит улыбался и поглаживал Камень, скрытый под черной рубашкой, которая ему самому казалась нарядной, а прочим — весьма скромной.
— А что вы хотите от нас… ваше величество?
Лисарит посмотрел на спрашивавшего, сухопарого высокого мага, специалиста по проклятиям. Кажется, его звали Ледарр.
— Налоги и все прочее, — что такое «прочее» Лис представлял туманно.
— Вам понадобится помощь…
Так Темный Властелин обзавелся своим первым придворным и главным советником. Это было очень кстати: как оказалось, он ничего не смыслил в управлении такой большой штукой, как целая страна. Он думал, что будет скучно? Как же он ошибался! Ледарр загрузил его уроками, отыскав среди своих подчиненных учителей и наставников по самым разным дисциплинам, от дипломатии до риторики и экономики. А те, превращенные в разумную нежить, не знали усталости и пощады. Поэтому, когда около границ изловили желавшего прославиться изничтожением нежити паладина, письмо Магистру Лис писал уже грамотно, четко и выверенно, спрашивая, прислать ли доспехи бедолаги в орден или можно оставить себе как компенсацию за неудобства, «потому что я намерен превратить этого яростного воителя в своего подданного, мне очень не хватает мудрого наставника в деле владения мечом».
Магистр просил в ответном письме не лишать слишком ревностного служителя ордена жизни, обещая компенсировать не доспехами, а иным образом. Завязавшаяся деловая переписка на каком-то этапе привела к закономерному результату: Ледарр посоветовал новоиспеченному королю, весь опыт царствования которого насчитывал покамест полтора года, предложить Магистру прислать ко двору темного властителя полномочного посла. Это Лис и написал, добавив, что может прислать в ответ своего посла, только потребуется обустроить подвалы Светлой Цитадели.
Еще несколько писем было посвящено обсуждению необходимых изменений в помещениях для послов. Послу светлых тоже было бы весьма неуютно среди некроэманаций, и если при передвижениях по темной цитадели посла мог защищать артефакт, то постоянно его носить было бы невозможно. Никакой паладин, даже старший мастер или младший магистр, не смог бы постоянно заряжать артефакт своей силой без вреда для себя. Лис и Магистр все-таки умудрились решить эту проблему. Лис очистил для будущего посла целых восемь комнат, изгнав из них даже паутину магии, чтобы ничто не мешало светлому послу.
Кандидатуру посла обсуждали еще почти полную луну. Были перебраны практически все младшие магистры и старшие мастера. Но в каждом Лис умудрялся отыскать какой-то изъян с неоценимой помощью своего советника. И — как ни странно, — пленного паладина, отпустить которого Лис намеревался только после того, как в Цитадель приедет посол.
«Может быть, вам принца Майлиха прислать?»
Магистр просто язвил, однако Лис внезапно воспылал страстью к этой идее. Споры о целесообразности и полезности принца в качестве посла грозили растянуться на вечность, пришлось плюнуть и пригрозить немедленным превращением пленника в высокоорганизованную нежить, если вышепоименованный принц не прибудет в качестве посла на границу королевств, для обмена его на посла темных.
— Майлих… — Магистр решил призвать в качестве аргумента самого паладина. — Ваше высочество, правитель Этрайне Лисарит Ночная Тень, да пусть ему икается во веки веков, требует вас к себе послом.
Принц вскинул бровь и мысленно досчитал до десяти и еще раз, но в обратном порядке.
— Вот как? — это было самое цензурное, что он мог выжать из себя. — Но моя мастерская степень! Магистр, я не могу сейчас бросить все и нестись в Этрайне только потому, что левой пятке Его Темнейшества, — прозвучало с ядовитым сарказмом, — возжелалось видеть меня послом!
— Иначе он превратит мастера Норберта в разумную нежить!
Майлих сцепил зубы, чтобы сдержать все, что рвалось выплеснуться из глубины души, только свистящее шипение послышалось, поклонился:
— Хорошо, Магистр, я согласен.
— Тебя обменяют на темного посла и мастера Норберта на границах.
— Когда? — отрывисто спросил принц.
— Через два дня. Это ненадолго, через год тебя сменит кто-нибудь другой.
Майлиха передернуло: он прекрасно помнил, как продирало по шкуре морозом от чуждых самой его сути некроэманаций. И год жить в этом? Но спорить и говорить что-то еще не стал.
— Его величеству вы сообщите сами, или это сделать мне?
— Я сообщу сам. Да пребудет милость Света с вами, ваше высочество.
Принц склонился под благословение, после чего быстро поднялся и вышел. Несмотря на то, что дверь закрылась за ним тихо, Магистр не обольщался: молодой человек был взбешен необходимостью отложить все, в том числе и свою научную работу, которая должна была стать его пропуском на ступень старшего мастера в иерархии ордена. Что ж, пускай теперь правитель Лис сам расхлебывает последствия исполнения своего желания. Магистр был уверен: Майлих сделает на поприще дипломатии все, что от него зависит, это будет отличная тренировка его выдержки. Несмотря на взрывной характер, терпения в юном принце было достаточно. Кроме того, в нем было остро развито чувство ответственности, это не позволит ему наломать дров.
Лис ни в чем таком уверен не был, он просто ждал принца, чтобы получить достойного оппонента для пикировок. И развлечение.


Глава третья

Лисарит успел привыкнуть к нагрузкам, выработать для себя режим занятий и экспериментов, приемов и разбора государственных дел вместе с Ледарром, и снова заскучать. Советник был слишком стар, с немертвыми общаться было возможно только на те темы, что интересовали их при жизни, небольшой вампирский клан, отыскавший убежище в цитадели Лиса, тоже состоял из вампиров старше ста лет… А принц был его примерным ровесником — на два года младше, но эта разница была несущественна. Поэтому появлению Майлиха он очень обрадовался.
— Это же тот самый отважный паладин, который унес отсюда ноги и своих товарищей.
— И я рад приветствовать вас, ваше темнейшее величество, — холодно и бесстрастно поприветствовал его новый посол, склоняя голову ровно настолько, насколько позволял этикет.
Если Лис хотел получить развлечение немедленно, он жестоко просчитался: принца-посла еще следовало достать до печенок, чтобы насладиться заслуженным призом.
— Вам приготовлены скромные апартаменты, вычищенные от темной магии. От нее же отчищен тронный зал. Надеюсь, вам понравится у нас.
— Я тоже на это надеюсь, как и на наше плодотворное и тесное сотрудничество, — тон не изменился, но в глазах принца блеснули искры.
— Оно будет очень тесным, можете даже не сомневаться, — пообещал ему Лис. — Намного теснее, чем вам представляется.
— С нетерпением предвкушаю, — отчеканил Майлих.
Верительные грамоты были переданы, как и компенсация за пару изничтоженных мастером Норбертом зомби, и принц, чуть сощурившись, ждал, когда же король Лис сочтет нужным отпустить его с аудиенции. Советник, стоящий за троном по левую руку, негромко кашлянул.
— Можете отправляться в ваши покои, посол. Вас проводят.
Скелет, отполированный до блеска, клацнул нижней челюстью, предлагая следовать за собой. Принц снова поклонился, развернулся на каблуках, взметнув орденским алым плащом, и вышел следом за скелетом-слугой.
— Сир, могу я спросить? — осторожно поинтересовался Ледарр.
— Конечно, советник, — Лис повернул к нему голову.
Ледарр старался подобрать как можно более нейтральные слова:
— Ваше величество, вы, кажется, заинтересованы в этом молодом человеке?
— Да, причем весьма. С ним интересно спорить, его интересно доводить до бешенства. Это весьма… свежо.
— И только? — в тоне советника был лишь вежливый интерес, а вот взгляд выдавал скепсис.
— А что еще? — несказанно удивился Лис.
— Нет-нет, сир, ничего, — поспешил свернуть разговор Ледарр.
Лис вовремя вспомнил о том, что гостя следует еще и кормить и поить. Он слегка отвык от того, что еда нужна кому-то, кроме него и Ледарра. Особенных изысков паладину не предложили, все было скромно: кувшин родниковой воды, каравай хлеба и солонка. Чем там питается советник, король не интересовался. Трапезничать предполагалось в отведенных послу комнатах. В любой из восьми, хоть в огромной столовой, где царствовали длинный и весьма основательный стол из мореного дуба и неподъемные кресла, хоть в гостиной перед камином, хоть в спальне, хоть в уборной. Скелет, Майлих не понял, тот же или другой, просто принес поднос с этой нехитрой снедью и оставил его на первой попавшейся горизонтальной поверхности — на стуле. Принц, проинспектировав содержимое, невесело усмехнулся и подумал, что на таком корме год не протянет — аскеза была не его стезей.
В дополнение к ужину явился и сам Лис, принес себе поднос точно с такой же едой. Майлих порадовался, что успел принять ванну и переодеться. Хотя приход короля в посольские покои его изрядно удивил.
— Вы решили составить мне компанию, ваше величество?
— А ты против? Я могу уйти, — пожал плечами Лис.
— Отчего же, я не против. Просто странно…
Майлих пригласил его в гостиную, где собирался трапезничать сам. Эта комната была уютнее всего: небольшая, украшенная резными панелями темного дерева, наборным паркетом и витражами в узких стрельчатых окнах, с огромным камином, отделанным черным мрамором, и массивной мебелью, она отчего-то не производила впечатление мрачности.
— Тебя все устраивает? Комнаты подходят? — Лис нарезал хлеб.
— Да, благодарю вас, все прекрасно.
Заикаться о скудости трапезы Майлих не стал, видя, что темный собирается питаться так же. Лис, казалось, никаких неудобств не испытывал. Хлеб и вода были отличной пищей, особенно, когда были в избытке. Нежить без приказа ничего готовить не пыталась.
Поужинали в молчании, и принц не торопился первым начать беседу, предоставляя это право хозяину.
— Итак, послы должны заниматься переговорами и всяким таким. Что именно мы будем обсуждать? Ах да, точно. Опять поймали отряд каких-то мальчишек в накидках ордена.
— Рыцари ордена Трех Лилий не ходят в накидках, — пожал плечами Майлих. — Так что не стоит приплетать его. Однако я уполномочен разбирать все случаи нарушения границы между королевствами Этрайне и Тайнхан.
— Они точно не мои подданные, это все, что я знаю.
— Хорошо, я могу с ними побеседовать?
— Не вижу возражений. Поешь. Живым нужны силы.
— Обычно силы хорошо восполняет мясо. А еще каша, — хмыкнул принц, окинул поджарую, хотя справедливее было сказать — тощую фигуру Темного взглядом. — Хлеб и вода это, конечно, тоже хорошо, но только в строгий пост.
— Я прикажу слугам готовить для тебя что-нибудь, если ты привык к другой еде.
— Я и сам могу готовить, но неужели вы сами питаетесь только хлебом и водой? — в голосе принца был вежливый интерес, а в глазах — искреннее недоумение.
— Иногда я пью молоко, — Лис его не понимал.
Майлих внимательно всмотрелся в него, игнорируя правила светской беседы, отмечая некоторые зримые перемены в облике бывшего наемника. Бледность вместо загара, заострившиеся черты лица, выцветшую радужку некогда ярких голубых глаз.
— Ты больше не человек? — решил задать вопрос напрямую.
— Я не знаю, — Лис не стал скрывать. — Трудно оставаться человеком, когда ты владеешь великим артефактом.
— Дело не в артефакте, человек остается человеком, если у него есть воля, совесть и сострадание, — возразил принц.
— Воля у меня есть, иначе я не был бы королем. Совести и сострадания у меня никогда и не было. Ты забыл, кто я? Я Лисарит Ночная Тень, отравитель и убийца.
— Не жалуюсь на память, — хмыкнул Майлих и не стал развивать тему.
Лис медленно пил воду. Раньше он и не задумывался над тем, что ест так мало, почти не чувствуя вкуса. Может быть, он и впрямь просто не нуждается в пище? Со дня его воцарения, точнее, с момента, как Камень Тьмы вошел в его тело и стал его частью, прошло полтора года, и с каждым днем ему все меньше требовалась пища, тепло, отдых.
— Приставлю к тебе личного повара, он при жизни готовил отлично.
— Ваше величество, вы просто неизмеримо добры.
— Это ты сейчас в сарказм пытаешься удариться? Не понимаю его причины.
— И не думал даже, — качнул головой Майлих, подавил зевок.
— Ты не выспался? — удивился Лис.
— Прошу простить, ваше величество, я всего лишь человек, не владеющий великими артефактами, — вот теперь был сарказм, хоть и завуалированный, — я был в пути с самого рассвета, а сейчас уже время к полуночи.
— В таком случае, ложись спать. Детишки никуда не денутся из темницы.
— Я надеюсь, их хотя бы хлебом и водой накормили?
— Разумеется. Они ведь пока что живые, — Лис допил воду.
— В таком случае, они в самом деле никуда не денутся до завтра, — согласился принц-посол. — Было весьма приятно с вами пообщаться, ваше величество.
— Доброй ночи. Кстати, ты ночью спишь без доспеха?
— Собираетесь заглянуть и проверить? — сощурился Майлих.
— Конечно. Живое тепло в моем замке, а мне так одиноко и холодно ночами.
— Хм, советник тоже еще живой, насколько я видел.
— Он старый и некрасивый, а ты такой большой, горячий.
— Мне кажется, или вы сейчас сравнили теплое с мягким? — насмешливо фыркнул принц. — Температура живого тела примерно одинакова что у старика, что у ребенка, и от красоты она ни капельки не зависит.
— Не знаю, но мне приятнее будет спать с молодой горячей кровью.
— Да ради светлых богов, сколько угодно, — махнул рукой паладин, снова, уже с трудом, подавляя зевок.
Лис хмыкнул и вышел, не утруждаясь прощанием. Что ж, все вышло достаточно неплохо — разговор завязался, парой колкостей обменялись. Жизнь даже заиграла какими-то новыми красками. Жаль только, про постель пошутить не вышло, как-то вяло паладин это воспринял. Может, его это и не смущает? На самом деле являться к нему в спальню Лис не собирался. Камень от ауры паладина вполне может при близком и тесном знакомстве причинить боль. Во всяком случае, в книгах было написано, что вступать в связи с носителями Светлой силы тому, кто владеет Камнем, не рекомендовано.

Майлих осмотрел дверь, не нашел ни единого признака того, что в оной когда-либо был запор, и почувствовал себя очень неуютно. Так что перед сном постарался заклинить дверь вогнанным в косяк кинжалом. Мера, конечно, была так себе, но выбирать не приходилось. Желание последовать словам Лиса и спать в доспехе едва не взяло верх. Он мысленно надавал себе оплеух и разделся, оставшись лишь в исподнем. Спать совсем голым он не хотел, а в ночной сорочке — не мог лет с трех, его эти балахоны раздражали до зубовного скрежета.
В коридоре царила тишина, почти зловещая. На все восемь комнат была лишь одна живая душа. Под окнами тоже никто не бродил, не квакал, не цокал и не стрекотал. Каменные своды глушили все звуки сверху, если таковые вообще раздавались. Принц завернулся в одеяло: в комнате было холодно, несмотря на горящий камин, куда он подкинул пару полешек покрупнее. Потом задернул полог у кровати, как в далеком детстве, представляя себя в полностью безопасном месте. Подавил желание сотворить магического светляка — ему, в конце концов, уже не два года, а на двадцать больше. Пламя в камине взвыло, когда в трубе пролетел ветер. Майлих тихо выругался: сон пропал, стоило опустить голову на подушку. Теперь еще и эти завывания! Он накрылся одеялом с головой, потом еще и под подушку забрался, чтобы не слышать ничего. Тело согрелось, и вскоре он сумел расслабиться и уснуть.

Утром его разбудил энергичный стук в дверь.
— Проснись, паладин, если ты там еще живой!
Паладин был жив, о чем и сообщил спросонок неконвенционально, зато эмоционально.
— Я принес завтрак, пора приниматься за дела. Открой дверь, я не буду смеяться над твоими голыми кривыми волосатыми ногами.
Майлиху очень хотелось послать демонова Лиса в самую глубь Темных земель, однако долг возобладал, пришлось вставать, выдергивать кинжал из косяка.
Ему принесли снова хлеб и воду. И еще ломтики мяса, пахнущего довольно вкусно. Ради завтрака он сдержал раздражение и поприветствовал монарха сдержанно и вежливо.
— Я добыл тебе ветчину, надеюсь, она свежая.
— На запах она вполне сносна, — не стал выделываться Майлих, к тому же он был в самом деле голоден и готов сожрать все. — Разделите со мной скромную трапезу, ваше величество, когда я умоюсь?
Похоже, завтракать ему придется в одних подштанниках, хотя это не смущало — Лис видел его в таком виде уже однажды, ничего нового, кроме пары шрамов, не узрит.
— Разумеется. А почему ты так официален и холоден со мной? Мы близкие друзья, а ты… — Лис притворно огорчился.
— Близкие друзья? — переспросил Майлих, в первую секунду подумав, что ослышался.
— Конечно, у меня никого ближе тебя нет.
— А советник Ледарр? — приподнял бровь Майлих.
— Он советник, и он старик, разве он поймет мою юную душу, полную желаний.
— А ты его спрашивал? — хмыкнул принц.
— По нему видно, — рассмеялся Лис. — Ешь, ту… паладин.
— У меня есть имя, — заметил Майлих, укладывая куски ветчины на хлеб. — Будешь?
— Нет, я выпью воды. А у тебя правда есть имя? Ты мне его не называл…
— Майлих, — принц не стал заострять внимание на том, что Лис наверняка прекрасно знает его имя, просто назвал его.
— А я — Лисарит, но все зовут просто Лис. Или Тень.
— Отлично, разделим кубок по-дружески, — усмехнулся принц, наполняя золотую посудину чистой водой, отпил долгим глотком половину, остальное протянул Лису.
— Твое здоровье, — тот осушил кубок. — Ты поел? Надевай штаны и идем.
Броню принц оставил в покое: вряд ли в Цитадели ему придется ее надевать. Быстро напялил паладинское повседневное облачение, расчесал и стянул волосы в косу и вышел.
— Идем.
Пойманные оказались и впрямь юными, трое мальчишек, даже борода еще не пробилась. А еще они были очень напуганными. Возможно, виной тому были скелеты. Или антураж камеры, в которой они были прикованы — типичной пыточной. Майлиха бы, вероятно, тоже такое смутило.
— А вот и они. Что там обычно делают с нарушителями границы в вашем королевстве? А они ведь еще и подло зарубили двух скелетов, — Лис плотоядно посмотрел на мальчишек.
— Нарушители границ отправляются работать на благо страны, в каменоломни. На год. Или платят в казну штраф — три тысячи золотых, — хмыкнул Майлих. — И — нет, сделать из них скелетов я не позволю, пусть выплатят виру или отработают.
— Каменоломни… — задумчиво повторил Лис. — У меня их нет. А вот на раскопке кладбищ пускай отрабатывают.
— Ваши имена. И где отыскать ваших родителей. Я напишу им, чтобы не беспокоились, год вы проработаете в Этрайне.
Они вразнобой представились. Двое оказались братьями, их родители жили в столице, держали там пекарню, у третьего мать была прачкой.
— Я напишу в столичную обитель паладинов, им сообщат, — пообещал принц.
Мальчишки слегка приободрились, поняв, что есть и пытать их не станут.
— Какие вы милосердные, — с отвращением сказал Лис. — Посмотри, они сейчас запляшут и запоют от радости. Всего-то работать год на раскопке кладбищ, никакого иного наказания не будет. Что дальше? Сюда хлынут орды разномастных паладинов, рыцарей и истребителей нежити?
— Сомневаюсь, — покачал головой Майлих. — Магистр обещал, что граница между нашими королевствами будет закрыта с помощью заклятий, так что ни нежить, ни нечисть от вас к нам проникнуть не сможет, ни живые — к вам. Будет только официальный переход там, где удобнее всего, где происходил обмен мастера Норберта на меня.
— Что ж, это успокаивает. Надеюсь, что никому в голову не придет сюда являться. Из живых, я имею в виду.
— Они и не смогут. «Стена отрицания», знаешь такое?
— Нет, но я почитаю. У меня отличная библиотека, а еще я грамотный, — Лис развернулся, плащ-крылья взметнулся следом.
Майлих остался в камере, провести разъяснительную беседу с мальчишками, успокоить и строго-настрого запретить даже пытаться сбежать.
— За свои поступки следует нести ответственность.
Они понуро признали, что он прав.
— Но ведь потом нам разрешат вернуться домой?
— Через год, да, я лично прослежу за этим. Больше я ничем не могу вам помочь.
Однако этого оказалось достаточно для того, чтобы все трое успокоились. Через несколько минут после окончания разговора пришел хмурый неразговорчивый вампир, освободил их и жестом указал следовать за собой.
— Вы всегда сможете попросить надзирателя написать мне. Думаю, его величество Лисарит не будет против, — на прощание сказал им Майлих.
Мальчишки закивали и даже улыбнулись ему.
А чуть позже к Майлиху явился скелет, замер рядом. Видимо, послу выделили личного слугу. Знать бы еще зачем? Он не знал даже, способен ли скелет понимать его приказы. Да и находиться рядом с ним паладину было неприятно.
— Ступай за дверь и стой там, — приказал он на пробу.
Скелет послушно удалился туда, куда ему было сказано, замер там. Майлих вздохнул свободнее. Лис, видимо, отправился в библиотеку, а это явно надолго, так что принц, написав нужные письма, разослал их. Магистра он настоятельно просил поторопиться с установкой питающих артефактов и арки перехода на границе. Не хотелось улаживать еще пару десятков конфликтов.
В дверь постучали, затем вошел еще один скелет, неся перед собой поднос, на котором исходила ароматным паром миска овощного супа с мясом и лежали нарезанные ломти черного хлеба. Принц уже привычно указал на небольшой столик у камина в гостиной. Столовая так и оставалась невостребованной и закрытой. Скелет составил на столик еду, налил из кувшина воду в кубок, затем замер, ожидая распоряжений.
— Свободен.
Майлих немного подождал, но сегодня его величество Лисарит, кажется, был не настроен составить ему компанию, поэтому он пообедал в одиночестве, вызвал скелета, чтобы унес пустую посуду, а сам, облачившись в доспех, отправился искать тренировочный зал или ристалище, втайне надеясь найти и какого-нибудь немертвого для тренировочного боя. Навстречу попадались скелеты и вампиры, не обращавшие внимания на Майлиха. Из живых были разве что мелькнувший тенью в конце коридора советник и сам Лис, вынырнувший из бокового хода.
— Заблудился?
— Почти. Ты приказал своим подданным игнорировать меня? — Майлих изобразил обиду.
— Нет, приказал не вступать в близкое общение, чтобы случайно тебя чем-нибудь не задеть. А что ты хотел от моих подданных?
— Позвенеть мечами на тренировочной арене, разве не видно? Обещаю никого не убивать и даже не использовать Свет, это ведь не сражение, а всего лишь тренировка.
— Я сам могу с тобой сразиться, если ты хочешь потренироваться.
— Почту за честь, — Майлих сдержанно поклонился.
— Следуй за мной.
По пути к тренировочному залу Лис убрал плащ, сменил рубашку и штаны на более облегающие, чтобы ничто не мешало поединку.
Майлих внимательно осмотрелся, запоминая, где что стоит, чтобы потом не натыкаться на манекены и прочие препятствия. Боевое оружие он не брал, только тренировочный меч с затупленным лезвием. Лис выбрал любимые кинжалы, с мечом управляться он так толком и не научился. Не удалось обратить никого в своего немертвого рыцаря.
Через полчаса Майлих прервал поединок.
— Может, проще научить тебя мечному бою? У нас есть целый год для тренировок, а потом я попрошу того, кто прибудет сменить меня, продолжать обучение.
— А ты, правда, можешь меня научить? — удивился Лис. — Тогда давай попробуем.
Принц сбросил все лишнее, в том числе и рубаху, приказал сделать своему «ученику» то же самое.
— Но есть несколько правил. Пока я тебя учу, никакого неповиновения. Здесь, в этом зале и на время обучения я обязуюсь передать тебе все знания и умения мечного боя, ты обязуешься исполнять все, что я говорю, не спрашивая «зачем» и «почему». Согласен?
— Да, наставник.
Лис умел учиться и еще не забыл, как это делается. Майлих усмехнулся: наставником его еще никто не называл, Лис стал его первым и единственным учеником.
— Что ж, тогда приступим. Оставь меч, начнем работу вот с этим, — он вынул из стойки два грубых деревянных подобия меча.
Это оказалось труднее, чем учиться работе с кинжалами, вскоре запястья заныли.
— Это нормально, Лис. Когда начнут болеть невыносимо, скажешь, — кивнул Майлих и продолжил истязание ученика элементарными стойками и выпадами.
Лис все-таки был достаточно развит физически, чтобы его хватило еще на час.
— Все, наставник, — наконец, сказал он.
— Хорошо. Теперь нужно искупаться и втереть в руки и плечи мазь на белом клевере. Придешь ко мне, я займусь.
— Хорошо. Идем. Я покажу тебе, где купальни.
Хотя бы место для мытья в замке было обустроено так, как следует для живых. И довольно… нет, Майлих, не кривя душой, сказал бы — чрезмерно роскошно. Похоже, именно в купальнях Лис выплеснул свое прежде нереализованное желание комфорта и богатства. Хотя и гостевые покои, отданные принцу, тоже были довольно роскошны, но уже в меру.
Лис расположился в горячем источнике, довольно улыбнувшись, откинул голову, пристраивая ее на удобно легший под затылок изгиб каменного края. Майлих предпочел более прохладную воду, чуть поодаль, хотя при желании Лис мог рассмотреть его во всей красе. Ночная Тень не преминул скосить взгляд на соседа. Хорош все-таки. Вызывает желание и вполне определенного свойства мысли. Жаль, что ничего не получится.
Паладин отдыхал, прикрыв глаза и наслаждаясь водой. Стеснения он не испытывал, это же купальня, какое может быть стеснение здесь? Как и в лекарской вотчине, в купальне люди ближе всего к истокам своей природы и к Богам — обнаженные и беззащитные. Даже в храмах это единение не столь сильно.
Лис вытянул ноги, закинул руки за голову и выгнулся, наслаждаясь горячей водой, так приятно ласкающей тело. Оказывается, он все еще не потерял способность хоть от чего-то получать удовольствие.
— Это было обязательно — совать в себя какие-то булыжники? — не открывая глаз, поинтересовался принц.
— Только так я мог защитить Камень от чужих рук. Из меня его украсть потруднее, чем из любой сокровищницы. Он защищает меня, а я — его.
— И что же, он не позволит никому до себя дотронуться?
— Если со злыми намерениями — то да. Он как-то понимает мысли тех, кто рядом.
— Хм…
Майлих перебрался поближе, осторожно протянул руку, ожидая встретить сопротивление магии или что-то еще, но, видно, Камень Тьмы в самом деле не видел в нем желания причинить вред, и пальцы паладина беспрепятственно смогли коснуться кожи Лиса там, где она граничила с камнем, обвести его.
— Все же абсолютно противоестественное зрелище, — покачал он головой.
— Я не думал, что тебя смущает хоть что-то, связанное с магией.
Лис опустил глаза вниз, рассматривая, как паладин трогает его кожу. Забавное зрелище. И в чем-то непривычное. Раньше его просто так из любопытства никто не трогал.
— А меня и не смущает, меня бесит, — признался Майлих. — Это похуже ходячего скелета или поднятого зомби. Они тоже — противоестественны, но все же кости и труп — это обыденность. А вот такое смешение живого и неживого — бр-р-р! Это все равно что ходить с ножом в какой-то части тела, на мой взгляд.
Он не считал нужным скрывать свое отношение к подобному. Желание извлечь «противоестественное» из человеческого тела пришлось подавить — руку резко оттолкнуло, кольнуло чуждой магией. Майлих хмыкнул снова и отодвинулся.
— Я не обязан вызывать в тебе любовь, тепло и прочий бред, — сухо ответил Лис, поднимаясь. — Мне отвратительна твоя лицемерная маска притворной доброты, к примеру.
Слова паладина отчего-то задели. Противоестественно…
— Кстати, я намерен потребовать дочь короля твоей земли себе в жены. Укрепление союза и все такое, — уведомил он.
Майлих фыркнул:
— Кейрис? Ну, потребуй. Думаю, это будет забавно. Да, тебе придется тяжко, если вздумаешь в самом деле взять эту дьяволицу в жены. Кейрис своенравна, к тому же ее стезя — Хаос, а не Свет. Вы будете прекрасной парой.
Он тоже поднялся, привычно проигнорировав оскорбление. Хотя это было смешно: добротой он не страдал, паладин, посвященный Светлым богам — вовсе не равно «добрый человек».
— Я хорошо умею ломать людей, будет тиха и покорна, — Лис даже головы в его сторону не повернул.
— Не стал бы биться об заклад на то, что тебе удастся.
— Камень позаботится об этом, так что заклад даже принимать не стану.

Сразу же из купален Лис отправился писать письмо соседу и сватать его дочь Кейрис за себя. Он знал, что эта волокита не на одну луну и даже не на полгода, скорее, завяжется долгая дипломатическая переписка, если король Кейлих вообще рассмотрит подобную возможность. А может и отказать, найдя тысячу дипломатичных причин. Но в таком случае Лис тоже откажет в помощи, если что-то произойдет, а у живых постоянно идут войны, отдать одну принцессу и получить союзника будет выгоднее. Впрочем, людям свойственна глупость, Лис это хорошо знал. Например, понадеяться на то, что ничего не случится, и отказать соседу-черному магу в свадьбе — глупость.
— Посмотрим…
— Ваше величество, но зачем вам это? — удивился советник.
— Во-первых, она Хаос, я смогу к ней прикасаться. Во-вторых, у меня остались кое-какие потребности, свойственные живым. В-третьих, мне ведь нужна королева.
— М-да, с этой точки зрения вы абсолютно правы, — вынужден был согласиться Ледарр. — И Хаос — это куда лучше, нежели Свет.
— Так что очень надеюсь, что наш добрый сосед примет верное решение.
— В таком случае, необходимо уже сейчас начать приготовления, ваше величество. Если и не эта девица, так другая, но, как вы абсолютно верно сказали, королева вам нужна.
— Распорядитесь, — кивнул Лис. — Свадьба должна быть прекрасна. Все-таки, она один раз в жизни.
Ледарр пробормотал что-то вроде «Я не был бы столь категоричен», поспешно удаляясь отдавать распоряжения по поводу подготовки к будущей свадьбе властителя. Ну и что, что до нее еще далеко? Готовить многое, например, нужно перестроить крыло, которое изначально должны были занимать жена короля и ее малый двор.
Лис особенных иллюзий не питал — если невесту и отдадут, то точно с наказом либо прикончить после свадьбы мужа, либо попытаться укрепить влияние отца, либо еще что-то такое же. Поэтому только Камень… Бессловесная покорная красивая тень в качестве жены вполне устраивала Лиса.
Об этом же, кажется, размышлял и его добровольно-принудительный гость. На следующий день, придя в тренировочный зал, Майлих первым поднял эту тему.
— Я долго думал вчера над твоими словами. Запястье! Не локоть ведет меч, а запястье… Ты сказал, что будешь ломать жену, но зачем? Выше руку. Разве не логично сделать супругу своим союзником? Пусть меж вами не будет любви, но можно ведь построить отношения на уважении и доверии. Глубже выпад! Еще раз!
— Я не доверяю Светлым. Тихая, красивая и бессловесная — такой будет моя королева, — Лис усердно занимался.
— Не проще ли тогда создать себе тихого, красивого и бессловесного гомункула? Еще раз. Следи за запястьем. Стоп, нет, — Майлих отложил свой деревянный меч на лавку и подошел к Лису, встал позади него и чуть сбоку, обхватывая сомкнутые на рукояти пальцы. — Плавно. Вот так. Не зажимайся, словно дубину держишь. Разворот запястьем, локоть чуть вверх, и-и-и вперед, выпад.
— Не проще, — Лис замолк, повторяя движение.
Пальцы у паладина были горячими, Лис поморщился. Ужасно. Живой… И ведь сам его пригласил.
— Почему — не проще? Еще раз. Нет, снова не так. Положи меч, в третью стойку. Расслабь руку. Расслабь, кому говорю! — Майлих снова обхватил его руку выше запястья, потряс ею.
Лис стиснул зубы, затем покорно расслабил запястье. У живых всегда теплые руки, кажется. Если подумать, это даже приятно.
— Ты умеешь танцевать? — вопрос мог бы показаться неожиданным, но Майлих спрашивал серьезно.
— Нет. Мне это ни к чему.
— Зря, к тому же, ты не прав.
Принц развернул его, встал рядом.
— В танце кавалер ведет даму, управляя ее движением только одной рукой. Положи руку на мою кисть.
Это могло бы показаться магией, но незаметные движения руки принца заставляли делать шаг вперед или в сторону, поворот, шаг назад.
— Заметь, двигается только запястье, рука всегда на одном уровне.
— И что из того, наставник?
— Твой меч — это, считай, твой партнер в танце. Ты ведешь, не он.
— Я попробую применить эту мудрость, наставник.
— Попробуй. Бери меч — и с третьей позиции: поворот, выпад, отход. Начали.
В этот раз у Лиса все получилось безупречно. Всего-то стоило вспомнить, что если он ошибется, снова придется трогать паладина. Взгляд того говорил: «Вот, можешь ведь, когда хочешь». Вслух он только скупо похвалил.
— И еще раз… двадцать, для закрепления.
Лис отработал упражнение. Тело вспомнило прежние занятия, даже не стало жаловаться после завершения тренировки. В купальне Лис быстро ополоснулся, не обращая внимания на паладина, выслушивать очередную реплику о своей противоественности не хотелось.
— Я хотел попросить разрешения приходить в библиотеку замка, — пока он не убежал, успел сказать Майлих.
— Разумеется, можете ей пользоваться, посол Майлих, — Лис расправил любимый плащ и вышел.
Следовало узнать, не пришел ли ответ от соседа.

Король Кейлих то ли пребывал в тягостных раздумьях, то ли тянул время. Вместо письма от него обнаружился советник с поразительной новостью:
— Ваше величество, через две недели придет время ритуала Определения.
— А что именно я должен определять? — удивился Лис.
Любые ритуалы, введенные Арзентом, вызывали омерзение лишь потому, что были связаны с личом.
— Вектор Силы, конечно же. В вашем королевстве обитают и живые, и мало кто из них обладает нужными знаниями, чтобы определить, имеется ли в их отпрысках магия, и если да, то какая. Раз в пять лет проводился ритуал на Оке Сил. Арзент, помнится, всех малышей с крохами Светлого дара забирал для своих нужд…
— Как понимаю, раз никого здесь нет, они не доживали даже до рассвета?
— Увы. Темных и Хаотиков разбирали гильдия наемников и те маги, что нуждались в слугах или учениках.
— А что должен с ними делать я? Мне чужие младенцы не нужны.
— Светлым, к сожалению, на темных землях Этрайне выжить будет крайне тяжело. Поэтому я советовал бы списаться с вашим союзником и договориться о передаче детей в приюты Тайнхана. Вряд ли их будет много.
— Хорошо, так я и поступлю, — кивнул Лис.
Письмо отправилось через час. Про то, что стоило бы поспешить в ответом, Лис не написал, зато, руководствуясь советом Ледарра, прислал принцессе жемчужное ожерелье, тщательно отчистив его от темной магии. Еще через два дня пришел ответ. О сватовстве Лисарита было сказано немного — невнятные обещания рассмотреть этот вопрос со всех сторон в самом ближайшем будущем. По поводу детей со Светлым даром и то было сказано гораздо четче и яснее: их обещали забрать в орденские приюты.
Майлих тоже писал отцу о предложении короля Лисарита. И писал крайне прямолинейно: принцессу Кейрис здесь сломают и подчинят воле супруга. Такой судьбы сестре он категорически не хотел. Король оказался в весьма сложном положении — пожертвовать дочерью или каждый день оглядываться в сторону соседа, гадая, не идет ли уже оттуда армия нежити. Выхода из него практически не было. А вот теоретически — был, но предложить его король Кейлих пока не решался.
Меж тем, время шло. Приставленный к принцу Майлиху скелет докладывал о том, что тот большую часть времени проводит в библиотеке, изучая манускрипты, запрещенные в Тайнхане. Письма Лиса королю Кейлиху становились все более прозрачными, в последнем Лис напрямую спрашивал, не явиться ли ему лично за невестой, как и полагается, со свадебным сопровождением.
— Не забудьте, что завтра у вас ритуал… — советник Ледарр успешно отвлекал короля от мыслей о свадьбе. — И вам нужно будет…
Лису казалось, что советника можно пускать вперед армии на любую войну, он просто уморит вражеских солдат.
-…прочтите хотя бы вот это, сир! — отчаявшись, Ледарр всучил ему свиток. — Здесь кратко о ритуале и самом Оке Сил.
Лис погрузился в чтение. Артефакт и в самом деле был прелюбопытный — летающее око умело безошибочно определять вектор. Лис напряг память, вспомнил, что такое вектор: всего лишь принадлежность к той или иной определенной стороне мироздания.
— Значит, оно летит и мне сообщает. А я потом решаю судьбу выявленных Светлых, а прочие уходят по домам?
— В целом, все именно так, сир. Око Сил — древнейший артефакт, ему уже более десяти тысяч лет, и он все еще не допустил ни одной ошибки. Создание гения!
Ледарр восхищался творениями древних, первое, на что он испросил позволения, принеся клятву верности — изучать артефакты из сокровищницы. Лис разрешил. Клятву не нарушить, да и старому магу незачем предавать короля. Казалось, что лишь из-за сокровищницы этот пройдоха и напросился советником. Временами он выглядел типичным сумасшедшим ученым-магом, правда, он был больше теоретиком, нежели практиком, именно поэтому, зная о Тьме если и не все, то очень и очень многое, оставался человеком, проводя лишь те обряды, что поддерживали его силу и состояние тела в пределах более-менее активной фазы жизни. На вид ему было лет шестьдесят, по факту — в три раза больше.
— Хорошо, принесите мне это создание гения, я его испробую.
Ледарра словно портал поглотил, так быстро он исчез. И так же быстро появился снова, неся небольшой ларчик из драконьей кости.
— Вот, ваше величество, это оно! — благоговейно понизив голос, сказал он, открывая ларец.
На бархатной подушке в нем покоился самый странный артефакт, что Лис когда-либо видел в жизни: наполовину молочно-белый, с голубоватыми и алыми прожилками, наполовину прозрачный шар, от которого отходили странные красноватые нити, казавшиеся живыми. Больше всего это было похоже на настоящий глаз, вырванный у какого-то великана, только не было зрачка и радужки. Лис взял его в руки, подкинул. Око повертелось, уставилось прозрачной частью на Ледарра, налилось чернотой.
— Все верно, как видите, — обрадовался тот.
В дверь кабинета требовательно постучали.
— Входите, — Лис взял Око.
На пороге воздвигся принц Майлих, укоризненно взглянул:
— Ваше величество, вы пропустили тренировку.
— Покажи, — велел Лис Оку.
То завертелось, затем стало равномерно-серым. Лис удивленно посмотрел на советника.
— Это нормально, Ледарр?
— О! — только и сказал тот, потом лицо его стало очень похожим на морду хищника, учуявшего лакомую добычу. — Это о-о-очень занятно, сир!
— Простите, а что случилось? — поинтересовался принц, на всякий случай делая шаг назад, рука его дернулась к медальону с гербом ордена.
— Значит, не Свет?
— Не Свет.
— Значит, на опыты?
— На опыты!
— Протестую, что значит — на опыты?! — Майлих уже стоял за дверью, готовый тактически отступать в свои покои.
— А то, что ты не Светлый. Ни разу.
Майлих умел держать лицо, но вот глаза его выдали. На миг, но в них метнулась какая-то застарелая боль, лишь тень ее.
— А это означает, что тут что-то неладно. Почему Око стало серым? — Лиса новая загадка увлекла чрезвычайно.
— Простите, мне нужно идти, — выдавил принц и ретировался. Быстро, но не теряя достоинства. И, почему-то, в библиотеку.
— Нейтрал! — восхищенно пробормотал Ледарр. — Он — Нейтрал! Боги мира, какая редчайшая редкость!
— Не дайте ему покинуть замок, если вдруг вздумает. Изучим этого псевдо-Светлого.
— Да, сир, — восторженно выдохнул советник и бросился прочь, исполнять приказ.


Глава четвертая

Майлих окопался на полюбившемся ему кресле в дальней части библиотеки, у единственного окна. Рука его с силой сжимала несчастно поскрипывающий корпус свитка, глаза невидяще уставились в узоры свинцового оконного переплета, нижняя губа была закушена. Он напряженно думал над тем, что за последние две недели успел отыскать в библиотеке, что помнил сам и о чем догадывался.
— Нейтрал, значит, — наконец, выговорил он, преувеличенно аккуратно сворачивая полотно свитка.
Отложил его на столик, поднялся и решительным шагом отправился в свои покои — писать письма. Его перехватили уже у самых дверей, все тот же советник, глядящий на Майлиха как бродяга на золотую монету.
— Паладин, уделите мне немного внимания.
— Прошу прощения, немного позже, если позволите, — голос Майлиха был спокоен, сам он вежливо улыбнулся, но в глазах стыла бездна, целый ледяной океан.
— Пока вы ничего не натворили непоправимого — сейчас, пресветлый паладин.
— Как выясняется, не столь уж и светлый, не так ли, советник?
— А вы не знали? — уточнил Ледарр.
— Я покривил бы душой, сказав, что совсем не знал. Светлым богам меня посвятили в семь лет, кое-что я уже тогда понимал.
— А зачем они так сделали?
— Зачем? — Майлих открыл двери своих покоев и сделал приглашающий жест, разговаривать в коридоре было глупо, если можно пройти и удобно устроиться у камина в креслах. — Что вы знаете о падении Дома Вайроникс?
— Нейтрал, склонившийся ко Тьме и перебивший Дом?
— Именно так. Около тысячи лет назад, но это настолько испугало всех представителей правящих Домов, что было решено — на землях, находящихся под покровительством Светлых богов не должно быть тех, кто обладает силой Тьмы, а так же Нейтралов. Я читал, и только здесь — в Тайнхане подобные свитки под строгим запретом, — что Нейтралы, дар магии, появляются только в родах, отмеченных особым благоволением богов — королевских, княжеских… Вы знаете, почему не приветствуется, когда у правящей четы рождается более трех детей?
— Каждый из них отмечен своей силой. И чаще всего, рождаются Темные и Нейтралы самыми младшими.
— Не совсем так. Доподлинно известно, что первый ребенок, пол не важен, унаследует силу Света. Поэтому корона передается именно по старшинству. Мой старший брат — Светлый, он — наследник трона. Второй родился Темным, у него отняли Силу, выжгли во младенчестве, я никогда не узнал бы об этом, но подслушал однажды разговор родителей, который понял только сейчас. Клемат даже не догадывается, что когда-то был магом. Третьей родилась сестра, Хаос, она прошла строгое обучение и принесла клятву не вредить Дому. Ну, а я… Выжечь Нейтрал невозможно, только убить носителя. Или насильно привязать к одной из Сил.
— И вас решили привязать к Свету, потому что только два артефакта способны проникнуть за насильную привязку, но один из них хранится в недрах земли, похороненный в кипящем огне, а второй затерян на темных землях, — кивнул Ледарр.
— Таких подробностей я не знал. Но допускаю, что вы правы, — кивнул Майлих.
Он чувствовал себя опустошенным и разбитым. Вся его жизнь отныне представала в совершенно ином свете. И запрет на близкое общение с сестрой, который наложил отец, увидев, как он, смеясь, изменяет цветок, заставляя обычную садовую розу превращаться в нечто псевдо-живое, с крохотными пастями в бутонах и лапами вместо листьев. И последовавшее вслед за этим посвящение, едва не стоившее ему жизни — почти полгода он провалялся в странном подобии лихорадки, без сил и едва способный воспринимать мир.
— Что ж, любой ритуал можно обратить вспять. Но мне пора, еще нужно научить его величество не играть с древними произведениями искусства! — заторопился советник.
— Да-да, конечно…
Майлих едва кивнул ему, снова погружаясь в свои мысли, далекие от светлых. Потом встал и отправился в кабинет. Он передумал писать два письма из трех. Третье написать не просто стоило — это было необходимо.

«Здравствуй, Кейрис.
Ты не представляешь, как я соскучился по тебе, Ураганчик. И как я боюсь увидеть тебя здесь, уже в качестве невесты Лисарита. Но, кажется, я придумал, как спасти твою блистательную своенравность и бешеный характер от участи стать покорной куклой. Надеюсь лишь, что не навлеку после всего на свою голову твоих проклятий, дорогая сестра, и мы все равно останемся добрыми друзьями.
Мне очень не хватает тебя, мой единственный друг.
С любовью, твой Май».

Ответ пришел очень скоро, вероятно, сестра написала его тотчас, как только получила и прочла его письмо.

«Братец.
Не знаю, что ты там задумал, но не делай глупостей. Уж лучше я пожертвую собой. Отец решил дать согласие.
С любовью, Кей».

Допустить это Майлих не мог. Просто не мог представить такую, как Кейрис, в облике безвольной куклы. Нет, он был готов на все, лишь бы этого не случилось. К тому же, он прекрасно знал, что Кей влюблена в другого человека, и это взаимно. И если был хоть малейший шанс на счастье для его сестры, он собирался сделать все, чтобы этот шанс стал реальностью.
Он обмакнул перо в чернила и принялся писать, рука его не дрожала, и строки письма ложились на тонкую беленую бумагу ровно. Лишь на словах «правом паладина требую» он на мгновение запнулся, но все же продолжил. Подписавшись, осушил чернила дуновением теплого воздуха, свернул письмо и создал своего вестника, отправив его. И только после отправки письма, в котором требовал заменить сестру собой, Май вспомнил, что с Лисом он такой кульбит не обсудил. И как тот отнесется к замене, неизвестно. Усмехнувшись: послали его дипломатом, придется вертеться, — он бегло осмотрел себя в зеркале, пригладил волосы и поспешил выйти. Скелет, приставленный к нему, так и стоял теперь все время у дверей, так что он приказал:
— Отведи меня к его величеству Лисариту, немедленно.
Скелет проследовал в сад. Кусты, деревья и розарий были выполнены из камня, металлов и кристаллов. Ничего живого, как и полагается Темной Цитадели. Даже рыбы в прудике были скелетами, вертелись и носились в прозрачной воде, светя пустыми глазницами. Майлих уверился в правильности своего решения: Кейрис не смогла бы здесь жить, даже если бы ее подчинил воле Лиса Камень Тьмы. Она была слишком сильно привязана к своей силе, а Хаос — это жизнь. Здесь же жизни было ничтожно мало, это угнетало.
Он прошел следом за скелетом к беседке, скрытой плетями плюща, тонко перезванивающимися листочками из зеленоватого металла.
— Ваше величество, могу я потревожить ваш покой?
— Да, заходи, присаживайся. Я как раз пью воду, смотрю на рыб.
— Я хотел бы с вами поговорить. Откровенно и серьезно, — Майлих сел напротив Лиса, сцепив пальцы на столешнице в замок до побелевших костяшек. Он нервничал и не скрывал этого. Не считал нужным скрывать, точнее.
— О, даже так? Хорошо, в чем дело? — Лис отставил кубок.
— Это касается вашего будущего брака. Прошу вас, я спрашиваю не из праздного любопытства. Зачем вам супруга? Камень Тьмы ведь дарует бессмертие, согласно некоторым манускриптам, и вам не потребуются наследники, а супруга останется смертной, если только вы не обратите ее в немертвую.
— Я ее обращу, — кивнул Лис. — Все должно быть так, как полагается — король и его королева. И вдруг я захочу детей? Я все-таки живой в каком-то смысле.
— Я не прошу вас проявить милосердие, вы ведь сами сказали, что подобное вам чуждо. Я лишь прошу вас взвесить все «за» и «против» и рассмотреть еще одну кандидатуру, — Майлих поднял голову, глядя в его глаза, и твердо закончил: — мою. Я добровольно соглашусь на все, что вы пожелаете сделать.
— Твою? — Лис нахмурился. — В каком смысле — рассмотреть твою кандидатуру? На какой такой почетный пост?
— Супруга, конечно. Сейчас, когда я понял, кем являюсь на самом деле, в вашей власти снять насильную привязку к Свету. Как Нейтрал, я способен принять и Хаос, и Тьму, и продолжать пользоваться магией, которую дарует Свет.
Лис внимательно рассматривал его. Супруг… Зачем ему в супруги такой?
— Тебя будет слишком уж жаль ломать, ты нравишься мне живым, — наконец, решил он. — Ты, конечно, меня раздражаешь и временами бесишь до желания иссушить тебя в прах…
— Я ведь сказал — я согласен на все, в том числе и на клятву верности.
Майлих покусал губу и выложил последний свой козырь в этом разговоре:
— Если такую клятву приносит девственник, она становится нерушимой и вечной. В жизни, смерти и посмертии.
— Я подумаю, — наконец, решил Лис. — Нужно взвесить все последствия этого шага.
— Благодарю, ваше величество, — принц поднялся, поклонился. — Я буду ждать вашего решения.
Он вышел из беседки и удалился в замок, а Лис все задумчиво постукивал пальцами по мраморной столешнице, мелкими глотками цедя воду. Муж… Взять в мужья королевского сына, вдобавок Нейтрала, которого Тьма не иссушит… Заманчиво. Сделать его впоследствии бессмертным, если захочется.
— А что скажешь ты?
Камень в груди запульсировал теплом, словно говоря, что он очень даже не против. Нейтрал, какими бы он знаниями ни обладал, останется «бесцветным» по отношению к другим Силам. Он сможет войти в храм Светлых богов и в святилище Темных, сможет обратиться к Хаосу, беспрепятственно проникнув в его капище. Какие перспективы! А, кроме того, до момента консуммации брака от принца можно будет потребовать кровь и кое-что еще, что возможно получить без смертельного урона. Отыскать девственника-мужчину порой бывает гораздо сложнее, нежели беременную монахиню.
— Я согласен на твое предложение, — Лис разыскал Майлиха. — Ты станешь моим супругом. О, сколько всего интересного меня ожидает… — улыбка Лиса была полна предвкушения.
— Сначала придется сломать мою привязку к Свету, это не должно быть трудно, с моим-то согласием, — кивнул принц, внутренне и радуясь — сестра отныне будет в безопасности и получит шанс построить свой брак на любви и доверии; и опасаясь — чего ждать от темного, который сам утверждает, что совести и чести в нем нет и не будет?
— Проведем ритуал, когда я прочитаю о нем. И никакого больше Света в этом дворце не будет.
— Но я не умею, к примеру, создавать темного вестника или хаотика, только светлого…
— Научишься. Здесь полно магистров темной магии.
Майлиху оставалось только согласно склонить голову, он ведь сам поставил себя в такие условия. Впрочем, Лис сказал «в этом дворце», значит вне его он вполне может использовать и Свет.
— Я напишу твоему отцу о том, что ты станешь моим мужем. Наверное, стоит его пригласить?
Принц кивнул:
— Мне кажется, стоило бы соблюсти все формальности протокола. Думаю, нужно посоветоваться с вашим советником, я все же не самый опытный в делах дипломатических человек.
— Это легко, Ледарр как раз сейчас либо ничем не занят, либо отвлечется.
— Кое-кому здесь следовало бы принять титул тирана, а не короля, — хмыкнул, делая вид, что мыслит вслух, Майлих.
— Болтай-болтай, пока можешь, — позволил Лис.
— Что это? Приступ мягкосердечия?
— Просто даю тебе возможность высказать свое мнение, пока ты еще способен это делать.
— Откуда такая неуверенность в собственном обаянии? — насмешливо приподнял бровь Майлих.
— Причем тут мое обаяние? — удивился Лис.
— При том, что будь ты уверен в нем, не хотел бы подчинить и сломать превентивно. Жестокость всегда является последствием неуверенности и страха. Как и ревность, и злоба.
— Оружие убийцы — яд и кинжал, нам незачем очаровывать своих жертв. И во мне нет того, что вы называете обаянием.
— Ошибаешься, просто ты никогда не пытался.
Лис пожал плечами:
— Мне не для кого стараться.
— Почему — нет? Возможно, не было, но теперь-то есть я, — Майлих решил не задумываться над тем, что несет, положиться на интуицию.
Свет в нем все еще считал Лиса мерзким порождением Тьмы и противоестественной помесью живого и неживого, но он вполне мог отрешиться от этого, что и делал во время их тренировок. И сейчас тоже.
— Я вызываю у тебя раздражение и брезгливость, ты ясно дал это понять, так что не утруждай себя фальшивыми попытками разыграть внезапное смирение. Я же сказал, что ты отвратителен мне из-за этих лицемерных масок, — отрезал Лис.
— Эти маски накладывает сила, и я не виновен, если кое-кто тут — обидчивый идиот, не способный мыслить отстраненно и обдумывать сказанное без эмоций! К тому же, ты сам сказал, что я бешу тебя не меньше, так что мы квиты.
— К счастью, вскоре ты просто не будешь представлять своей жизни без меня, — хмыкнул Лис.
Майлих сжал зубы и промолчал, решив не вступать в бесполезный спор. Еще передумает, не приведи Свет.
— Поговори с Френ по поводу твоего наряда и прочей мишуры. Предоставляю тебе право украшать брачные покои так, как ты захочешь, вешать цветы на всем пути следования к алтарю и делать прочую бесполезную ерунду. Все-таки, мой будущий супруг — принц, нужно оказать соответствующие почести.
— Хорошо, — коротко ответил тот и отправился разыскивать главу общины вампиров, заведовавшую в цитадели хозяйственными делами.
Он не собирался требовать от нее цветов, равно как и белых траурных лент: в окрестностях замка все еще не росло ничего живого, а траур был бы непомерной глупостью, хотя в то же время имел бы под собой обоснование. В конце концов, после свадебной церемонии и клятвы верности принц Майлих из Дома Трайнон умрет.
Вампирша отнеслась к нему достаточно тепло, предложила восемь видов ткани на выбор для свадебного наряда, спросила о напитках и еде на свадьбе.
— Серый шелк будет в самый раз, — Майлих указал на выбранный кусок матовой ткани, в глубине которой, казалось, время от времени мелькают разноцветные искры. — В остальном же я полагаюсь на вас, мистресса Френ, думаю, во время свадебного пира мне уже будет абсолютно безразлично, что плещется в моем кубке и кубках гостей, ключевая вода или лучшее вино.
— Отчего же вы так думаете, ваше высочество?
— Ваш король обещал, мистресса, — усмехнулся принц. — У меня нет оснований не верить его обещаниям.
Вампирша развела руками.
— Что ж, я все-таки достану немного вина.
— Я не знаю пока, прибудет ли его величество Кейлих со свитой, и если да, то сколько их будет. Но как только узнаю, немедленно сообщу вам.
— Хорошо, время еще есть. Буду ждать от вас сведений, ваше высочество.
Майлих позволил присланным ею портными снять с него мерки, попрощался и ушел к себе. В его покоях дожидались сразу два вестника: светлый — обычный с виду почтовый голубь, и хаотик — крохотный грифончик. Сердце принца дрогнуло при виде крылатого полу-льва, полу-орла: Кейрис написала ему, хотя он не ответил на ее последнее письмо.

«Май, зачем ты это сделал? Может быть, я бы смогла найти общий язык с Лисом, я ведь знаю психологию таких, как он, все убийцы в чем-то одинаковы. А тебя он будет ненавидеть лишь потому, что ты — Свет.
Я надеюсь, что ты еще жив.
Кей».

Он не мог не ответить. К тому же, он должен был расставить все тильды над знаками, даже если после этого любимая сестра возненавидит его. Хотя он надеялся, что такого не будет.

«Ураганчик, прости. Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива со своим В., а не искала мифический общий язык с тем, кто не желает этого. К тому же, как оказалось, я вовсе не Свет. Помнишь, как мы играли в саду, когда мне было семь? Ты тогда выучила новое заклятье, что-то из химерологии, а я повторил, превратив любимые матушкины розы в какое-то ботаническое чудовище? После этого нам запретили играть вместе, а через неделю меня отправили в Храм, проходить посвящение. Моя последующая болезнь была следствием насильственной привязки к одной Силе. Не думай, я не стану ненавидеть или винить родителей в сделанном. Но как Нейтрал, я им не нужен и опасен, и мне лучше будет остаться здесь.
Все будет хорошо, Ураганчик.
Люблю тебя, твой Май».

Голубь принес от родителей донельзя официальное поздравление с грядущей свадьбой. Принц, прочтя формальные, протокольно-выверенные строки, против воли ощутил злость, впрочем, быстро прогнал ее. Судя по всему, ждать их на свадьбу не приходилось. Возможно, пришлют другого посла, ведь сам Майлих больше не сможет исполнять дипломатические обязанности. Наверное, так будет лучше.
— Ты разобрался с украшениями и всем прочим? — Лис возник словно из ниоткуда.
— Да, вполне. А ты получил официальное благословение?
— От кого? — не понял Лис. — Кто меня должен благословить?
— О, боги мира! Это идиома, — Майлих закатил глаза. — Король Кейлих написал тебе?
— Да, поздравил со свадьбой и сообщил, что надеется на то, что мы будем добрыми соседями.
— Он не приедет, не так ли?
Лис кивнул.
— Надеюсь, тебя это не очень расстроит. На свадьбе будут другие гости.
Майлих пожал плечами:
— Думаю, после клятвы мне будет безразлично, хоть драконы, хоть скелеты, хоть порождения земных недр.
— Клятва всего лишь подтвердит твое согласие.
Спорить с ним принц не стал.
— Ты пропустил тренировку. Если у тебя нет никаких дел сейчас, мы могли бы наверстать.
— Хорошо, идем. Дела будут завтра, нужно будет осмотреть несколько младенцев.
— Зачем? — торопиться и делать какие-то выводы Майлих не стал, сдержался усилием воли, ожидая ответа будущего супруга.
— Это ритуал. Я отправляю Светлых детишек к твоему отцу. Мне здесь такие не нужны.
Внутри что-то дрогнуло, плеснуло горечью: даже Темный оказался более человечным, нежели те, кто кичится своим Светом. Майлих кивнул, но ничего не сказал вслух. Не хотелось выслушивать очередные уверения Лисарита в том, что совести и человечности в убийце нет и быть не может.
— И что? Никаких криков о том, какая я скотина, разлучающая детей с матерями, и как я могу так делать?
— Не думаю, что есть необходимость взвешивать добро и зло твоего решения. Но, если хочешь, могу это сделать, — пожал плечами Майлих.
— Давай, с интересом послушаю еще что-нибудь из праведного лицемерия. Перед тем, как начнешь вещать о моей подлой натуре, прими во внимание факт, что чем старше Светлый ребенок, тем больше давит на него темное королевство, в конце концов, он просто исходит кровью и умирает. А теперь я внимательно тебя слушаю.
Майлих налил себе воды, жестом предложил того же будущему супругу. Лис прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом воды, отдающей на языке металлом.
— Что ж, слушай. Я знаю, что происходит со Светлым в этих землях, ты мог бы и не говорить. Я так же знаю, что будет с маленькими Светлыми там, в Тайнхане. Они получат достойное образование, строгое воспитание, пополнив ряды паладинов или лекарей, или иное, что будет ближе к их дару. А теперь я расскажу тебе, что происходит с Темными, рождающимися у нас. Если это невежественные крестьяне — ребенка могут просто убить. Или он сгорит, так как Свет будет выжигать в нем Тьму. Если же попадется знающий человек или маг, и направит дитя в один из храмов, где постараются выжечь Тьму так, чтобы он остался жив, полноценным такой ребенок уже не вырастет. Младенцам в этом смысле легче, например, мой брат всего лишь стал заикой, но с полноценным разумом. Ты все еще думаешь, что я считаю твое решение подлым или несправедливым?
— Ты был воспитан как Светлый, ты мыслишь как Светлый, — хмыкнул Лис. — Впрочем… А у меня есть для тебя подарок к свадьбе. Надеюсь, он принесет тебе счастье.
Майлих заинтересованно посмотрел на него, не представляя, что такого может подарить ему Темный, чтобы это, кроме всего прочего, еще и принесло счастье.
— Он прибудет к полудню. Отвратительно живой, конечно, но меня очень просили не превращать его. Все-таки второй принц.
— Клемат? — Майлих и обрадовался, и растерялся одновременно. — Он станет новым послом здесь?
— Нет. Я написал твоему отцу, что так сильно расстроился из-за его решения, что просто не могу спокойно есть и пить, ярость переполняет меня, а желание вместо принцессы получить половину королевства снедает денно и нощно. Мне предложили четверть казны и еще одного принца. Видимо, не так уж сильно твой отец ценит сыновей. И вообще, спорить со злым черным магом может только такой тупица как ты.
Принц молча смотрел в его глаза, не зная, стоит ли верить этим словам.
— Э… ты хочешь и Клема в супруги?
— Мне вообще-то и ты не особо нужен, но два принца при моем дворе придадут мне весомости в глазах других правителей. Особенно, если один из них мой супруг, а второй… Что-нибудь придумаю и для него, ведь что-то он уметь должен.
— Он художник, — Майлих невесело рассмеялся. — О, позволь ему заполучить холсты и краски, и тебе придется пристраивать к цитадели отдельное крыло лишь для его картин.
— Художник? Что ж, я люблю художников, если они рисуют что-нибудь понятное. Надеюсь, он не выплескивает краску ведрами на стену, называя это искусством высших сфер?
— Увидишь, — усмехаясь, сказал принц. — Имей терпение, убийцам оно положено.
— Идем, у нас тренировка, — Лис развеял плащ.
Майлих согласно кивнул и последовал за ним в тренировочный зал.

После тренировки, в купальне Лис указал жениху на свой бассейн.
— Садись сюда.
— Вода там слишком горячая, — попробовал отказаться тот.
— Я люблю ее именно за это.
— Когда-нибудь сваришься, как креветка в кипятке, — пробурчал принц, устраиваясь подальше от самого источника, где температуру можно было хотя бы терпеть.
— Не дождешься, — Лис вытянул ноги, уложив их на колени Майлиху.
Тот дождался, пока он закроет глаза, ухмыльнулся и провел ногтями по своду стопы, щекоча.
— У меня не такая высокая чувствительность, — лениво сказал Лис.
— Жаль, — искренне расстроился Майлих. — Хотел посмотреть, как ты будешь барахтаться и верещать.
— А зачем тебе это?
— Смешно же. Твое чувство юмора умерло, не родившись?
— По роду занятий убийцам оно не положено, но если тебе так хочется заниматься такими глупостями, то можешь найти это место под коленями.
Майлих хмыкнул и потянулся туда, куда сказано, посмеиваясь: Лисарит мог красить волосы на голове хоть до посинения, а вот его ноги покрывали тонкие светлые волоски, ставшие видимыми только в воде, намокнув. Ну, и в других местах он был и оставался блондином. Стоило пощекотать его под коленями, как он сразу же задергался, брыкаясь. Только любопытство заставило Майлиха продолжать искать еще другие чувствительные к щекотке местечки на теле бывшего наемника. Оказалось, что таковым является еще и середина ладоней. Это было забавно — удерживать его руку и щекотать, потом Майлих поймал и вторую, ухватив обе за пальцы, не давая сжать кулаки, провел по ладоням языком.
— Что ты делаешь?
Этот жест вызвал у Лиса какие-то странные чувства внутри, словно свеча разгорелась.
— Щекочу, разве не видно? Руки-то заняты обе.
Майлих, кажется, не усматривал в своих действиях никакого иного подтекста, снова принялся трогать языком его ладони, потом слегка покусал за ребро и основание ладони, лизнул в запястье. Лис наблюдал, иногда фыркая.
— Это не очень похоже на щекотку.
— А тут? — принц развернул его руку, провел языком по внутреннему сгибу локтя.
— Тут странно чувствуется. Приятно, наверное.
Майлих добрался до подмышки, правда, уже не языком, а пальцами.
— Прекрати, — Лис фыркнул. — Это щекотно.
— Ага! — обрадовался тот и принялся щекотать уже обе подмышки, оказавшись сидящим верхом на бедрах Лиса, чтобы тот не слишком дергался и не утопился в бассейне в самом деле.
— Перестань, — Лис принялся отбиваться, правда, аккуратно, не хватало убить жениха накануне свадьбы.
Если не учитывать силу, что дарил ему Камень Тьмы, Майлих физически был сильнее и крепче, чуть выше. Ну и мускулатура у него была побогаче, все-таки, тренированный паладин.
— Все, хватит… Ну что мне сделать, чтобы ты прекратил?
— Да ничего, просто попросить достаточно. Я знаю, что долго щекотать нельзя, — Майлих скатился с него, с удивлением понимая, что привык к горячей воде. Правда, кожа уже покраснела, похоже, он первый сварится тут, как ракообразное.
— Идем, я уже хочу есть, — Лис выбрался из бассейна. — Окунись вон туда, в дальний угол, тебе станет легко и весело.
— Звучит почти как угроза, — хмыкнул принц, но последовал совету.
Источник оказался просто ледяным. Лис рассмеялся.
— А это и впрямь весело, оказывается. И не говори, что у меня нет чувства юмора.
Вместо ответа Майлих, набрав в пригоршню воды, от которой немели кисти, щедро плеснул на него. Лис рассмеялся еще звонче.
— Выбирайся.
Купание подарило бодрость телу, а еще разбудило просто волчий голод.
— Что угодно отдам за огромный кусок хорошо прожаренного мяса, — проворчал принц, вытираясь и натягивая на еще влажное тело штаны и сорочку.
— Хорошо, тебе его прожарят. Повар уже работает.
— Спасибо, — искренне поблагодарил принц.
Мясо ему принесли, еще и посыпали его какой-то зеленью. Если он и удивился, откуда зелень, то постарался не показывать, просто после еды передал свое восхищение повару.
— Обед был выше всяческих похвал.
— При жизни он был отличным поваром, так что заслужил быть поднятым разумной нежитью, — пояснил Лис. — А еще в замке постоянно появляются какие-то живые, я видел свинью… Настоящую живую свинью в своем замке!
— Ну, думаю, теперь ты видишь ее мертвой и хорошенько зажаренной, — Майлих потыкал ножом в кусок мяса. — И даже можешь утешиться, сожрав ее часть. Рекомендую, кстати, очень вкусная была свинья.
Лис рискнул отрезать себе кусок. Мясо и впрямь было великолепно.
— А что ты любишь из еды? Надо сказать повару.
— Да все люблю, главное, чтоб было съедобное и насыщало. Мясо, рыбу, каши, даже овощи ем, виноград люблю. Финики еще, это такие ягоды, их едят сушеными, с молоком — м-м-м, объедение.
— У меня есть живые крестьяне, пускай поставляют продукты в замок. Но этим займешься ты сам.
— Хорошо, как скажешь, — покладисто согласился Майлих.
— Твой подарок должен вот-вот прибыть, не хочешь встретить?
— Хочу. Ты даже не представляешь, как хочу.
— Тогда иди, — пожал плечами Лис.
И только посмотрел вслед сорвавшемуся с места паладину. Эти живые! Сколько же от них шуму.


Глава пятая

Майлих вылетел во двор цитадели как раз в тот момент, когда в ее врата въехал кортеж из десятка рыцарей, трех телег и принца Клемата верхом на вороном коне.
— Клем!
— М-м-м-май! — лицо старшего брата перекосилось, как и всегда при попытке выговорить что-то.
— Как я рад тебя видеть, — Майлих обнял спешившегося брата, который оказался гораздо более хрупким, узкоплечим, разве что ростом примерно равным младшему. — Безумно рад, Клем! Эгоистично рад тому, что тебя отправили в Темные земли, ужас, правда?
Тот закивал, улыбаясь, обнял.
— Как мило. А когда прибудет четверть казны? — Лис спустился во двор.
— Вон она, — Майлих махнул рукой на телеги, — твоя четверть. Иди, порадуйся побрякушкам и золоту.
Он потащил брата в свои покои, опасаясь, что тому может быть тяжело в цитадели без амулета. Хотя тот и родился Темным, но дар выжжен и помочь ему не сможет.
— К-к-к-как ты? — Клем, казалось, не чувствовал неудобств от магии.
— Прекрасно, брат. Все хорошо. Надеюсь, после свадьбы я смогу повторить тебе эти слова. Как там Кейрис?
— Св-в-вадьба.
Клем старался говорить поменьше.
— Надеюсь, с Вайоретом?
— Н-н-нет.
Клем огляделся, увидел пергамент и перо и принялся быстро писать, потом притянул написанное брату.
«Отец отправил Вайорета на границы, надеется, что там его убьют. А Кей выдадут замуж за герцога Ластара, он влиятелен, богат и владеет множеством торговых кораблей».
Майлих зарычал, заметался по гостиной.
— Демоны Тьмы! Почему я ничего не могу сделать?!
В ярости его рука дернула амулет так, что крепкая цепочка разлетелась на части, поранив его кожу.
— С чем ты ничего не можешь сделать? — спросили от окна.
Лис красовался в оконном проеме, покручивая в руках живую белую розу.
— Сестра! Ее любимого отослали на границы, а ее саму выдадут замуж за мерзкого старикашку! Ты и то был бы предпочтительнее! Дьявол! Я думал, она сможет быть счастлива со своим избранником, но отец, видно, решил, что никто из его детей не заслуживает любви! Кейрис не сможет противиться его воле, клятва не позволит… Р-р-рах! — Майлих ударил кулаком в стену, разбив костяшки пальцев.
— Я предпочтительней какого-то старикашки? — оскорбился Лис. — А что, может быть как-то иначе?
— Лис, не передергивай мои слова! Вайорет был бы предпочтительнее тебя, ясно? Потому что они любят друг друга! Р-рах! — Майлих снова ударил по стене, постучался в деревянную обшивку лбом. — Ненавижу… Ненавижу чувствовать себя абсолютно беспомощным!
— Не понимаю, у вас, живых, вечно какие-то проблемы. Я принес тебе розу, она настоящая.
— Я вижу. Спасибо, она прекрасна, — принц принял цветок окровавленной рукой.
— Почему твоя сестра не может убежать из дома к своему возлюбленному?
— Клятва. Ее связывает клятва верности Дому, завязанная на ее Силе. Нарушит ее — и Хаос разорвет ее на части.
Лис закатил глаза:
— Ладно. Если я помогу тебе, ты перестанешь вести себя как пищащий тупой котенок под снегом и раздражать меня своими эмоциями?
— Я попробую. Я все же человек, а не кукла, но я попробую, если ты поможешь сестре.
— Тогда мне пора. Надеюсь, пока меня не будет, ты не натворишь никаких глупостей.
— Никаких глупостей, обещаю. Я буду тихо сидеть в цитадели, общаться с твоим советником и братом.
— Тогда заряди мне камень, — Лис протянул очередной кусок агата. — Мне нужно попасть в дворцовый сад вашего королевства.
— Я не умею делать порталы, — Майлих беспомощно посмотрел на него.
— Просто положи на него руку и представь этот сад, больше мне от тебя ничего не надо.
Принц так и поступил. Камень под ладонью налился светом. Лис повернулся и шагнул вниз, притормозив падение уже у самой земли. Путь его лежал в столицу соседнего королевства, куда он и выкатился из портала, сразу распластавшись по стене.
Найти принцессу труда не составило по голосу: она негодовала. А еще била посуду, или что там было в ее покоях.
— Я. Не. Стану! — звон рассыпающихся черепков. — Женой этого борова! — грохот и треск.
В комнате, по счастью, никого не было, Лис забросил себя внутрь.
— В меня посудой лучше не кидать.
В горло ему уперлось лезвие длинного кинжала.
— Ты еще кто такой?
Принцесса была красива даже в гневе. И они с ее младшим братом были очень похожи. Погодки, оба темноволосые, зеленоглазые, высокие.
— Лисарит Ночная Тень, король Этрайне, хозяин твоих братьев.
— А, женишок Мая, — кинжал убрался в ножны на ее бедре. — Что ты здесь делаешь?
— Спасаю свои нервы от причитаний двух живых, — поморщился Лис.
— Здесь живых куда больше.
— Но они не причитают и не ноют. В общем-то, я пришел с очень романтическим предложением. Принцесса, давайте сбежим из дворца?
— Я бы с радостью, особенно, если на восточную границу, в Айхену. Но я не могу по своей воле покинуть дворец, даже эту комнату.
— Именно поэтому я здесь. Клятва Дому подразумевает полную верность, так ведь?
— Именно так. Дверь моей комнаты открыта, но мне запретили ее покидать, и я не могу выйти, — рыкнула принцесса.
— В таком случае протяните руку и дайте мне ваш кинжал.
Терять ей было нечего, так что он получил все желаемое немедленно. Лис сделал аккуратный надрез ладони принцессы, подставил свою руку, собрав немного крови.
— Перекрыть клятву может только одно — другая клятва, данная более сильному источнику. На твое счастье, Хаоса здесь нет, а я — сама Тьма. Клянешься ли ты, Кейрис, идущая путем Хаоса, в верности Дому Ночной Тени и обязуешься ли принять на себя служение добровольно?
— Я, Кейрис, идущая путем Хаоса, клянусь в верности Дому Ночной Тени, принимаю служение добровольно, да будет в том порукой моя кровь и моя Сила, — отчеканила девушка.
Лис мазнул кровью по Камню, скрыв каплю. Теперь перебить Клятву будет довольно сложно.
— Так теперь мы сбежим из дворца? Всегда хотел украсть принцессу.
— В Айхену. И, думаю, там вы получите клятву еще от одного живого, если обвенчаете нас своей властью.
— Представьте место, куда хотите попасть в этой вашей Айхене, — Лис ухватил ее за запястье.
К счастью, Кейрис бывала и там и примерно знала, куда отправили ее возлюбленного. Представила двор местной крепости.
— Готово.
Камень разбился, перенося обоих прямо к тренировочным манекенам.
— У вашей семьи фамильное — посылать меня под мечи?
— Это единственное место, которое я помню отчетливо, — хмыкнула принцесса. — Начальника гарнизона ко мне, быстр-ро!
Ее узнали, солдаты опустили оружие, хотя и смотрели озадаченно. Лис предпочел раствориться в воздухе, вернее, просто слиться с манекеном. Принцесса командовала, потребовала привести Вайорета, разогнала всех с тренировочного полигона. Наконец, тот, кто был ей нужен, появился бегом, громыхая доспехами, рухнул на одно колено, увидев ее.
— Ваше высочество…
— Встань. Вайр, у нас мало времени. Ты согласен стать моим мужем и принести клятву Дому Ночной Тени?
— Согласен, — сразу ответил тот. — Но что это за Дом?
— Возьмемся за руки. Нам пора, — Лис вышел к ним.
— Тьма, Вайр. Этот Дом — Тьма.
— Мне все равно, если с тобой, — Вайорет протянул руку Лисариту, второй крепко обнимая свою невесту.
Телепортировал их Лис сразу же в ритуальный зал, велел скелету привести обоих принцев.
— Кто бы мне сказал, зачем я это все делаю…
Никто не сказал, принцесса только многозначительно хмыкнула, но промолчала. Через считанные минуты в зал ввалились оба принца, с ними увязался советник, видимо, был в их компании.
— Теперь ты счастлив? — поинтересовался Лис у Майлиха. — Или я не прихватил твою любимую куклу, а еще набитого соломой медвежонка и игрушечный деревянный меч?
— Мне хватит того, что ты уже подарил, — улыбнулся принц, обняв сестру и сжав руку Вайорету в воинском приветствии.
— По-моему, мне не хватает тут еще самого старшего из принцев. И тогда королевство Тайнхан станет моим, — зловещий смех все лучше и лучше удавался Лису.
— И все проблемы королевства Тайнхан, — вкрадчиво заметила принцесса, — тоже станут твоими. Венчайте уже, ваше величество, больше дела, меньше слов!

Церемония венчания прошла без лишней суеты и украшений, просто отзвучали положенные клятвы, а обручальные кольца, в спешке притащенные из сокровищницы, украсили пальцы супругов. После чего Вайорет принес клятву верности на крови, хоть и не был магом.
— К-к-кей! П-п-п…
— Спасибо, братик, — принцесса стиснула несчастного принца-художника так, что у бедняги едва не хрустнули ребра. — Спасибо. И тебе, Май, чучело ты мелкое!
Это странно звучало, Майлих был все же покрупнее сестры, но он только рассмеялся.
— И что мне теперь делать со всем этим? — Лис злобно посмотрел на жениха. — Куда я теперь их дену?
— У тебя цитадель большая, — тот усмехнулся. — Вайорет — отличный воин, приставь его гонять солдат-скелетов, если они способны обучаться. Кейрис, как мне кажется, способна найти себе занятие и общий язык с вампирами. И помочь мне с поставками продовольствия. А твоим крестьянам — с плодородием скудных земель.
— А вот это существо, заикание которого мне уже надоело, что-то полезное сделает?
— Нарисует твой парадный портрет. И не парадный тоже. И свадебный. У каждого монарха такие быть просто обязаны. И вообще, при тебе Клем молчит, так что ничего тебе не надоело, ты сам согласился принять его.
— Открой рот, — скомандовал Лис, подступая к Клему.
Несчастный принц повиновался, гадая, не сделают ли его сейчас немым окончательно. Лис посмотрел, кивнул и ткнул отращенным когтем меж ключиц принцу, провернул коготь и затем брезгливо вытер палец.
— Вот и все. Теперь он будет говорить нормально… Почему вы не отвели его к любому лекарю, кроме Светлых?
Майлих взял его за руку, отводя в сторону.
— Лис, ты в самом деле этого не понимаешь? Ну да это не столь важно. Как я могу отблагодарить тебя за все? Не считая моего обещания не фонтанировать эмоциями.
— Брать с тебя четыре с половиной сотни золотых бесполезно. Не знаю, что ты вообще можешь сделать, — Лис посмотрел на него. — Наверное, это все твоя ядовитая аура Света, она меня заставляет морально разлагаться, становиться мягким. Это ужасно.
— Ну так проведи ритуал. Или ты не удосужился найти о нем информацию?
Принц был слишком близко. Непозволительно близко. И он был слишком теплым. И они остались в ритуальном зале одни, все остальные тихо удалились вместе с советником. И эти демонские зеленые глаза казались тоже слишком… просто — слишком зелеными. Лис потянулся ближе, чтобы рассмотреть глаза Майлиха повнимательнее, прижался вплотную. Радужки были неоднородного цвета, темные и светлые прожилки чередовались в завораживающем узоре. Радужка дрогнула, сокращаясь, а в зрачках, словно в зеркалах, он смог рассмотреть свои крохотные отражения.
— Мне нравится, — шепотом сказал Лис. — Они мне нравятся…
— Надеюсь, ты не потребуешь их в уплату? — ответил Майлих тоже почему-то шепотом, теплый выдох коснулся губ Лиса, словно эхо несостоявшегося поцелуя.
— Это идея, но тогда они умрут.
— Они и так принадлежат тебе. Или будут принадлежать — после свадьбы. И, честное слово, живые они лучше, чем если будут стоять на твоем столе в хрустальной банке.
— А еще мне нравятся твои волосы. Они красивого цвета, — глаза продолжали завораживать.
— Ответил бы тем же, но пока твои волосы уродует краска, они нравятся мне везде, кроме головы, — Майлих усмехнулся, вспомнив сегодняшнее омовение.
— Она не смывается, — Лис отступил на шаг, вернул себе самообладание. — Разберись со своими родичами, мне нужно поспать, я устал за сегодня.
— Как скажешь, Лис, — паладин, остававшийся все это время почти спокойным, кивнул и вышел из ритуального зала.
— Можешь прийти ко мне на ночь, — крикнул вслед Ночная Тень и поспешил отправиться к себе.

Зачем он позвал сюда паладина, он не знал. В этой тесной комнатке с паутиной — сделанной из шелка, конечно же, ненастоящей — на скромной кровати Майлиху не место. Ему нужны роскошные покои, светлые, где много позолоты и прочего. Почему он цепляется за прошлое и не выберет себе нормальную комнату, где можно поставить широкую кровать, чтобы раскинуться на ней хоть вдоль, хоть поперек, он тоже не знал. Там можно было бы повесить занавеси из черного бархата, расшитого серебром. И из полупрозрачного шелка, который, как легкую тень, мог бы колебать прохладный ветер. Постелить на каменный пол роскошную шкуру или ковры с длинным ворсом, которые привозят с востока. Можно было бы в первую брачную ночь разложить по такой кровати супруга, привязав его руки и ноги лентами из Тьмы к столбикам балдахина, чтобы не сумел вырваться, когда Камень Тьмы будет опутывать его разум сетью повиновения. Не забыть бы еще нацедить крови перед этой ночью. Пары флаконов точно хватит. А еще можно не подтверждать брак, просто подчинить себе, продлить удовольствие от осознания того, что теперь этот красавец принадлежит ему и только ему.
Сладкие мечты унесли его, наконец, в сон, чтобы утром советник разбудил его словами:
— Сир, просыпайтесь, ваши подданные уже принесли детей.
Лис сполз с кровати, умылся, надел нарядную рубашку с воротником-стойкой, украшенным выдавленными острыми листьями, заправил штаны в высокие сапоги, нацепил плащ.
Дети! Отвратительно! Живые, вопящие, хнычущие, галдящие дети, от новорожденных до четырехлетних малышей, заполонили площадь перед цитаделью вместе со своими родителями.
Око полетело над рядами, вспыхивая. Плач и крики прекратились, родители прижали к себе детей. Все знали, что делал с малышами Арзент, но что сделает новый король?
— Сколько там набралось, Ледарр? — поинтересовался Лис, рассматривая отогнанную в сторону толпу матерей со Светлыми детьми.
— Шестеро, сир. Есть тринадцать хаотиков, остальные — чистая Тьма, — отрапортовал Ледарр.
На площади возник Майлих, поднял голову к балкону, улыбнулся поморщившемуся королю и направился к Светлым.
Лис посмотрел, как он что-то втолковывает родителям Светлых, как те перестают судорожно прижимать к себе малышей.
— В мое королевство вползла зараза под названием «милосердие».
— Ваше величество, это все — только до свадьбы, не так ли? — заметил советник. — После нее вы сможете приказать супругу забыть о милосердии навсегда, или отправить его убивать каждого второго, или есть на завтрак сердца младенцев.
— Да, разумеется. Вы все подготовили? Мне не терпится заполучить его в мужья.
— Свадебный наряд принца будет готов завтра, а для ритуала разрыва уз Света все готово уже сейчас. Изволите прочесть?
Лис, не глядя, протянул руку — знал, что в ладонь немедленно ляжет свернутый в свиток пергамент с полным и подробным описанием.
Ритуал оказался довольно простым, но долгим.
— Ему будет больно?
— Несомненно. Нити уз вросли в его суть, их придется вырывать по одной, если вы хотите сохранить его рассудок.
— Хорошо, тогда приступим, надо, чтобы на свадьбе он был в сознании. Это же его праздник, не так ли?
— Хм… Будь это в Тайнхане, я бы согласился с вами, сир, без возражений, но здесь это будет ваш праздник. Ваше торжество.
— Над кем? Мне отдали его как жертву.
— Думаю, над тем, кто отдал. Вместе с ним вы получили и двух других детей королевской крови. Не худших, осмелюсь сказать. Картины принца Клемата известны далеко за пределами Тайнхана, — это был крохотный злой укол за то, что король Лисарит отказывался считать уроки искусства стоящими его внимания и игнорировал вампира, приставленного к нему за этим. — Принцесса Кейрис, если дать ей возможность, сумеет пробудить мертвые земли и дать вашим земледельцам лучше жить. А это — больше налогов и меньше закупок за границей.
— Значит, мне следует это сделать. Ваши советы неоценимы, Ледарр. Нужно чем-то вас вознаградить за службу. Можете копаться в сокровищнице в любое время дня и ночи.
— О! — глаза советника загорелись хищным и безумным огнем ученого-исследователя. — Благодарю вас, сир!
— Я займусь ритуалом. В одиночку.
— Я взял на себя смелость подготовить ритуальный зал и все, что вам потребуется, — советник поймал Око Сил и уложил его в ларчик. — Артефакт я унесу в сокровищницу, сир, он потребуется через пять лет.
— Благодарю, Ледарр, вы воистину неоценимы. Впрочем, в пронырливости вам не откажешь. Признайтесь, ведь спешили, задрав подол мантии, чтобы первым оказаться возле короля и предложить себя?
— Как и все остальные, сир, как и все остальные, — мудро усмехнулся маг. — Просто те, кто помоложе, не осознали все сразу, а те, кто постарше, не обладали должной прыткостью.
— Что ж, можете идти в сокровищницу, — Лис отправился за женихом.
Майлих как раз вернулся в цитадель, убедившись, что стража проводит родителей и детишек-Светлых к границе, где их встретят извещенные его письмом паладины и заберут малышей. Конечно, им было бы лучше воспитываться в семьях… Однако у половины из них в семье есть Темные — родители или братья-сестры, и все это так сложно… Впрочем, в храмовых приютах неплохо, он был там, видел, в каких условиях живут дети, и как их воспитывают. Да, строго. Да, маловато игр и свободного времени. Но это куда лучше, чем смерть. Он был благодарен Лису за то, что эти шесть малышей будут жить.
— Идем, нужно успеть завершить ритуал до свадьбы, несколько обрядов подряд ты можешь и не пережить, — встретил его Лис.
— Думаю, сегодняшний будет довольно суровым? — усмехнулся паладин. Почти уже бывший.
— Ты хочешь стать Нейтралом или нет?
— Хочу. Я ведь и не отказываюсь, правда? Просто спросил. Мне нужно как-то… подготовиться?
— Нет, просто вспомнить, что ты умеешь терпеть боль. Иногда помогает разозлиться, чтобы вынести все. Иногда — убедить себя, что боли нет, — Лис вел его в ритуальный зал, три раза отчищенный от любой магии и два раза отмытый руками слуг от любых полустертых рун.
— Не беспокойся, орать я не буду, — пообещал Майлих, оглядывая уже знакомое помещение. — Бр-р-р, все равно в дрожь бросает, даже когда тут нет всей этой темной ерунды.
— Ложись, — кивнул Лис на алтарь.
Глядя, как укладывается на черную плиту принц, раскидывая руки крестом и замирая, он думал почему-то вовсе не о том, что все бы жертвы вот так безропотно восходили на алтарь. А о том, что у его будущего супруга восхитительные волосы — темнее черного базальта, словно расплавленная смола, словно сама Тьма.
Лис протянул руку, погладил их, зарылся в густую шевелюру жениха пальцами.
В распахнувшихся глазах Майлиха промелькнуло удивление, они, казалось, немного даже светились в полумраке зала.
— Все, что тебе нужно сделать — это вылежать время, пока песок в часах не истечет. Я привяжу тебя, чтобы ты не упал с алтаря, если начнутся судороги.
Песка в часах было предостаточно, казалось, что пройдут сутки, прежде чем он истечет.
— Хорошо.
Майлих снова закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание, неожиданно заметив, что оно частит. Нельзя было бы сказать, что ему не страшно — еще как страшно, он вполне мог умереть во время ритуала. И тогда все, что останется его жениху — поднять его немертвым.
— Будет больно. Наверное. Или не очень, все зависит от того, насколько сильно в тебя проросли нити Света, — Лис привязал его к камню. — Я побуду с тобой. Накрыть одеялом или что еще, если понадобится.
— Приступай уже, Лис. Такое чувство, что ты собрался не нити Света из меня вымотать, а нервы и жилы.
— Ну не без этого. Поиздеваться над пока что Светлым, разве я упущу такое? — Лис перевернул часы и активировал руны для ритуала.
Прерывистый вздох стал единственным ему ответом, потом Майлих старался дышать размеренно и ровно, хотя по нему было видно — это дается с каждой минутой все труднее. На лице и вообще всем теле выступил пот, промочив тонкую сорочку насквозь, Лис, кажется, слышал даже скрип зубов принца. Наверное, лучше было бы вставить ему в рот деревянный кляп, так проще было бы и безопаснее.
— Когда нитей начнет становиться меньше, тебе станет легче. Просто думай о чем-нибудь другом.
Майлих с радостью воспользовался бы его советом, если бы мог сейчас вообще думать. Но разум был занят — в нем вспышками-картинками возникали сцены его жизни, то в обители ордена, то во дворце, то в походах. И каждый раз он словно заглядывал в них со стороны, замечая какие-то новые детали: опасливые взгляды товарищей по ордену, настороженное ожидание в глазах Магистра, затаенный и задавленный страх во взгляде отца. Даже старший брат — и тот видел в нем угрозу. Единственные, кто принимал его всяким, всегда, без страха — Кейрис и Клемат. Кей была его другом, а к Клему он относился слегка покровительственно, особенно, когда перерос старшенького и стал сильнее.
— Песок скоро высыплется, — Лис погладил его по руке, промокнул лоб будущего супруга куском ткани.
Майлих вряд ли его слышал — его корежило и выгибало неконтролируемыми судорогами, на запястьях и горле вспыхнули кольца Света, словно впаянные под кожу оковы, казалось, еще немного, и они прорвут ее, пришлось влить в руны еще немного силы, чтобы ритуал завершился правильно. Принц выгнулся дугой, алтарные ремни из сыромятной кожи опасно затрещали.
Последние песчинки упали как раз к тому моменту, когда ремни почти порвались, оставив кровавые полосы на руках. Камень подсказал, что ни единой крупицы света в Майлихе больше нет.
Он замер без движения, без сознания. Мокрые от пота волосы свесились по обе стороны алтаря, губы были приоткрыты, отчего лицо казалось совсем юным, а сам принц — безмятежно спящим.
Слуги отнесли принца в его покои, дальше ухаживать за ним взялся сам Лис: раздел, обтер, укутал. И улегся рядом, следить за состоянием здоровья жениха, однако сам не заметил, как умудрился заснуть.
Майлих очнулся глубокой ночью, пошевелился, чувствуя себя так, словно его сбросил и потоптался сверху необъезженный жеребец. Больше всего болели почему-то руки и мышцы спины и бедер. Голова была на удивление ясной. Он услышал звук чужого дыхания, повернул голову и удивленно уставился на спящего рядом с ним Лиса.
Наемный убийца Лис… Лисарит Ночная Тень, властитель Этрайне, носитель артефакта Тьмы. Сейчас это были для него всего лишь звучные, но не вызывающие особых чувств эпитеты. В первую очередь, это был тот, кто дал Клемату способность говорить. Тот, кто спас Кейрис от нежеланного брака, подарив возможность обрести счастье, пусть и под эгидой Тьмы. Тот, кто дал шестерым Светлым малышам право на жизнь. В конце концов, это был тот, кто спас ему жизнь, вырвав из когтей Арзента, а вместе с ним — и жизни всех живых существ этого мира.
Лис перекатился во сне на спину, Камень в груди мягко замерцал сотнями серебряных искр. Это было… красиво? Майлих прислушался к себе и с удивлением констатировал, что — да, это вовсе не выглядит мерзко. Несколько неестественно, но — боги, наемники всегда что-то такое вытворяют со своим телом, почему бы бывшему наемнику не вживить в себя это? Тем более, что Камень Тьмы довольно красив и сам по себе, а на груди Лиса — мускулистой, с невытравившимся еще загаром, и вовсе смотрится драгоценностью в достойной оправе.
— Ты проснулся? — Лис открыл глаза.
— Кажется, да, — ответил принц, имея в виду не только эту ночь.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто умахался мечом до полного безобразия. Но в принципе — сносно.
Лис встал с кровати.
— Постарайся поесть, слуга принесет еду. Я к себе.
— А к себе — это вообще куда? — Майлих приподнялся на локте, глядя на него. — Прошлой ночью я обошел все жилое крыло, и так и не отыскал твоих покоев.
— Я живу на чердаке северной башни, — Лис махнул рукой в сторону самой темной и неприветливой из башен Темной Цитадели. — Там есть кровать, стойка для оружия и паутина.
Растерянный взгляд принца насмешил его, но и напомнил о своих вчерашних мечтаниях.
— Значит, ты все-таки хотел прийти ко мне ночью? Рассказать сказку и принести молока с маком?
— Иногда и властителям Темного королевства нужно, чтобы кто-то посидел рядом, когда они засыпают, разве не так?
— Наверное. Я ведь еще не пробовал засыпать, когда рядом кто-то сидит.
— Тогда зачем сбегаешь сейчас? Я не собираюсь покушаться на твою… кхм… на твое тело, но ты весьма уютно спал, когда я проснулся.
— Тебе стоит отдохнуть, был трудный вечер, — Лис повернулся к нему на пороге. — Станет скучно, приходи ко мне.
— Хорошо, — согласился Майлих, но снова уснул, как только за спиной будущего супруга закрылась дверь спальни.


Глава шестая

Лис обошел Цитадель, проверяя приготовления к свадьбе, спустился в ритуальный зал. Завтра Майлих снова ляжет сюда, уже для другого ритуала. Завтра он наденет на его палец кольцо, а на разум — узы, по сравнению с которыми те, что были разорваны сегодня, покажутся тончайшей паутинкой, не стоящей внимания.
Лис присел на камень, погладил его. Теплый. Он никогда прежде не лежал на этом алтаре сам, к счастью. Зато много раз видел, как черный базальт впитывал в себя кровь невинных и виноватых.
— А если без подчинения? — задался он вопросом.
Мысль была новой и требующей внимания. Если не подчинять Майлиха? Этот ритуал он провести успеет всегда, зачем сразу после свадьбы? У них же впереди целая вечность. Пока, конечно, от его жениха была уйма беспокойства, но… И прибыль, честно говоря, ожидалась нешуточная, Ледарр врать не станет. Можно пока оставить его таким, какой он есть. Пускай возится с живыми подданными. Хотя клятву верности он все же стребует, как то велит освященный веками обычай.
Лис поднялся наверх, посмотрел за окно. Ночь. Пора идти спать. Ноги сами принесли его в спальню супруга. Живого и теплого, бр-р-р, какая мерзость, впрочем, вполне занятная, если подумать. И терпимая. В чем-то даже нравящаяся. Он замер со штанами в руке, потом швырнул их в кресло и змеей скользнул под покрывало. В конце концов, Майлих сам предложил. Он даже рискнул положить голову на плечо жениху. Неудобно, странно, почему все говорят, что это романтично?
Майлих во сне повозился, сдвигая руку, перевернулся набок, и Лис оказался лежащим в его отвратительно-горячих объятиях. Правда, вот так, надо признать, было гораздо удобнее. А от тепла тела рядом быстро потянуло в сон. Лис во сне повернулся, прижавшись к Майлиху, Камень запульсировал, признал Нейтрала и успокоился.

Утро принесло ему толику неловкости поначалу, но Лис быстро ее отбросил, рассматривая еще спящего принца с обычными, в общем-то, мужскими утренними проблемами. Как-то в купальне, да и вчера, обтирая его, он не разглядывал его вот так пристально.
— В общем-то, достаточно неплохо. Да, думаю, что неплохо… — он даже рискнул потрогать жениха, пытаясь не разбудить.
Тот тихо застонал, перекатил голову по подушке, путая волосы, в ладонь Лису брызнуло густым горячим семенем.
— Какая ж гадость, — Лис поморщился. — Но ценная…
Камень сотворил небольшой флакон, куда семя Майлиха перекочевало в том количестве, которое удалось собрать. Немного, но все еще впереди. Подтверждать брак Лис решил не торопиться — где он еще возьмет живого, здорового, крепкого телом девственника? Который, к тому же, способен выдать самый ценный из ингредиентов, добываемых без членовредительства, просто потому, что его во сне погладили? Кстати, надо бы уточнить еще насчет старшего принца, вдруг тоже пока что девственник. Это же такое сокровище тогда будет. Нет, не прогадал он, согласившись на Майлиха вместо его сестры. Совсем не прогадал.
В кабинете с утра пораньше на подоконнике вертелись аж три голубя — вестники от короля, хе-хе-хе, который обнаружил, что и дочери у него больше нет.
— Ледарр, у нас во дворце где-то есть девушка из Дома Трайнон?
— Нет, сир, никаких девушек из дома Трайнон у нас нет, — ухмыльнулся советник. — Так и спросили?
— Так и спросили. Так и ответь, что из этого Дома у нас никаких девушек нет, но можем прислать пару вампирш для украшения дворца нашего соседа.
Ледарр укоризненно посмотрел, но все же взялся писать сам. Обычно-то требовал, чтобы Лис писал своей рукой, правда, если бумаг накапливалось много, разбирали вместе. Он знал, что умереть Ледарру не позволит, где же еще будет искать такого помощника?
— У меня вообще-то свадьба, советник. А у вас — подготовка к ритуалу Окарра. Будете сорокалетним стариком, полным сил. Ближайшие пару тысяч лет. А там еще что-нибудь придумаем.
— Вы уже решили, какой вариант Сети Кората используете на своем супруге? — поинтересовался Ледарр, кивнув на его слова.
— Никакой. Пускай остается самим собой, меня это забавляет.
Советник явно удивился и даже скрывать это не стал.
— Вы уверены, ваше величество?
— Я всегда успею накинуть Сеть, не так ли?
— М-м-м… — Ледарр слегка замялся, — думаю, вы правы, сир. Я закончил, можно отправлять и начинать последние приготовления к церемонии. Мастерицы мистрессы Френ сшили вам свадебное облачение.
Голуби умчались, унося послание. Лис сразу выкинул из головы все проблемы и отправился смотреть, что ему сшили умелые руки вампирш. Облачение было черным, как и полагалось властителю Темных земель, у бархатного плаща-мантии был подбой из дивного светло-серого меха с искрой. Камзол и ворот сорочки были расшиты серебряной нитью, черным и серым жемчугом и черными алмазами.
— Какая красота, — Лис немедленно переоделся и стал оглядывать себя.
— Вы затмите всех, как и полагается на свадьбе, сир, — довольно улыбнулась, слегка приоткрыв клыки, Френ. — И ваш жених будет вам под стать.
— Френ, я не видывал мастериц в шитье искусней, чем твои. Это облачение великолепно. Столы уже накрыты?
— Идут последние приготовления, сир, ваш жених не высказал никаких особенных пожеланий, мы рискнули приготовить то, что традиционно для свадебного стола в его стране.
— Хорошо. Наши живые обитатели Цитадели приглашены?
— Приглашены все, как вы и хотели. Большой банкетный зал украшен живыми розами и миртом. И, сир, не сочтите за дерзость, но мы приготовили для вас Небесные покои.
— Хорошо, думаю, для первой ночи они вполне подойдут, — кивнул Лис.
Светлые Небесные покои, выполненные в золотистых тонах, ему не очень нравились. Впрочем, Майлих явно не оценил бы паутину и темный камень любимой спальни Лиса.
— О, вы просто не видели некоторых изменений в них, — тонко улыбнулась вампирша. — Вам понравится, или я месяц буду питаться травой!
— Договорились. Надеюсь, не сильно похудеешь, — хмыкнул Лис и отправился искать жениха.
Каменные коридоры, повинуясь его желанию, не отражали эхом его шаги, он скользил, оправдывая свое имя, черной тенью, приближаясь к покоям Майлиха. И прислушивался к голосам живых.
— Все будет хорошо, Кей, Клем, не надо за меня волноваться. В конце концов, умирает только Майлих из Дома Трайнон, а Майлиху из Дома Ночной Тени только предстоит родиться.
— Неужели он и впрямь сделает тебя всего лишь своей куклой? — ужасалась принцесса.
— Что бы он ни сделал, это будет его право. Прекрати, Ураганчик, лучше помоги поправить этот демонов плащ. Я не привык к таким длинным.
Лис вошел, полюбовался на супруга.
— Ты будешь смотреться со мной рядом просто отлично.
Кейрис и Клемат склонили головы, хотя, судя по поджатым губам принцессы, ей ужасно хотелось оторвать Лису голову только за одно предположение, что он сделает с братом. Все ее чувства читались по лицу и глазам, принцесса не умела их прятать. Хаос же. Клемат был молчалив и спокоен. То ли что-то понимал, то ли слишком привык переживать глубоко внутри, не выдавая чувств.
— Идем, Майлих, сегодня твоя судьба изменится, — Лис не спешил разубеждать его в том, что ничего страшного не случится.
Принц был как его светлая тень — тот же покрой костюма, те же узоры вышивки, чуть короче бархатный плащ, и мех на нем — черный, как безлунная ночь, остальное же — матовый серый шелк, оттеняющий светлую кожу, черные волосы, по обычаю не заплетенные и не собранные ничем, кроме серебряного венца, украшенного тремя изумрудами. Он подал руку жениху, опустил ее так, как тогда в тренировочном зале: «Веди».
Ритуал проводить им приходилось самим, священников или кого-то вроде не было. Клятвы, обмен кольцами, восторгающиеся гости, осыпающие поздравлениями — Лису свадьба даже понравилась. Банкет по случаю свадьбы тоже удался — столы ломились, все-таки, многие гости, приглашенные Ледарром — соседи, ближайшие вассалы, — были тоже живыми. Да и вампиры не отказывались полакомиться человеческой едой. Лис тоже «лакомился» — с нескрываемым удовольствием ловил промельки удивления в эмоциях новонареченного супруга, который явно не ожидал того, что ему будет позволено еще немного побыть самим собой.
— Немного вина? Говорят, оно прекрасно, — он хищно поглядывал на супруга и улыбался. — Это придаст тебе храбрости.
— Не то, чтобы она была мне так уж нужна, — Майлих с сомнением посмотрел на рубиновую жидкость в чрезвычайно дорогом хрустальном бокале, — но, пожалуй, да.
— И почему ты так несчастен? Твоя сестра замужем за тем, кого хотела, твой план исполнился. Так улыбайся, мне не нужна твоя кислая морда на празднике.
— Как скажешь, — принц поднял бокал, развернулся к нему и одарил ласковой улыбкой, просто ужасно ласковой, теплой и вообще…
— Вот и отлично.
Лис успокоился, отголоски вспыхнувшей ярости улеглись. Праздник тек своим чередом, супруг потрудился выглядеть веселым и счастливым. Вино заставило его глаза блестеть, появился румянец на скулах. А еще он как-то чересчур заботливо подкладывал на тарелку Лиса куски. Нет, следовало признать, что пища была превыше похвал, он даже получил от нее удовольствие.
— Идем, гости и без нас закончат праздновать, — Лис поднялся.
Майлих поднялся, на мгновение в глазах метнулась тень, Лис не успел рассмотреть: страх это, неуверенность, ненависть? Но через миг спокойный взгляд принца встретился с его взглядом, он чуть кивнул, не отводя глаз.
— Идем, муж мой.
Направился Лис в сад, в свою любимую беседку.
— Я немного устал от толпы народа, так что посидим в тишине и покое.
Снова удивил, это заставляло его ощущать удовольствие — эта тонкая нотка удивления в чужих чувствах.
— Здесь красиво, — сдержанно отозвался Майлих, трогая позванивающие медные листики плюща. — Очень. Хотя и странно понимать, что все это неживое…
— Я немного напортачил с Камнем, когда строил Цитадель. Магией никогда не владел, вот и испортил все на десять лиг вокруг, там ничего живого нет. Хотя земли восстанавливаются, как мне сказали, я просто чересчур быстро вытянул всю жизненную силу. А в самой Цитадели живет живая свинья! Она с коня размером! Еще больше той, которую ты съел тогда. Я ненавижу свиней!
— Хорошо, больше никаких живых свиней. Я попрошу Кей, если ты позволишь, чтобы вернула жизнь хотя бы саду. Но этот тоже чудесен, здесь так… тихо.
— Да, мастера очень старались. Ладно, она может оживить пруд, пускай там плавают всякие мелкие живые рыбы.
— Спасибо.
Оба замолчали, Майлих рассматривал узор из мелкого жемчуга на манжете камзола. То ли не знал, что сказать, то ли давал побыть супругу в мнимом покое и иллюзорном одиночестве.
— Даже не знаю, что делать дальше, — признался Лис. — В королевстве все так тихо, все меня боятся. Хоть бы заговор какой-нибудь устроили. Но они еще лет триста будут тихими и вежливыми. Старики слишком стары, молодежь не набралась опыта и не отрастила ядовитые клыки. У соседей тоже все тихо, разве что твой отец кому-то объявил войну, но к сожалению, не мне.
— Займись алхимией. Ты, кажется, ею увлекался? — предложил Майлих.
— Да, когда-то я любил ее. Что ж, а ты знаешь, чем сам займешься?
— Мне хотелось бы изучить магию Хаоса и Тьмы, раз уж Свет мне заказан. Я достаточно сильный маг, должен был стать старшим мастером ордена.
— Что ж, учителей тут предостаточно, выбирай любого, — Лис откинулся назад, опершись спиной на скамью. — Так чем тебя так расстроила свадьба, на которой ты сам же и настаивал?
— Почему — расстроила? — пожал плечами Майлих. — Удивила, да. Я ждал, что Сеть Кората ты накинешь прямо на церемонии. То, что ты этого не сделал, несколько выбило из колеи, но в остальном я вполне доволен. Нужно будет передать мою благодарность за изумительные яства, давно не ел такой вкуснятины.
— Сеть? Так вот чего ты ждал… Нет, я пока не стану накидывать Сеть. Ты, конечно, тупица тот еще временами, ты меня раздражаешь своим милосердием и стремлением всех облагодетельствовать, я тебе тоже противен. Но можешь пока потрепыхаться в своем естественном виде.
— Ты так и не понял… — Майлих рассмеялся, почти весело. — Сам ты тупица! Боги мира, я думал, что до тебя дойдет… Впрочем, чего еще ждать от такой мороженой рыбы?
— И чего же это я не понял такого? Просвети.
— То, что я говорил, о противоестественности твоего слияния с артефактом — это искусственное, если хочешь — это «маска Света», то, что меня заставляла чувствовать привязка к одной Силе. Этой ночью, когда я проснулся, понял, что это… гм… красиво? Камень светится тысячами искр в темноте, словно кусочек звездного неба.
— Да, из-за этого он мне и нравится, — Лис погладил Камень. — И из-за многого другого.
— Например? Кроме того, что он дает тебе колоссальные силы Тьмы?
— Он светится в темноте, я экономлю на факелах.
Майлих рассмеялся, теперь совершенно искренне.
— Ты такой… ребенок иногда.
— Это похвала? Я не разбираюсь в оценках.
— Считай, так и есть. Ты кое-что упустил на церемонии. Мне любопытно — почему?
— Что я упустил? Кольцо есть, клятвы принес.
— Поцелуй.
Лис посмотрел на него в некотором замешательстве:
— Поцелуй? Я не подумал, что нам надо целоваться при всех.
— Это традиция, но ты можешь менять церемонию, как захочешь, конечно. Если вообще захочешь. Я не подумал, что тебе, возможно, вовсе не хочется меня трогать, несмотря на твои прежние шутки.
— Почему же… Мне нравится тебя трогать, ты приятно теплый. Но мы оба не умеем целоваться.
— А кто нам мешает научиться?
Это была здравая мысль. В самом деле, кто? Лис пересел к нему поближе, потом устроился на коленях у мужа, игнорируя плащ, стелющийся следом. Майлих поддержал его за спину, ладонь приятно согревала даже через все слои одежды. Свободной рукой коснулся щеки, провел пальцами по контуру уха, запустил их в жесткие от въевшейся намертво краски волосы.
— Первое, чему я научусь, — заставляя наклониться ближе, шепнул принц почти в губы мужу, — это заклятью, которое позволит мне вернуть твоим волосам их природный цвет. Золото тебе к лицу больше.
— Попробуй, если тебе так нравится, — Лис лизнул его в губы.
Это было ужасно забавно, но еще и ужасно чувственно — первые прикосновения друг к другу вот так, не тайком и не в купальне. Пробовать на вкус чужие губы, удивляясь их жесткости или мягкости, коснуться языком чужого языка и отпрянуть, а потом тянуться попробовать еще раз, не отрывая взгляда.
— Это так необычно, такие странные чувства внутри, — решил Лис после поцелуя.
— Послушай, только не говори мне, что ты тоже девственник, — Майлих с нескрываемым удивлением уставился на него, не отпуская, впрочем, с колен, даже придерживал теперь обеими руками.
— Нет. Работая на черных магов, невинности нужно лишиться как можно скорее, пока тебя не пустили на компоненты.
— Тогда почему ты не умеешь целоваться?
— Потому что поцелуи при сексе были необязательны. Я даже не помню, с кем переспал. Кажется, какая-то девица из жертв Арзента.
— Один раз?
Лис оскорбился.
— Первый раз!
Этот самый первый раз он и впрямь успел выбросить из памяти. Просто еще один способ выжить, только и всего.
— А потом? У меня-то не было ни одного, прости мое любопытство, — улыбнулся Майлих.
— Потом что? Что именно ты хочешь узнать? Сколько их было? Как это было?
— Ну, сколько — мне не важно, а вот как… Да, это интересно.
Лис попытался припомнить что-нибудь, потом принялся рассказывать, стараясь делать это не очень натуралистично. Через пару минут принц заткнул его, как сумел — неумело целуя.
— Все, хватит, лучше я почитаю об этом в твоей библиотеке.
— А там и такие книги есть?
Лису нравилось сидеть вот так, обниматься, целовать супруга. Это было тепло и романтично. Глупо, конечно, но почему иногда нельзя делать глупости?
— Ты не знаешь, что есть в твоей библиотеке? — усмехнулся Майлих. — Есть и такие. С картинками. Картинки — кошмар, описания еще можно прочитать.
— Она огромна, я не всю ее прочитал. А еще советник добавляет туда новые свитки каждый день.
— Если хочешь, можем пойти и почитать. Там есть удобные кресла в дальнем закутке. Я обычно читаю именно там.
Посидеть в удобном кресле, почитать книгу, еще и на супруга можно полюбоваться. Отлично!
— Плащ оставь здесь, слуги уберут. Тебе ведь непривычно в нем.
— Да, непривычно. А тебе? Этот наряд тебе очень идет.
— Я как-то привык, мне всегда хотелось носить плащ, кажется, что он придает весомости.
Майлих смешливо фыркнул:
— Он тянется, словно павлиний хвост. На юге обитают такие птицы, обычно они яркие, зеленые, с переливчатым оперением и чудесными хвостами. Но есть еще белые и черные. Они, на мой взгляд, гораздо красивее.
— Раз павлины его носят, значит, он им нравится?
— Он нравится их самкам, — рассмеялся принц. — Чем роскошнее у павлина хвост, тем больше самок в его гареме.
— А мне нравится мой плащ, хотя я не хочу заводить гарем. Впрочем, в библиотеке он будет только мешать, — Лис бросил роскошный плащ на скамью. — Идем, я твой на пару часов, а потом мне нужно заняться черномагическим ритуалом. Раз не вышло провести над тобой, придется обойтись советником.
— Будешь продлевать старику жизнь? — поинтересовался Майлих, идя рядом с ним, подстраивая шаг под его шаги. — Ледарр изумительно умен, будь такой советник у отца… скольких войн можно было бы избежать!
Лис кивнул:
— Он, конечно, тот еще пройдоха, прибежал ко мне, чтобы первым успеть стать кем-то при дворе нового короля. И получить доступ в сокровищницу с артефактами. Но он очень полезен и предан мне.
— Он немного безумен — стоит услышать о каком-то артефакте или незнакомом ему заклятье, и он становится похожим на одержимого. Но с ним очень интересно работать. Мы незаметно разобрали несколько стеллажей с перепутанными свитками и гримуарами.
— Вы нашли общий язык, это хорошо, — Лис толкнул высокую дверь библиотеки.
Что ему здесь нравилось, и, похоже, нравилось и его мужу — это особая тишина, не гулкая и мрачная, как в коридорах цитадели, а уютная, с едва слышными шепотками — это переговаривались зачарованные свитки. В некоторых частях этого колоссального зала было неуютно, там хранились книги по магии Тьмы столь могущественной и смертоносной, что даже Камень Тьмы по сравнению с ней казался детской игрушкой. В иных частях Лису казалось — он чует запах крови, крики на грани слуха, лязг цепей. Туда он старался не заглядывать.
— А что именно мы будем читать? — Лис прошел вслед за мужем в сторону закутка.
— Сейчас, найду. Такого добра тут много, мне кажется, Арзент тащил в библиотеку все, что хотя бы отдаленно походило на свиток с информацией.
— Хорошо, неси, почитаем вместе.
Он облюбовал себе кресло, одно из двух, стоявших здесь. На втором лежало меховое одеяло, а на столике у кресла стояли кувшин и серебряный кубок. Лис хмыкнул, ревниво цапнул кубок, налил себе воды и устыдился: что за детские глупости? Ну, устроил себе супруг уютный уголок, не отбирать же?
Майлих вскоре явился, неся два свитка, отложил их на стол, расстегнул жемчужные пуговки своего камзола и сбросил его на широкий подоконник.
— Иди ко мне, мы поместимся в одном кресле вдвоем. И читать так будет удобнее.
Лис уселся рядом, сперва примостившись на подлокотнике и опершись на спинку кресла. Майлих скосил на него глаз, тихо фыркнул и не стал ничего говорить: подлокотники у этих кресел были достаточно твердые сверху, чтобы сидеть на них долго было неудобно. Он развернул свиток, проматывая слово от автора или переписчика, пока не остановился на первой картинке и ее описании. Художник был не Клемат, конечно, но изобразил позу совокупляющихся мужчины и женщины достоверно.
— Там дальше есть то, что будет нам полезнее…
Лис заинтересованно наклонился, пробегая глазами описание, фыркнул:
— Сколько пустословия.
— Для тех, кто вовсе ничего не знает, в нем есть смысл, — Майлих принялся проматывать свиток, временами останавливаясь на особенно интересных позах.
Лис комментировал:
— Мне эта нравится… Такая гибкая женщина. А эта не очень, неудобно, нет удовольствия, сплошная мысль о сохранении равновесия.
Следующая иллюстрация изображала уже мужчин, и на ней принц остановился надолго, читая текст. Лис тоже пробегал глазами текст.
— Ага. Понятно. Думаю, можно будет попробовать.
— Вот что тебе понятно? Я только из картинки что-то понимаю, остальное для меня здесь темный лес. Что за «алый бивень» и зачем он входит в «дальнюю пещеру»?
— Это, мой драгоценный супруг, витиевато описан процесс соития.
Майлих только вздохнул, чуть сдвинулся: Лис не усидел на подлокотнике, сполз на сидение, тесно прижавшись к нему. Камни из вышивки впились в бок, но он стоически промолчал — невелико неудобство.
— Ты себе даже отдаленно не представляешь, о чем тут речь? — уточнил Лис.
— У меня не было возможности видеть, как происходит соитие людей. Разве что животных, например, лошадей или собак. В обеты, которые меня заставили принести, была включена и чистота помыслов, не только тела. Я просто не думал об этом.
— Может, тогда посмотришь сперва? — предложил Лис.
— И на кого ты предлагаешь мне смотреть?
— Организуем что-нибудь, думаю, найдем двух молодых здоровых парней.
Майлих, подумав, идею отверг:
— Это как-то глупо, тебе не кажется? Почему ты не можешь показать сам? Ну, и по ходу дела научить меня? Это не сложнее фехтования, мне кажется.
— Потому что хочется сохранить твою невинность, пока ты не лишился ее, твоя кровь и твое семя так ценны…
— Значит, мистресса Френ зря готовила нам супружескую спальню для этой ночи, — усмехнулся Майлих. — Впрочем, если тебе понравилось спать со мной в одной постели, мы можем продолжать делать это.
— Мне понравилось, это достаточно тепло. И ты обнимаешь довольно уютно.
— А просвещением ты можешь заняться позже.
— И тебя не волнует, что я собираюсь использовать тебя, как источник ценнейших ингредиентов?
— С паршивой овцы — хоть шерсти клок, — пожал плечами принц. — Иной пользы от меня пока нет, не так ли?
— Пока что да. Но потом все изменится.
— Если ты не против, мне хотелось бы изучить для начала магию Хаоса. Вместе с Кей мы сможем вернуть жизнь землям вокруг Цитадели.
— Не против, я ведь уже сказал.
— Мне подумалось, — решил пояснить Майлих, — что тебе будет интереснее самому заняться моим обучением Тьме.
— Я не учитель, просто удачливый убийца, который ухватил артефакт.
— И я раньше тоже никого не обучал фехтованию.
— Хорошо, я постараюсь, — пообещал Лис, улыбнулся. — А что ты хочешь выучить?
— Все, что ты сочтешь нужным мне дать. Я жаден до знаний, Магистр, когда бывал в добром настроении, хвалил, когда же я допекал его, наказывал за чересчур высокую любознательность. Теперь понимаю: он боялся, что однажды я каким-то образом дознаюсь, что со мной сделали.
— Спросим у Ледарра, ладно? Он подскажет какие-нибудь полезные заклинания.
— Хорошо, — согласился принц.
Свиток был уже давно свернут и забыт, они сидели, тесно прижимаясь друг к другу, укутав ноги и плечи мехом — в библиотеке к ночи становилось прохладно. Один бок страшного и ужасно злого властителя Тьмы согревал муж, второй — его рука, обнимающая спину, и одеяло.
— Ты есть не хочешь? — заботливо спросил Лис.
— Я спать хочу, — зевнул в его плечо Майлих. — И снять с тебя этот проклятый камзол, у меня от вышивки на нем скоро будет татуировка синяками на ребрах. Пойдем, а?
— Пойдем. Я бы отнес тебя на руках… Но не подниму.
— Ну, могу отнести тебя я, — усмехнулся принц, легко поднимая мужа. — Командуй, куда идти, я не совсем понял, где именно эти Небесные покои.
— Прямо, налево и вверх по лестнице. Френ пообещала, что их переделают. Раньше это были такие золотые комнаты.
Когда двери покоев открылись, открылись и рты у новобрачных, правда, от восхищения: за небольшой гостиной, отделанной красным деревом и пурпурным шелком с золотыми и алыми облаками по нем, располагалась просторная спальня, стены которой были обиты темно-синей тканью и украшены хрустальными звездами.
— Ого… Они и впрямь переделали.
— И это очень… необычно.
— Тебе нравится? — Лис оглядывал комнату.- Она похожа на ночное небо. Чувствуется, что спальня.
— Нравится. А кровать похожа на облако в этом небе. Надеюсь, перины не слишком мягкие, а то будет перебор.
— Идем, проверим.
Перины оказались упругими и в меру мягкими. Новобрачные умылись — за неприметной дверкой нашлась и туалетная комната с тазом, кувшинами с водой, уже изрядно остывшей, конечно, деревянным стульчаком, прикрытым крышкой, и медной бадьей, видимо, если захочется ополоснуться целиком, а в купальни идти будет лень. Хотя, если купальни пристроил сам Лис, то бадья ранее была единственным способом поддерживать чистоту тела.
Раздеваясь, Майлих не испытывал ни капли смущения — кое-что, забитое обетами в детстве, так и не развилось в его душе, к примеру, стыдливость или способность смущаться, когда поднимаются щекотливые темы.
— У тебя такое красивое тело, чувствуется, что ты воин, — Лис огладил ладонями его плечи и грудь.
— Твое не хуже, просто тебе не требовалось такое количество мускулов. Броня и меч — нелегкие игрушки, — принц улыбнулся, развязывая гашник подштанников — последнего, что оставалось на нем. Хотя тончайший шелк толком ничего не скрывал и так.
Лис провел ладонями по его бедрам.
— Жду не дождусь, когда ты станешь моим.
— Я и так твой…
Голос дрогнул — тело откликалось на обычные, в общем-то, прикосновения, ранее оставлявшие Майлиха равнодушным. Лис продолжал гладить его, трогать всюду, позволяя себе и совершенно нескромные прикосновения. Сам он пока что не раздевался. Было занятно смотреть, как в зеленых глазах плещется удивление, постепенно перерастая в понимание.
— Дразнишь?
— Поддразниваю. А вообще-то просто наслаждаюсь тем, что это великолепное тело принадлежит мне, только я могу к нему прикасаться.
— Собственник…
«Великолепному телу» нужна была ласка, его чувственность просыпалась и требовала свое. И Майлих просто пока не понимал этого.
— И еще какой, — Лис толкнул его на постель, навис сверху, изучая тело супруга губами.
Решение оставить его невинным сейчас подвергалось опасности, и только то, что он все еще был одет, спасало Майлиха от немедленного совращения. А еще самоконтроль Лиса, не утраченный за пару лет бытия королем. Тело супруга, конечно, желанно, но невинным оно послужит гораздо больше. Утолить свою страсть можно и иным способом. В конце концов, алхимию никто не отменял, а волшебные во всех смыслах зелья надежно гасили все мысли о любовных утехах.
— Лис?.. Лис… Лис!
Предупреждение было услышано, и Лисарит порадовался тому, что муж в момент оргазма закрыл глаза, не видя того, что его семя — все до капли, — было собрано в возникшую в ладони Лисарита колбочку, бережно закрыто и отложено куда-то под кровать. Сам правящий убийца разобрался с проблемой в несколько движений ладонью, приспустив штаны, после чего разделся уже полностью.
Говорить не хотелось ни одному из них, потому они просто молчали. Майлих подтянул супруга к себе под бок, обнял, словно игрушку, сцепив руки на его животе в замок, вызвав мысль о том, что принц, похоже, тоже тот еще собственник, просто пока еще не знает об этом.
— А каково тебе спать с кем-то рядом? Ты ведь прежде никогда этого не делал?
— Почему нет? В походах иногда спали под одним плащом с товарищами… — сонно возразил принц. — С тобой тепло. Спи.
Лис прикрыл глаза. Под одним плащом… Нет, это точно не то же самое. Какое-то время спустя дыхание мужа стало совсем тихим, руки расслабились, он уснул глубоким спокойным сном.


Глава седьмая

Утром Лис снова принялся за сбор ценного магического компонента, совмещая это с внимательнейшим изучением тела мужа. Нужно было узнать наиболее чувствительные к прикосновениям места. Потом, когда он сочтет нужным подтвердить их брак, это пригодится. Майлих проснулся уже после того, как излился, приоткрыл глаза, сонно глядя на то, как супруг закупоривает и убирает в поясной кошель колбочку с семенем.
— И куда тебе оно?
— Для различных опытов в алхимии. Сейчас найти девственника твоих лет неимоверно сложно, а уж затащить его сюда… На завтрак идешь?
— Иду умываться, — сказал Майлих, выбираясь из постели. — А ты можешь сделать маленькую купальню здесь, рядом с комнатой, чтобы не приходилось тащиться три этажа?
Лис потрогал Камень.
— Да, я могу. В нем накопилось достаточно силы.
— А если использовать мою силу? Она для Камня нейтральна, а у тебя нет собственного резерва.
— Можно попробовать, — кивнул Лис. — Дай мне руку и представь, как магия течет через тебя.
Принц протянул ему руку, прикрыл глаза. Лис «пробовал» разную силу — пьянящую, горько-терпкую Тьму, обжигающий и ранящий Свет, похожий на забродивший сок, с металлическим привкусом Хаос. Сила Майлиха была похожа на чистую воду — свежую, покалывающую незримыми пузырьками. И ее было достаточно не только для преобразования пространства и материи, но и для того, чтобы после зарядить Камень.
— Готово, я создал купальню. И в ней даже не слишком горячая вода, как ты и любишь.
— Спасибо, — Майлих улыбнулся, мимоходом тронул его щеку губами и убрел, слегка пошатываясь, пробовать новую купальню, на ходу пробормотав: — Готов сожрать ту свинью, что ты говорил, целиком.
Повар по указке Френ расстарался, он постепенно обзавелся еще и парой помощников — живых в замке прибывало, а им всем нужна пища, да и вампиры, почуяв, что питание хлебом, водой и кровью откладывается, воспрянули духом. И король вроде бы стал есть как нормальный человек.
После завтрака, который Лис приказал подать в спальню, не желая видеть никого, кроме супруга, наступило время ритуала.
— Хочешь поучаствовать? — поинтересовался Лис.
— Если ты не против, — согласно наклонил голову повеселевший Майлих. — Мой резерв пока еще не наполнен до конца, но если понадобится, я могу помочь.
— Возможно, помощь не помешает, я впервые провожу ритуал такого плана.
— Я в твоем распоряжении, Лис.
Принц быстро оделся — расторопные слуги-вампиры успели принести для него и короля повседневную одежду, убрав свадебные наряды.
Советник уже ожидал их в ритуальном зале, поклонился, поприветствовав.
— Вы готовы, ваше величество?
— Надеюсь. Ложитесь, Ледарр. Я постараюсь ничего не напутать.
— Я все подготовил, читайте заклятье со свитка, сир. Но лучше прочтите пару раз про себя, чтобы нигде не ошибиться, — советник вручил ему свиток и, скрипя старческими суставами, с помощью Майлиха улегся на алтаре.
Лис подошел к подготовке этого ритуала столь же ответственно, сколь и к своим предыдущим заданиям: он прочитал свиток четыре раза, вник в его суть, мысленно построил цепочку нужных жестов.
— Я готов. Май, встань у меня за спиной, вон в том углу.
Майлих послушно встал, куда было сказано, замер статуей, внимательно глядя.
— Если тебе будет нужна помощь, скажи.
Лис кивнул и принялся читать со свитка слова заклинания. На Ледарра опустился полог Тьмы, скрывая от взглядов то, что творится на алтарном камне. Звуки он тоже глушил. Остальной ритуальный зал, кроме накрытого этим пологом алтаря, освещал разгорающийся мрачным багровым, с алыми и золотыми искрами, огнем Камень Тьмы. Лис закончил чтение, свернул свиток и с любопытством уставился на алтарь.
— Советник, вы живы?
Тьма свивалась туманными полосами, всасывалась куда-то сама в себя… или в тело, лежащее на алтаре. Тело крепкого мужчины ни днем не старше сорока, с яркими рыжевато-русыми волосами, лишь на висках чуть разбавленными сединой.
— А он, оказывается, симпатяга. Не удивлюсь, если на такого красавца начнется охота с целью окольцевать вольного сокола, — рассмеялся Майлих, подходя и обнимая мужа за плечи.
— Не в моем вкусе, — решил Лис. — Ледарр, проснитесь, пора служить королевству, иначе я решу, что вы умерли, и проведу другой ритуал.
Советник открыл глаза и сел, с некоторым удивлением ощупал себя.
— Тьма, у меня перестали болеть колени и спина!
— Сотвори ему зеркало, Лис, пусть переживет первый шок сейчас, — прошептал на ухо мужу Майлих.
— А еще у вас прибавилось мужской силы и убавилось седины, морщин и занудства, я надеюсь, — Лис сотворил огромный круг, отразивший Ледарра во всей красе.
— Ох… Боги мира!
Майлих тихо смеялся, его смех теплом касался кожи Лиса.
— Занудство советника, муж мой, не истребить ритуалами, как мне кажется.
— Идем, пускай он одевается и начинает заниматься делами.
Они ушли, оставляя советника в одиночестве — ему следовало привыкнуть к новому себе. Ледарр сотворил себе одежду, помотал головой, прошелся, привыкая к изменившимся движениям. Молодость имеет свои недостатки, когда она — естественна для тела, больше, конечно, в плане недостатка опыта. Сейчас он надеялся, что жизненный опыт поможет ему.
— Тьма благослови вас, ваше величество, — он широко улыбнулся и зашагал из ритуального зала — дела сами по себе не сделаются.

Френ и Кейрис уже с утра, настороженно «обнюхавшись», уверившись в том, что друг с другом лучше дружить и сотрудничать, отыскав, наконец, советника, поахали на его возвращенную молодость и уволокли в кабинет мистрессы, обсуждать поставки, помощь крестьянам окрестных деревень, и что за оную можно с них стребовать.
— Можно брать едой, вряд ли его величеству нужно золото, если в таковом будет нужда, всегда можно раскопать несколько кладов.
— Мне нужны сопровождающие. Поедет Вайорет, но лучше бы хотя бы пару магов с раскачанным резервом — буду смотреть по ситуации и работать сразу, — заявила Кейрис.
Брат не зря называл ее Ураганчиком, такая закружит, завертит, только держись.
— Хорошо, предоставлю, у меня тут есть пара бездельников, — согласился Ледарр. — Пока у его величества свадебная эйфория, он даже не спросит отчета.
— Считаете, он способен испытывать эйфорию? — скептически вздернула бровь принцесса.
— Отчего же нет? Глава вашего Дома способен на многое, — Ледарр не забыл мягко указать девчонке на ее место.
Она только фыркнула.
— Посмотрим. Я жду ваших бездельников, советник, внизу, во дворе. Чем раньше начнем, тем раньше в этой цитадели кладовые наполнятся нормальными припасами, а не пылью и паутиной.
Выделенных ей в помощь магов советник отправил вниз, после чего пошел проверять, чем занимается еще один принц. Клемат обнаружился в самой запущенной части цитадели, там, где много десятилетий назад, еще когда Арзент был живым, располагалась картинная галерея. В руках у принца была метелочка для паутины и тряпка, он, словно деловитый муравей, сновал по небольшой лестнице от картины к картине, обмахивая их от пыли и тенет, вполголоса сокрушаясь о состоянии полотен и рам. Получив возможность говорить без заикания, он наверстывал годы молчания, разговаривая сам с собой, и прихода советника не услышал.
— Для этого есть слуги, принц Клемат, — Ледарр приготовил сеть на случай, если принц решит упасть от удивления.
— Слуги! Слуги могут повредить бесценные полотна по незнанию. О, сколько работы… Сколько… Ой!
Он все-таки дернулся, неловко роняя метелочку. Советник изловил его, мягко приземлил, не дав ушибиться о мраморный пол.
— Будьте аккуратней. Умереть не дадут, но в виде нежити быть вам вряд ли понравится.
— Спасибо, — Клемат покраснел, — я постараюсь не доводить до такого. А вы… не могли бы приказать слугам снять все картины отсюда и перенести в какую-нибудь солнечную и просторную залу, где я мог бы их отреставрировать? А здесь не помешал бы небольшой ремонт… или большой… — он глянул на рассохшиеся рамы и покоробившийся паркет, облупившуюся позолоту и штукатурку.
— Я скажу его величеству, думаю, к обеду все будет готово. Вам что-нибудь нужно для работы?
— О, да, сущие мелочи! — Клем нежно взял советника под руку и повел из галереи, по пути перечисляя «мелочи», список которых должен был занять свиток во много локтей длиной. А вырваться из ласковой хватки молодого человека не представлялось возможным — тонкие пальцы художника были более цепкими, нежели усики дьявольских плющей.
— Напишите список, постараемся где-нибудь это все раздобыть. Почему вы не взяли из дома ничего, что могло бы понадобиться?
— Вы думаете, мне было позволено собраться? — принц посмотрел на него печальными оленьими глазами. — Увы, все, что соизволили мне дать с собой — это сундук с частью гардероба.
— Обратитесь к Френ, она восполнит недостаток вашего гардероба. Не бойтесь просить, если вам что-то нужно. Дом Ночной Тени заботится о своих родичах, а вы все-таки брат королевского супруга.
— О, кстати об этом! Как вы считаете, его величество изыщет некоторое количество времени, дабы позировать вместе с супругом для парного портрета?
— Разумеется, если поймет, для чего это нужно. Его величество… не склонен к поощрению людей искусства, а ведь черни нужны не только хлеб, но и зрелища. Нам нужна не просто Цитадель, а полноценная столица.
— У его величества впереди много лет, чтобы это понять. Но процесс можно ускорить. Я поговорю с братом, — Клемат ласково улыбнулся советнику. — Благодарю за мое спасение, милорд.
— Можете занять старую оранжерею, там много света и воздуха, — Ледарр кивнул ему.
— А вы не проводите меня?
Устоять перед просительным взглядом темно-карих, с влажной поволокой, глаз было невозможно.
— Идемте. Оранжереей никто давно не пользуется. Выращивать там что-либо стало невозможно с некоторых пор. Однако купол полностью цел.
— О, тогда меня в самом ближайшем будущем прогонят оттуда, когда милая сестрица разберется с первоочередными задачами, — тонкие пальцы вновь цепко ухватились за руку советника, словно принц Клемат опасался поскользнуться на гладких полах коридоров цитадели.
Ледарр на эту руку покосился с некоторым недоумением, затем решил, что принцу просто страшно в незнакомом месте.
— Если вы сможете детально описать, какой зал вам нужен, его величество позаботится о постройке.
— Непременно подумаю над этим, — пообещал тот.
Клемат давно знал, что ему не позволят жениться, единственной возможностью создать семью для него был мужской брак и приемные дети. В Тайнхане он так и не сумел кого-то выбрать, никто не нравился ему настолько, чтобы согласиться на брак. Никому не был нужен заика, пусть он трижды знаменитый художник. Уезжая в Этрайне, он мысленно перечеркнул для себя всяческую возможность построить свое счастье — уж в Темном королевстве на него и вовсе никто не польстится, да и он тоже вряд ли сумеет принять в качестве супруга какого-нибудь немертвого. Однако здесь, в Темной Цитадели, все оказалось не столь плохо, как ему рисовало воображение. Конечно, скелеты его пугали, вампиры, бесшумно возникающие из теней, заставляли шарахаться, перспектива увидеть вместо любимого и любящего брата бесчувственную куклу приводила в ужас… Но вчера он увидел привычного ему Майлиха, сдержанно-радостного, но абсолютно нормального. А сегодня узрел вместо седого старика-советника весьма интересного мужчину. Сперва он не узнал его, только голос и регалии советника подсказали, что этот красавец с холодным взглядом серо-стальных глаз и есть Ледарр. Внутри что-то трепыхнулось, в кончиках пальцев появился знакомый творческий зуд: очень хотелось нарисовать его, передать застывшим в красках мгновением гордый разворот широких плеч, блики в ярких волосах, капризный и властный абрис губ. Только вот советник ни о чем не подозревал и принца явно терпел лишь из вежливости.
— Ваша оранжерея. Ваши картины.
— Благодарю, советник, вы просто безмерно любезны. Вы позволите сделать несколько набросков с вас, когда у меня появится такая возможность? Ваш новый облик… он манит меня, словно яркая свеча мотылька.
— Вот как, — Ледарр слегка растерялся, но вида не показал, вспомнив, что Клемат художник. — Почту за честь послужить натурой для вашего рисунка.
— Вы очень обяжете меня.
И снова эта ласковая улыбка, от которой что-то менялось в облике молодого человека, то ли ярче сияли его глаза, то ли появлялись очаровательные ямочки на щеках.
— Я вас оставлю, у меня много дел. Напишите список того, что вам нужно, распишите требования к вашим покоям, к мастерской — в общем, просветите меня насчет того, что для вас означает уют.
— Несомненно, советник, я так и сделаю, — Клемат коснулся кончиками пальцев его руки, неосознанно стараясь продлить момент прикосновения. Он с радостью огладил бы не только эти руки — привычные и к перу, и к магическому жезлу, и, вероятно, к клинку, но и очертил абрис лица, запоминая, постарался бы дотронуться до волос, желая ощутить их структуру, понять, в самом ли деле они мягки, как это кажется, или нет.
Ледарр сделал шаг назад, поклонился и черный вихрь унес его.
— Какой прекрасный… м-м… типаж, — даже в одиночестве Клем побоялся произнести то, что хотелось, опасаясь, что надежды и мысли его насмешат жестоких богов.

Слуги внесли все картины, расставили. А по разрушенной галерее, которую Лис в свое время восстанавливать не стал, прошлась темная волна, отстроив стены и крышу. Можно было не сомневаться, что внутренняя великолепная отделка тоже на месте. Благодаря супругу-магу, сил у короля теперь хватало на все, с учетом небесконечного резерва Майлиха, конечно, но и для Нейтрала постоянное вычерпывание Силы и ее восстановление было весьма полезно — резерв мага, как мускулы воина, нуждался в постоянной работе для развития и увеличения.
— И чего еще тут не хватает? Я никогда не жил во дворце, делал Цитадель по старым картинам. Наверное, нужны всякие фонтаны в саду…
— Просто так натыкать фонтаны без системы — не дело. Давай, поднимемся на самую высокую башню и посмотрим, что и как можно сделать? С высоты виднее, а если взять с собой Клема, то мы сразу получим и план, по которому можно создавать парк, фонтаны, галереи и прочие изыски, — предложил Май.
— Хорошо, зови своего брата. И я не видел ни одной его картины, ты уверен, что он вообще умеет рисовать?
— А хотел бы взглянуть? — усмехнулся принц. — Если да, то мы могли бы прогуляться по галерее королевского дворца в Минахе, это зимняя резиденция, и сейчас там лишь минимум слуг.
Тень послушно принесла королю два камня.
— Тогда представь себе эту галерею. Надеюсь, мы не слишком перепугаем слуг, — Лис был совсем не прочь отправиться куда-нибудь с супругом.
— В таких местах слуги бывают редко, — Майлих закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и досконально вспомнить один из альковов в галерее, надеясь, что никто не додумался за прошедшие полгода поставить в него статую или старинные доспехи. — Готово.

Галерея была полностью пустынна, можно было вволю прогуливаться по ней, даже не боясь быть увиденными — король отозвал почти всех слуг, уповая на надежность магических плетений, которые защитят замок от пыли и сохранят свежесть тканей и воздуха.
— Думаю, тебе будут не слишком интересны картины Клема, которые он рисовал в подростковом возрасте. Но вот уже его более зрелые работы… Прошу, — Майлих остановился, опустил руки на плечи супруга, проникновенно глядя в его глаза, — не торопись отвергать то, что увидишь, всмотрись. Они, может быть, и светлы, но родился он с Тьмой в душе, и, что бы с ним ни сотворили, Темным быть не перестал, потеряв свою Силу.
— Хорошо, я постараюсь ими проникнуться, — пообещал Лис, хотя уверенности в своих словах не питал.
— Пойдем, — Май предложил ему руку. — Я знаю каждую картину брата. Вот эта — первая из тех, что я хотел показать.
Это был пейзаж, закатное солнце над морским побережьем, судя по высоким деревьям, свечами взвивающимся над скалами — южным. Казалось, еще мгновение, и можно будет услышать шум волн, лениво набегающих на песчаный берег и облизывающих остов выброшенного на прибрежные скалы корабля.
— Она словно бы живая, — Лис внимательно рассмотрел ее. — Мне она нравится. В ней что-то есть такое…
Майлих просиял, но сдержанно — помня свое обещание не выказывать эмоции явно.
— Портреты тебе будут интересны?
— Если они изображают красивых людей, то да.
— Хм… Я пока не знаю, кто показался бы тебе красивым, в любом случае, они разные, смотри. Все портреты, что расположены на этой стене, его кисти.
Лис внимательно осмотрел портреты.
— А насколько точное сходство?
— Можешь сравнить с моим портретом и Кейрис, — принц указал на две картины напротив, где располагались портреты королевской семьи.
— Он вам даже польстил, — вынес решение Лис, сравнив портрет и оригинал. — Но вышло неплохо.
— Идем дальше? Есть еще несколько пейзажей. Клем обожает рисовать море, но и прочее тоже изображает охотно.
— А почему ему настолько нравится море?
— Потому что в детстве его часто отсылали на побережье, чтобы не мозолил глаза… Отец не слишком любил его. Из нас четверых его любимчиком бесспорно был только первенец, наследник. Остальные… сам понимаешь — не Свет.
— Что ж, думаю, что его картины украсят Цитадель. Он неплохо рисует.
— Тогда возвращаемся? Нас ждет много работы, если позволишь мне поучаствовать.
— Конечно же. Это ведь теперь и твой дом тоже.
Майлих прижал его к стене, запустил руку в волосы, придерживая под затылок и целуя, еще не слишком умело, но достаточно ласково.
— Ты не представляешь, как много это для меня значит.
— Представляю, у меня тоже никогда не было своего дома.

Целоваться Лис решил все-таки в супружеской спальне. Переноса Май почти не заметил, только то, что они стоят уже в уютном полумраке, разбавленном мягким свечением хрустальных звезд.
— Мне нравится с тобой целоваться, — озвучил Лис.
— Мне тоже. Это… волнующе.
— Но у нас еще полно дел.
— Тогда приступим? — вопреки своим же словам Май не торопился отпустить супруга, что бы там ни происходило, ему нравилось слегка дразнить Темного, раз за разом пробуя на прочность его скорлупу отстраненности.
— Сейчас? Идем… — но Лис не пошевелился.
Май снова поцеловал его, пробуя границы дозволенного, прикусил нижнюю губу, обвел ее языком. Он понятия не имел, какие ласки оставят его невинным, а какие будут уже за чертой, но думал, что Лис остановит его, если решит, что переходить ее еще рано. Отвел с шеи супруга волосы, коснулся губами кожи под ухом, расстегнул жемчужную булавку, скрепляющую кружевной ворот. Лис потянул супруга на постель за собой, по пути скинув рубашку на пол. Немного поласкаться, почему бы и нет? Ситуация была почти зеркальна их первой супружеской ночи, но теперь раздевали его, Майлих оставался одет и внешне спокоен, только учащенное дыхание, скользившее по коже Лиса, показывало, что это лишь видимость. Принц, видимо, решил отплатить супругу той же монетой, исследуя его тело, отыскивая чувствительные местечки, только не те, прикосновение к которым вызовет щекотку. Лис отдался на волю его рук, решив, что для себя тоже полезно открыть что-то новое в своем теле. А еще это было похоже на нормальные супружеские отношения после свадьбы, что тоже вызывало какие-то теплые чувства. И совсем не было похоже на все прежние его разы, в борделях или со случайными любовниками. Там не было ничего, кроме похоти. Сейчас… что он чувствовал сейчас, когда чужие губы осторожно, но настойчиво касались его тела, пробуждая искры желания?
Штаны стали слишком тесны, их тоже пришлось стащить, ткань словно загорелась. Руки Мая были горячими, прикосновения почти обжигали, но это хотелось чувствовать снова и снова. Губы коснулись кожи над бедром, вобрали, наверняка оставив след.
— Раздевайся, — Лис приподнялся на локтях.
— Не сейчас, — Майлих усмехнулся, устроившись между его колен, наклонился, стараясь не отрывать взгляда от лица мужа, повторяя то, что сумел запомнить из своей первой брачной ночи.
Лис смотрел, не отрываясь, больше наслаждаясь зрелищем, чем ощущениями. Это было так трогательно, эти неумелые ласки. Это абсолютное бесстыдство при столь же абсолютной невинности. Демонское смешение. О том, что он собирается излить семя, Лис мужа честно предупредил. Май отстранился, доведя его до финала рукой, прикусил губу: собственное возбуждение уже было почти болезненным.
— Иди сюда.
В этот раз Лис решил не использовать мужа как средство для получения ингредиентов, решив, что дать ему почувствовать себя не только источником алхимических компонентов тоже важно. И семя супруга просто проглотил. В конце концов, может, он так омолаживается.
— В следующий раз разденешься сразу.
— Хорошо, — покладисто согласился Майлих, еще немного задыхаясь, откинувшись на подушки.
Лис улегся поперек кровати, положив голову на грудь мужу, уставился в полог, тоже расшитый звездами.
— Много звезд, мне нравится.
— Похоже на здешнее небо?
— Немного. Хотя звездные ночи я никогда не любил — свет выдает.
— Но теперь-то тебе можно не прятаться в кустах, — усмехнулся Май. — Королю невместно.
— Да, а еще ты осветлишь мне волосы.
— И это надо сделать до того, как Клем доберется до тебя, сцапает и заставит позировать для парадного портрета. Кстати, нам все же нужно пойти и заняться планированием парка.
— Да, идем, — Лис поднялся. — Надеюсь, твой брат хорошо разбирается в подобном.
Клемата они отыскали в оранжерее, тот увлеченно вытаскивал картины из рам, вовсю командуя скелетами — за работой о страхе перед ними он напрочь забывал.
— А что тут творится? — Лис огляделся. — Что ты собираешься делать с этими странными картинами?
— Реставрировать, конечно. Это ведь работы величайших мастеров прошлого, ваше величество! Вот — Тауриан Кериметский, трехсотый год от заточения Темнейших. Вот — Мариата из Дома Витрайл, четыреста второй год. Этим картинам нет цены, как и прочим здесь собранным. Арзент при жизни, видимо, все же ценил еще что-то, кроме безумных своих экспериментов.
— Хорошо, реставрируй, только не забрасывай меня именами и датами, — отмахнулся Лис. — А вообще-то я зашел позвать тебя помочь с планированием парка. Ну, знаешь, дворцовый комплекс неполон, и все такое.
— О… — Клемат задумался на несколько минут. — А какой стиль предпочтет ваше величество? Висячие сады Уттарима? Классический парк Тайнхана? Может быть, озерно-парковый ансамбль в роммийском стиле?
— Май! Что мое величество предпочтет?
— Ты любишь воду?
— Да, думаю, что да. Нет, — Лис вздохнул. — Я люблю старые склепы, темные чердаки, пыточные камеры и темницы.
— Клем, помнишь наш визит в Коратан?
Принц Клемат поднял загоревшиеся восторгом глаза:
— О, да! Гроты, скрытые водопадами, укромные уголки среди каменных лабиринтов, увитых лианами…
— Тогда нарисуй нам план подобного парка. Пусть там будет место для деревьев, этим мы займемся с Кей позже, а вот воду и камни можно будет устроить поскорее.
— Хорошо, я набросаю в течение часа.
— А что это будет? — уныло спросил Лис. — Я ничего не понимаю в роммийских парках и прочих классических и не очень садах.
— Тебе понравится, я уверен. Там будет куча мест, где можно спрятаться от всего мира. Пойдем, посмотрим на то, где можно это устроить.
— Хорошо, идем. Я думал вон на том плато, оно довольно пустынно и безжизненно.
Перехода Майлих снова не заметил, только восторженно ахнул, очутившись на смотровой площадке одной из башен Цитадели.
— Да, там будет достаточно места для всего.
— Надеюсь, этого достаточно для приема гостей? Я пока не принимаю других послов, хотя многие государства жаждут прислать их. А также шпионов и прочий сброд.
— Это будет весело, — хмыкнул принц. — Только представь, какие интриги будут затеваться в стенах этого замка. А самое главное — покушения.
— На меня, надеюсь? Это будет весьма любопытно.
— На тебя, на меня. Ты — неизвестная величина, Лис. Темная лошадка, извини за каламбур. Твои собственные подданные пока не знают, то ли славить тебя, то ли проклинать, ведь всей твоей власти — два года, и пока все, что ты сотворил — это пустыню вокруг Цитадели. Когда — и если — она станет новым городом, твоей столицей, о тебе заговорят, но пока все молчат, как мыши под метлой, выжидая явных действий с твоей стороны.
— И что я такого должен сделать? Понятия не имею, что делает король кроме как сидит на троне.
— Правит, мой дорогой супруг. Развивает страну, ремесла, торговлю. Ты знаешь, что Этрайне ничего не продает, но закупает зерно? Вернее, не продает открыто, контрабандисты вывозят с черных копей рубины, железо и медь, перепродавая их тому же Уттариму втридорога, а в твою казну не идет ни медяка.
— Что? Ледарр!
Советник появился моментально, сразу же пообещал разобраться со всем, пока король не разобрался с ним, слишком уж явно ошейник сдавил горло, напоминая, что все в этом королевстве, от супруга короля до последнего мышиного скелета, полностью зависят от воли Лиса.
— Я не уследил, это моя вина… Я возмещу все убытки, — клялся Ледарр, торопясь, пока ошейник не сомкнулся еще туже.
— Лис, не думаю, что один-единственный советник может в самом деле уследить за всем, — Майлих сжал руку взбешенного короля, отвлекая от бедного Ледарра. — Тебе нужен штат наместников, ведь земли Этрайне обширны, и всюду успеть, даже используя порталы, он не может.
— Черный маг с таким резервом? Нет, он просто решил, что если я ничего не смыслю в управлении королевством, то можно позволить себе заниматься артефактами, а не делами. К тому же, у него куча помощников, я для чего-то взял сюда орду вампиров… Вон отсюда, Ледарр, пока не разберешься со всем, вход во дворец тебе закрыт. И не забудь разобраться с наместниками, назначить кого-то потолковее.
Советник в портал практически свалился, Лис выдохнул и слегка остыл.
— Ты больше не в Тайнхане, Майлих. Не обольщайся, эти твари понимают только силу и ничего кроме. Ледарр может улыбаться тебе, сколько угодно, но если оступишься — первый воткнет кинжал тебе в спину.
— Я рад, что первым ты назвал не себя, — коротко кивнул Май. — Я тоже не во всем разбираюсь, Лис. Кей и то больше смыслит в экономике страны и управлении ею, ее учили этому. Меня же учили, — он хмыкнул, — махать мечом и выкрикивать заклинания изгнания нежити и нечисти. Все, что я знаю — лично моя заслуга, иногда полезно делать вид, что занимаешься изысканиями более мощных заклятий, роясь в библиотеке, и читать все подряд.
— Я от них все-таки отличаюсь, первые пять лет жизни у меня были вполне детскими. Убийца без светлых воспоминаний — бездушная машина, которая легко может оступиться, так говорил мой наставник.
— Идем в кабинет, я расскажу тебе все, что знаю о твоей стране. То, что мне удалось услышать и подслушать.
Лис телепортировал их прямо в прохладу комнаты, где сразу зажглись светильники, повинуясь воле короля.
— Излагай.
Майлих устроился за столом, придвинул к себе стопку чистых листов пергаментной бумаги и чернильницу, и принялся рассказывать, походя набрасывая карты, схемы и планы.
— Этрайне — большей частью гористая или болотистая страна. С богатейшими недрами, но довольно бедным сельским хозяйством и земледельческим сектором. Именно поэтому процветает контрабанда: половина населения трудится на так называемых «черных» шахтах, половина — пытается вырастить что-то на скудных клочках пригодной к пахоте земли. Твои козыри — серебро, рубины, черные алмазы, железо, медь, олово. В горных районах — разведение коз. Не хмыкай, этрайнскую шерсть с руками отрывают на рынках Роммии, ковры, сотканные мастерицами Ферада и Нойва, ценятся наравне с коврами Уттарима. В болотах Каври добывают скелеты древних мхангов, резьба по кости — еще одна статья несуществующих доходов.
— Нужно направить все эти средства в казну, они должны течь полноводной рекой звенящего золота. На шахты отправлю нежить, она трудится неутомимо, клады оставлю на черный день. Твоя сестра сможет увеличить количество земель для пахоты? Раз уж из разрозненных областей я собираю королевство, всем нужно что-то есть.
— Кейрис — не из стали, одна, пусть и с подпиткой сильных магов, она не справится со всем. Нужна гильдия, и не одна — Хаотиков нужно обучать, они — единственное, что еще как-то поддерживает земледелие в твоей стране, но они… как деревенские колдуньи против могущественных магов, понимаешь? Что-то могут, но это такие крохи. Школы, Лис. Гильдейские школы, вроде моего бывшего ордена. Через два-три года они смогут увеличить площади пахотных земель, работая слаженной группой.
— И где я должен взять учителей? Впрочем, думаю, Тайнхан любезно поделится… — судя по тону Лиса, мнения короля-соседа спрашивать не собирались, просто в очередной раз ограбить его.
— Если ты собрался попросту захватить магов-Хаотиков в Тайнхане, разочарую тебя, силой ты можешь принудить их, но подумай, каков будет результат труда из-под палки? Это не этрайнские маги, привыкшие к такому обращению, ты ведь сам говорил. Заинтересуй их. В семьях Хаотиков часто рождаются Темные.
— Вообще-то, я собирался их пригласить, — насмешливо посмотрел на него Лис. — Что бы ты там ни думал обо мне, я еще людей и уговаривать умею, а не только воровать принцев из леса и пытать других наемников.
— Я мало тебя знаю, — пожал плечами Май. — Поэтому стараюсь пока не давать тебе оценки, даже если именую тупицей в перепалках, то только в ответ на твои выпады.
— Ни одному королю не понравится, что его подданные бегут к соседу… А что предпочтет любой здравомыслящий маг, зная, что в любой момент в его семье может родиться дитя с Темным даром: оставаться на родной земле или бежать туда, где принимают Темных? Боюсь, мне еще придется запирать границы барьером, чтобы половина Тайнхана не примчалась вместе с семейством, собаками и козами.
— Ох, этот барьер… Нам придется объехать границу, чтобы проследить, насколько продвинулась работа по его установке.
— Хорошо. Ты не боишься коней нежити?
— Не боюсь, хотя предпочел бы живого скакуна.
— Его нечем кормить, к сожалению.
— Тогда обойдусь тем, что будет. Ты хочешь ехать сейчас?
Лис покачал головой:
— Это успеется. Я послал отряды скелетов для патрулирования, при каждом маг с приказом сразу же парализовать нарушителя и доставлять в Цитадель. Хочется узнать, что их сюда гонит.
— Глупость и жажда славы. А еще — идиотизм старших мастеров ордена, — зло фыркнул принц. — Обещание принять в послушники того, кто уничтожит как можно большее количество нежити. Знаешь, сколько мальчишек, раздобыв древние ржавые мечи, рвется на границу с Темными землями? А скольких мы зачастую находили полуобглоданными трупами, и хорошо, если не свежими зомби после укусов крысоволков?
— Однажды я точно показательно подниму несколько таких.
— Граница должна быть… обоюдной. С нашей стороны тоже должно быть заклятье Отречения, чтобы живые могли пройти лишь в специально обозначенных местах. А их — охранять отрядами нежити посильнее. Или открывать только в определенное время, чтобы пропустить тех, кто предпочтет уйти к нам, а не отдавать своего ребенка-Темного в храм.
— Есть пара мест, где можно организовать такое. Кони там не пройдут, отрядов паладинов можно не ждать. А пешком они долго не протянут.
— Тогда… идем-ка обедать, мой дорогой супруг, потому что кое у кого тут нет Камня, чтобы забывать о пище и сне. И тебе поесть тоже стоит.
— Идем, — согласился Лис. — А потом посмотрим, что твой брат распланировал для парка.
Затевать преобразование плато в будущую гордость Темного Властителя всея Этрайне на ночь глядя? Конечно, это же Лис, и он — такой же сумасшедший, как и остальные Темные маги. Майлих, валяясь на очень жестких камнях без капли сил — пришлось изрядно выложиться, чтобы закончить все этой ночью, ибо королю приспичило «удивить» подданных, — думал, что и сам он, похоже, скоро свихнется и станет таким же.
— Завтра посмотришь, с башни. Лис, ты меня слышишь? Лис, я сейчас сдохну, так хочу жрать, а умирать девственником мне не хочется.
— Пока ты еще жив, могу это предотвратить.
Однако вместо секса Майлиху пришлось ограничиться ужином, весьма сытным. Больше в этот день его сил ни на что не хватило. Хотя, нет — на то, чтобы сцапать зазевавшегося супруга и уволочь под одеяло, злодейски посмеиваясь, силы еще были. Май уткнулся в жесткие волосы носом, в который раз пообещав себе, что завтра же выпросит у Кейрис заклятье для возвращения естественного цвета шевелюры, уснул крепким сном праведника.


Глава восьмая

С утра вернулся советник, съел завтрак, запил его вином и улегся спать на кушетку в кабинете, пробормотав, что все сделал. Сострадания к нему не испытывал даже принц: через пару часов советника разбудили, вылив на него кувшин ледяной воды, и потребовали отчета. В красках-лицах-рукавицах, то есть, со всеми документами.
— Все каналы контрабанды перекрыты, контрабандисты прокляты, недостающее золото в казну будет возмещено к вечеру. Назначил четырнадцать наместников в провинциях, предупредил всех, что король не потерпит неповиновения.
— И мы возвращаемся к тому, с чего начали вчера разговор, — Майлих постучал по стопке пергамента, исписанного и исчерканного схемами. — Нужно начинать действовать. И начинать с Хаотиков.
— Нужно как-то дать понять им, что мы готовы принять всех, — Лис задумчиво смотрел на пергаменты. — Нельзя же вестников по площадям рассылать.
— Нужны шпионы-агитаторы, хотя бы… ладно, хотя бы пять человек, — Май сурово уставился на советника.
— Все предоставлю, — пообещал тот.
— А можно сделать… м-м-м… копии, хотя бы слабенькие и недолговечные, этого вашего Ока? Прикрытием шпионов будет личина бродячего мага, определяющего дар.
— Око нельзя скопировать, в этом его уникальность, — Ледарр задумался. — Или можно… Я должен попытаться.
— Три дня на все, — заметив скептический взгляд Лиса, жестко обозначил рамки Май с его же полного попустительства.
— Я приступлю к работе немедленно!
— А мне нужны еще советники, — решил Лис.
Ледарр вздохнул. Душераздирающе.
— Сир, я рекомендовал бы Нерисса и Азура. Это мои бывшие ученики, расторопны, умны и готовы принести вам клятву верности на крови и Силе.
— Зовите их, — кивнул Лис. — Пускай приносят. Чем там занята леди Кей?
— Леди умотала… прошу прощения, унеслась в ближайшее к Цитадели поселение — восстанавливать уничтоженные поля и сады, сир, — склонил голову советник.
— Так, кто у нас там еще остался, не задействованный ни для каких целей?
— По всему выходит, что только я, — хмыкнул Майлих, отрываясь от просмотра увлекательнейшего чтива — отчета мистрессы Френ о поставках продуктов. Отчет был ему вручен сегодня утром, и милейшая вампирша настоятельно рекомендовала изучить его до обеда, потому что после оного приедут крестьяне, обязанные вместо уплаты налога поставлять эти самые продукты. — Но мне нужно закончить с отчетом. Хвала богам мира, я немного понимаю в том, сколько и чего должно быть в кладовых крупного замка.
— Тогда ты займешься этим, а у меня назначена очень важная встреча. Братья хотят присягнуть на верность. Не все, конечно, малая горстка…
— Наемники? — брови принца сошлись на переносице.
Он пару секунд думал, взвешивая все «за» и… нет, уже не думал, расстегивал крохотные — демоны бы их побрали! — пуговки привычно-черной, шелковой сорочки супруга. Потом накрыл ладонью Камень, чувствуя, как он теплеет и пульсирует под ней, словно еще одно сердце Лиса, жадно впитывая добровольно отдаваемую Силу.
— Убийцы, мы предпочитаем это слово, — Лис накрыл своей ладонью ладонь супруга. — Ступай, тебе нужно разобраться с поставками еды, живые в замке заводятся как мыши в зерне.
— Прикажи вампирам из охраны засесть на галерее тронного зала, — Май медлил, хотя все, что успел восстановить за ночь и утро его резерв, уже перелилось в Камень, и касаться его было необязательно.
Лис кивнул, убрал его руку, застегнул сорочку.
— Если селяне натащат всякой живности, то я хочу цыпленка на ужин. А еще лучше, двух.
Принц улыбнулся — дурацкая улыбка, слишком живая! — и кивнул в ответ:
— Хорошо, Лис, пара цыплят лично для тебя, думаю, отыщется.

На какое-то время в замке воцарилась тишина, все были заняты текущими делами молодого королевства. Раньше Этрайне была всего лишь кучкой отдельных деревень и владений магов, не слишком заботившихся о том, чтобы перед кем-то отчитываться. Однако под сильной рукой единого правителя страна внезапно вспомнила старые границы провинций.
Селяне не знали, как относиться к новому королю, вдруг он начнет выжимать непосильные подати, а как поднимать бунт против мага? Но, по слухам, король не требовал денег с околостоличных деревень, требовал только еду. А еще некоторые сельские маги, словно что-то почуяв в воздухе, воспрянули духом и принялись усиленно колдовать над пахотными землями.
— Все равно, это не к добру, — шептались в домах.
— Вот увидите, он точно только по первости такой добрый, а потом как прижмет.
Но нашлись и те, кто все же решился отправить к королю посланников с одной просьбой — окоротить черного мага, живущего рядом. В составленном самым грамотным селянином письме с ужасающими ошибками повествовалось, как наглый колдун угрожает расправой и требует все больше денег на всякие закупы своего ужасного добра, а вчерась и вовсе сказал, что намерен забрать пару младенцев на свои нужды, мол, у него опыт. Деньги на портальный камень собирали всей деревней, даже прижимистый мельник вытряхнул кошель — его дочь должна была через месяц родить, а башня колдуна, вон она, торчит как пугало в бурьяне и глаза мозолит.
— Угрюм, ты уж только сразу иди к королю, — напутствовали гонца. — Вот прям как только — и сразу туда.
Угрюм был единственным, кто хоть как-то видел, пускай и издалека, замок Арзента, потому с письмом и скромным подношением отправили его. Подношением был гусь, самый жирный и откормленный, для свадьбы старостиного сына приготовленный, но какая тут свадьба, вон, колдун детей ждет себе на обед или куда там.
Гонца перенесло именно туда, откуда он видел некогда Цитадель. Угрюм, сельский кузнец, растерянно потоптался на месте, разглядывая серую, словно от невыносимого зноя спекшуюся землю, на которой не было ни былинки, потом, приставив ладонь ко лбу, долго всматривался в чернеющую громаду замка впереди, недовольно бурча, что, вроде бы, Цитадель была куда как поменьше. Но в плетеном лукошке заорал гусь, и кузнец, вздрогнув, зашагал к замку.
Следующим, что вогнало его в ступор ненадолго, был принц Майлих, азартно ругавшийся с каким-то крестьянином, попутно кусая исходящий ароматным парком свежий крендель с маком.
— Ты что же, пройдоха, думаешь, я не отличаю протухшие яйца от свежих?! Или мистресса Френ их не отличает? Или, думаешь, если замок Темного Властителя, так тут одни скелеты и зомби водятся?! Еще раз, и я найду того, кто будет привозить еще теплые, только из-под кур, яйца за привилегию не платить налог!
Угрюм, конечно, понятия не имел, кто этот парень в простой, но из добротной и дорогой материи, одежде, а Май, занимаясь делами, не подумал даже напялить свои регалии, изо всех украшений на нем было только обручальное кольцо — грубоватое, массивное, с королевским кровавым рубином. Но пошел кузнец именно к нему. Гусь вытянул шею и жалобно заорал, предчувствуя, что его скоро принесут в жертву.
— Добрый господин, мне б с королем поговорить. Жалоба у нас, — это Угрюм даже выговорил вполне складно.
Майлих окинул его любопытным взглядом, с усилием проглотил полупрожеванную булку, принял у скелета кружку с молоком, запил и кивнул:
— Идем, его величество пока занят, но я выслушаю и передам ему немедленно, как освободится. Что у вас и где это — у вас?
— Деревня Златоковка. Колдун у нас. Детей в жертву требует, — Угрюм протянул гуся собеседнику.
Птица злобным шипением дала понять, что продаст свою жизнь очень дорого.
— А это еще зачем? — Май кивнул на лукошко, не рискуя взять и даже подойти поближе — гусь умудрился пропихнуть голову через прутья своего узилища и далеко вытягивал шею, щелкая устрашающим клювом. — И какое интересное название у вашей деревни. Золотых дел мастера обитают?
— Нет, кузнецы у нас испокон веков хорошие, может, вы слышали про узорчатую сталь? А это подношение, сталбыть.
— Ах, во-о-от оно что? Та самая узорчатая сталь, за которую паладины Тайнхана платят золотом по весу клинка?
Майлих внимательно осмотрел кузнеца, и тот сразу вспомнил, что праздничный наряд, который он, ругаясь, добывал с самого дна сундука, принадлежал еще деду и был далеко не нов.
— Отдай гуся мистрессе Френ. Найдешь во дворе, такая невысокая рыжая женщина в черном. И жди там же.
Принц развернулся на каблуках и унесся стремительным шагом куда-то в замок. Невысокая и рыжая оказалась вампиршей, ловко сцапала гуся и понесла куда-то, хищно облизываясь. Гусь задора не потерял, продолжал вопить и яростно клеваться.
— Даже убивать жалко, — Френ перехватила длинную шею и стряхнула лукошко. — Но твоя душа успокоится, а тело станет вкусным ужином.
Угрюм о судьбе птицы больше не волновался, оглядывал двор, из которого постепенно уходили крестьяне, принесшие подати. Двор как двор, в любом замке такой. Только что большущий, да выметен чисто-начисто, вон, скелет шурует метлой, убирая за деревенскими лошадками навоз. Не просто так к стенам, а в тачку. Неприметные слуги в черном, как тени, снуют туда-сюда, перетаскивая бочки и мешки, корзины и связки. Тоже вампиры, а что день на дворе — так на то на них амулеты навешены. Угрюм поежился, поняв, что остался совсем один в этом дворе, потоптался и неловко присел на ступеньку лестницы. Время шло, он смотрел на тени, перемещающиеся по двору. Из-за двери тянуло таким сытным духом съестного, что у него голодно заурчало в животе. Через пару минут выглянула опять та рыжая, мистресса, как ее там…
— Поди сюда, любезный. Могу налить молока или воды, и плюшку с маком дать. Его высочество не станет прерывать церемонию, если его величество все еще занят, так что ты можешь перекусить.
Угрюм угукнул и потопал к ней, молока с плюшкой отведать было б неплохо, с утра ничего в дорогу не дали, да и пока писали письмо и ловили гуся, Угрюм напяливал праздничный наряд и заговаривал кузню, гася огонь. Потом дошло, на втором глотке, аж чуть не подавился:
— Его высочество?..
— Так это супруг нашего короля, да и по рождению принц.
Слухи о том, что король Этрайне сватается к дочке соседского короля, даже до Златоковки дошли. Видать, король дочку пожалел, спихнул сына.
— Френ! Френ, я голодная, как стая скорпикор! — в огромную кухню ворвалась дебелая девица, до ужаса похожая на того парня, как там… высочество который. — Три деревни, я с ног валюсь!
Вампирша рассмеялась, покачала головой:
— Сядьте, ваше высочество, а то, не приведи Тьма, в самом деле свалитесь. Сейчас найду для вас немного ветчины и хлеба.
— Френ, не издевайся!
Вампирша хмыкнула и поставила перед принцессой блюдо с уже зажаренным гусем.
— Это все для вас, ваше высочество.
— Хватит, думаю, на троих. Альбин! Маркош!
В кухню ввалились еще двое, по виду — явно Темные, и явно маги — усталые, запыленные. Молодые, лет так по тридцать, может чутка побольше.
— Миледи, вы спасаете наши жизни!
— Жрите молча, сегодня еще две деревни на восточном направлении, — отрезала девица.
Угрюм недоуменно поглядывал на всю компанию, машинально жуя уже вторую сладкую маковую плюшку. Мистресса назвала эту — «ваше высочество», сталбыть, принцесса? Та самая, что король сватал? Колечко на пальце скромненькое, но есть. Это что ж, получается, что у короля тут и муж и жена? Чудно у них тут все, но на то он и король, чтоб быть со странностью. Вот он бы свою жену с чужими мужиками, да еще и с Темными магами, в жизни бы не отпустил. Чудны дела ваши, боги.
— Мистресса Френ, вы не видели того мужичка с гусем? Здравствуй, Ураганчик. А, вот ты где. Идем, — в кухню заглянул, поманил кузнеца королевский муж.
Угрюм последовал за ним, вытерев рот рукавом на ходу. Думать о том, куда именно и к кому его ведут, не хотелось. И было все же любопытно — какой он, их новый король? При виде убийцы в черном Угрюм слегка замедлил шаг: вот же, мастера клинка при дворе служат. Это ж какой тогда сам правитель? Убийца же, просверлив его взглядом ярко-голубых глаз, развернулся, прошел к трону и… уселся на него.
— Рассказывай.
Принц замер слева от трона, опустил руку на высокую резную спинку, украшенную позолотой и рубинами.
— Колдун, сталбыть, ваше величество, — Угрюм поморгал немного, но пронять кузнеца было нелегко. — Детей в жертву требует. Сперва деревню разорил. У соседей-то совсем караул, они только охотой промышляли, а откель звери, когда колдун под боком, бегут все. Мне вот хоть кузницу теперь закрывай, ковать не из чего стало, монет-то нету, а без монет что купишь.
— Могу смотаться, если зачаруешь портал. Прикончу гада, проведу разведку, что и как, чем помочь, — Май склонился над мужем. — Светлые заклятия я еще не забыл.
— Только будь осторожен, ладно? Неизвестно, что там за колдун.
— Колдун как колдун, — слуха Угрюм не потерял. — Лич хромой в черной этой своей робе.
— Лич? Хромой? — вскинулся принц. — Не понял… Это что, особенность всех личей — хромота, или эта тварь… Но я же сам его прикончил!
— Возможно, какой-то осколок был припрятан в провинции, теперь он пытается возродиться. Или это другой лич, которого прадед этого вот кузнеца в сердцах молотом огрел. Но нет, не все личи хромые.
— Ладно, в любом случае, я отправлюсь сегодня. Присмотрюсь, принюхаюсь, пришибу тварь и вернусь. Обещаю, — Майлих поднял руку, — буду осторожнее монашки на мокром бревне.
— Я зачарую тебе два камня, отправишься вместе с кузнецом, — Лис вытянул руку, камни соткались в ладони. — Кузнец отправит тебя туда, обратно вернешься сам.
— Спасибо, — Май сделал движение, словно хотел наклониться к мужу и поцеловать, но только принял из его рук портальные камни, обласкал взглядом. Потом повернулся к кузнецу: — Ступай и жди во дворе, тебя проводят.
И сам спешно вышел — через дверцу за троном, поспешил в бывшие посольские покои — его броня, меч и прочее так и остались там.
Угрюм ничему уже не удивлялся, провожал взглядом слуг и думал, как бы рассказать односельчанам обо всем, что видел, ведь не поверят же, скажут, что ум со страху отшибло. Когда во двор, бесшумно — хорошо зачарованные доспехи не громыхают, — спустился самый что ни на есть паладин Света, Угрюм икнул от неожиданности. Из-под поднятого забрала на него с усмешкой уставились зеленые глаза принца:
— Положи ладони на камень и вспомни свою кузницу или дом. Лучше будет, если меня пока никто не увидит.
Угрюм кивнул, коснулся камня.
Дом у него был добротный, просторный, сработанный для большой семьи, только вот женской руки в нем не чувствовалось, да и пустовато было. Угрюм закрыл ставни, потоптался.
— Молока?
— Не откажусь. А потом расскажешь, что за лич, давно ли обитает, все, что знаешь.
Через час неспешной беседы Майлих вытянул из кузнеца все, что тот знал, все мелочи, которые могли помочь, даже те, которым сам кузнец не придавал значения. Получалось, что лич жил тут всего лет тридцать, сперва забирал золото, чтобы покупать компоненты, а теперь, видимо, решил взяться за какой-то другой ритуал. Лич был достаточно старым, днем его никто не видел, он то ли отлеживался от волшбы, то ли строил планы, а вот ночью в башне вспыхивали огни.
— Я провести туда могу, — Угрюм почесал голову. — В саму башню. Доспехи сажей измазать, так и скажу, что помощника привел, на голову слабого, ходит в доспехах, паладином себя считает. Лич не смотрит, кто тут приходит, кто уходит. А Света в вас, принц, нету, вот он и решит, что я правду говорю. Он меня все зовет, чтоб я ему ножи ковал да столы железные.
— Хорошо, так и поступим. А откуда ты знаешь, что Света во мне нет? — любопытно склонил голову к плечу принц, он уже давно снял шлем и перчатки, хотя с кольчугой и остальными частями брони так и не расстался.
— Ну дык… Видно же, — Угрюм растерялся. — У нас все такое видят, что кузнецы, что мельники.
— Дети все Темными рождаются, или Хаотики тоже есть?
— Есть, куда ж без них. Был Светлый один, так его сразу… — кузнец замолк, словно спохватившись, что болтает лишнее.
— Арзент? Или ваш местный? — скрипнув зубами, уточнил Май.
— Да не, тут другое дело, — кузнец не хотел говорить. — Вы уж не обессудьте, только это наше дело, не могу я говорить.
— Сами удавили? Чтоб некромагам не отдавать? Пойми, я не из простого любопытства спрашиваю. Сейчас Лис… его величество заключил договор с Тайнханом, всех Светлых малышей отдают в орденские приюты. Там, конечно, воинская дисциплина, зато они выживут и будут всегда иметь кусок хлеба.
— Да вы что, какая ж мать свое дитя удавит? — несказанно удивился кузнец. — Нам тут проклятий и без того вокруг хватает.
— Отдали дальней родне за границей Этрайне? Если прячете здесь — ребенок умрет, сами должны понимать.
— Да не умер никто пока. Мы ж клинки светлым не просто так куем, прадед мой клинки ковал, дед мой клинки ковал, меня ковать научил. А узорчатая сталь, она любую Тьму рассечет. Наставили клинков у пещеры, а опосля и… — Угрюм понял, что только что проболтался и замолк, угрюмо сопя.
— Так. Умники, мать вашу! — Май схватился за голову. — Пещера эта ваша! Долго у вас ребенок в пещере просидит, вы подумали? Зверем его норным сделать решили?
Угрюм развел руками:
— Лет сто как так живем, никто в зверя не превратился. А почто зверем-то? Магия какая-то новая? Так мы такую и не знавали отродясь, у нас никто оборачиваться не может.
— Та-а-ак. Ну-ка, выкладывай все. Без утайки, человече, боги тебя покарай, что у вас тут в Златоковке творится.
Угрюм кое-как объяснил, что Светлых детей матери относят в пещеру в лесу, где живет какой-то старый-престарый колдун, который их забирает и воспитывает. Выкованная особым образом сталь не впускает Тьму. С объяснениями малограмотный в науке кузнец затруднился, только и твердил, что Тьма тому, у кого есть выкованный в Златоковке предмет, не страшна. А пещера та в глубину четыре шага, да не видать никого внутри.
— Дело ясное, что дело темное. Ладно, разберемся. Вот еще что скажи, тех детей, что этот колдун забирает, вы после видели?
— А как не видеть, видели, пока лич не пришел, они все раз в год являлись, а теперь опасно стало. Тридцать лет я с братьями не говорил.
— Ясно. После убиения лича проведешь меня к пещере. Это не обсуждается. Я должен знать, что за хрень творится на этих землях. И, по-моему, нам пора, уже темнеет. Тащи сажу, будем делать из меня блаженное чучело.
Угрюм запачкал герб сажей, махнул Майлиха ею же по носу.
— В башне пока молчок, а вот еще, это прикроет, — на Майлиха накинули старую дерюгу в подпалинах, скрывшую меч и доспех. — Идем.
В башню их пропустили легко, сам лич прихромал, посветил зелеными огнями в глазницах на кузнеца.
— Кто это?
— Ученичок придурковатый, деревом в лесу по темечку зашибло, пожалел бедолагу. Силы много, а ума — вон, паладином себя считает.
— Паладином, хехехе, — лич скрипуче посмеялся.
Майлих молчал, оценивал тварь. По всему выходило, что силы в том в разы меньше, нежели было у того же Арзента, он должен был справиться в одиночку. Однако он не знал, насколько сильны будут его заклятия сейчас. Радовало только то, что резерв полон, после того, как поделился Силой с Камнем, восстановление прошло просто мгновенно, особенно после обильного завтрака. Руки Майлиха что-то коснулось, когда лич отвернулся. Угрюм подсовывал ему… детский оберег в виде меча. Принц кивнул, принимая маленькую подвеску и пряча ее за пазуху. По опыту знал — такие вещи работают лучше, если касаются живого тела. Холодный металл согрелся и словно влип в кожу где-то напротив сердца.
— Когда разродится эта ваша… мельникова дочка? — проскрипел лич. — И когда ты, наконец, выкуешь мне набор ножей?
— Ну дык, того, как бы, оно же все как-то так, — развел руками Угрюм. — Само как-то будет.
Майлих коснулся плеча кузнеца, знаками показал: «падай и откатывайся к стене». Тянуть дольше не имело смысла, главное, оградить кузнеца от выплеска некро-энергии, когда тварь будет подыхать. А потом все закрутилось безумным хороводом: короткое заклятье щита, самого мощного, что он знал и умел — на Угрюма, его же — на себя, Благословение — на меч, впитывающий заклятье и разгорающийся яростным белым огнем. Лич взревел и метнул заклинание иссушения в паладина, ударив неожиданно сильно, видимо, впрямь был достаточно древним. Майлих успел только выставить перед собой Сферу Отрицания, та дала такие нужные мгновения, чтобы выкрикнуть Благодать Маихары и броситься в лобовую атаку. Поддержки со стороны у него не было, так что оставалось только уповать на собственные силы. Удар костлявой руки был сопоставим разве что с ударом тарана.
— Решили меня прикончить? Даже Арзенту в свое время это не удалось! А ведь я его всему научил! Я!
«Мне крышка», — подумал Май, но губы сами выговаривали краткие, веками отточенные формулы, вычерпывая Силу, а руки поднимали и поднимали тяжелеющий меч. А потом в груди что-то трепыхнулось, стало рваться на волю, пока из-под доспеха не выскользнул маленький оберег-меч, замерцал, а затем впился в бок колдуну, заставив заклинание того сорваться.
— Что? — лич в ярости стал рвать мантию, пытаясь добраться до оберега, застрявшего в ребрах. — Что ты такое?
Майлих обрушил удар на его череп, объятый пламенем меч разрубил лича до тазовых костей, воспламеняя все на своем пути. Принц припечатал сверху еще и Яростью Брисс, добивая.
Высвободившаяся волна энергии ударила вверх, рассеиваясь в воздухе. Май пошатнулся, опустил меч, чувствуя, как наливается болью явно сломанная рука, ребра, как жжет грудь там, где был оберег. Опустился на одно колено, справедливее было сказать — рухнул. Угрюм поднял его, поволок прочь из башни, опасаясь, что та вот-вот развалится.
Опасения оправдались — стоило им выйти, как башня рухнула, складываясь в себя. Что там было, в лабораториях некромага, Майлих не знал, но это что-то рвануло, только не наружу, а внутрь, всасывая в воронку Тьмы все, даже камни. Через короткое время на месте башни осталась только ямина в камне — с оплавленными краями, словно в скалу врыли стеклянную миску.
— Не сильно поранились, принц?
— Заживет, — хрипло пробормотал Май. — Колодец есть? Помоги добраться и снять доспехи.
Угрюм доволок его до колодца, стащил доспех.
— Крови вроде не видать.
— У него же не было меча, — хмыкнул принц.
На поверку, рука оказалась не сломанной, хотя кость наверняка треснула — запястье опухало на глазах, наливалось синевой. Вот ребра — да, два точно, дышать и двигаться было больно до огненных мошек перед глазами.
— Ладно… Придется вернуться в Цитадель. Но как только меня подлечат, явлюсь снова. Предупреди того мага, что я хотел бы с ним пообщаться. И… спасибо. Если б не твой оберег, тварь бы меня прикончила.
— А как ж без оберега против такой-то твари? Вам спасибо, что заступились за подданных. Теперь, может, снова кузницу открою.
— Откроешь, откроешь. До встречи, кузнец, — Май сжал портальный камень, представив почему-то супружескую спальню, а не кабинет Лиса, двор или тронный зал.
В спальне никого не было, только в углу стоял навытяжку скелет, поставленный на случай срочных приказов, мало ли, король захочет в три часа утра испить молока с маком.
— Позови Лиса, — прохрипел принц, не удержавшись на ногах и хватаясь за столбик балдахина, чтобы не рухнуть на кровать и не сместить и без того сдвинувшиеся осколки ребер.
— Лекаря нужно звать, а не меня, — Лис появился из воздуха, сразу же подсунул супругу шарик из воска с травами. — Рассасывай.
— Я не к лекарю обещал вернуться, а к тебе, — криво ухмыльнулся Майлих, сунул шарик за щеку.
— А воспользоваться заклинаниями паладинов и вылечиться?
— Лис… сил просто нет.
— Отлично, тогда просто ложись, я попробую исцелить тебя чистой силой магии.
Майлих позволил себе, наконец, лечь, сцепив зубы, выдохнул.
— Если что, потом попрошу Кей, чтоб поправила. Она умеет.
Лис постарался представить, как срастается все сломанное, направил силу Камня. Как ни странно, это помогло. Когда он стянул со своего принца остатки доспехов, штаны и все остальное, о поединке с личом напоминал только ожог на груди в виде маленького меча, и тот уже затянулся розоватой кожей.
— Какой странный у тебя символ, — Лис потрогал его. — Откуда?
— А вот это, мой дорогой супруг, отдельная история. Впрочем, если прикажешь принести ужин сюда, я расскажу тебе все по порядку.
Заинтересованный Лис распорядился насчет ужина.
— Кстати, там были цыплята. Такие нежные, такие сочные, м-м-м, совсем маленькие, мясо просто растаяло. Мы с Френ съели парочку.
Май только порадовался, что муж начинает находить прелесть в обычной человеческой пище. Этак совсем вернется в нормальное состояние, а не превратится в ту мороженую рыбу, которую он увидел, впервые переступив порог Цитадели.
— Итак, Златоковка. Это, мой драгоценный супруг, твое золотое дно. Практически в прямом смысле слова — за мечи, выкованные умельцами из этой деревни, паладины всего просвещенного мира будут платить золотом по весу готового изделия. Потому что только эти мечи способны «разрубить Тьму».
— Разрубить Тьму? А что это означает? — Лис налил себе воды.
— То, что я сказал. Узорчатая сталь — не просто булат, способный разрезать упавшую на острие шерстинку и плывущее по воде перышко, и без зазубринки рассечь закованного в сталь человека от плеча до паха. Что-то тамошние кузнецы такое в этот булат вплетают еще на стадии варки, что любое изделие из него — хоть нож, хоть наперсток — будет обжигать задумавшего зло. Заметь, не просто Темного — иначе они бы сами с ним не работали, потому как все сплошь слабенькие маги Тьмы, а Темного, склонившегося ко злу.
— Нужно прибрать эту деревню под крыло. Помочь с рудой для выплавки и все такое. Я хочу дверные ручки из их стали.
— Там еще какая-то странность, я не успел разобраться. В деревне рождаются Светлые. Но ни Арзенту, ни тамошнему личу, кстати, судя по его воплям — едва ли не наставнику оного, детей не отдавали в последние сто лет точно. Их прятали в какой-то странной пещере, огражденной этой самой узорчатой сталью, где их воспитывал какой-то неизвестный старик-маг. Судя по тому, что я успел вытянуть из кузнеца, пещерка не простая, как бы не стационарный природный портал.
— Как любопытно. Отправимся туда вместе, когда закончим ужин. Хочу посмотреть своими глазами на эту сталь, пещеру и деревню.
— Лис, может, завтра? Одного я тебя не пущу, а у меня все-таки не так много сил, чтобы вскакивать и тащиться обратно.
— Хорошо, давай завтра, — согласился король. — Советник смог изготовить копии Ока, мы их испробовали. Нашли среди слуг одного Светлого, ума не приложу, как его никто не опознал раньше. Кричал что-то про оберег, который дала мать.
— Стоп! Где он? — вскинулся Майлих, забыв обо всем, даже о собственной слабости.
— В темнице, я пока не могу решить, что с ним делать. Вреда он не причинил, но Светлый в моем замке? Еще и тот, кто сумел спрятаться… А если в следующий раз это будет убийца с таким же оберегом?
— Свяжи его клятвой, если он служит тебе уже два года, или сколько там? То пусть служит и дальше. А вопрос с убийцами решаем: вставить копии Ока в каждую дверь на уровне глаз, чтобы видеть сразу. Запитать от обычных рунных кругов, собирающих Силу из пространства.
— Это помощник повара, — кисло буркнул Лис. — Делает ягодные десерты для Ледарра. Допросить хочешь?
— Да. Значит, новичок, помощники у твоего скелета появились буквально считанные дни назад. И мне интересно, не один ли это из тех неучтенных Светлых из Златоковки?
— Узнаю, — Лис поднялся. — Кстати, он успел приготовить свежий пирог с лесными ягодами и сахарной пудрой. Он как-то делает так, что тесто пропитывается их соком. Хочешь кусочек?
— Если только с тобой вместе, — усмехнулся Майлих.
— Ладно, съедим пирог вместе. После допроса.
— Подожди, я оденусь.
Май бы с радостью искупался для начала, но Лис вряд ли согласен был ждать. Пришлось натягивать чистый костюм так, на вспотевшее и высохшее тело. Но вскоре он был готов.

В темнице сидел рыжий веснушчатый парень, с испугом глядя на вошедших.
— Я ничего не замышлял, ваше величество, я вам клянусь. Мне просто нужно было место повара.
— Где ты родился? — рявкнул Майлих в самых лучших традициях паладинов, подавляя и дезориентируя жертву.
— В д-деревне З-златоковка, вашмилость. Это на западе, около гор.
— Что и требовалось доказать. Оберег на нем? Покажи, — снова командный рык.
— К-к-кольцо, — парень протянул руку.
Снимать тонкое колечко из легко узнаваемой узорчатой стали принц не стал — без него парню в средоточии Темных земель придет очень болезненный и быстрый конец.
— Итак, рассказывай: что за маг прячет Светлых, рожденных в Златоковке и ее окрестностях, и куда ведет пещера.
— Я поклялся, что я не расскажу. Это тайное убежище. Без него нам бы пришлось умереть.
— Мы все равно завтра отправимся туда, просто или с мечами наголо, или же с помощью для жителей.
— Нам не нужна помощь. У нас свой город, там хорошо живется. У нас все есть.
— А вокруг города — неприступное кольцо гор, непроходимое ни в одну сторону, — чуть насмешливо сощурился Майлих, глаза стали холодными, как лед. — И если перекрыть пещеру, то есть, стационарный портал, никто оттуда не выйдет. Я знаю, где этот город. И находится он на территории Этрайне, то есть, формально, это тоже территория королевства, которая должна подчиняться законам Этрайне.
— Вам нечего там делать. Это наш дом. И принести туда Тьму означает все погубить.
— Мальчик, никто не собирается уничтожать единственный кусочек Света на Темных землях. Это же выход, Л… ваше величество — не отдавать собственных подданных в Тайнхан!
— Нужно посмотреть на город. Если там и впрямь принимают Светлых, будем отдавать детей туда. В приютах неуютно.
— Отправим туда Клема? Он не принесет Тьму, — Майлих глазами указал на выход и уже за пределами камеры, после того, как захлопнулась дверь, отрезая все звуки, добавил: — а еще, как очень глазастый художник с отменной памятью, сумеет рассмотреть все и рассказать нам.
— Хорошо, это отличная идея. И передаст письмо, — согласился Лис. — Выпустите повара, пускай продолжает готовить, — кивнул он страже.
— После кровной клятвы, — вполголоса напомнил Майлих.
— Иди, я сейчас подойду. Прикажи принести тот пирог и молоко к нему.
Принц поплелся в спальню, по пути истребовав у пойманного в коридоре вампира и кувшин молока, и пирог. Все принесли как раз к моменту, когда явился Лис.
— Может, сперва искупаемся? А то с полным желудком это чревато, а пирог большой. И так пахнет…
— Я только за, — Май первым принялся раздеваться.
— Я попробовал парк, пока тебя не было, мне понравилось, там столько лабиринтов, а еще места для рощ и озер. И в саду теперь плавают живые рыбы и смотрят на меня с недоумением.
— Я рад, что тебе понравилось, Лис. Очень рад, — усмехнулся принц, утаскивая его в купальню и помогая избавиться от остатков одежды. — Там будут красивые деревья, водопады и каскады озер.
— Шпионы отправились в Тайнхан, прибыл груз золота для казны. Я полчаса в нем барахтался… Обожаю деньги.
Май заткнул его поцелуем. Сегодня ночью, когда он думал, что не вернется из Златоковки, единственной связной мыслью помимо заклятий было сожаление, что так и не поцеловал мужа на прощание. Идиот, какая ему разница была, увидит кузнец этот поцелуй или нет?
Лис с охотой отвечал на этот поцелуй. Приятный полумрак, теплая вода, супруг рядом — романтично. Когда руки Мая стали уже не просто придерживать, а ласкать, подбираясь к самым чувствительным местечкам, он не отследил — было слишком хорошо. Потом Майлих и вовсе скользнул ниже в воду, зацеловывая его целиком, очутился между раздвинутых колен, приподнимая под ягодицы и начиная по всей видимости понравившуюся игру «доведи Темного Властителя до оргазма». Темный Властитель на милость бывшего паладина, а ныне полного Нейтрала сдался с удовольствием. Майлих смелел, как отметил Лис, действовал все более уверенно. Припомнилась собственная, так и оставшаяся непроизнесенной шутка, когда паладины отправлялись убивать Арзента. Может быть, она и исполнится… когда-нибудь? Может, не так скоро, как хотелось бы… Лис оборвал свою мысль, даже замер на мгновение: «Хотелось бы?» Очередная волна удовольствия вымела и эту коротенькую мыслишку, поднялась, затапливая.
— Исполнил долг каждого Темного, — лениво произнес Лис позднее, нежась в объятиях супруга. — Развратил паладина.
— Не-е-ет, — хмыкнул Май, потерся носом о его щеку. — Разврат — это когда трахаются направо и налево с кем попало. А я ласкаю своего супруга, какой же это разврат?
— Да, ты прав, нужно развращать тебя еще усерднее. Чтобы все ваши паладинские нормы морали летели куда-нибудь в Великую Бездну.
— Тебе нужно было делать это до свадьбы, Лис, — рассмеялся Майлих. — Теперь уже поздно. Верность только одному, в жизни, смерти и посмертии, помнишь?
— Помню. Но вдвоем тоже можно неплохо развлечься, когда-нибудь покажу тебе, как именно. Расскажи, что вообще делают короли? Я слышал о балах и охотах, о всяких торжественных ужинах, но не представляю, на кого тут охотиться и кто вообще явится на бал.
— Знаешь, я никогда не любил бессмысленную жестокость и бессмысленное веселье, — вздохнув, признался Майлих. — Охота — это первое, балы — это второе. Но… без них твой двор сочтут пресным, скучным и это понизит твои позиции на международной арене. Так что будут охоты, а вот на кого… Можно использовать специфику репутации и выставлять в качестве загонного зверя скелеты ланей и оленей, поднятых крысоволков и прочую нежить. Или же отложить охоты до того момента, как в окрестных землях появится достаточно крупного и мелкого зверья. Или устраивать охоты в горах, там много хищников, но дамам будет неудобно и неинтересно. Балы… Что ж, с этим легче, но и труднее одновременно. А впрочем, если потрудиться и привлечь Клема и Кей, мы сможем придумать что-то, что станет изюминкой твоих приемов.
— Насколько помню, на охоте полагается есть дичь, а глодать кости скелетов вряд ли будет интересно. Может, создать долину для охоты? Одну долину населить лесом и зверьем вполне можно. И поляну в центре для шатров и готовки. Я как-то… охотился во время королевской охоты, видел такое.
— Долину… если внизу, за плато с парком… Там, вроде бы, есть река, от которой будут питаться каскады и озера парка? Значит, деревья вполне реально вырастить. Но не за год, Лис, даже сила Хаоса не сможет дорастить лес до взрослого состояния за год. Три-четыре года.
— Хотя бы так, но будет нормальный охотничий загон.
— Мы все сделаем, Лис. Обещаю — мы все сделаем вместе.
Сказано это было уже сонным голосом, и через минуту Майлих уже спал, крепко обнимая супруга. А вот от Лисарита сон сбежал, заставляя напряженно мыслить, пытаться понять, с чего вдруг его заклятый враг — а ведь какие-то две недели назад Майлих именно врагом и был, — так переменился? Только ли сорванные узы Света и принесенная клятва виноваты? Они, конечно, тоже повинны — Лис расслабился, зная, что его не предадут и не ударят в спину, стал относиться лучше, опять же, родных паладина спас. Но объяснить то, что произошло утром, ни клятва, ни все прочее не могло. Не вписывалось это, никак, никаким боком-раком-попереком! Почему, почему Май напитал его Камень своей силой до отказа, буквально приказал выставить оцепление из вампиров в зале? И ведь не зря — парочка особо ушлых и особо тупых убийц попыталась, да… Сейчас они, конечно, будут служить, верно и не рассуждая. Остальные вроде бы прониклись и ничего не планируют.
Но почему простая клятва, не закрепленная подчинением, так действует? Ответа на эти вопросы он пока не знал. Пока. Но он обязательно дознается.


Глава девятая

Приступил Лис к вопросам с утра, решив пока что зелья правды не использовать.
— Почему ты все это делаешь? И не говори, что это все Свет виноват, он не меняет личность…
— Прости, что я делаю? — неподдельно изумился Майлих, вытирая полотенцем мокрую шею — пытать его вопросами Лис решил прямо в купальне. — Никто меня не менял, ты о чем?
— Ты обо мне заботишься. Почему? Напитал Камень, заботился о моей безопасности. Ласков со мной.
— Лис, — Майлих поймал его в объятия, промочив очередную черную шелковую сорочку капающей с волос водой, поцеловал, заставляя на время забыть обо всех вопросах. И ответил, прервав поцелуй, когда обоим стало не хватать воздуха: — Я не знаю. Не спрашивай.
— Но как можно не знать такое? Ведь что-то тебя заставляет?
— Меня ничто не заставляет. Я просто делаю то, что хочу и считаю нужным сделать.
— Но почему ты хочешь это сделать? Я пытаюсь понять…
Май только вздохнул.
— Может, ты лучше прикажешь накрывать к завтраку? Сегодня опять куча дел, и надо отправиться в Златоковку, прихватив Клема. А мне — наконец поймать Ураганчик и выпытать у нее парочку заклятий, чтобы начать уже восстановление парка.
Лис вынужденно отступил, пообещав себе, что однажды добьется ответа.
Принц Майлих, заканчивая вытираться и одеваясь, задавался теми же вопросами, но кто бы подсказал ему правильный ответ? Он ведь ответил правду: все, что он делал, делалось потому, что было правильным и нужным. Даже ласки, хотя, казалось бы, могут ли ласки в вынужденном браке быть нужными и правильными? И, мало того, приносить удовольствие? Пришлось помотать головой, чтобы изгнать хотя бы на время роящиеся в ней вопросы и позавтракать. А потом думать ему стало некогда — день в самом деле выдался очень насыщенным.
Супруга он не видел до самого вечера, Лис решал какие-то неотложные вопросы с послами, гонял Ледарра и планировал размещение гостей, их питание и прочее. Сам он отправил брата в сопровождении деревенских в Белую Долину, как называлось небольшое плато среди горного массива, надежно отрезанное горами от Темных земель и абсолютно не содержащее Тьму, потом несколько часов зубрил языколомные заклятия Хаоса, потом тренировался на небольшом участке бывшего сада, потом, обрадованный результатами, замахнулся на восстановление куска земли на плато… Слава богам мира, что не поленился взять с собой скелета с запасом воды и пищи. Иначе свалился бы прямо в свежевыращенную травку и подох, вычерпав резерв до дна и немного даже зацепив жизненную силу, чего делать было категорически нельзя.
Даже скелет, казалось, щелкал костями с укоризной, подавая воду.
— Да ладно тебе, старина, зато смотри, как красиво! — Майлих жадно напился, перевернулся на спину, глядя в небо. — Интересно, ему понравится? Все-таки, это живое…
— Что и кому понравится? — поинтересовался вышагнувший из портала Лис, трогая траву.
— Тебе. Трава, — улыбнулся принц. — Иди сюда. Тебя не замучили советники и послы?
— Послы пока не прибыли, но Ледарр обещал разобраться с тем, куда их поселить. Это ты сделал все это поле?
Майлих вздохнул, покосился на него.
— Ладно, ты можешь не говорить, я сам честно признаюсь, что тупица, и так выкладываться было нельзя.
— Вот именно. Пришлось бы превращать тебя в нежить, а ты же не хотел умереть девственником?
— Я и сейчас не хочу. Просто хотелось, чтобы тебе понравилось.
— Мне очень нравится, — уверил Лис. — Она такая зеленая.
На фразе «как твои глаза» он прикусил язык и просто сел рядом с лежащим супругом.
— Там у Черепушки в коробе есть куча съестного, хочешь, перекусим? — предложил Май, передвинув голову ему на колени.
— Ты дал ему имя? — Лис погладил волосы супруга. — Да, я поем с тобой вместе.
— Это как-то скучно — подзывать слугу «эй, ты!», так что да, я решил, что Черепушка — это самое то для скелета.
Новопоименованный слуга тем временем вынул из короба льняную салфетку, больше похожую на маленькую скатерть, и принялся раскладывать по ней копченое мясо, запеченную в тесте рыбу, свежий хлеб и какие-то овощи, зелень. Потом вынул закрытый магией кувшин — магия же не давала содержимому нагреться, и бока его были запотевшими.
— Квас. Специально попросил сделать, он как раз к сегодняшнему настоялся.
— Легкий перекус на лугу? Солнце и все такое? — Лис рассмеялся.
— При дворе это именовалось странным словечком «пикник», кажется, пришедшим откуда-то с востока. Считай, ты приобщаешься сейчас к высокому искусству ничегонеделания, которым король должен владеть виртуозно и использовать очень редко.
— Хорошо, я постараюсь, — вздохнул Лис. — Спасибо за урок.
— Лис… да что ты? Это просто перекус на лугу, просто так, — Майлих сел, придвинувшись к нему поближе, обхватил лицо ладонями. — Просто потому, что мы вдвоем и у нас есть, что съесть.
— Кстати, о еде, все уже накрыто. Хлеб испечен только утром.
— Тогда налетай.
Принц чувствовал, что сделал что-то не так, вроде бы, не испортил ничего, а в то же время что-то упустил или ляпнул зря. Хотел пошутить, а вышло… Пища и присутствие рядом Лисарита позволили восстановить резерв просто неприлично быстро, Май даже подумал, не разрядил ли супруг Камень, втихую помогая ему. Но спрашивать почему-то не стал. Вместо этого, пересев так, чтобы оказаться за спиной Лиса, собрал в горсти его волосы, почти беззвучно, одними губами проговаривая заклинание, которому, давясь смехом, сестра научила его в первую очередь. Чернота под руками таяла, уступая место сиянию чистого золота. Это Лиса сразу преобразило, сделав его похожим на одну из тех картин, что висели в Цитадели Света. Златовласое воплощение одной из Сил. Вкупе с живыми, снова яркими глазами цвета летнего неба — ясное дело, какой Силы. И это было просто безумной шуткой богов, особенно, учитывая то, что сам Майлих был похож на другое воплощение, и отнюдь не на Нейтрал. Лис отметил это, когда понял, что сделал Майлих.
— Мне надо придумать корону, иначе за Темного Властелина примут тебя. Будет неудобно.
— А в сокровищнице нет ничего подходящего? Чего-нибудь золотого, с королевскими сапфирами и черными алмазами?
— Нужно посмотреть. Я больше любовался монетами, украшения меня не прельщали. Но можно заказать, если ничего не найдем. И тебе тоже.
— Лис, я ведь принц теперь только номинально. Мне хватает той побрякушки, в которой я был на свадьбе.
Руки Майлиха машинально собирали волосы мужа, сплетали в свободную, легкую косу, выглаживая каждую прядку прежде, чем вплести ее. Мягкое, текучее, струящееся ровным потоком золото завораживало.
— Почему номинально? Как назвать мужа короля? Тоже король?
— Консорт. Принц-консорт, если уж быть совсем придирчивым к букве закона.
— В официальных документах ты будешь как..?
— Принц-консорт Майлих из Дома Ночной Тени.
— Отлично, то есть, все-таки ты принц.
— Можешь превратить травинку в ленту? — усмехнулся Май.
Лис сорвал травинку, которая заструилась в его пальцах такой же зеленой лентой.
— Конечно.
Принц забрал ее и вплел в косу, завязал сложным узлом.
— Вот, совсем другое дело. Тебе так очень идет, Лис, — и поцеловал в висок.
— Спасибо. Тебе нравится, когда у меня коса?
— М-м-м… мне нравятся твои волосы распущенными, но я… м-м… не хочу, чтобы такими их видели все, — с трудом подбирая слова, сформулировал Майлих.
— Хорошо. Хочешь оставить самое сладкое зрелище только для себя?
— Да, очень хочу, — без капли смущения признался принц. — Должно же у меня быть хоть что-то, что будет принадлежать только мне одному?
Он слегка потянул Лиса за косу, заставляя запрокинуть голову. Целоваться в такой позе было немного странно, но забавно, и носы не мешались.
— Но у тебя есть вся Цитадель, из всех, кто не является Тьмой, она принадлежит только тебе, — смог возразить Лис спустя пару минут.
— Цитадель… это, конечно, весомо. Но ты перевешиваешь.
— И я есть тоже только у тебя, ни у кого больше, — Лис улегся на колени Майлиху головой.
— Убью любого, кто посягнет на тебя, — пробормотал принц.
— У меня есть охрана для этого. А ты лучше просто будь рядом? С ума сойти, я кому-то это сказал…
— Я буду рядом. Всегда. Клянусь.
— Хочешь, мы съездим, навестим твою Цитадель Света? Ты же наверняка скучаешь по своим собратьям…
— Нет, — хмыкнул Майлих. — Не скучаю. Не потому, что я такая эгоистичная свинья, хотя… как знать. Когда рвались узы Света, я на многое посмотрел бесстрастно, в памяти словно снова пронеслись мои годы служения… Это было очень познавательно. Так что — нет, Лис, я не скучаю по Цитадели Света.
— Ладно, тогда что приятное для тебя сделать?
— А… я… не знаю, — пожал плечами принц. — У меня есть все, чего бы мне хотелось.
Лис задумался. Получалось, что он и впрямь дал мужу все, что тот хотел — его семью, позволение учиться любой магии, избавил его от уз Света.
— Но ты ведь все равно о чем-то мечтал, что-то хотел иметь?
— Все мои желания, Лис, закончились в семь лет. Последнее, которое я помню… Я хотел котенка. Обычного дворового котенка, у кухонной кошки народились такие пушистые писклявые комочки. Там был… — Май тихо рассмеялся, — один, с голубыми глазами и… золотистой шкуркой…
— А я сойду за кота? Или мы можем поискать настоящего, придумаем, чем кормить.
— Думаю, у меня теперь есть кое-кто получше кота, да и не до животных сейчас, а питомцу нужно уделять время. У нас редко выдается свободная минута на самих себя, как сейчас. Потом, когда мы сможем сказать, что королевство Этрайне процветает, я еще раз пересмотрю это желание. Хорошо?
Лис кивнул и снова потянулся целоваться.
— Ваше величество, сир, — Ледарр был так любезен, что не показался во плоти, прислав вестника. — Король Тайнхана в курсе, что его дочь у нас.
Оба выругались одновременно, только разными словами.
— Откуда? Я не писал ему ни о чем с момента свадьбы!
— И что теперь делать?
— Он угрожает войной, если вы не вернете ее, — доложил Ледарр.
— Мы не можем вернуть ее.
— Не можем, потому что она, по сути… гм… моя сестра, — пожал плечами Лис. — Она носит имя моего Дома.
— Может, тогда объявить войну? — предложил Ледарр. — Подождем, когда они нагонят достаточно армии, а потом вы используете Камень.
Лис задумался:
— Идея неплоха.
Майлих вздохнул, но впервые ничего не возразил, да и неодобрения не выразил.
— Ледарр, можно послать им ноту с предупреждением. А еще — сообщите шпионам, пусть пустят слухи о том, что любой, кто отправится воевать против Этрайне, будет обращен в нежить.
— Ваше величество?
— Сделайте так, как говорит принц-консорт, Ледарр.
— Спасибо, — Май все же поцеловал его. — Возвращаемся?
— Возвращаемся. Глупо было ожидать, что он не узнает. Должно быть, кто-то услышал о Кей и ее силе.
— К демонам! — рыкнул Май. — Он потерял право распоряжаться ее жизнью, когда решил, что может продать ее за какие-то торговые корабли тому старикашке Ластару! — и опомнился. — О… прости, не сдержался.
— Ничего, я не собираюсь отдавать ее. Она слишком полезна.
Звучало это равнодушно, но искорки веселья во взгляде Май все же уловил.

Война между Тайнханом и Этрайне… не состоялась. Кто бы сомневался, только не Майлих: оказалось, припугнуть короля Кейлиха было недостаточно, а вот разошедшиеся очень быстро, как верховой пожар, слухи, запущенные магами-вербовщиками Ледарра, едва не всколыхнули народное восстание. Становиться нежитью не хотел никто, и Магистр, пораскинув мозгами, отговорил монарха от опрометчивого шага. В конце концов, у Кейлиха оставался наследник, а что там произошло с остальными непутевыми отпрысками королевской крови — пусть демоны разбираются.
— Я разочарован, — признался Лис. — Уже ждал ответного марша с превращением паладинов в своих рыцарей, а Цитадели Света в Цитадель Тьмы.
— А оно тебе надо? Вот, если здраво рассудить? Нам бы поправить дела с Этрайне, а Тайнхан… он ни-ку-да от нас не денется. У тебя вечность впереди, чего мелочиться? Весь мир будет твоим рано или поздно.
— Мир — это слишком большой кусок, к тому же, я не хочу сдвигать равновесие сил чересчур сильно. Мир начнет гибнуть. Ты помнишь, как мы познакомились?
— Еще бы мне не помнить, — усмехнулся Майлих. — А что?
— А то, что Горшан склонил бы чашу Тьмы настолько, что мир погиб, перевернувшись. Я хотел бы присоединить Тайнхан, не больше. Но пока что проблем хватает и в Этрайне. Нам нужно сделать ее могущественной настолько, насколько это возможно.
— Так и будет, — кивнул Майлих.


Часть II. Глава первая

Время в Цитадели летело незаметно и стремительно, особенно сейчас, когда навалилось столько дел, что только успевай поворачиваться. Пронеслась осень, пришла суровая в этих краях зима. Настолько суровая, что даже скелеты замерзали, выходя расчищать от снежных заносов двор замка. Большую часть времени живые проводили либо у каминов, либо в постели. Неудивительно, что к весне Кейрис призналась, что беременна.
— Сейчас принесу Око, — сказал Лис.
— Думаешь, оно сумеет увидеть, кто у нее родится? — усомнился Майлих, увязавшись следом. За все прошедшее время он ни разу не видел сокровищницы своего супруга, было любопытно. И проблему с короной решить надо было бы, потому что о ней напрочь забыли оба, а вспомнилось только сейчас.
— Конечно, это новая жизнь.
Сокровищница напоминала поляну, золотые нескончаемые реки окаймляли россыпи камней и небрежно раскиданных украшений. Драгоценное оружие висело по стенам густо, словно листья на дереве.
— Какой барда-а-ак, — восхищенно присвистнул Майлих. — Небось, даже не считано? Ты похож на легендарного дракона среди всего этого золота. Смотри, как тебе этот венец?
Он раскопал среди монет явно старинный, потускневший от времени, с наполовину выпавшими камнями, обруч, все достоинства которого заключались в удивительно тонкой филиграни на зубцах. — Если подобрать сюда новые камни, отполировать и отчистить, будет очень красивая корона.
— Май, выбери сам, ты знаешь, что я ничего не понимаю в таком. Он красивый. Это все, что я могу сказать.
— Ладно, а ты можешь отделить зерна от плевел, в смысле, камни от золота?
Лис шевельнул пальцами, камни из короны упали вниз.
— Я имел в виду, вообще. В сокровищнице.
— Тогда нужен пустой сундук… А, вот этот подойдет.
В сундук с треском хлынул поток радуги, свет факелов раздробился на разноцветных гранях. Май склонился над этим богатством, поворошил, потребовал мужа пред свои светлы очи и принялся выискивать нужного оттенка сапфиры и бериллы. Несколько алмазов, и черных, и обычных, отложил сразу, потом нашел рубин размером с перепелиное яйцо, подумал и тоже отложил — все-таки, королевский камень, да и кольца обручальные у них с рубинами. Наконец, набрав достаточно примерно равноценных камней, подобрал с полу шкатулку, ссыпал в нее все это богатство и поставил сверху венец.
— Идем?
— Да, я забрал Око, так что готов. И что будем делать, если там Светлый?
— Отправим Вайорета наместником в Белую Долину, а Кей — вместе с мужем. Все равно на время беременности, а потом пока дитя не подрастет, чтобы отнять его от груди, она бесполезна, придется отдуваться за нее мне.

Око мигнуло и залилось Светом.
— Отлично… А я-то думал, куда же спряталась четвертая Сила в этом семействе, — Ледарр отчего-то обрадовался.
Лис воспринял новость довольно спокойно, видимо, внутри уже пережил такой вариант. А Майлих почему-то расхохотался и долго не мог успокоиться.
— Май, что с тобой?
— Первенец! Ты знаешь, почему никогда не женят и не выдают замуж вторых и последующих детей в королевских семьях раньше, чем у Наследника родится первенец?
— Потому что первенец всегда Светлый, а ваш старший братец не женат. О, какой сюрприз его ожидает…
— Верно. И ребенок Кей — законный Наследник Тайнхана.
— Ледарр, обдумайте этот казус, составьте послание королю Тайнхана с соболезнованиями, а также можете начать менять границы на картах.
— А пока наследник у нас еще только в проекте, — жестко припечатал Майлих, сощурившись, — спрятать Кейрис жизненно необходимо. Хотя только идиот может решить, что, убив нерожденного Светлого первенца, получится родить еще одного. Но я не доверяю отцу. И старшему брату — тоже.
— Белая Долина. Чтобы туда попасть, придется сперва попасть в Этрайне, затем найти пещеру, потом пробраться внутрь…
— Об этом я и говорил, — кивнул Май. — Приказывай, мой дорогой супруг.
— Вы двое, собирайте вещи. Май, ты проследишь за их безопасностью по дороге. Ледарр, отмените письмо, потянем время до рождения ребенка.
Перемещать беременную портальным камнем было нельзя, так что пришлось им отправляться в Белую Долину обычным путем — до Златоковок, а там через пещеру и стационарный портал, который перемещал так же, как некогда найденный Лисом портал в разрушенной башне, которым паладины прошли в Цитадель Арзента — мягко, без рывков и непредсказуемых эффектов.
Выехали, как только просохли дороги, с внушительной охраной из вампиров. На территории Этрайне нападать никто бы не рискнул, не нашлось таких идиотов, но перестраховывались все. А на той стороне портала встречал Тарис, старый маг, управлявший Долиной.
— Что-то случилось? — сразу встревожился он.
— Миледи Кейрис беременна, ее ребенок родится Светлым. Его величество отправил милорда Вайорета наместником Долины, он надеется, что вы поможете ему освоиться и станете хорошим советником, — с вежливым полупоклоном сообщил принц.
— О, это несомненно. Идемте, миледи, милорд наместник.
Май обнял сестру, сжал руку ее супругу.
— Берегите ее, как зеницу ока.
Тот кивнул:
— С ней ничего не случится, пока я рядом.
Принц еще несколько минут стоял у устья пещеры, глядя, как уезжает Кейрис, окинул взглядом прекрасный светлый городок, построенный теми, кого Тарису удалось спасти за сто лет, потом вернулся в Златоковки. Расспросил кузнеца и старосту, записал, что нужно, чтобы в деревне снова начали ковать узорчатую сталь, пообещал, что обо всем договорится и активировал портальный камень, за который взялись все вампиры охраны.

— Как все прошло? — Лис сидел в тронном зале. Вернее, сидел около трона на ступенях и чем-то занимался, ковыряя завитушки на подлокотниках.
— Спокойно, сдал Кей и ее мужа на руки Тарису, приказал беречь, как зеницу ока, научить Вайорета всему, что должен знать наместник. И скучал все две недели, — Майлих подошел, сел за спиной, обнимая и лишая возможности шевельнуться.
— Мне тебя тоже не хватало. Занялся от скуки троном, вернее, механизмами ловушек.
— И что ты уже напридумывал? Или это творение предыдущего хозяина? — Май не торопился его отпускать, только отвел с шеи косу и трогал губами кусочек свободной от волос и не прикрытой кружевами кожи.
— Нет, Арзент вообще трона не имел. Это я тут королем притворяюсь. Кстати, мне кое-что прислали… — Лис наслаждался лаской. — Хочешь посмотреть?
— М-м-м… позже, если можно. Сейчас мне больше всего хочется вытянуть ноги в горячей воде, отмыться от двух недель в седле, а потом сгрести тебя в охапку и завалиться в постель.
— Тогда идем в купальни, — согласился Лис.
Отмыв мужа, в процессе изрядно расплескав воду, потому как Мая клонило в сон, и он принялся дурачиться и щекотаться, чтобы не уснуть, а потом это как-то незаметно перетекло в ласки, так что из бассейна купальни оба выбрались удовлетворенные и с сонной поволокой в глазах, упали в постель. Любимой позой для сна или легкой дремы, уже определившейся за более чем полгода супружества, была та, где Майлих прижимал к себе мужа, развернувшегося спиной, и утыкался носом в его волосы. Лису это нравилось, потому что за спиной чувствовалось тепло и надежная защита, прикрывающая ее. А еще это было просто приятно. Он даже позволил себе подремать, хотя для сна было не время — едва миновал полдень. Но Маю следовало дать отдохнуть, и тревожить его, выбираясь из объятий, не хотелось.
Первым проснулся желудок Майлиха, потом и он сам. Уже успевший подняться, одеться и приказать подавать обед, Лис, посмеиваясь, смотрел, как он потягивается.
— Чувствуется, что тебе хорошо. А тут уже еду принесли, не хочешь кусок хлеба?
— И глоток воды, пожалуйста, — Майлих состроил умоляющее выражение лица.
— Я подумаю. Иди сюда.
— Предлагаешь мне есть голышом? — усмехнулся принц, впрочем, стеснение к нему так и не пришло. Кого тут стесняться: мужа или Черепушку?
— Впервые слышу, что для еды нужна одежда, — сам Лис сидел в одних штанах.
Спорить Май не стал, устроился на кровати с другой стороны от поставленного на покрывало переносного столика, потянул носом:
— М-м-м, мясо!
— Да, сейчас у нас много еды, есть какие-то овощи. А послезавтра прибывают послы, наконец-то, все решено.
— О. Кто прислал? Наверняка, первыми подсуетились роммийцы. Уттарим и Коратан тоже не упустят своего.
— Да все разом прибывают, с трех сторон. Я в панике, — Лис отправил в рот кусок мяса.
— А что Тайнхан? Король Кейлих предпочитает сунуть голову в песок?
— И молчать, что-то невразумительно блея в письмах. Шпионы говорят, что во дворце полная анархия. Старая королева больна, наследника никто не видел трезвым вот уже два месяца.
— Странно… Чтобы Тайшер пил? — изумился Май. — Да еще и не просыхая?
— А что ему еще делать? Война с соседями опустошает Тайнхан, на границы совершаются набеги, множество подданных покинуло королевство, перебравшись в Этрайне. И только мне Ледарр запрещает вредить Тайнхану. Как будто это лоскутное одеяло, разодранное на части еще и заговорами герцогов, пострадает от пары отрядов нежити.
— А что возьмут твои отряды, кроме голодных крестьянских деревень? — усмехнулся Май. — Однако… я несколько разочарован. Может, попытаться вставить мозги братцу? Ребенку Кей нужна будет не разоренная сварами и войнами земля, а приличное королевство.
— Оставь, — махнул рукой Лис. — Пускай сменят династию, отстроят королевство заново. А там внезапно выяснится наличие законного претендента на престол.
— Как скажешь, Лис, — Майлих согласно наклонил голову, оставив на время вопросы большой политики и занявшись обедом вплотную.
Приходилось еще следить, чтобы и Лисарит ел как следует, не оставляя на тарелках ничего. Он почти вернул себе былую форму, как считал Май, по крайней мере, ребра и кости таза больше не выпирали из-под кожи, о скулы нельзя было порезаться, да и щеки теперь можно было так назвать, в общем, теперь у короля Лисарита было привычное телосложение, а не теловычитание.
Они продолжали время от времени тренировки во владении мечом, но дела зачастую не позволяли выкроить даже пару часов.
— Ничего, у тебя для махания тяжелым дрыном есть я, — говорил Май.
— Ты у меня вообще для многого есть, — соглашался Лис.
Пожалуй, только для одного он супруга берег — кроме ласк, ничего больше Майлиху не доставалось. А ведь Лис даже не каждый раз, когда Май кончал, собирал его семя, хотя в лаборатории под заклятиями остановленного времени скопилось уже порядочно колбочек с драгоценным компонентом. Крови вот все еще не было.
— Кстати, завтра наступает перелом года (прим. автора — ровно двухсотый день года, половина всего цикла), не хочешь отметить его как-нибудь по-особенному? — Лис посмотрел на супруга.
— У тебя есть предложения? Я бы, честно говоря, провел весь день с тобой, — Май усмехнулся, — потому что уже с послезавтрашнего дня у нас такая возможность будет появляться демонски редко.
— Да, я бы предложил отправиться в леса Тайнхана. Проведем ночь на поляне возле костра.
— Почему бы и нет. Возьмем плащи и одеяло, вспомним походную жизнь.
— Ночь, звезды, прохладная весенняя ночь, звуки в кустах…
— Разбойнички, которые к костру из тех кустов вышарятся, — расхохотался Май.
— Мне их заранее жаль. Зато будут послушные солдаты, которые будут нас охранять всю ночь.
— Согласен, завтра отправимся туда, куда ты захочешь, — Май дотянулся до него, поцеловал. — А теперь, раз уж мы оба пообедали, показывай, что там тебе такое привезли.
— Это совершенно бесполезные вещи, не знаю, зачем они вообще нужны, но твой братец вцепился в них как пес в кость.
«Бесполезными» оказались роскошные яркие ковры.
— Не сказал бы, что это бесполезное, вспомни зиму, и как ругался, вставая с постели, потому что ковер на полу тонкий, и ноги как льдом обжигало. А ведь это ферадские ковры, я прав? У них свой, особенный рисунок и обережные знаки по краям. Значит, мастерицы Ферада прислали подношение? Им что-то нужно?
— Да, защиту от лесных зверей. Ледарр послал пару отрядов.
— Чудесно. Представь, как загорятся глаза уттаримского посла, если постелить в предназначенных ему покоях такой ковер. Эти восточные сибариты обожают все яркое, а тут — абсолютно новая вещь, значит, есть шанс на торговлю. В Уттариме продаются красители для шерсти и шелка.
— Они прислали четыре ковра, можно затребовать еще. И корона тоже готова.
— О! Я могу полюбоваться? — у Майлиха загорелись глаза, все-таки, сам отбирал для короны камни, сам спорил с братом по поводу эскиза короны и рычал на ювелира.
— Конечно, идем. Хочешь ковер в нашу спальню?
Принц подумал, окинул взглядом привычное уже убранство комнаты, покачал головой:
— Только если это будет ковер на заказ, подходящий подо все остальное. Хочу, чтобы на нем были вытканы созвездия Чаши и Дракона.
— А почему именно такие?
— Потому что я родился в то время года, когда Чаша сияет в зените, а ты — под звездами Дракона. Так ведь?
— Наверное. Да, я уверен, что тогда. Отправлю послание мастерицам.
Майлиху в принципе не требовалось подтверждения, он и так знал, когда родился его супруг — вытряс из Ледарра ритуал, который помогал это определить. Жаль только что поздно — ночь рождения Лисарита к тому времени прошла. Но он рассчитывал, что следующую отпразднует с ним так, как полагается.
— А вот корона, — Лис протянул мужу ларец.
Тот откинул крышку, вынул отчищенный, отполированный, мягко сияющий всеми гранями камней и золотой филигранью венец, восхищенно повертел его и отложил. А потом взялся распускать косу Лисарита. Хотелось посмотреть, как будет выглядеть старинное золото короны на вольном золоте его волос.
Так и вышло, что он короновал супруга, потому что это было первое в жизни Лиса возложение королевского венца на его голову.
— Она не теряется у меня в волосах?
Вместо ответа Майлих превратил одну стену в зеркало — научился у самого Лиса.
— Ты — самый красивый из королей, что я видел в жизни.
Лис любовался короной, которая была темнее его волос, потому красиво выделялась.
— У тебя безупречный вкус, Май.
— Спасибо.
А еще ему нравилось, что Майлих принимает заслуженные похвалы без глупого смущения.
— Как думаешь, с парадным королевским облачением мастерицы Фран справятся за два дня? Это должно быть что-то, отличное от твоих обычных одежд. Багровый плащ с мехом черных соболей, например.
— Ее швеи справятся и за день. Или я прибегну к силе Камня.
— Значит, против таких цветов ты ничего не имеешь? — уточнил Майлих.
— Нет, это должно быть красиво, если ты так говоришь.
— У меня, можно сказать, шкурный интерес, мой супруг должен быть прекраснее всех, затмевать послов, а ты можешь быть уверен: эти сволочи прибудут на вручение верительных грамот в самых изысканных нарядах, увешанные драгоценностями, словно деревце Девы Брисс на солнцестояние.
— Когда много драгоценностей — это плохо. Разве это красиво, сверкать и переливаться?
— Нет, но есть определенный набор драгоценных регалий, которые король обязан надевать в торжественные моменты. Корона у тебя уже есть, цепь я, уж прости мне самодеятельность, заказал ювелиру тогда же, когда и корону, и она должна быть уже готова, но я приказал не говорить тебе. Хотел сделать сюрприз. Еще нужна королевская печать, это перстень с гербом, но герб придумывать нужно с нуля, а я в геральдике не слишком силен.
— Я тоже. Но у меня есть универсальный ответ на любую проблему в королевстве. Ледарр!
Советник явился немедленно, уяснил, что от него требуется, задумался.
— Сир, я тоже не силен в геральдике. Этим занимаются герольды, посвятившие всю свою жизнь изучению малейших нюансов этой тонкой науки. Думаю, мы могли бы нанять такого мастера. Их услуги дороги, но дело того стоит, ведь ваш герб будет вскоре знать весь просвещенный мир.
— Займитесь, наша казна ведь это позволяет…
— И поторопитесь, советник, — добавил Майлих. — И поторопите мастера. Пусть лучше получит в два раза больше запрошенного, но эскиз должен быть готов не позднее чем завтра, потому что сам герб должен висеть в тронном зале уже послезавтра.
— Все сделаю, — ответил уже привычной фразой Ледарр.
Иногда он готов был сам себя проклясть за то, что сунулся в советники, но затем вспоминал, что имеет множество привилегий, доступ к сокровищнице, участвует в строительстве и развитии королевства, и смирялся. Ошейник чужой воли на Силе, конечно, неприятно, но… если все делать правильно — далеко не смертельно. А он собирался прожить еще долго, любопытно было, до чего умудрится дойти эта парочка: бывший паладин, Нейтрал и самый что ни на есть Темный, король, живой артефакт и убийца.
И был еще один аргумент в пользу того, что быть советником здорово: его покои находились рядом с покоями принца Клема. Прошедшее с момента прибытия молодого художника время сблизило их, особенно, те моменты, которые советник урывал для того, чтобы позировать принцу Клемату. Тот требовал от модели только неподвижно сидеть, говорить было возможно, а Клем умел разговорить собеседника, да так, что уразумевший это Ледарр остро позавидовал тому, что в штате его шпионов нет такого мастера.
Однако таких моментов было слишком мало, по мнению Ледарра. И теперь опять дела, приемы и балы.
— Я надеюсь, вы будете их посещать, принц? Иначе мы никогда не увидимся, — спросил он художника буквально вчера.
— А вы хотели бы меня видеть? — мягкая улыбка озарила лицо Клема, заставила его глаза сиять, притягивая взгляд. Он сделал пару осторожных шагов к своей цели, которую так тяжело было приручить, но понемногу, аккуратно, медленно… У него не было впереди вечности, хотелось получить хоть капельку счастья перед тем, как остаться в одиночестве со своими картинами, красками и старостью.
— Конечно. Вы будете напоминать мне, что в мире есть хоть что-то кроме круговорота обязанностей.
— Тогда я просто должен являться на каждый бал и прием, чтобы разбавить вам рутину скучнейших дел, — еще шажок, между ними расстояние протянутой руки, достаточно потянуться навстречу друг другу, сделать полшага… Клем не торопился, хотя от одной мысли о том, что когда-нибудь коснется этих твердых на вид губ, ощутит прикосновение коротких усов и бородки, почувствует на плечах властные чужие руки, у него подкашивались колени, и приходилось облизывать сохнущие губы.
— Вы правы, принц, вы мне обязаны. Я ведь такая терпеливая модель, так вознаградите меня за покорность, — Ледарр улыбался.
— Какую награду предпочитает герой? — Клем снова облизнулся, прекрасно зная, как выглядит это со стороны.
— А что обычно герои получают во всех легендах? Поцелуй прекрасной принцессы, конечно же. Со скидкой на пол.
— Можно скидывать принцессу на что-то более мягкое, нежели пол? — пошутил принц, сделал последний шаг, наклоняясь над все еще сидящим в кресле, в котором позировал, советником.
Его пальцы были в краске, и обнять лицо Ледарра не получилось бы, но это было не важно. Он очутился сидящим на коленях мага, и его слишком крепко держали, чтобы обмануться в том, что поцелуй — не насмешка над глупым принцем.
— Теперь мне стало еще легче переносить скорый прием послов, — решил Ледарр, не отпуская Клема.
Тот немного поерзал, с холодком внутри замечая, как разгораются глаза советника. Так, наверное, светится напоенная заклятьем сталь — светлеет.
— Вы уверены в том, что вам легче?
Клем наплевал на то, что на одежде Ледарра останутся следы краски, сжал его плечи, почти касаясь лбом его лба.
— В определенной мере я испытываю напряжение, — со смешком пробормотал советник.
Клем придвинулся ближе, хотя вычурное парадное кресло плохо подходило для такого, но теперь Ледарр мог чувствовать, что напряжение испытывает не один он.
— Я мог бы помочь вам? — ему все еще удавалось сохранять ровный тон, хотя за выражение лица он не мог поручиться.
— Смею надеяться, — Ледарр телепортировался к себе вместе с Клемом, ювелирно точно приземлившись прямо на кровать.
У принца подрагивали пальцы, когда расстегивал золотую булавку, скалывающую кружевной ворот, растягивал шнуровку сорочки, оставляя Ледарру возможность снять камзол и жилет. Сам он в мастерской работал в простой полотняной сорочке, изредка накидывая меховую душегрею, если было совсем холодно, так что разоблачать его было недолго.
Когда они оба оказались без одежды, Ледарр задернул полог кровати, оставляя их в закрытом со всех сторон пространстве, куда никто не посмеет явиться. Клемат был ему за это благодарен. Как и за осторожность в ласках, и за масло с нежным запахом миндаля. Ледарр не был его первым любовником, но свой первый раз Клем вспоминать не любил и постарался накрепко забыть. Слишком больно он тогда обжегся — юный глупец, заика, которого взяли в постель даже не из жалости, а проиграв пари. Ледарр был другим, наверное, он бы даже на заикание наплевал. Или нет? Клем не хотел знать об этом. И был безумно благодарен Лису, который убрал причину спазмов в горле Клема. Теперь он мог вести беседы с тем, в кого был влюблен, плести тонкие паутинки интереса, чтобы удержать его чуть подольше. Он, в конце концов, мог выстонать его имя на пике удовольствия.
— Скоро прибудут послы, у меня будет слишком много дел, — с сожалением сообщил Ледарр.
— Но не по ночам же? — улыбнулся Клем. — Ночами беспокойные живые предпочитают отдыхать. Или устраивать заговоры, но не в самом же начале своей посольской карьеры.
— А перепутать соседние двери несложно, так ведь?
— Вы очень проницательны, милорд, — Клемат наградил его легким поцелуем.
Нужно было уходить, он знал, что у советника масса дел, и это небольшое безумие может аукнуться ему тем, что чего-то он сделать не успеет.
Ледарр проводил его взглядом, полным сожаления. Жаль, что было дано так немного времени.
— Ледарр!
— Да лечу я, лечу, ваше неугомонное величество!
И вот — поручение, на которое придется потратить два последних более-менее свободных дня. Ха, если б они еще были свободными в самом деле! Но… все это нужно, все, каждая мелочь. Ледарр прихватил из сокровищницы внушительный кошель с деньгами и отправился в Уттарим — там можно было отыскать независимых мастеров геральдики. Жаль, что ночью вернуться не выйдет. Нужно еще нанять советников, все-таки пара помощников потолковее не помешает, раскидать все задания на них, освободить себе хотя бы ночь.
Он отдавал себе отчет в том, что попался в ловушку красивых глаз и ласковой улыбки. Но приманкой в ней все же был ум молодого человека, и ради подобного он сам готов был захлопнуть дверцу ловушки.


Глава вторая

Клем огорченно вздохнул, когда вечером выяснилось, что советника в его покоях нет, когда он вернется — неизвестно. Одно радовало: послы явятся через два дня, и на приеме в их честь советник будет в любом случае. Тогда можно будет и договориться о свидании. Урвать хотя бы час любви и нежности. А пока что оставались лишь собственные рисунки, запечатлевшие Ледарра. Кроме советника, он рисовал и брата, и короля, уже был готов свадебный парный портрет, и его величество даже одобрил, конечно, в своей неповторимо язвительной манере.
— По крайней мере, искать будут такого красавца, а не меня. Но мне нравится, да, что-то я так на лесть падок в последнее время. Хотя, кто тут Темный — это еще вопрос.
Клемат только развел руками: он рисовал так, как видел. Конечно, сложно передать характер в картине, которая не двигается с грацией хищника, не вздергивает бровь в невыносимо-надменной гримасе и не цедит слова, словно яд с клыков. Однако он старался.
— Пускай повесят в тронном зале. Будет меня радовать во время бесед с послами.
Теперь вот на очереди были отдельные портреты принца-консорта и его царственного супруга, в парадном облачении и при регалиях. Клемат погрузился в работу настолько, что вяло отреагировал на посещение швейной мастерской и снятие мерок, да и на последующие примерки тоже.
— Надо в галерею еще чего-нибудь повесить, а то как-то маловато картин. Где ж послы будут погружаться в искусство? — сказал как-то Лис.
К утру в галерее в хаотическом порядке были развешаны картины Клемата, которые без зазрения совести были украдены из Тайнхана. При всей прорезавшейся мягкости и обходительности подлая натура Лиса, не гнушавшегося понравившееся украсть, иногда брала верх. Никто не сказал ему и слова, только Майлих потом весь вечер посмеивался, но молчал. Хотелось бы ему знать, что скажет на это король Кейлих, заглянув в ограбленную без зазрения совести зимнюю резиденцию? Скорее всего, ничего. Он уже привык, что в его королевство сосед жадно запускает загребущую руку, как к себе в карман, воруя то принцессу, то картины. Да и что мог сказать король, который стремительно терял королевство, жену и сына? Сострадания к нему не было ни на медный грошик. Даже у его детей, видно, принцип воздаяния по делам все же работал, пусть даже и с пинка. И воздавали не боги, а люди.
— Ледарр, скажете мне, когда мы должны будем вмешаться, — заметил Лис.
— Если вам необходим жесткий контроль над страной, то в момент, когда у наследника Тайшера родится… не Светлый ребенок.
— А он хотя бы женат?
— Обручен, и король Кейлих делает все, чтобы ускорить свадьбу. Торжества намечены на десятый день после перелома года.
— Как думаешь, его невеста уже беременна, поэтому так торопятся?
— Не думаю, сир, что даже если она и беременна, ее срок больше, чем у миледи Кейрис. Иначе сестра вашего консорта не носила бы Светлое дитя.
— Хорошо, увидим, что там получится в итоге. Придавите незаметно самых крупных мятежников.
Это задание должны были выполнить безоговорочно подчиненные ему убийцы. Пять из двенадцати герцогов будут убиты так, чтобы никто не понял, что это не несчастные случаи.
— Надеюсь, до остальных что-нибудь дойдет, призадумаются слегка… — решил Лис.
А пока его занимал вопрос: успеет ли мастер-ювелир сделать герб, или придется повесить деревянный, инкрустированный золотом и покрытый какой-то особой краской. На гербе мрачным багровым огнем на золотом поле сияли три рубина, а над поясом, делящим герб на две части, расправил крылья вставший на дыбы и оскаливший пасть золотой дракон на черном поле. Ледарр уверял, что мастер все сделает вовремя, он один из лучших, нет, лучший.
Вампиры из прислуги занимались последними приготовлениями к посольскому приему, уже были убраны комнаты в посольском крыле, которое королю пришлось преобразовывать и очищать от Темной магии, потом снова очищать, и снова…
— Я устал, — пожаловался Лис мужу. — А завтра придется улыбаться и делать вид, что я им рад.
— Тогда пошли всех к демонам, и пойдем, прогуляемся по парку. Там уже все дорожки просохли, выметены и посыпаны чистым песком, цветет что-то, и водопады. Возьмем Черепушку с одеялами, перекусом и немного вина.
— А после приема сбежим в лес, как и планировали?
— Конечно, планы, вроде бы, не поменялись, — кивнул Май и позвал слугу-скелета, приказав принести немного мяса, хлеба, кувшин вина и два одеяла.
Через десяток минут они уже прогуливались по безлюдным дорожкам парка, любуясь на любовно обустроенные ручьи, каскады, озерца, водопады, скрывающие за собой просторные гроты со скамьями, столиками и светящимися кристаллами.
— Даже не верится, что когда-то здесь была просто безжизненная скала. И если послов это не впечатлит… То я не знаю, что им вообще нужно.
— Я думаю, их впечатлит начавшая строиться столица, Лис. И Цитадель. И парк. И вообще то, что вместо бесконечно мрачного ландшафта мертвой и умирающей под гнетом некроэманаций земли они увидят новое королевство, которое вовсе не собирается умирать.
— И будут сильно разочарованы, полагаю.
— Не без этого, — ухмыльнулся принц. — Но, с другой стороны, Этрайне открыто граничит только с Тайнханом, остальным неоткуда было знать, что здесь творится, и их земли не страдали от набегов нежити.
— И их вытянутые лица изрядно скрасят мой вечер. Устроимся в каком-нибудь из гротов?
— В том, что ты назвал жемчужным?
— Давай в нем. Он мне нравится больше всех прочих, такой перламутровый и спокойный, — Лис свернул к полюбившемуся месту отдыха.
Грот был похож на огромную раковину, и Май подозревал, что любой рыбак с побережья Уттаримского моря скажет, что это раковина и есть. Наверное, именно ее Лис и представлял, творя все это. На эскизе Клема такого не было, была просто полукруглая пещера за водопадом. Внутри располагался удобный широкий выступ, на котором летом лежали пуховые подушки, шкуры и подбитые мехом одеяла. Осенью все это убрали, а сейчас пока еще не вернули назад — не было времени предаваться отдыху в гроте. Столик был обычным, мраморным, на бронзовых витых ножках, украшенных кованными изображениями тритонов и прихотливо извитых водорослей. На нем Черепушка расстелил скатерть и расставил прихваченные с кухни блюда, серебряные бокалы и оплетенный лозой кувшин. Майлих сам расстелил одеяла на сидении, отослал скелета.
— За наше королевство! — провозгласил Лис тост.
— За его процветание, — Майлих согласно поднял свой кубок.
— Кстати, что там с твоим братом такое? Он все время проводит с Ледарром. Все свободное время Ледарра.
— Мне кажется, Клем влюбился в советника. И я только надеюсь, что это взаимно.
— В Ледарра можно влюбиться? Как надо отчаяться…
— Почему нет? — не понял его Май. — Ледарр довольно интересный мужчина, особенно теперь, после ритуала. Хитер, умен, обаятелен. Маг не из последних.
— Правда? Зануден, скучен и не особо красив.
— Взгляни с другой стороны, до того, как приехать сюда, Клемат был никому не интересен, он не мог поддержать беседу, он был болезненно-хрупок по сравнению с остальными мужчинами Дома Трайнон. Мало кто мог рассмотреть в нем красоту, ум и талант, который не особенно ценили даже его родители.
Лис развел руками.
— А советник все это рассмотрел?
— Здесь нужно бесконечно благодарить в первую очередь тебя, — улыбнулся Майлих. — Не верни ты Клему способность говорить, дорожки этих двоих если бы и пересеклись, то еще не скоро.
— Что ж, надеюсь, что они будут счастливы.
— Мне хотелось бы крепко пожать советнику его мужественное горло, однако воздержусь: Клем — не девица, в подоле не принесет, а если отношения их не прервутся через… скажем, через год, можно будет и намекнуть Ледарру, что негоже трахать принца крови, не надев ему на палец обручальное кольцо.
— Хорошо, так и поступим. Если сам принц согласится.
— Само собой, без согласия брата затевать его свадьбу было бы глупо, — фыркнул Май, сцапал мужа и позволил себе целовать его, пробуя с его губ вкус вина. И он мог бы поклясться, что так оно было в разы вкуснее.
— А еще завтра перед приемом надо нацедить с тебя крови…
— А почему именно перед приемом?
— Чтобы ты успел восполнить ее недостаток к вечеру.
В делах алхимических Май ничего не смыслил, поэтому только кивнул.
В гроте они провели еще около часа, перекусив, выпив еще вина, нацеловавшись до одурения и готовности перейти к более активным ласкам, когда вестник от советника сообщил, что герб доставлен, не соблаговолит ли его величество осмотреть? Его величество вполне соблаговолил, прихватив с собой еще и его высочество.

— Как тебе?
Герб представлял собой сложнейшее по количеству компонентов произведение искусства, содержащее все полагающиеся большому гербу государства элементы. И он был безупречен, о чем Майлих и заявил.
— Теперь его можно закрепить над троном.
Лис оглядел тронный зал. Око под потолком, стражники навытяжку на галереях и по углам самого зала, драпировки, мозаичный пол, роскошная люстра. Да, герб был последним штрихом в украшении зала. Хотя… нет, еще один. Он приказал принести какое-нибудь кресло, любое, хоть даже сломанное. Всегда проще преобразовывать материю, чем создавать ее из ничего. Через несколько минут напряженного труда и работы воображения, и рядом с троном на возвышении стоял еще один, столь же роскошный, но не позолоченный, а посеребренный, и, конечно же, без механизмов активации ловушек в подлокотниках.
— Для принца-консорта, — усмехнулся он. — Если держать тебя на коленях весь прием, у меня кости треснут.
— О… — Майлих благодарно поцеловал его. — Я рассчитывал, что мне придется простоять весь прием за твоим левым плечом.
— Ты ведь не стражник, а мой супруг.
Принц не стал напоминать ему, что супруги они уже достаточно давно, просто еще раз поцеловал. Он больше не думал о том, как могут воспринять их поцелуи стража, слуги и прочие обитатели Цитадели.
— Тебе хотя б нравится этот трон?
— Ну, я пока не сидел на нем, но надеюсь, что через пару часов сидения не взвою, как бешеный крысоволк. Ты же не напихал в подушку иголок?
— Нет, что ты. И подушка там даже мягкая.
— Тогда я счастлив.
В глазах принца танцевали зеленые демоны.
— И послезавтра тебе эта подушка ой как понадобится…
Майлих непонимающе вскинул брови.
— А что будет послезавтра?
— Завтра у нас ночевка в лесу, а послезавтра тебе понадобится подушка.
Лис по глазам видел — не понимает. Но уточнять… зачем? Завтра он все сам поймет, главное, не забыть прихватить масло. И прочесть о согревающем воздух заклятии. Видел же такое мимоходом, но торопился и не выучил.
Пришел советник, уточнил, может ли он быть свободен на эту ночь, получил разрешение и удалился куда-то в сторону картинной галереи. Король и его консорт переглянулись.
— Ваше величество, надеюсь, тоже уже свободно? — Май предложил супругу руку.
— Целиком и полностью, ваше высочество. Я весь ваш. Удалимся в спальню?
— Немедленно, — крепкие пальцы сжались, поймав его кисть, и королевская чета чинно, но достаточно быстро прошествовала к лестнице.


Глава третья

Первое, что изумило послов — всех до единого — это граница. Она в этом месте проходила по узкой равнине между двумя горными отрогами, и люди могли воочию увидеть разницу между двумя странами. В Этрайне теперь было много магов Хаоса, и они стремились внести свой вклад в благосостояние новой родины. Если на стороне Тайнхана был сизоватый бурьян — молодая полынь, не годная даже в корм скоту, из которой торчали сухие метелки прошлогодних стеблей, то на той стороне, отделенной от этой примерно десятком локтей и двумя мощными стенами заклятий, расстилался роскошный луг, по которому явно уже один раз прошлись косой. Это подтверждали и стожки сена, замеченные у кромки леса, ограждающего луг в дальней от границы стороне.
Перед многочисленными кортежами, наконец, распахнулась высокая и широкая арка, превратилась на глазах в камень. Стоящий посередине ее маг в темно-сером коротком балахоне, черных штанах и высоких сапогах кивнул и отошел в сторону, открывая проезд.
— Это просто невероятно!
Посол Уттарима, смуглокожий, с вздернутыми к вискам миндалевидными черными глазами, юноша буквально извертелся в седле, рассматривая все подряд, от идеально пригнанных каменных плит, ведущих от арки перехода куда-то вниз, теряясь в утреннем тумане, до нескольких лошадей, больше похожих на обтянутые шкурой остовы, с горящими алыми глазами, на спинах которых восседали закованные в особую броню скелеты.
— Это еще не все, — один из встречавших вроде бы живых улыбнулся, обнажая клыки.
На востоке к вампирам относились с ужасом и благоговением. Кровь была приравнена к воде и являлась основой жизни в этой засушливой стране, где песка больше, нежели плодородной земли, а соли — больше чем воды. Посол Уттарима машинально схватился за ожерелье из серебряных шариков и оникса, в четыре ряда обвивавшее его шею. Его вознаградили доброжелательной улыбкой.
— Прошу за мной. Его величество вас ожидает.
Дальше посольство ждал путь в несколько часов, следовало пересечь довольно обширную равнину, у южного края которой возвышалась Цитадель Тьмы, а от нее, словно лучи рассветного солнца, постепенно возникали мощеные темным камнем улицы, ровные, как стрелы, вырастали дома, харчевни, лавки, постоялые дворы. Ближе к самой Цитадели располагались особняки приближенных магов, отделяясь от домов простолюдинов не стенами и не решетками, как в привычных послу городах, а парковым кольцом и небольшим каналом, через который были перекинуты изящные каменные мостики. Канал был достаточно широк и глубок, чтобы создать препятствие для штурмующей замок армии, посол даже не сомневался, что разрушить мостики можно и без магии, силами обычных людей, буде возникнет нужда.
— Это не мираж? — потрясенно прошептал уттаримец. — Это все на самом деле здесь находится?
Вампир ответил ему легким смешком.
— За Цитаделью есть великолепный парк, рекомендую вам не отказываться от прогулок по нему.
Позади, в строгой очередности, двигались кортежи других посольств, юный уттаримец не успел свести знакомство ни с кем из своих коллег, но видел их, когда послы ожидали открытия пограничного перехода. Посол Роммии был стар и сед, но восседал в седле громадного жеребца, словно отлитая из светлой бронзы статуя, по прихоти зодчего облаченная в бархат. Его профиль напоминал юноше горных орлов, да и весь его облик словно говорил: я хищник, не вставай на моем пути. Послом Коратана оказалась леди, ее возраст он определить не сумел. Загорелая, светловолосая, одетая в мужскую одежду, она так же предпочла мужское седло и явно не зря носила на поясе короткие изогнутые клинки.
Уттаримец решил, что ему здесь очень нравится. И нужно задержаться подольше. Ему были интересны и коллеги, и тот, к кому его послали, и его консорт. Среди уттаримских князей не приняты были мужские браки, женщин было много, и даже если мужчине нравились представители его пола, он обязан был иметь жену и зачать наследника, а лучше — двух. Жизнь — такая непредсказуемая штука. У самого Хасанти аль-Аллери жены пока еще не было, однако через три года безупречной службы ему будет позволено жениться. А пока что нужно изучить здешние нравы и обычаи. И, может быть, взять жену здесь. Если тут есть живые.
Парковое кольцо осталось позади, особняки, еще строящиеся и уже готовые, тоже, и вот перед ними воздвиглись неприступные стены из черного, словно бы отполированного камня. Опустился подъемный мост, беззвучно лег, не потревожив и песчинки, распахнулись массивные, окованные металлом ворота, за которыми были шипастые решетки и длинный ход в потрясающей толщины стене. А за этим всем — вымощенная камнем площадь внутреннего двора, оцепленная скелетами, почтительные и молчаливые слуги в черном, судя по всему — вампиры, приглашающие идти за собой, под темные своды замка. Послы с некоторой внутренней робостью проследовали внутрь. Хасанти вздрогнул, поняв, что ворота закроются, оставив их внутри замкового комплекса. Это почему-то казалось зловещим. Он так и не услышал, как ни прислушивался, грохота, который должен был сопровождать это действо. И от этого было еще тревожнее. Здесь, в этой Цитадели, было слишком тихо. Вот уже и коратанка опустила ладони на рукояти своих клинков, и роммиец нахмурился сильнее.
Распахнулись двери главного здания Цитадели, открывая просторный высокий зал, посредине которого расположилась широкая лестница из светло-серого камня, обрамленная каменной же балюстрадой с искуснейшей резьбой. Лестничный пролет не был высоким, за лестницей начинался узкий коридор, украшенный магическими светильниками, гобеленами и цветным мраморным полом, на который никак нельзя было засматриваться, хотя такую тонкую работу Хасанти видел впервые в жизни. А в конце коридора были огромные двери, украшенные резьбой, бронзовыми, искуснейшей ковки, ветками, на которых был виден каждый листик, бутон и цветок. И они неслышно открывались навстречу.
— Чрезвычайный и полномочный посол Уттарима! Хасанти аль-Аллери ас-Кашрут! — прозвучал зычный, с глубоко спрятанным внутри рычанием, голос его сопровождающего, того самого вампира, что встречал послов на границе.
Юноша поспешил пройти на середину огромного тронного зала, который он не мог сейчас позволить себе рассматривать, и поклониться королю. Надо же, такой красавец, золотые волосы, заплетенные в длинную косу, как солнце. Очень хотелось взглянуть на того, кто сидел рядом с ним, с этим солнцем, но этикет предписывал смотреть только на правителя, и Хасанти безупречно следовал ему. Он выучил местный язык, хотя тот казался ему отрывистым и странным, и теперь надеялся, что в его речи нет ошибок, проговаривая положенные заверения и клятвы. Он чувствовал направленные в грудь и горло стрелы, он чуял чуждую ему ауру Тьмы, окутывающую тронное возвышение и сидящих там людей. И удивлялся тому, что Темный Властитель держит щит не только напротив себя, но и закрывает своего супруга.
За ним прошли и другие послы, Хасанти смог отойти в сторону и вежливо рассмотреть консорта. Сперва он не поверил своим глазам — это воплощение Тьмы не является королем? Но как так может быть? Затем он вспомнил, что внешность не выбирают, успокоился. И стал нервничать уже по поводу даров, а вдруг они не придутся по вкусу? С момента назначения послом все хлопоты легли на плечи назначенного: от подбора посольского двора до выбора того, что он преподнесет королю Этрайне. Хасанти выбрал самые сочные фрукты, которые заботливо хранила магия, узорчатые чаши для вина и небольшой светильник в виде пустынной кошки, несущей на спине чашу, куда следовало наливать масло. Позже, когда станет ясно, что с Этрайне можно торговать, заключать мир и прочее, дары будут дороже и разнообразнее. Он с тревогой следил за тем, как его скромный сундук занимает свое место у подножия трона, как слуга-вампир откидывает крышку, и в ярком свете магической люстры играют красками отборные фрукты, хрустальные грани чаш и выточенная из золотистого цитрина статуэтка. И как супруг короля чуть склоняется к его величеству, что-то тихо говоря. Потом смотрел, нервно стискивая пальцы, спрятанные в рукава рубашки: судя по всему, дары остальных послов оказались гораздо богаче. Чего стоил только вороной жеребец, подаренный коратанкой! В зал его, конечно, не ввели, внесли только изукрашенные шелком и жемчугом уздечку, седло и попону. Хасанти видел, как вспыхнули зеленые глаза супруга короля. Кажется, он с дарами совсем не угадал. Наверняка, его вышлют обратно. Какой позор…

— Взгляни, какой светильник, — Майлих слегка кивнул на сундук от посла Уттарима. — По их вере, цитрин — залог семейного счастья и верности.
— Да, мне очень нравится. Заметь, он единственный, кто почтил наш союз. А еще какие-то фрукты. Неплохо.
— Кажется, там есть и финики, м-м-м, обязательно съедим по горсточке.
Лис кивнул послу Уттарима отдельно, отчего тот сразу расцвел.
— Забавный мальчик, совсем не умеет держать лицо. За какие провинности его сослали сюда, интересно? — усмехнулся Май. — Ему же от силы семнадцать.
— Кого не жалко было? — предположил Лис.
— Возможно. Или это очередная интрига Уттарима. Может, думают, что ты соблазнишься на смазливое личико?
— Проверим. Но он не выглядит слишком искушенным в подобных делах.
— Уттаримцы получают первые уроки секса в раннем возрасте, едва только у мальчиков начинаются мокрые сны. Так что выглядеть мальчишка может невинным цветком, а знать и уметь больше, чем ты.
— Ему меня даже соблазнять не надо, — хмыкнул Лис. — За него ты вовсю стараешься.
— Хм… — Майлих замолчал, внимая речи горбоносого роммийца.
После принятия даров и выслушивания речей послов слуги проводили по отведенным им покоям.
— Надеюсь, они будут довольны. А не будут — Великая Бездна с ними, — Лис уселся, перекинув ноги через подлокотник трона.
— Думаю, даже если не будут, никто из них не посмеет открыть рот. Лис, не хочешь посмотреть на подаренного жеребца?
— Идем, взглянем. Надеюсь, тебе он понравится.
— Подарен-то тебе, — почему-то досадливо фыркнул Майлих, машинально накидывая на подаренную к коню уздечку и роскошное седло полог проверочного заклинания, естественно, темного.
— Я не люблю лошадей, плохо езжу верхом, а ты от них без ума, я заметил.
— Да, я обожаю лошадей. И, помнится, ты неплохо держался в седле, что передо мной, что за мной.
— Но верхом на тебе я бы поездил с куда большим удовольствием.
Май вскинул бровь, потом вспомнил одну из поз, описанных в свитке, которая так и называлась: «Умелый наездник объезжает норовистого жеребца».
— О… Гм… Ты уверен?
— Более чем. Огулять такого жеребца как ты… М-м-м…
— Насколько помню, там «жеребец» хоть и снизу, но не в принимающей позиции, — заметил принц.
— Мы попробуем весь свиток, по крайней мере, постараемся. Я, конечно, умею чуть меньше, чем посол Уттарима, но кое о чем все-таки представление имею.
— Надеюсь, мы пробовать будем все-таки постепенно, — прижав супруга к стенке у самого выхода из тронного зала, промурлыкал Майлих.
— Неторопливо и вдумчиво, — пообещал Лис. — Ты все собрал для лесной ночевки?
— Еще вчера. Все готово, мы можем ехать, только заберу на кухне припасы.
— Хорошо. Я тоже кое-что прихвачу… И что значит «ехать»? Только портал.
— Портал так портал, — не стал спорить Май, поцеловал его, — идем переодеваться, ты же не хочешь в церемониальном облачении переться в леса?
Лис отправился в спальню, переоделся в старые вещи, в которых обычно проверял отстроенные деревни и ремонт в Цитадели, сунул в мешок пару флаконов с маслом. Ночь будет очень горячей.

Через полчаса только особо глазастый наблюдатель узнал в этих молодых людях короля и его консорта. Волосы закрывали плотные косынки и капюшоны плащей, через спины были перекинуты дорожные мешки. Еще через миг оба пропали, коснувшись портального камня. Вокруг простирался лес. Высокие темные стволы деревьев надежным кольцом окружали поляну. Вряд ли через эти заросли хоть кто-то сумеет пробраться, кусты надежно сплелись, перекрывая доступ.
— Я долго искал такую поляну, — признался Лис.
— Это было твое убежище? — Май рассматривал поросшее травой кострище, прикрытый явно заклятьем запас дров под крупными кусками отсыревшей трухлявой коры, крохотный родничок.
— Да. Часто тут отсиживался раньше, никому в голову не приходило меня искать здесь.
Они оба были привычны к походной жизни и еще не успели все позабыть, так что лагерь был устроен по всем правилам и очень быстро. Вскоре и костерок весело горел в отчищенном от травы круге камней, над ним на треноге грелся котелок с водой.
— Сварим кашу с мясом, как же иногда ее не хватало во дворце, простой еды с привкусом дыма костра.
Майлих согласился. Этого не хватало и ему.
— Поэтому на объезд границ мы отправимся верхом, согласен? Будет тебе и простая еда, и костер, и ночевки под чистым небом.
— Хорошо, я согласен. Так, крупа и мясо…
На сварившуюся кашу оба накинулись так, словно ничего вкуснее никогда не ели.
— Это пища богов, не иначе, — Лис разлегся на плащах, глядя в небо. — А скоро темнеть начнет, звезды появятся.
— Ты же не любишь звездный свет? — ухмыльнулся Майлих, подобравшись к нему и принимаясь расплетать собственноручно заплетенную перед приемом послов косу.
— Думаю, теперь, когда его не нужно опасаться, я могу присмотреться к нему.
— Тебе понравится, — пообещал принц.
Потрескивали рдеющие угли, где-то в кроне дерева неуверенно завел свою песню первый соловей, издалека доносились лягушачьи рулады, почти истерически-радостные, на тысячу голосов, если не больше, тихо лопотал что-то свое родник. От комарья и прочей кровососущей и кусачей мелкой нечисти их надежно защищало заклятье, брошенное куполом над поляной.
Лис положил голову на плечо мужу.
— Шпионы говорят, что в Тайнхане мятежники присмирели, когда половина из них погибла.
— Еще бы, особенно, когда поняли, что один несчастный случай — это несчастный случай, два — совпадение, три — закономерность, а пять — уже заказ гильдии убийц.
Лис негромко рассмеялся.
— Как тебе послы? Ты разглядывал их внимательней, чем я.
— Роммиец, как и все его соплеменники, осторожен, прекрасно владеет своими эмоциями, не торопится давать оценку увиденному. Он — самый опасный противник, придется потрудиться, чтобы завоевать его даже не доверие, а расположение. Но сделать это придется — Роммия выгодна нам, как союзник и военный, и торговый. Если нежить сумеет пробить тоннель под Серым кряжем, мы получим прямой выход на территорию Роммии и возможность торговли, минуя Тайнхан.
— Тоннель пробить мы сумеем, значит, придется уделить послу побольше милостивого внимания.
— Коратанка… Она заранее настроена против нас, но это ясно почему — в Коратане не приветствуются браки между мужчинами, там их и так мало. И, тем не менее, она привезла в подарок то, что считается первой драгоценностью этого степного государства — прекрасного жеребца. Я бы хотел позднее достать коратанскую кобылицу, эти лошади неприхотливы, выносливы, сильны и очень привязчивы. Научу тебя ездить верхом, времени у нас достаточно. Возвращаясь к послу — я не стал бы торопиться с выводами относительно нее. Дай мне время, чтобы присмотреться.
— Хорошо. А уттаримец? Что скажешь о нем?
— Юн, не слишком уверен в себе. На приеме едва сдержался, сочтя, что его дары — самые бесполезные, это очень ясно читалось по его лицу. Однако мальчик забывает, что настоящий хрусталь делают только в его стране, а хрустальный кубок, способный менять цвет в зависимости от освещения, и вовсе стоит столько же, сколько золотой кубок такого же размера, украшенный филигранью. Так что его дары, пожалуй, так же драгоценны, как и дар коратанки. Ну и фрукты — они явно имеют косточки, и их можно прорастить в оранжерее. Это было бы интересно. О статуэтке ты уже и сам сказал все. Нам выгодна торговля с Уттаримом, им выгодна торговля с нами.
— Что ж, посмотрим, что они сделают или скажут дальше. А уттаримцев, правда, обучают искусству секса так рано?
— Правда. По долгу службы я побывал в Уттариме, общался со многими юношами. Это традиционно для них.
— А ведь наверняка ему приказано не пренебрегать никакими способами сближения со мной, — протянул Лис.
— Возможно. И даже наверняка. А еще уттаримцы очень ценят блондинов. Чем светлее волосы и кожа, тем больше восторга вызывает человек.
Лис облизнулся.
— Тогда я обязан… попробовать.
Глаза Майлиха полыхнули, но он ничего не сказал, только отвернулся к костру. Лис продолжал смотреть в небо и улыбаться своим мыслям. Умелый любовник… Наверняка весьма искусен в постели. Тонкое, гибкое тело, выносливое, словно пустынная змея. С ним было бы интересно испробовать те позы, где любовника нужно едва ли не завязать узлом… Нужно будет освежить в памяти пару свитков. Впрочем, на сегодня у него есть еще одно, не менее сладкое занятие. Лис протянул руку и погладил мужа по шее.
Май развернулся стремительно, прижал к постели из плащей, нависая, поцеловал — так яростно, что удивил этим мужа, едва не кусаясь. На шее точно оставил след, прикусил мочку уха.
— Ты мой. Если тебе нужно кого-то иметь в постели — научи меня, — придушенный рык на ухо заставил кожу покрыться мурашками.
— Тогда раздевайся, — приказал Лис, сощурившись.
Принц сбросил одежду так, словно она горела. Лис раздевался так же быстро.
— Ты точно готов к этому? Я ведь тебя потом больше не отпущу.
— Не отпускай. Но делить тебя с кем-то я не буду, ты мой, — во взгляде Майлиха читалось какое-то странное, далеко не светлое чувство.
Лис вытащил флакон с маслом, чтобы был поблизости, искать его потом по всей сумке совершенно не хотелось. Не впервые они были обнажены и так близко друг к другу, но впервые это должно было закончиться не невинными ласками. И сердце Мая билось тяжело и быстро, по телу расползался холодок предвкушения и, пожалуй, опасения тоже. Лис сегодня был чуть менее нежен, чем обычно, словно торопился оставить на Майлихе метку собственности, поцелуи были горячей и откровенней. Они сталкивались руками: Май не желал быть безвольной игрушкой, лежать бревном, прикрыв глаза. Его поцелуи так же расцвечивали кожу короля следами, и его касания вызывали ответные чувства — яркое и горячее желание. Не зря же они изучали тела друг друга всю долгую зиму.
— В первый раз может быть немного больно, — предупредил Лис, дотягиваясь до масла.
— Да плевать, — Майлих дернул на себя его бедра, вобрал в рот, заставляя забыть на секунду обо всем прочем.
Однако сегодня Лис все же хотел дойти до конца, поэтому супруга вскоре отстранил, принялся за процесс его подготовки к соитию.
— Лис…
Майлих не думал, что когда-то будет готов умолять, чтобы супруг прекратил ласку, заставлявшую его, воина, скулить и извиваться по плащу, словно течная сука.
— Лис!
— Тш-ш-ш, я здесь и все слышу…
Лису и самому не терпелось, тем более что супруг был уже готов. Любоваться им, таким покорным, можно было вечно, но планы у короля были другими.
— А ты внутри такой горячий.
Майлих стиснул в кулаках его волосы, потянул, заставляя войти, вжаться до конца, поцеловать искусанные губы, чувствуя привкус крови на них. Лис собрал эту кровь кончиком языка.
— Сладкий.
— Лис…
Майлих отпустил волосы, взамен жестко, как нравилось супругу, провел по его спине до ямочек над ягодицами, надавил и подкинул бедра, не отрывая плывущий, темнеющий с каждым мгновением взгляд от его лица. Лис наслаждался этим взглядом, не забывая двигаться. Какое же это было ощущение: чистая сила, безграничная мощь, как показалось, когда он окончательно забрал невинность супруга.
Как и обещал, ограничиваться одним разом и одной позой он не стал, и объездить «жеребчика» стоило всяко. Выносливость Майлиха в эту ночь подверглась серьезному испытанию, однако Лис остался весьма доволен, уже ни о каких послах Уттарима, хоть трижды искусных, не помышляя.
Самый интересный результат их соитий стал виден поздно ночью, когда сил не осталось ни в одном из любовников: Камень Тьмы сиял, а еще Лису казалось, что он довольно мурлычет, словно налакавшийся жирных сливок кот, свернувшийся на его груди.
— А ты еще жив? — поинтересовался он у мужа, поглаживая Камень.
— Не дождешься, — пробормотал тот, потянулся к мешку, доставая серебряную фляжку с чистой водой. — Хочешь пить?
— Безумно, — сознался Лис. — Но ползти к ручью сил нет.
Фляжку осушили на двоих, снова наполнили водой с помощью заклятья, и снова выпили все до капли.
— У меня еще есть вино и запеченное в травах мясо. И пара лепешек.
— Да, поесть неплохо. Как ты себя чувствуешь?
— Ну, я себя чувствую, — усмехнулся Май. — Всем собой. Так что это неплохо, я жив.
— Понравилось произошедшее?
— Да, — не стал увиливать принц. — Мне — да, а тебе?
— В высшей степени. Ты такой горячий и необузданный.
— Видишь ли, мой дорогой супруг, — Майлих усмехнулся, — кроме тебя, некому было не то, что обуздывать, но и объезжать.
— Зато теперь мы связаны еще теснее, — Лис уселся, потер поясницу.
— Болит? — Май опустил ладонь туда же, прижал.
Целительных заклинаний Хаоса он успел узнать несколько десятков, резерв был полон, шепнуть короткую формулу — много времени не заняло.
— Уже нет. Но свои силы в позе наездника я переоценил.
— В остальных зато был на высоте. И мне все понравилось, правда. Не знаю, как там я, а вот ты — просто огонь и безумие.
Лис повернулся к нему, обнял зачем-то. Выражать чувства словами он не умел. Он слишком часто начал совершать глупости. Но сейчас они глупостями не казались? Он сам запутался в собственных ощущениях и решил, что думать об этом будет на свежую голову, а не тогда, когда тепло тела супруга успокаивает и умиротворяет лучше, чем все алхимические декокты и бальзамы разом взятые.
— Давай все же перекусим, — Майлих потихоньку отпустил его, поцеловав напоследок.
Ужин под звездами был великолепен. Лис даже вспомнить сразу не мог настолько теплого события.
— Скоро рассвет. Тебе нужно выспаться. Да и мне тоже. Завтра начнем работать с послами, но это вы с Ледарром, а мне придется метнуться в западные провинции, — обнимая супруга и укрывая его плащом, сказал Майлих.
— Спокойной ночи, — Лис прижался к нему. — А что там на западе?
— Там нужно проверить несколько болот, которые мы с Кей осушили осенью. Это ненадолго, я же не оставлю тебя на растерзание послам, мой драгоценный.
— Хорошо. Но я буду ждать тебя как можно скорее. Я не знаю, что делать с послами.
— Мы обсудим это дома, спи, — Майлих прижал его к себе, поцеловал в шею.
Лис покорно закрыл глаза, отчего-то улыбнувшись этому приказному тону. Никому другому не было позволено командовать королем. За это можно было огрести узы подчинения. И только супруг… впрочем, он и не командовал обычно, только если того требовала забота о здоровье Лисарита. И спал в его объятиях Лис спокойно, доверив супругу и спину и горло. Тогда, летом, придя в постель к будущему супругу, он спал с кем-то под одним одеялом впервые. Теперь он с трудом мог уснуть один, предпочитая слоняться по дворцу или сидеть в библиотеке, проводить все время в подземной лаборатории или гонять скелетов и вампиров. Может, раньше, полгода назад, это и пугало, и возмущало, но не теперь. Почему? Вопросы обычно приходили в самое неподходящее для них время и отбрасывались с мыслью «Я обдумаю это позже». Вот и сейчас Лис спал и ни о чем не думал.


Глава четвертая

Утро, когда оба проснулись, было далеко не ранним, потому что уснули только перед самым рассветом.
— Как же не хочется возвращаться, — Лис пошел к ручью.
— Мы теперь в ответе за то, что натворили, — рассмеялся Майлих. — Никак нельзя все бросить и уйти опять бродяжничать или наемничать.
— Я всего лишь хотел забрать себе Камень, чтобы получить побольше денег…
— Ты несчастен сейчас?
— Нет. Наверное, нет… Я король, это здорово.
— Вот и мне кажется, что это замечательно. Признаться, я не думал, что из тебя получится хороший властитель этих земель. Но я рад, что ошибался тогда, в подземелье, когда мы прибили Арзента.
— И как вам вообще это удалось? Я думал, что придется сражаться с ним самому…
— Да как-то удалось, — Майлих развел руками, — я мало что помню, только то, что нападали вдвоем, не позволяя ему сосредоточиться на ком-то одном. И трое паладинов были на подпитке нас и щитов, они отдали резервы и жизненные силы полностью.
— Что ж, я рад, что ты тогда выжил, было бы обидно тебя лишиться.
— Я помню, как удивился Магистр, когда от тебя прилетело письмо, — усмехнулся принц. — А почему именно я, Лис? Ты отказался от лучших мастеров и младших магистров в качестве послов…
— Ты был отличнейшим развлечением, кроме того, было так приятно смотреть, как тебя корчит при виде меня… К тому же, я заполучил себе принца, королевскую кровь для опытов, я, простой безродный убийца, заставил склониться пред своей властью короля. Это ощущение незабываемо.
Майлих только смешливо пофыркал:
— Вот сейчас ты несколько преувеличиваешь. Во-первых, на момент, когда ты ставил моему отцу условия, простым безродным убийцей ты уже не был, ты стал родоначальником Дома Ночной Тени. Во-вторых, не так уж меня и корчило при виде тебя.
— Но выбрал тебя я как раз для своего развлечения.
— Развлекся? — Май поцеловал его, поймав в объятия, долго, горячо.
— И еще как… так развлеклись, что аж в брак вступили, — Лис устроился, обхватив ногами бедра мужа, было удобнее целоваться, да еще компенсировалась разница в росте.
— Я не жалею, — Майлих чередовал слова и поцелуи, отмечая ими шею, плечи, даже скулы и уши супруга. — Ни о чем не жалею. И не пожалею никогда. Ты дал мне больше, чем я мог мечтать.
— А о чем ты мечтал? — Лис наслаждался ласками, придерживаясь за плечи супруга.
— О семье, где будет если и не любовь, то согласие и уважение. Мне, как и Клемату, не светил обычный брак, никто бы не позволил Темному и Нейтралу завести детей.
— И ты нашел то, что искал? У нас ведь согласие и уважение?
— Да, именно так.
Лис обнял его покрепче, затем вздохнул.
— Пора возвращаться, а то вдруг послы решат, что я не выказываю должного уважения. Или что-то такое.
— Не решат. Но если мы не пригласим их на обед — это уже будет нехорошо. До обеда еще есть время, мы успеем.
Собирать было нечего, только проверить, чтобы потушены были все угли, закрыть кострище дерном, обновить заклятье купола над дровами и активировать портальный камень.

Во дворце их встретил советник, сразу же потащил короля переодеваться, по пути рассказывая, кто и как настроен по отношению к нему, что стоит говорить, а о чем упоминать нельзя ни в коем случае. Майлих прислушивался, анализируя собственные мысли и выводы.
— Особое внимание уделите коратанке, похвалите жеребца, выкажите желание приобрести кобылицу. Любите лошадей — Коратан любит вас.
— Но я не люб…
— Ваше величество!
— Я очень люблю лошадей, — проскрипел зубами Лис.
Май на пару секунд сжал его запястье, делясь молчаливой поддержкой: в беседах с послами он просто не имел права вести, только поддерживать мнение супруга.
— Послу Уттарима пообещайте в подарок ковер. Этого пока хватит, он самый младший из послов и понимает, что пока что его голос значит меньше всех, как и его страна для нас.
— Хорошо.
— И пить будете из подаренного им кубка, это даст ему понять, что вы дружественно расположены к нему.
— А вино лучше пить то, что привез посол Роммии. Его проверили? — все-таки встрял Майлих, тем более никого не было рядом чужого.
— Проверили, — кивнул Ледарр, следуя за королем в спальню.
— А как относиться к роммийцу? — уточнил Лис, раздеваясь и переоблачаясь в парадный камзол.
— Никак. Делайте вид, что его не существует. Он должен сам все оценивать, просто поприветствуйте его, больше не заговаривайте. Иначе он решит, что вы давите на него или пытаетесь повлиять на его мнение.
— Хорошо, это мне подходит.
— Мне стоит присутствовать, или нет? — уточнил Майлих.
— Ты же сказал, что у тебя дела на западе, — Лис расправлял воротник.
— Я же не могу бросить тебя сразу на растерзание послам. Но, если не хочешь, тогда я отправлюсь сразу. Вернусь через неделю-две.
— Нет, останься пока. Потом я дам тебе портальный камень.
— Тогда я буду с тобой.
— Тогда вам нужно переодеться, — заметил Ледарр.
Майлих кивнул и кинулся переодеваться. За зиму мастерицы мистрессы Френ нашили обновок для всех и на все случаи жизни. Сейчас он выбрал зеленый и черный шелк, расшитый серебряной нитью.
На обед советник хотел гнать их пинками, видно было по всему, но сдержался. К счастью, послы прибыли как раз, когда правящая чета заняла свое место за столом. По левую руку от Мая восседал Клемат, следом за ним — Френ и ее супруг, начальник охраны Цитадели, по правую руку от короля — Ледарр, за ним — два младших советника.
Послы вошли — впереди роммиец, следом коратанка и уже как неслышная тень, не поднимая глаз, скользнул уттаримец, заняли свои места за столом. Лис поднял кубок, обозначая начало обеда. У него и у Мая кубки были те самые, хрустальные, меняющие цвет на солнце и в свечном освещении, преподнесенные уттаримцем.
Хасанти, уловив знакомый хрустальный блеск, обрадовался. Значит, он все-таки угодил. Что ж, это замечательно.
Разговоров за столом не вел никто, для этого будет послеобеденное время, когда лишние уйдут, останутся лишь король с супругом и послы. Обед был выше всяческих похвал, что послов удивляло, еще больше их удивляло то, что вампиры с видимым удовольствием питались пищей живых. Лис улыбался в бокал с вином, довольный произведенным впечатлением.
Наконец, после четвертой перемены блюд — десерта, обед был закончен, и все перешли в парадную гостиную, где горел камин, не столько для обогрева, сколько для уюта, и были расставлены удобные кресла. Младшие советники и все непричастные ушли, осталась лишь королевская пара и Ледарр.
Завязался непринужденный разговор, пока не касающийся никаких важных вопросов. Лис предпочитал молчать и улыбаться, чтобы не ляпнуть лишнего, предоставляя общаться советнику и принцу как более искусным в этих делах. Однако именно у него коратанка спросила, по нраву ли его величеству пришелся жеребец и как его назвали.
— Он — самое великолепное животное из всех, что я видел. Назвали мы его Полночь, он столь же чарующ и вызывает ничуть не меньшее восхищение.
Разговор свернул на обсуждение статей и пород лошадей, здесь самоустранился и советник, Майлиху пришлось изворачиваться так, чтобы казалось, что все его знания о лошадях он почерпнул у супруга. Понемногу в разговор вступил Хасанти, подавая реплики на тему красоты и предметов искусства, когда Майлих все-таки умудрился свернуть тему на них.
— А что больше всего нравится вам, ваше величество?
— А… — Лис слегка растерялся, затем решил сказать правду. — Золотые монеты, посол, я люблю золотые монеты, на которые можно купить все остальное.
— А что именно вы предпочли бы купить, будь у вас выбор между оружием, артефактом, свитком, лошадью или украшением? — это неожиданно вступил в беседу роммиец.
— Я предпочел бы купить «черную звезду», — признался Лис. — Но таких клинков в мире всего семь, их невозможно теперь достать ни за какие деньги. Они черней антрацита, витая рукоять с черным же алмазом, лезвие с желобком для стока крови…
— У вашего величества хороший вкус, — заметил Дитерис фон Оттен и снова замолчал.
Хасанти заметил, как слегка поджала губы коратанка, и бросился в бой:
— Я отметил, что в отведенных мне покоях лежит чудеснейший ковер…
Ему совсем не хотелось, чтобы его величество заметил эту гримасу и истолковал ее не в пользу посольства. Прилетит всем, Хасанти не сомневался. И если Роммия и Коратан решат объединиться против Этрайне, то Уттарим себе не мог позволить войну.
— Да, эти ковры ткут мастерицы Этрайне.
Слава богам мира, Майлих много рассказывал о том, как и где производятся эти произведения ткацкого искусства, а Лис запомнил, не пропустив мимо ушей. Но гримаса коратанки незамеченной не осталась. Он с прищуром осмотрел женщину, затем с притворным сочувствием, фальшивым насквозь, поинтересовался:
— Миледи посол, это ваше первое назначение на столь ответственный пост? Королева Айдела сильно рисковала. Я думал, ей нужен был союз.
— Ваше ве…
— Молчать! — рявкнул Лис. — Я намерен играть в эти ваши дипломатические игры ровно до момента, когда на меня не смотрят как на сдохшую крысу!
Майлих внутренне вздохнул: кое-что невозможно изменить никакими уроками и ухищрениями. Ночная Тень остается Ночной Тенью, даже надев корону и научившись пользоваться серебряными столовыми приборами, а не засапожным ножом и ложкой. Он коснулся руки супруга, напоминая, что давление — не всегда лучший выход.
Коратанка очень пыталась сдержать повторную гримасу, но, видимо, все увиденное очень сильно отличалось от того, что она ожидала увидеть. Вторая гримаса Лиса взбеленила до побелевших в буквальном смысле губ и глаз, сейчас напоминавшим цветом раскаленный металл, готовый прожечь насквозь.
— Она. Надо. Мной. Издевается. Ледарр.
Женщина, да и не только она, а все присутствующие в гостиной ощутили страшное давление Тьмы, сила волнами расходилась по залу. Майлих опомнился первым, схватил со стола из вазы с фруктами что-то круглое и пушистое.
— Ваше величество, попробуйте.
Лис стиснул подлокотники кресла, задержал дыхание, затем Тьма стихла, а его величество принялся пробовать. Роммиец и уттаримец хранили каменное выражение лиц, во всяком случае, очень старались. Хасанти был в боязливом восторге от такой мощи, Дитерис прикидывал, какую выгоду можно извлечь из союза. Незадачливую посланницу Коратана жаль не было — посол, отправляющийся в логово дракона, тем более, черного, должен быть готовым есть сырых овец и запеченных рыцарей, когда угощают. И уж тем более он должен быть готов вежливо улыбаться и выражать радость за крепкий семейный союз этого самого дракона.
— Какой чудесный вкус, — светским тоном произнес Лис. — Посол фон Оттен, желаете угоститься?
Роммиец внезапно улыбнулся, кивнул и принял из его рук ломтик сочного персика, не отказавшись. Хасанти затаил дыхание: он не смог понять, по нраву ли пришелся фрукт его величеству, или тот лишь из вежливости откусывает кусочки от своей дольки.
— Замечательные фрукты, — ободряюще улыбнулся ему принц.
Коратанка молчала, вжимаясь в кресло, старалась даже дышать как можно незаметнее.
— Ледарр, как обычно поступают нормальные короли в таких случаях? — поинтересовался Лис.
— Заявляют ноту протеста и отсылают посла, вызвавшего неудовольствие, — ровным тоном ответил советник. — Мне подготовить документы, сир?
— А как поступают тираны вроде меня?
— Сир, вы…
— Выкидывают неугодного посла за границу Этрайне, — холодно процедил Майлих, — вместе со всем посольским сопровождением и дарами. Ее величество Айдела, как помнилось мне, никогда не выказывала своего неодобрения чужим обычаям, напротив, уважительно относилась к оным, какими бы они ни были. Жаль, что выбрать посла, следующего ее стезей, она либо не сумела, либо не пожелала.
— Отлично. Так и поступим. Надеюсь, в следующий раз ее величество пришлет более… искусного дипломата.
— Ваше величество, — подал голос Ледарр. — Леди Иэр — сестра супруга королевы Айделы, нам следует провожать ее хотя бы с минимальной вежливостью. Дать время уложить вещи, к примеру. А также не накладывать вдогонку проклятий.
Коратанка побледнела, затем все-таки нашла в себе силы твердым голосом произнести:
— Ваше величество, ваше высочество, я приношу вам свои извинения. И смиренно умоляю хотя б не отказываться от дара Айделы, тот жеребец был прислан из ее личных конюшен.
Лис вопросительно посмотрел на Майлиха, не понимая, что не так с конем.
— О, жеребец великолепен, — отвечая на невысказанный вопрос, принц саркастично улыбнулся. — Только леди посол позабыла, что монарху, состоящему в браке, не дарится один конь. Такой тонкий намек, миледи, я почти решил пропустить его мимо ушей и глаз, но вы изволили разгневать его величество. Нам с вами, мой драгоценный супруг, намекнули, что здесь есть лишь один достойный мужчина. Еще хуже было бы, если бы леди посол изволила подарить жеребца и мерина, пожалуй, тогда я не стал бы просить у вас отсрочку для того, чтобы присмотреться.
— О… Так тут оскорбили даже не меня, а моего супруга… Пожалуй, мне стоит намекнуть на безголовость посла Коратана. Как бы это так потоньше сделать?
Хасанти принялся вспоминать, не намекнул ли он чем-нибудь. Фрукты были в самом соку, кубков было два. А светильник один… Стоит срочно заказать ему пару, наверное. Но ведь он ничего такого в виду не имел, просто надеялся, что изящество пустынной кошки польстит королю. Уттаримцы дарили таких кошек лишь в знак уважения, но ведь король Этрайне не знает чужих обычаев, как выяснилось. Не стоит ли оправдаться, пока не поздно?
— Просто отправь леди посла домой, — принц успокоился столь же быстро, как и вспыхнул. Выпрямил спину, откинулся на спинку кресла, обворожительно улыбаясь. — А ее величество, возможно, согласится отправить к тебе леди Селену? Ледарр, ты, случайно, не знаешь, жива ли еще эта достойнейшая во всех смыслах дама?
Майлих сейчас тонко и изощренно издевался, интересуясь у советника, хотя буквально перед ним сидела коратанка, приближенная ко двору и несомненно знающая ситуацию. Игнорируя ее, он показывал, что ее участь предрешена, а упоминая наставницу королевы, смещенную из-за интриг семьи, из которой происходила леди Иэр, давал понять, что не считает ее достойной.
— Леди Селена жива и вполне здравствует, — кивнул Ледарр. — Думаю, сир, вы найдете с ней общий язык.
Лис осмотрел двух других послов, размышляя, нравятся ли они ему, вынужден был признать, что нравятся. Каменно-спокойный роммиец невозмутимо крутил в руках неразрезанный персик, внимательно глядя на происходящее, но не вмешиваясь. Мальчишка-уттаримец о чем-то напряженно размышлял, покусывая и без того пухлую нижнюю губу и теребя кисть на ярком шелковом поясе.
— Посол аль-Аллери, — Майлих отвлек уттаримца от его размышлений, — ваш дар великолепен, и, сколь я вижу, его величеству пришлись по нраву персики и виноград.
Посол просиял, затем снова о чем-то задумался.
— И кубки мне по нраву, — добавил Лис. — И светильник. И сундуки, в которых это привезли. Во имя Тьмы, посол, причина моего гнева на Коратан не в дарах, а в поведении леди Иэр и в том, что ее дары означают, как меня просветил мой супруг. Кстати, если это дар королевы… Неужто это она лично решила оскорбить вас, супруг мой?
— Ее муж, — Майлих усмехнулся. — Лорд Каэрет. Ее величество весьма дорожит супругом, как я понимаю, и прислушивается к его словам. С королевой Айделой мы общались несколько раз, и она не была настроена против меня лично, хотя все меняется… А вот с ее тогда еще женихом мы немного… гм… у нас были несколько натянутые отношения.
— Что ж, я тоже прислушиваюсь к словам супруга и дорожу им в достаточной мере… Ледарр, намекните леди Айделе что-нибудь эдакое, как вы умеете. Но только очень уважительно.
— Если она все-таки пришлет леди Селену, это будет замечательно. Наставница королев достаточно мудра, чтобы понимать, что устав в каждом ордене свой, а опыта ей не занимать. Это опасный противник, но надежный союзник.
Каждое слово вбивало новый гвоздь в крышку гроба политической карьеры леди Иэр.
— На том и порешим.
Ледарр даже вежливо подал руку леди Иэр, вытаскивая ее из кресла, после чего порталом сопроводил в ее покои.
— Дорогой супруг, если мне будет позволено, я хотел бы заказать послу аль-Аллери статуэтку, подобную той, что была подарена нам. Хотел бы поздравить сестру, скоро годовщина ее брака.
— Разумеется, — кивнул Лис, беря еще один персик.
Хасанти расцвел, многословно и витиевато пообещав, что заказ его высочества будет немедленно передан, и статуэтку, и фрукты отправят как можно скорее. Стало легче на душе: принц, несомненно, знал чужие обычаи, он просветит своего царственного супруга.
С роммийцем Лис, памятуя наставления Ледарра, не разговаривал. Посол Дитерис заговорил сам, снова неожиданно:
— Говорят, только у вас живут кузнецы, способные создать меч, изгоняющий Зло, — он так и выделил это голосом. — А еще говорят, ваш супруг, — вежливый полупоклон в сторону Майлиха, — был одним из тех паладинов, кто уничтожил Арзента.
— Верно как то, так и другое. Более того, мой супруг уничтожил еще одного могущественного лича. А еще вы можете разговаривать с ним, посол. Он умеет говорить, поверьте.
— Не стоит, кодекс чести запрещает послу обращаться к супруге властителя. К младшему супругу, вероятно, тоже, — тихо заметил Майлих. — Я не в обиде.
— Я нисколько не желаю умалить достоинства вашего супруга, ваше величество, — посол снова поклонился. — Более того, сейчас я говорю по поручению моего государя и от его имени, и прошу вашего супруга помочь Роммии. У нас тоже есть Темные, и некоторое время назад объявился лич. И уже успел напакостить, превратив некогда цветущую долину в мертвую.
— Впервые слышу о старшинстве в нашей паре, — так же тихо ответил Лис, затем до него дошла просьба. — Что? В Роммии лич? Конечно же, наш долг помочь и уничтожить его.
— До моего государя дошли слухи, что ваш супруг… Нейтрал, способный оживить землю силой Хаоса.
Заминка перед именованием Силы, что покровительствовала Майлиху, тоже не осталась незамеченной. Правящий Дом Роммии тоже помнил об опасности Нейтралов.
— Должно быть, вы и впрямь в отчаянии, раз просите помощи… Нейтрала, — Лис скопировал заминку. — Майлих, супруг мой, не забудьте взять все нужное для устранения проблемы в Роммии.
— Думаю, этот лич только недавно перешел в немертвую фазу существования. Некроэманации преобразования выпили жизнь из окружения… Как давно это случилось?
Чуть поколебавшись и глядя все так же на короля, посол ответил:
— Три недели назад.
— Довольно молод и вряд ли слишком опасен, — отметил Лис.
— Но не стоит недооценивать. И, пожалуй, я в самом деле вооружусь тем замечательным клинком, что сковал Угрюм. Поездку в западные районы придется отложить, чем скорее я разделаюсь с этим личом, тем скорее…, а вот интересно, что? Чем Роммия готова отплатить за очищение и возвращение жизни и плодородия долины?
— Я уполномочен вести переговоры от имени моего государя, обещая его именем все, кроме того, что угрожает целостности страны или семьи правителя.
— Надо запомнить, как талантливо посылать всех, кто явится с претензиями на принцессу и половину королевства, — кивнул Лис.
Майлих усмехнулся.
— А я слышал, что один из легендарных «аспидов», как их называли в древности, или «черных звезд», хранится в сокровищнице Роммии. Когда-то этот клинок принадлежал князю Ульфу, прозванному Змием-в-волчьей-шкуре.
— Я догадывался, что плата будет именно такой, учитывая славное прошлое вашего величества, — посол слегка улыбнулся. — Именно потому я привез «черную звезду» с собой.
— Что ж, Майлих, обговорим наедине все детали путешествия, — Лис желал поскорее обнять вожделенный клинок.
Они поднялись, немедленно встали и послы, попрощались поклонами с удаляющейся правящей четой.
— Будь очень осторожен там, — напутствовал мужа Лис. — Я понимаю, что после Арзента тебе никто не страшен…
— Арзент выпил трех самых сильных паладинов-магов ордена, — покачал головой Май. — И смертельно ранил еще одного. То, что я выжил, можно назвать чудом и попущением богов. Как и то, что я выжил, выйдя в одиночку против второго лича. Я боюсь, Лис, будь иначе, за мою жизнь не стоило бы давать и ломаного медяка.
— Я отправлюсь с тобой, — решил Лис.
— Нет, тебе как раз отправляться туда не стоит. Буду благодарен, если ты зачаруешь для меня портальные камни и пару амулетов со щитами.
Лис вынужденно уступил, вспомнив, что ему еще с королевой Айделой разбираться. Однако щиты против Тьмы зачаровал настолько сильные, насколько позволял Камень.
— Посол, наверняка, знает, где долина, и сможет дать ориентиры для портала. А вообще… — Майлих сгреб мужа и принялся целовать, выражая таким образом свое восхищение им. — Ты был великолепен сегодня.
— А ты — ничуть не менее. Не расстраивайся из-за коня, добудем тебе другого, еще лучше.
— К демонам, я не расстроен, я зол, — Майлих усмехнулся. — Айдела поступила недальновидно, прислушавшись к мнению Каэрета и отправив к нам его сестру. Что поделать, если мужики в Коратане больше похожи на изнеженных девиц.
— И дамы все равно трясутся над ними?
— Проклятье Литама из дома Вайроникс, павшее на род его убийц, за тысячу лет распространилось по всему Коратану.
— А что за проклятье?
— Насколько я выяснил, это было что-то из арсенала Хаотиков, переплетенное с Тьмой. Он пожелал, чтобы та, что предала и убила его, не отыскала себе ни мужа, ни любовника. С тех пор в Коратане рождается все меньше мальчиков, а с теми, кто приходит в род из других земель, обычно случаются неприятные происшествия. Мало кто с радостью отдаст своего сына, зная, что через год, или даже раньше, он может упасть с лошади и сломать спину, попасть под копыта брыкучего жеребца, заблудиться в зимней степи в лиге от селения…
— Какая жалость, — равнодушно сказал Лис.
— Если с Коратаном ничего не выйдет, что ж, жаль, конечно, но не особо, — кивнул Май. — Я и без того удивлен был тем, что они решили прислать посольство. Нам нет особого смысла с ними торговать, соседи они самые дальние, как союзники, конечно, хороши, но уж больно воинственный народ, не напасешься союзнической помощи. Так что не переживай.
Лис обнял его.
— Возвращайся поскорее. И сильно там в восстановлении не усердствуй.
— Постараюсь уложиться в золотую середину, Лис, — улыбнулся принц. — Чтобы у тебя был союзник и клинок, который ты так хочешь. Проводишь меня?
Лис кивнул. За мужа он переживал, лишиться Майлиха ему не хотелось, тем более, из-за чужих прихотей. Почему в Роммии сами с личом справиться не могут? Ничего, вот вернется Май, он его расспросит, что там да как. Интересно, как там Темные живут, если земли — под крылом Светлых богов?
Майлих отправился в оружейную, облачаться в латы и вооружаться, а Лисариту нужно было вызвать посла и зачаровать портальный камень в предполагаемое место обитания лича.
— Можете представить себе эту самую долину, посол? — поинтересовался он, едва завидев оного.
— Да, ваше величество, — роммиец коснулся агатового камешка, прикрыл глаза, позволяя магии считать из его памяти координаты для перемещения.
— Готово. Что ж, мой супруг постарается сделать все возможное для помощи Роммии. Но почему вы сами не можете справиться с молодым личом?
— В нашей стране нет сильных Светлых паладинов, в основном, только Хаотики, а из них паладины… не очень, — посол усмехнулся. — А обычный воин даже со слабым личом не справится, проверено уже. Орден Трех Лилий за свою помощь запросил слишком высокую цену, у нас не осталось выбора.
— Если у вас есть Хаос, почему мой супруг должен восстанавливать долину?
— Потому что таково условие нашего договора, сир, — роммиец остался невозмутим, коротко поклонился.
Но впечатление, что над ним посмеялись, ткнув носом в промах и слишком поспешное решение, у Лиса осталось. Он прищурился, окинул посла ледяным взглядом.
— Вот как… Что ж, условие так условие. Признаю, вы меня обдурили на этот раз, — он коротко кивнул и улыбнулся настолько радушно, насколько мог. — Но в следующий раз условия диктовать буду уже я, вернее, моя прекрасная память. И желание Роммии щелкнуть меня по носу, заставив моего супруга возрождать ваши земли, я не забуду, будьте уверены.
Дитерис фон Оттен только еще раз поклонился. Он запомнит эти слова и, несомненно, передаст князю, ну и пусть. В следующий раз Лис, в самом деле, сперва взвесит все «за» и «против», разузнает все, что возможно, и только потом будет давать ответ. А Майлиху настучит по голове: тот же наверняка знал, что демоновы роммийцы и сами могут вернуть жизнь долине, но поспешил согласиться, чтобы заполучить «аспид», раз супругу возмечталось об этой древней игрушке. Но стучать надо будет потом, не перед походом же. Еще нужно зачаровать второй камень на возвращение обратно. И проверить снаряжение Майлиха.
Паладин ждал его в оружейной, как раз проверял прочность крепления наручей, уже облаченный в поножи и любимую кольчугу, усиленную латными элементами.
— Я почти готов, Лис. Сейчас Черепушка притащит мешок с провизией, и можно отправляться.
— Оберег Угрюма взял? Он так хорошо подействовал в прошлый раз.
Май похлопал по груди.
— Взял, конечно.
— Вот камни. Будь очень осторожен там, ладно? И… Если внезапно выяснится, что лич… хм… полезен нам… Вот третий камень, переправит его в темницу. Роммии ведь нужно от него избавиться, не так ли?
— А лич может быть нам полезен? — заинтересовался Майлих.
— Почему бы и нет? Они бывают двух видов. Первые — фанатики, одержимые жертвоприношениями и всем таким, а вторые — очень увлеченные маги. Ледарр не стал личом только потому, что некоторые артефакты реагируют лишь на живую плоть.
— Хорошо, я сперва поговорю с ним, только потом буду отбиваться, — усмехнулся Майлих. — Но на всякий случай приготовь темницу покрепче. Поцелуй на удачу?
Лис поспешил поцеловать мужа. Судя по глубине и крепости поцелуя, удача должна была от Майлиха не отлипать все время пути и немного после. Принц блеснул своими демонскими глазами, забрал у явившегося скелета мешок и стиснул камень.


Глава пятая

Долина перед ним простерлась удивительно похожая на тот кусок земли, что некогда был вокруг Цитадели — выжженное ровное пятно, посреди которого торчала слегка покосившаяся башня. Он осмотрелся, кивнул сам себе, поправил шлем и зашагал к башне, пока только держа руку на рукояти меча, не обнажая его. Стоило ему подойти вплотную, как от двери послышался грохот, словно кто-то придвигал к ней мебель. Драться с ним явно не жаждали. Дверь, как и ожидалось, не открывалась. Майлих против воли рассмеялся:
— Эй, там, в башне! Открывайте по-хорошему!
В ответ к двери придвинули еще что-то.
— Башню-то не жаль? Разнесу к демонам!
Сверху в него что-то полетело, как оказалось — цветочный горшок с сухой землей и какой-то торчащей из него палкой. Он увернулся от «подарочка», смеясь уже совершенно искренне:
— Эй, я не серенады петь под окно пришел, чтобы в меня кидаться цветами!
Небольшой огненный шарик разворотил косяк двери и засов, за дверью обнаружились какие-то шкафы и комоды, Майлих припомнил показанное сестрой заклятье для уборки, позволяющее передвигать самую громоздкую мебель, не тревожа ничего в ней находящегося. Впереди послышался топот и клацанье — какой-то скелет, судя по звуку, удирал прочь, куда-то вниз, в подземелья.
— М-да, трагедия превращается в комедию, — пробормотал Майлих, продираясь через мебель, неторопливо сдвигающуюся на свои места. — Ненавижу бегать за нежитью.
Подземелье оказалось небольшим: пара крохотных камер-клетушек, видимо, для подопытного материала, лаборатория, склад-хранилище ингредиентов и ритуальный зал. Зальчик, скорее. Именно туда лич и кинулся, судя по тому, как знакомо потянуло Тьмой. Когда Майлих вошел в зал, лич сидел в самом дальнем углу и пытался что-то найти в свитке. Видимо, заклинание поубойнее.
— Добрый день, — вежливо поприветствовал его Май, аккуратно обходя звезды-ловушки и символы щитов. — Я тут от имени и по поручению Темного властителя Этрайне.
— Мы не в Этрайне, — огрызнулся лич.
— Я в курсе. В Роммии не приветствуются Тьма и Темные искусства, не так ли?
— Они даже не понимают, что такое Темные искусства!
— Зато это понимают у нас. Король Лисарит предлагает вам перебраться на постоянное место жительства туда, где ценят знания и тех, кто их несет.
Майлих чувствовал себя донельзя глупо, уговаривая лича — лича, только подумать! — перебраться в Этрайне, а не нападая на него с желанием изничтожить мерзость. Хотя, если так подумать, ну, скелет, но разум-то сохранился, пусть и магически. Высшая форма нежити, такая же как вампиры. Может даже в самом деле будет полезен.
— Почему я должен куда-то перебираться из собственного дома?
— Потому что здесь вам жить не позволят, это же ясно. Меня отправили либо уничтожить вас, либо забрать, — принц подпустил в голос равнодушия, потянул из ножен меч, начиная воззвание к Свету.
— Мне нужны мои книги, мои исследования, питомец, а еще мне нужен мой кубок… И как я брошу башню, это же мой дом! А моя долина? Мне ее пожаловал еще отец нынешнего князя!
— Вопрос решаем. Долину я вам, конечно, не перетащу, но с башней можно подумать, как поступить. Ну, так что будем делать? — меч вернулся в ножны.
— Мне нужна моя башня, — решил лич. — И можно и в Этрайне.
— Мне нужно перо и пергамент, напишу записку, отдадите ее тому, кто вас встретит, для его величества.
Перо и пергамент ему предоставили, причем перо было весьма щегольским: белоснежное, густое, завивающееся на самом конце, с безупречно очиненным стержнем.

«Мой драгоценный супруг!
Восхищен твоей интуицией, Лис. Лич жаждет получить свою башню, а где она будет стоять — дело десятое. Пока я возрождаю долину, решите этот вопрос сами.
Искренне твой, Май».

Записку принц запечатал, оттиснул собственный обручальный перстень, на рубине которого теперь красовался малый герб Этрайне, вручил ее личу вместе с портальным камнем. Тот осмотрел камень, стиснул в руке и пропал. Майлих воспользовался моментом и погасил все активированные плетения, подпитывая свой резерв. То, что сила была с привкусом Тьмы, ему не мешало — преобразуется. Он вышел из башни, устроился прямиком у небольшого колодца рядом с ней и отпустил Хаос, вложенный в заклятье возрождения. Снова выкладываться так, как во время восстановления парка у Цитадели, он не собирался. Еды хватит на неделю, пополняется резерв хорошо во сне, дней за пять он справится.
Через два дня прибыли четверо магов Хаоса, кивнули принцу, начертали какие-то руны на башне и исчезли вместе с ней, оставив лишь глубокую яму, постепенно начавшую заполняться водой. Май пожал плечами: почему бы и не озеро? И вырастил по краям ямы ивы и камыш, чтобы не осыпались берега. К концу пятого дня он закончил свою работу и активировал портал домой.
В спальне его уже ждали.
— Живой? Здоровый? Победил грозного лича? Осыпать лепестками роз?
— Ну, смейся-смейся, — фыркнул Майлих, проходя в купальню. Доспехи и оружие он оставил в оружейной, куда перенесся, а искупаться решил в маленькой купальне, чтобы не далеко было добираться до постели. Все-таки исцеление земли отнимало много сил.
— Он заперся в своей башне и никуда не выходит. Посол Роммии пока что не в курсе, как именно их избавили от лича.
— Ему и не надо быть в курсе, хотя этот лич, я так и не узнал его имя, обмолвился, что долину ему пожаловал отец нынешнего князя.
— Какая прелесть, выгнать своего подданного из дома! Потереть тебе спину? Или еще что-нибудь?
— И того, и другого, ни от чего не откажусь. Я соскучился.
Лис скользнул к супругу поближе и принялся показывать, как он сам соскучился за эти дни. Все-таки Мая ему не хватало, без него постель казалась пустой и холодной. Угомонились они через час, снова расплескав по полу купальни лужи воды, измучив друг друга и доказав, что скучали одинаково сильно.
— А теперь я с чистой совестью упаду в постель, — сонно жмурясь, констатировал Майлих. — Нет сил даже на еду.
— Отсыпайся, я продолжу общение с послами. Кстати, светильник для Кей доставили. А еще нам прислали ковер с Драконом и Чашей.
— Так быстро? — изумился Май, но вяло, глаза слипались. Только голову до подушек донес и уснул мертвым сном.
Лис укрыл его одеялом и отправился разбираться с текущими делами королевства — налоги, отчеты наместников и другая скучная канцелярия. «Аспид» тискать уже не хотелось, он только пару часов потратил на любование этим старинным оружием, потом надоело. Ну, да, клинок, по легенде, выкованный самой Таирой, богиней смерти. Да, несет от него Тьмой изрядно, почти так же, как от узорчатой стали, может лишь чуть сильнее и… грубее, что ли? Похоже, вся легендарность «черной звезды» — в ее древности. Что ж, хорошо, что работа оказалась соразмерна награде. В следующий раз только деньгами. Зато он получил вменяемого исследователя, с которым можно будет обсудить некоторые неподвластные живым аспекты магии Тьмы.
— Как же все прекрасно, — оскалился Лис.
— Да, сир, — смиренно сказала попавшаяся навстречу служанка.
Посольство Коратана давно уже отправилось назад, их сопроводили до границы под прицелами лучников и жезлов Темных магов. Проклинать не стали — и пусть скажут «спасибо». Королева Айдела слала многостраничные письма с извинениями, Лис топил ими камин. Он все еще злился. Злился, прекрасно отдавая себе отчет: не за себя, за Мая. Пусть оскорбили обоих, но счесть его супруга пустым местом… Это вообще ни в какие ворота и рамки не вписывалось!
— Сир, — в коридоре его перехватил Ледарр. — Леди Селена едет к нам. Уверила, что выбрала по коратанскому скакуну всему Дому Ночной Тени.
— Кобылу-то хоть одну прихватить догадалась? — кисло спросил Лис, представляя, как будет позориться, учась ездить верхом. Нет, он мог взлететь в седло, и даже сделать это изящно. Но когда лошадь начинала двигаться…
— Конечно, гонит весь табун самых породистых кровей.
Лис совсем приуныл. Да, Май обещал научить его. И они наверняка будут учиться в парке, но и там есть немалая вероятность встретить лишние глаза и уши, особенно теперь, когда живых в Цитадели в разы больше. Вот позор потом будет — король не умеет ездить верхом. А учиться надо, для парадных выездов и всего такого. Придется оцеплять парк на время уроков, чтобы не проскочила и мышь. Да, так и поступит.
Приободрившись от того, что решение найдено, он поспешил в кабинет, уволакивая за собой и Ледарра.

Проснувшийся к вечеру Майлих нашел рядом мужа.
— Добейте меня. Зачем я стал королем? — простонал Лис.
— Замучили тебя? — Май приподнялся, поцеловал его в висок, в лоб. — Ничего, через пару лет все устаканится окончательно, подберем штат советников и секретарей, приведем к присяге на крови и силе, и пусть они упираются.
— Вскоре прибудет табун лошадей… Или я это уже говорил? Не помню.
— Нет, впервые слышу. Неужели, королева Айдела опомнилась так быстро?
— Скорей уж, поспешила отправить посланницу, которую требовал Ледарр.
— Селену? Это хорошо. Леди Тенаис мудра, с ней будет интересно и просто пообщаться, не только касательно вопросов посольских. А сейчас закрывай глаза. Устала твоя голова, да? — Майлих лег так, чтобы перетащить мужа на себя, распустить его косу, устроить голову на груди и начать слегка массировать виски и голову, прогоняя напряжение короткими импульсами живительной силы Хаоса.
— Устала — не то слово, она просто отпала напрочь. Я ни слова не понял из речи Ледарра про налоги и законы. Вернее, что-то из образования налипло, суть я уловил. Не больше. Я могу сидеть на троне и улыбаться, но разбираться в законодательстве — нет уж. Я нарушаю законы, а не создаю их.
— Ничего, когда-нибудь ты познаешь всю прелесть их создания, — Майлих улыбнулся. — У нас много-много времени впереди. Все еще будет. Придумаешь какой-нибудь идиотский закон и будешь радоваться тому, как народ извращается, чтобы не попасться в его нарушении.
— Вроде не есть рыбу по четвергам? Или не носить белое по понедельникам, черное по вторникам и серое по пятницам? Не называть детей так же как короля? Чесать правую пятку только левой рукой?
— Твоя фантазия иногда пугает меня, — рассмеялся Майлих. — Спи, придумаешь его завтра, на свежую голову.
— Я не хочу спать, я хочу лежать с тобой рядом.
— Хорошо, — согласился Май, зная, что супруг согреется, заслушается стуком его сердца и уснет. И что сам тоже уснет, хотя вроде бы выспался.
Лис прижался к его груди, глаза закрывались сами собой. Вскоре король уже спал, цепко держа супруга за руку даже во сне.

Дверь покоев принца Клемата открылась бесшумно: слуги позаботились, чтобы ничто не тревожило сон художника. Но он не спал и тихие шаги, почти бесшумные, услышал все равно. Сердце забилось так, что стало больно, но он не пошевелился, пытаясь сдержаться и дышать как прежде, тихо и спокойно.
— Принц, вы уже спите? — позвал его тихий голос.
— Глупо задавать такой вопрос, советник, вам не кажется? — смешок вышел нервным.
— Почему же, если б вы спали и не ответили, я не мог бы пригласить вас на прогулку.
— На прогулку?
Ледарру удалось удивить Клема, тот сел, отдергивая тонкие занавеси балдахина. Спал он по давней привычке обнаженным, только бедра были прикрыты покрывалом.
— Я смотрю, вы меня ждали, — советник не удержался от поддразнивания.
— Если бы я вас ждал, на мне была бы хотя бы сорочка, в обнаженности нет ничего привлекательного, потому как нет тайны.
— Зато есть красота тела. Одевайтесь, мы идем на прогулку.
Клемат не стал спорить, быстро натягивая вещи, которые вечером сложил на сундук у изножья кровати. Их, слава богам, еще не убрали слуги.
Советник вывел его на одну из башен.
— Сегодня красивая ночь. Пляски Звездного Покрывала. Говорят, богини танцуют в эту ночь, звезды срываются с их покрывал и падают на землю.
— У нас говорили, что падающие звезды выбивают из небесного свода их каблуки… — Клемат прислонился к его плечу, глядя на расчерчивающие небо следы.
— А еще можно загадать желание, говорят, оно исполняется, если от всей души пожелать.
— И вы верите в это? Верите, что желания, загаданные в ночь Пляски, сбываются?
— У меня они иногда сбывались, — Ледарр усмехнулся. — Вам не холодно?
— Если я скажу, что холодно? — Клемат повернулся к нему, в темноте его глаза казались еще темнее и бездоннее.
Ледарр обнял его.
— Тогда я буду согревать вас.
— Согревайте, советник…
Принц прятал лицо на его плече, не желая, чтобы маг видел, как непрошенные слезы переполняют его глаза и скатываются из-под ресниц. Было слишком, все слишком — и эта ночь, и эта забота. Клем отчаянно боялся, что это ненадолго.
Ледарр обнял его еще крепче.
— Так тепло?
— Да, спасибо. Так тепло.
«Я хочу, чтобы вы меня полюбили, Ледарр, хочу, чтобы вы были моим навсегда!» — Клем еще сильнее вжал лицо в его грудь, не замечая, как небо расчерчивает целая гроздь ярких метеоров.
— Мне тоже очень тепло с вами, принц, — Ледарр погладил его по волосам.
Тонкие, но такие цепкие руки художника обвились вокруг его пояса, пробравшись под незаметно и невесть когда расстегнутый камзол, сквозь тонкий батист сорочки он чувствовал, что пальцы Клемата прохладные.
— Совсем я вас заморозил. Вернемся в спальню? Его величество поделился фруктами, потому что даже вечно голодный он не может столько сожрать.
— Да, давайте, вернемся. Я не откажусь от фруктов, особенно, если вы принесли апельсин.
— Я принес два апельсина. Вы ведь их любите.
— Я вам об этом не говорил до сего дня, откуда вы узнали?
— Я наблюдал за вами, принц.
— И что же еще вы узнали обо мне?
Тонкие пальцы расстегивали пряжку плаща, Клемат же смотрел в лицо советнику, делая вид, что не знает, что творят его руки.
— Что вы — самое удивительное, что только есть в этом королевстве.
— Вот как? Хм, живая диковинка?
— Нет, просто сокровище, — Ледарр телепортировал их в свою спальню.
А после соития у принца Клемата просто не осталось сил и желания вставать, одеваться и уходить, он задремал, прижавшись затылком к плечу любовника. Ледарр накинул на них легкое одеяло и тоже задремал, обняв принца, стремясь урвать побольше времени на то, чтобы быть рядом. Время… какая странная субстанция или понятие… То его так много впереди, когда ты ребенок, то совсем не хватает, когда юнец, то жизнь лишь начинается к тридцати годам, и ей приходит конец к сорока… Сейчас ему почти двести лет, и у него впереди минимум в десять раз больше времени. А что есть у этого юноши? Сейчас ему тридцать, он так отчаянно нуждается в тепле и любви. Может быть, он согласится… Да нет, вряд ли, он все-таки принц. И проходить всяческие ритуалы это не для него. Впрочем, почему бы и нет, надо спросить утром.
Но спросить не получилось — на рассвете принц, словно сказочное видение, исчез, оставив лишь тонкий аромат вербены от своих волос на подушке. А дальше советника закружили дела, и даже мгновения не было лишнего, чтобы уделить его Клемату. И лишь глубокой ночью он сумел закончить все. Но вряд ли принц и сегодня ждал его, уже давно пробило полночь.
Ледарр вздохнул, заходя к себе в холодную темную спальню. Какая тут личная жизнь? Столько дел, столько забот. В комнате стоял горшок с доставленным для принца подарком. И не врученным. Может быть, если отнести его сейчас, утром Клемат порадуется? Советник обхватил горшок и поволок его в соседнюю дверь. Чем только не приходится заниматься ради ухаживания.
Здоровенный цветок, или куст, или что оно такое было, с трудом прошел в двери и едва не вырвался из рук Ледарра. Но поставить его удалось все-таки тихо, расправить плетенки тонких стволов, чтобы белые звездчатые цветы клематиса смотрелись наиболее красиво. Ледарр выбрал этот цветок как раз за то, что его название совпадало с именем принца. Показалось, что это будет красивым подарком. Может быть, он будет далеко не оригинален, но… красивый же цветок. Если принц захочет любоваться им, прикажет посадить в оранжерее, где специально для него остался пятачок свободного от растений места. Там Клемат обычно рисовал «для души».
Ледарр не удержался от того, чтобы подойти к кровати и посмотреть на спящего принца. Темные волосы разметались по подушке, губы трогательно приоткрыты, в вырезе ночной сорочки видны ключицы и отметины на тонкой коже после вчерашней ночи. Постойте, сорочка? Неужели он… ждал? Ледарр присел на край постели, наклонился и поцеловал Клемата в шею. Принц сонно, прерывисто вздохнул, тихо пробормотал его имя.
— Да, это я… Спите, принц.
— Не уходи, с тобой так тепло, — тонкие руки обвились лианами, не отпуская.
Ледарр уже прекрасно знал, какие они, эти руки. Пришлось лечь рядом, потом обнять в ответ. Оставалось только порадоваться, что снял камзол и пояс, идя «на дело». Спать в одежде, конечно, не лучшее решение, хорошо хоть вместо сапог надел домашние туфли. Потому что Клем снова заснул, а отпускать Ледарра он не пожелал ни в какую.


Глава шестая

Утро было… просто было. Они проснулись одновременно, и одновременно же открыли глаза. Клемат медленно заливался румянцем, осознавая, что почти лежит на советнике, сорочка неприлично задралась до самого пояса. Когда ее не было — не было и смущения.
— Доброе утро, — Ледарр улыбнулся.
— Доброе, милорд. Вам удобно? — смущение потихоньку уходило, Клемат поерзал, сел на бедрах Ледарра, рассматривая его так внимательно, словно собирался написать портрет.
— Не очень, а вам?
— А вот мне — вполне удобно. Вам помочь?
Рубаху принялись расшнуровывать, в карих глазах блестели искры смеха.
— Да… Мне очень нужна ваша помощь, — Ледарр смотрел на него не отрываясь. — Вы проживете со мной долгую и счастливую жизнь в пару тысяч лет?
— Но я не маг, милорд, мне вряд ли будет подвластен столь долгий период времени…
— Я маг, мне он подвластен, — Ледарр смотрел, не отрывая взгляда.
— И вы согласны терпеть рядом такого как я? Все это время?
— Я ведь уже предложил.
— Хорошо, я согласен, — Клем, наклонившись, целомудренно «клюнул» его в щеку, вспомнив, что не умывался, и вообще, наверняка растрепан, а на лице — отпечаток подушки или еще что-нибудь такое же, смутился снова.
— Ледарр! — пролетело по Цитадели.
— До вечера, мой цветок, — советник аккуратно переложил принца на постель.
Чего ему стоило остаться спокойным, сдержать рвущееся с языка проклятье или ругательство!
— Советник, я приду выцарапать вас из загребущих ручек его величества, если вы не явитесь до полуночи!
— Уповаю только на вас в спасении, — Ледарр приводил себя в порядок заклинаниями.
— И приходите на обед, специально для вас попрошу повара приготовить земляничный десерт.
— Думаю, что на обед его величество все-таки прервется. Непременно вас разыщу, — Ледарр поклонился и телепортировался к королю.
Клемат со стоном зарылся лицом в подушку, пытаясь понять: вправду ли он только что согласился… на что? Или это приснилось, и вообще, он все еще спит? В комнате пахло чем-то неуловимо-сладковатым, он снова сел, потом выбрался из переворошенной постели и увидел это: огромный куст с гроздьями кремово-белых цветов. Как же он… Ах да, клематис*. Вот почему Ледарр называл его цветком.
Клем рассмеялся. Ледарр, ах, советник-советник, единственный, кто додумался сопоставить его имя и название цветка. После матушки, конечно. А еще он предложил остаться с ним. Неужели Клем ему и впрямь так нужен?
Утро прошло для несчастного принца под знаком этого вопроса, завтрак не лез в горло, он попросил принести теплого молока в оранжерею и сбежал в свое убежище, как называл этот обособленный уголок. Там ему стало немного легче, он смог обдумать все и принять решение. Отступать от единожды данного слова было не в привычках принца. Он дал свое согласие, следовательно, он должен поставить в известность хотя бы брата и его супруга, ведь сейчас он относится к Дому Ночной Тени.

Лис был занят чем-то с Ледарром, а вот брата на разговор позвать вышло почти сразу.
— Советник сделал мне предложение.
— И каков твой ответ? — глаза Майлиха тревожно замерцали, он слегка нахмурился, взял брата за руки, внимательно глядя на него.
— Я хочу согласиться.
Май немного помолчал, обдумывая это.
— Заключим помолвку на год. Я постараюсь освободить советника от некоторой части его дел, чтобы вы могли больше времени проводить вдвоем. Через год, если ваше решение останется неизменным, будет свадьба.
— Он сделал мне не такое предложение. Он предложил провести ритуал… Чтобы я жил дольше.
— То есть, — Майлих прищурился, глаза полыхнули, — он собирается подарить тебе долгую жизнь, но при этом продолжать делать вид, что вы друг другу чужие?
— Нет, мы спим вместе, почти каждую ночь. А еще он подарил мне цветущий клематис.
— Клем, братец… — иногда Майлиху хотелось то ли обнять старшего, то ли постучать ему по лбу, чтобы голова заработала, не сердце. — Я, конечно, рад за вас, но есть правила приличия, преступать которые не позволено даже принцам крови.
— Я больше не в Тайнхане, если ты забыл.
— Я не забыл. Смена места жительства не значит, что здесь будет иначе.
— И я не принц крови, по крови я отношения к Дому Ночной Тени не имею.
— Ты мой брат по крови. А я — принц-консорт, — вздохнул Май. — Зачем ты говоришь глупости, Клем? Ты не хочешь брака? Хорошо, тогда зачем ты пришел ко мне? Я не должен вмешиваться?
— Я хочу брак, но если надавить на Ледарра… Он может и не предложить.
— Я не стану давить. Или ты думаешь, я — враг тебе?
— Клематис очень красивый. Приходи посмотреть, — сменил тему Клем.
— Обязательно, братец. Как только закончу во-о-он с ними, — он кивнул на выходящее во двор Цитадели окно.
Во дворе толпились «гонцы» вроде прошлогоднего Угрюма.
— А что им всем нужно?
— Кому что. Кому-то помощь, кому-то — суд.
Клем кивнул и ушел к себе. Его дело — рисовать портреты и пейзажи, украшать Цитадель и ни во что не вмешиваться.

Поговорить с советником Майлих не спешил. Сначала он хотел обсудить это с мужем. Вдруг у Лиса на советника возникли другие планы? Однако встретиться с королем вышло лишь после приема жалоб от крестьян, обеда с послами, на котором ничего толком обсуждать было нельзя. А после обеда приехала леди Селена.
— Добрый день, — она поклонилась всем присутствующим.
Майлих обрадовался: Наставница королев почти не изменилась за те годы, что прошли с их последней встречи, и опала не заставила эту статную седовласую леди потерять осанку или уверенность.
— Приветствуем вас, миледи.
Женщина вручила свои верительные грамоты вампиру-распорядителю, тот, поднявшись на тронное возвышение, с поклоном передал их королю.
— Ваше величество, ваше высочество, от имени и по поручению моей королевы я приношу глубочайшие извинения за действия своей предшественницы и прошу принять дар королевы Айделы.
Слуги вносили изукрашенные серебром, золотом, янтарем и речным жемчугом седла, уздечки, попоны. А на дворе ржали коратанские лошади: вороной и рыжий жеребцы, предназначенные для короля и его консорта, караковая, соловая и чалая кобылицы — для принца Клемата, принцессы Кейрис и ее супруга.
Лис вопросительно глянул на супруга, ожидая его вердикта: все ли прилично преподнесено. Май коротко кивнул: на сей раз было все верно, и посол не морщила нос, видя двух мужчин на тронном возвышении, не хваталась за клинки при виде сопровождения.
— Приветствуем вас в Этрайне, леди Селена. Надеюсь, что теперь отношения между нашими странами будут теплыми.
— Я искренне хотела бы этого и сделаю все возможное, чтобы так и было, — женщина снова поклонилась.
— Вас проводят в предназначенные вам покои, отдохните. Думаю, мы увидимся завтра на обеде.
После того, как посол ушла, Лис поманил супруга за собой, намереваясь провести несколько часов в его обществе. Майлих последовал за ним.
— Пойдем, посмотрим на лошадей? Теперь-то они наши.
— Идем, — смотреть на лошадей Лис был не против.
Кони переступали копытами в денниках и жевали овес.
— И какой из них мой? — уточнил король.
— А любой из жеребцов, — усмехнулся Май, — рыжий или вороной, выбирай.
— Вороной, а то тебя точно примут за воплощение Тьмы.
— Ну, — Май со смешком пожал плечами, — для короля Кейлиха, к примеру, так и есть. Но раз вороной твой, то рыжик — мой. Эй, кто там! Принесите морковки!
Кто-то из слуг-вампиров тут же кинулся на кухню и вскоре вернулся с прошлогодней морковкой, нарезанной кусками.
— Угости своего красавца, Лис. И дай ему имя.
— Полночь, я неоригинален, — Лис сунул в зубы коню морковку, животное с опаской отдернуло голову, фыркнув.
— Не так, драгоценный, не надо совать, положи на ладонь, он возьмет сам.
Как когда-то в начале тренировок с мечом, Майлих взял мужа за руку, подставил свою ладонь под его.
— Конь никогда не укусит хозяина, если, конечно, вы сумеете поладить. Вот так, просто предложи ему.
Конь аккуратно взял бархатными губами морковку, которую в него не совали, и схрустел ее с большой охотой. Лис погладил его по шее, потом обошел.
— Он мне нравится.
— Ты ему тоже, — Май наглаживал лоснящуюся шею своего холеного рыжего красавца, тот ревниво косил карим глазом на соперника, фыркал и вообще вел себя гораздо менее сдержанно и шумно.
Полночь, словно понимая, что он королевский конь, вел себя горделиво и с достоинством.
— Я назову тебя Огонек, буду тоже неоригинален, — усмехнулся принц. — Как насчет того, чтобы попробовать прокатиться, Лис?
— Я не умею, — Лис посмотрел на Полночь.
— Заодно и поучишься, — беспечно махнул рукой Майлих. — Сейчас оседлаю их, и отправимся в парк. Перенесешь нас?
— Хорошо.
Телепортацию кони перенесли спокойно. Они оказались на главной аллее парка, и Майлих кивнул Лису:
— Садись. Не забудь ноги в стремена поставить.
— Так, я верхом. Ноги в стремена. Есть.
— Поводья не дергай, тяни аккуратно, держи спину, постарайся двигаться в едином ритме с конем.
Майлих взлетел в седло Огонька, тот немедленно затанцевал, заартачился, показывая норов. Правда, долго не вышло — Май твердой рукой укротил жеребца и заставил пройти шагом вперед, потом вернуться.
— Чтобы заставить его идти, несильно двинь каблуками в бока. Аккуратно, он просто должен почувствовать твой приказ.
Лис едва подавил желание вцепиться коню в гриву, а потом и вовсе с него скатиться, когда Полночь пошел вперед.
— Не бойся, ну, я рядом, если что, упасть точно не дам. Держи поводья, Лис. Выпрями спину. Почувствуй, как он идет, какой ритм, попади в него.
— Он качается и шатается.
— Ты когда-нибудь плавал на лодке? — Майлих улыбнулся ему, протянул руку, перегнувшись вбок, погладил по плечу бледного супруга.
— Нет, порталы и только порталы.
— Терпи, дорогой мой, тебе нужно научиться хотя бы на шагу прилично держаться в седле.
— Почему я не могу гордо ездить в твоих объятиях?
— Почему нет? Можешь, — Май рассмеялся.
— Я же Темный, меня лошади боятся, и все такое, — в седле перед мужем Лис оказался быстро, заставив рыжего негодующе зафыркать.
— Ты король, можешь делать все, что захочешь, — Майлих отвел его косу с шеи и поцеловал под ухо, чуть прикусывая кожу.
— Но конь не выдержит нас вдвоем.
— Ты сейчас о чем, драгоценный мой? — Майлих поцеловал снова, отмечая пунцовым следом вторую сторону шеи мужа, ему хватало одной руки, чтобы держать поводья и править, поглядывая, куда именно ступает Огонек, краем глаза.
— Это не ваши паладинские тяжеловозы, а я не такой уж и легкий.
— Коратанцы выносливее многих, а ты не столь уж и тяжелый, Лис. Ты заметил, что круп у них длинный, и седла тоже длиннее привычного? М-м… то есть, ладно, тебе это вряд ли привычно, просто прими к сведению, что этих лошадей изначально выводили, как способных нести двоих: всадника и лучника.
— Будем по очереди их выводить в свет, чтобы никому обидно не было.
— М-м-м, — согласно промычал Май, безжалостно сдернувший с него шейный платок, который повис на каком-то кусте, растеребивший шнуровку сорочки и увлеченно целующий шею и плечо своего короля. В спину Лису упиралась далеко не рукоять клинка.
— В грот, — определился король. — Там есть одеяла.
Май направил коня к гроту, за ними следом шагал Полночь, недоуменно всхрапывая.
— Ничего, привыкнешь, — пообещал ему Лис перед тем, как увлечь супруга за собой в грот.
Что-то такое было в этом сумасшествии, в том, что в своей постели они ласкались или трахались раз из трех, в лучшем случае, остальные разы случались где угодно, только не там. Правда, сейчас был всего лишь их третий раз, в смысле, настоящее соитие, не ласки. И то, что оно было бурным и спровоцированным Майлихом, заставляло думать, что узы Света все же страшная штука. Темперамент у мужа оказался просто огненный, под стать самому Лисариту.
— А ты точно был девственником до нашей встречи?
— Могу поклясться, Лис, у меня не было даже «мокрых» снов.
— Я понял, это ты сейчас отыгрываешься за все?
— За все — это за что? — Майлих осторожно касался губами его шеи, стирая поцелуями и магией, конечно, слишком яркие следы, которые могли заметить чужие глаза.
— За все года без ласк.
— Не думаю. Скорее, за те месяцы, что ждал, когда ты проснешься, — рассмеялся Май.
— Но я же не спал, — удивился Лис.
— Ты разбудил мое тело, а сам воспринимал все, что происходило со мной и с тобой в постели так, словно это было не самым эстетически приятным, но важным экспериментом. Или как механический сбор ингредиентов. Только позже, ближе к зиме, твоя чувственность тоже проснулась.
— Она не могла не проснуться при виде такого красавца. И при ощупывании.
— Ты заметил, что Камень реагирует на каждое наше соитие так, словно наполняется магией?
— Да, но не знаю, с чем это связано.
— А что ты вообще знаешь об этом артефакте? — Май по давно уже появившейся привычке обводил края Камня кончиками пальцев.
— Что это осколок ожерелья самой богини Тьмы. Я слышал разговор Арзента. Он хвастался, что станет правителем и сломит всех своих недругов, когда сумеет обуздать силу Камня. Но потом выяснилось, что лишь живая плоть может прикасаться к Камню и владеть его силой. Но украсть его я не мог, Арзент сторожил свое сокровище, нужен был отвлекающий маневр. А тут Горшан, вы, еще и сами толкали меня в башню, где лич отвлечется на вас…
— Значит, Арзент заполучил Камень уже после своего обращения. Он должен был изучать его, в библиотеке должны быть свитки с его исследованиями.
— В некоторые отделы библиотеки я не суюсь, там опасно для живых.
— Угу, — согласно кивнул Май. — Но у нас же теперь есть ручной лич. Ты же заставил его принести клятвы?
— В первую же очередь.
— И теперь мы знаем, кого можно послать за свитками в зачарованные отделы библиотеки, — хищно оскалился Майлих.
От насквозь Светлого паладина мало что оставалось. Хотя принц и тогда-то особой святостью не отличался, но с собой нынешним разнился как небо и земля.
— Именно. Благородный Клейст фон Амбрус просто находка.
— А он не рассказывал, что сподвигло его на такое радикальное преобразование? — поинтересовался Майлих.
— Завершающая стадия эксперимента. Он изучает ступени преобразования… Извини, я заснул дальше.
Май только рассмеялся:
— Он зануда, похуже Ледарра?
— Да. А я думал, это невозможно.
— Нет ничего невозможного для человеческого разума. Когда-нибудь человек узнает, почему светит солнце, и научится создавать такие же.
— А я хочу себе свою звезду, — решил Лис.
Камень предупреждающе кольнул. Это был запрет, причем, прямой и явный: либо человек еще не «дорос» до создания звезд, либо это было подвластно только богам, а люди, даже обладая мощью Камня, не могли и не должны были пытаться сравниться с ними. Лис погладил Камень, успокаивая. Интересно, обладает ли Камень подобием разума, или он как поднятая нежить — что приказали, то и выполняет? Разве что массив приказов в Камне огромен, оттого и создается впечатление разумности? Ответа на эти вопросы у Лиса пока не было.
— Пора возвращаться, — с сожалением решил Лис.
— Возвращаемся, — согласился Майлих, поднимаясь и помогая подняться супругу.
Обратно их вез Полночь, оттерший Огонька в сторону. Ход у обоих жеребцов был плавный и легкий, Майлих, обучавшийся верховой езде с пяти лет, искренне не понимал, как можно бояться этого. Смутно ему помнилось что-то такое, но детские страхи память хранит плохо.
По возвращении они оба пронаблюдали чудесную картину: советник Ледарр наламывает розы в королевском саду. Мрамор ломался плохо, но советник старался.
— Кажется, кто-то совсем свихнулся, — пробормотал Май, глядя, как рукава сорочки обтягивают неплохие мускулы на руках советника. — Зачем ему каменные цветы? Живых мало, что ли?
— Живые от него дохнут, — пояснил Лис. — Розы — магически самые чувствительные цветы.
— А ты дарил мне розу тогда, помнишь? И она долго была свежей, три дня простояла в вазе.
— Я не совсем маг. К тому же… Это была нежить. Магия кончилась, роза издохла. А Ледарр больше по проклятиям специалист, а не по поднятию нежити. Ого. Зачем ему такой букет?
Майлих мысленно посмеялся над изобретательностью супруга: надо же, подсунул ему «поднятую» розу. Но ведь забавно.
— Думается, советник решил подарить его кое-кому. Однако я даже не знаю, как к этому отнесется одариваемый.
— Твой брат? Розы красивы, ему могут понравиться.
— Узнаем позже, — усмехнулся Май. — Кстати, я хотел рассказать тебе. Ледарр сделал ему предложение.
— Ого. А какое?
— Насколько я понял — предложение провести тот же ритуал, что ты провел над ним самим.
— Это же чудесно. Проживут вместе долгую жизнь.
— Меня гложут сомнения — как этот ритуал подействует на обычного человека? — слегка нахмурился принц.
— Ледарр — обычный человек. И жив.
— Я не о том. Ледарр маг, его сила вплелась в магию ритуала и поддержала ее, и будет поддерживать, пока Ледарр остается магом, то есть, сколь угодно долго. Но Клем — не маг, его силу выжгли, и поддерживать ритуал нечему.
— В библиотеке поищем другие ритуалы. Я знаю пять, но они не подойдут.
— Хорошо, поищем, — согласился Май.
Остаток дня они провели вместе, разбирая отчеты наместников о зиме и весенних полевых работах.
— Мне все же придется отправиться на запад, — заметил принц, прочтя донесение наместника Шерата. — Он пишет, что осушенные земли подтапливает, значит, мы не отвели все подземные источники.
— Только будь там осторожней. Не охоться на личей.
— А ты знаешь о каждом Темном маге, что живет на землях Этрайне?
— Разумеется. О каждом живом…
— Значит, личи для тебя как укрытые пологом незримости?
— Да. Пока я жив, только так. Но они сами о себе сообщают, не желая ссориться.
— Если только не задумали какую-то гадость, как тот… хромой. Кстати, этот Клейст фон Амбрус — он не хромает, нет? Я не успел заметить, в подземелье своей башни он не сильно-то и бегал при мне.
— Нет, не хромает. Он вообще аристократичен куда больше посла. Они уже поругались, вернее, посла отругали как нашкодившего щенка.
— О? Рассказывай! — Майлих подкинул в камин пару поленьев, поворошил угли кочергой и устроился в одном кресле с мужем, перетащив его на колени.
— Выяснилось, что вообще-то лич имел право со своей долиной делать все, что хотел. С другой стороны, он иссушил часть земель соседа. В общем, сперва он обругал посла, затем и я подключился. Согласись, «лич сушит землю» и «благородный роммиец изучает магию» — разные вещи, — Лис поморщился. — Думаю, что нас просто используют все.
— Ничего, им придется платить за то, что используют нас. Платить по счетам приходится рано или поздно всем, даже королям и князьям, — ласково улыбнулся принц. В сочетании с ледяным огнем в глазах эта улыбка пугала. Нейтрал не собирался никому и ничего прощать.
— Жду, что выкинет Уттарим. Они прислали еще больше фруктов и пару ковров, сплошь затканных кошками.
— Кошками? — Майлих фыркнул. — Кошка для них — символ Хранительницы. Уттаримские кошки приучены охотиться на скорпионов, каракуртов и змей, они охраняют жилище от них и грызунов, а еще от демонов пустыни.
— Отлично. И что они могут хотеть от нас? Послать тебя бегать по пустыне?
— По сути, Уттариму от нас нужны металлы, строительный камень и лес. Нам от них — красители, возможно, предметы роскоши, вроде хрусталя… Фрукты — тоже роскошь.
— И никаких оазисов?
— Им это встанет слишком дорого. Хотя я допускаю, что шехин Харзат имел подобное в виду, отправляя посла. И я, наверное, даже мог бы это сделать, хотя преобразовать песок в плодородную почву, поднять воду, чтобы питала ее и вырастить защищающие оазис от ветров пустыни растения будет не в пример тяжелее, чем просто восстановить жизненную силу долине, иссушенной некромагом.
— Пока не просят. Зато шлют фрукты, идем и съедим дары восточного соседа.
— Тебе понравились персики, — констатировал Май, улыбаясь.
Лис облизнулся. Персики ему и впрямь очень нравились вкусом и пушистостью. Хасанти это явно заметил, как и любовь принца к финикам, и то, что второй принц обожает апельсины. Конечно, кроме этих фруктов, были и виноград, и незнакомые прежде Маю длинные красные плоды в плотной упругой кожуре, и какие-то зелено-оранжевые плоды, походившие на твердые груши, которые требовалось очистить от кожуры и ни в коем случае не повредить длинную крупную косточку. Посол предупредил, что в косточках этих фруктов, как и в абрикосах, персиках и других фруктах, содержится сильный яд.
— Я уже благосклонен и готов предоставить им пару магов, — решил Лис.
_________________________________
Примечание к части

Клематис - читается с ударением на Е, так же, как имя принца Клемата.


Глава седьмая

Уттаримский правитель, шехин Харрзат попросил… Клема.
— Что-о-о? — опешил в первое мгновение Майлих, забыв и об этикете, и о том, что Лис может разозлиться.
Глаза метнули в несчастного посла две смертоносные — пока в фигуральном смысле — молнии. Но Хасанти не обольщался, его высочество может и убить, и ничего ему за это не будет.
— Его слава художника разошлась далеко… — пробормотал он. — И нарисовать сады шехина… Я прошу прощения, — опомнился он и припал к полу, умоляя простить его за дерзость просьбы.
— То есть, принц Клемат нужен шехину Харзату, чтобы нарисовать сады шехина, и только? Встаньте, посол, у нас не принято валяться в ногах.
— Сады. И дворец. И наложниц, — Хасанти с опаской поднялся, еще мелко дрожа и благодаря судьбу, что под просторными шелками этого не видно.
— Насколько мне помнится, посол, — голос Майлиха сочился ядом, — видеть гарем шехина могут только лишенные мужского естества рабы.
— А также художники, скульпторы, врачи… Но они непременно должны быть чужеземцами.
Майлих сел, все еще кипя, но внешне уже спокойный.
— Прости, не сдержался, — тихо извинился перед Лисом.
— Ничего. Рад, что мы ошиблись.
Когда посла, еще бледного от пережитого страха, отпустили, Майлих снова вскочил, заходил по парадной гостиной, утаптывая кругами роскошный ковер.
— Одного Клемата отпускать нельзя, ты и сам это понимаешь.
— И кого я с ним пошлю?
Май навернул еще три круга по ковру прежде, чем сказал:
— Ледарра. Призвать его ты можешь в любой момент, но пора учиться работать без него. Несмотря на ритуал, он не всегда будет рядом, и нам нельзя зависеть от одного человека.
— Но кто нам его заменит? — Лис задумался. — Впрочем… Советники еще есть. Да и ты рядом.
— Мы справимся. Иначе чего мы вообще стоим? — вопрос был риторическим.
— Тогда вели Клему собираться.
Майлих подошел к нему, одарил долгим поцелуем и вышел — разговаривать с братом, приказывать собрать его вещи на несколько месяцев, потому что, хоть Клемат и рисовал быстро, но кто там его знает, сколько наложниц в гареме шехина?
Ледарр пришел проситься в компанию к принцу сам, уверяя, что король справится в одиночку. Его величество и его высочество смеялись над ним минут десять, наблюдая, как меняется выражение на породистом лице советника.
— Я что-то не так сказал?
— Так, Ледарр, все так. Ступайте. Надеюсь, новые розы изготовят, пока вас не будет.
У советника полыхнули почему-то не щеки, как у нормальных людей, а уши. Он поспешил поклониться и телепортироваться к себе.
— Надо приказать, чтобы стебли у тех роз делали из бронзы, а то мраморные слишком легко сломать, — просмеялся Майлих.
На самом деле, ему было не до смеха: советник был почти незаменим, хотя с течением времени и король, и его консорт вникали в дела королевства все глубже, обрастая знаниями, пониманием процессов и результатов.
— Ничего, он и их сломает. Что ж… Надеюсь, справимся.
— Справимся.
Твердая уверенность в голосе супруга давала силы. Удивительно, насколько это оказалось важным для человека, никогда и ни от кого старавшегося не зависеть.
Клема в этот момент радовали тем, что один он в Уттарим не поедет.
— Я такого не допущу, — заявил Ледарр.
— Боитесь, что там меня и запрут в каком-нибудь гареме? — усмехнулся Клемат, собирая кисти, бруски сухих красок, зачарованные фиалы с маслом, растворителями и прочими совершенно необходимыми художнику вещами. Багаж принца напоминал лабораторию собравшегося в бега алхимика.
— Именно. Я не могу такого допустить!
Багаж советника был скромнее на порядок: кристаллы, камни и одежда.
— Насколько я знаю, вас не пустят со мной в гарем.
— Я буду ждать снаружи. И если что…
— И что же мне делать, если что? Даже если я закричу, мне просто закроют рот, а вы не услышите.
— Я поступлю, как истинный Темный: прокляну всех. И гнить заживо они перестанут, лишь вернув вас.
— Если еще будет смысл возвращать, — пробормотал Клемат себе под нос. И громче добавил: — Не думаю, что шехин прикажет так сделать, поостережется вызвать гнев его величества Лисарита. Это все просто мои страхи.
— Там будет много апельсинов, вам понравится.
— Я уже бывал в Уттариме. В детстве и потом… Я помню белый город на белых скалах над бескрайним морем — морскую столицу Уттарима. Есть еще пустынная, и она в самом большом оазисе. Туда чужеземцы допускаются очень редко, и мы с вами, советник, станем таким исключением.
— Уже предвкушаю наши приключения. Но все будет скучно: вы рисуете, я заключаю союзы и всем улыбаюсь.
— Я согласен на такую скуку. Очень не хочется быть завернутым в ковер, перекинутым между горбов хасхи и увезенным куда-нибудь в забытый богами оазис.
— Этого не будет, — Ледарр заключил его в объятия.
На дворе стоял пока еще белый день, и Клем замер, словно зачарованная змеей птица, в этих объятиях. Обычно им не удавалось остаться наедине, если это не работа Клемата, раньше, чем дворцовые часы отбивали полночь.
— Ледарр…
— Да? Я что-то могу сделать? — советник привык, что его имя сочетается лишь с просьбами о чем-либо.
— Нет, просто… Мне… нравится ваше имя. Оно ведь переводится как «верность»?
— Да. Когда-то это имя казалось мне очень глупым.
— Почему? — Клемат, наконец, заставил себя расслабиться и откинуть голову на крепкое плечо советника.
— Темный маг с таким именем? Это Светлые называют детей «Честь», «Любовь» и подобными им.
— Или в честь цветов, — хмыкнул принц. — Беда с этими Светлыми. Вот только «ледарр» — это не та верность, о которой вы думаете, у этого слова есть более древнее значение. Оно подходит вам больше.
— И что же это за верность, принц с цветочным именем?
— Верность мечте, Ледарр. Недостижимой звезде.
— Рыцарственность при Прекрасной Даме?
— Которая в равной степени вероятности может быть как придворной вертихвосткой, все достижения которой — смазливое личико да способность вышить вензеля на платке, так и Владычицей Тьмой.
— Надеюсь, она не будет против другой моей звезды, — Ледарр поцеловал его в висок.
Клемат развернулся в его объятиях, высвободил руки, чтобы поднять их и обнять его за шею. Небольшой рост иногда раздражал его просто до бешенства, как сейчас. Удобно было только в постели.
— Вы все собрали? Утром мы отправляемся, уже поздно, пора ложиться, — Ледарр прижимал принца к себе.
— Еще нет десяти, и за окнами светло. И я все собрал… Поцелуй меня.
— Это я с удовольствием сделаю…
Клемат поднял голову, подставляя губы под поцелуй, зарылся пальцами в роскошную львиную гриву Ледарра, не отпуская его. К демонам спальни! Хотя его любовник маг и ценит комфорт, наверняка снова перенесет к себе… Так и вышло, упали они уже в знакомую Клему постель в темной спальне.
— А если я не ограничусь поцелуем?
— Я буду только счастлив этим.
Ледарр принялся воплощать в жизнь свое желание. В Уттариме вряд ли выйдет уединяться каждую ночь. Сейчас, когда в его руках, под ним, рядом с ним или на нем выгибалось изящное, далеко не женственное, но бесспорно красивое тело, он по-настоящему ощущал себя живым. И счастливым? Похоже, что так. Счастье было в малом: в возможности целовать тонкие щиколотки заброшенных на плечи длинных ног, изумительные округлые колени, крепкие — а попробуй-ка, поскачи у мольберта часы напролет! — икры и бедра. В том, как открывались пересохшие губы, чтобы выстонать его имя. В том, чтобы чувствовать отклик тела, сжимающего его член в себе, когда принца выгибало в оргазме. Ради такого сокровища стоило становиться магом и делать все, чтобы прожить как можно дольше. Ради такого стоило, подождав, пока и без того уставший принц уснет, накинуть сверху «полог сна» и броситься телепортом, наспех натянув на голое тело рабочую мантию, в родной дом, уже невесть сколько времени стоящий пустым и под заклятьями остановленного времени, чтобы, перерыв все тайники, отыскать родительские кольца — из зеленого золота, с одинаковыми квадратными хризолитами. Лучше подтвердить их отношения, чтобы даже дышать боялись в сторону Клема. Уттаримцы серьезно относятся к чужим супружеским узам. За один только взгляд на чужую жену у них полагается гигантская вира — келем. За что-то большее вообще могут казнить. Очень строгие законы. И Клема лучше защитить с их же помощью. С утра. Тревожить венценосных супругов в этот поздний час было рискованно — можно было очнуться безмозглой нежитью. Так что все только утром. И Клем, опять же, выспится и будет свеж.
Вернувшись, он убрал «полог» и уютно устроился в постели, обнимая будущего супруга. Видит Тьма, он с радостью согласился бы соблюсти все формальности, включая год помолвки, но обстоятельства не оставляли ему выбора.

— Ваше высочество, наденьте рубашку покрасивей. На свадьбу, — утром сказал он.
— Н-н-н… На свадьбу? — от удивления к Клему едва не вернулось его заикание, а глаза стали больше походить не на оленьи, а на совиные.
— Да. Это когда двое вступают в брак.
— Я знаю, что такое свадьба! — Клемату отчего-то стало обидно: такое ощущение, что он не заслуживает даже того, чтобы у него попросили руку так, как-то полагается.
— Я принес фамильные кольца. Не очень вычурные, но мне кажутся красивыми. Надеюсь, вам тоже понравятся.
Клем глубоко вдохнул. Надо решаться — либо он соглашается и привыкает к бесцеремонности супруга и к его вечной занятости, и к… в общем, ко всему; или отказывает — и тогда не будет ничего. Вообще ничего.
— Думаю, они мне понравятся, советник.
Ледарр протянул ему на ладони кольца, предлагая рассмотреть и оценить. Клемат оценил — на его тощем пальце будет болтаться женское колечко. Хотя… к демонам, какая разница, женское оно или нет? Все равно в постели именно он раздвигает ноги, так что это даже символично. И потом, кольцо красивое, и зеленый, как пронизанный солнцем лист, камень ему понравился. Кажется, хризолит. Или ледаррин, как его называли древние ювелиры. Очень символично.
— Идем, — Ледарр протянул ему руку. — Супруг мой. Будущий.
Принц опустил свою кисть на его кисть и гордо вздернул голову, заставив советника глубоко внутри умилиться: мальчишка! И плевать, что возраст у него уже далеко не детский.
Так они и явились пред светлы очи его величества.
— А? — Лис недоуменно посмотрел на них.
Майлих поднял голову от документов.
— О!
Советник опустился на одно колено, радуясь безмерной щедрости Темного властителя, подарившего ему вторую молодость и возможность не скрипеть суставами, как несмазанная телега.
— Сир, я прошу вас обвенчать меня и принца Клемата.
— А принц Клемат согласен? — уточнил Лис.
— Согласен, — поименованный принц царственно склонил голову, подтверждая сказанное.
— Тогда объявляю вас супругами. Обменяйтесь кольцами и поцелуями.
Алтарь ему был, по сути, без надобности, Камень Тьмы вполне сошел за оный. Хризолиты в кольцах ярко сверкнули, узорчатые ободки колец крепко обняли пальцы.
— Так, не увлекайтесь, не увлекайтесь, — король вытолкал из кабинета новобрачных. — Идите целоваться к себе. Брысь.
Целоваться супруги смогли минут пять, потом Ледарр вспомнил о миссии. Их уже ждали оседланные лошади, охрана из вампиров. Да-да, в охрану брата своего консорта Лис, пряча мерзенькую улыбочку, поставил четверых вампиров из клана мистрессы Френ, лично каждому на шею повесил амулет-щит от Света, при самом после. Мальчишка кусал губы и, вероятно, думал, что отписать шехину о сопровождении художника.
— Любит же он дразнить всех, — пробормотал Ледарр, ухмыляясь.
— Иначе это был бы не Лисарит, — пожал плечами Клемат, легко взвился в седло своей лошади.
Для него оседлали, кстати, коратанскую кобылицу, караковую, чем-то напомнившую Ледарру ее всадника. Наверное, глазами — умными, влажными карими глазами в густых ресницах.
Делегация проехала в ворота. Путь до Уттарима должен был быть коротким, через портал до границы. Как раз дойдет письмо Хасанти с извещением о вампирах. Короля так и подмывало смотаться туда и посмотреть незаметненько эту встречу, но дел было по горло, да еще и Майлих уходил порталом к наместнику восточных провинций, оставляя его в одиночестве.
Лису было грустно и неуютно. Дела королевства грозили раздавить. А еще нужно было придумывать законы. А ведь раньше он любил одиночество! Любил, когда оставался один, мог творить все, что вздумается. Напрягало то, что во дворце теперь было множество живых чужаков, и только Френ и ее супруг из тех, на кого он мог положиться.
— Май, постарайся побыстрее, — вырвалось против воли.
— Хорошо, Лис, как можно скорее закончу и вернусь. Береги себя, — муж сжал в крепких объятиях, поцеловал и отпустил, садясь в седло и активируя портальный камень.
Лису очень хотелось забраться в свою спальню и там спрятаться. Но пришлось идти и общаться с советниками, выслушивать доклады. Рутина-рутина-рутина, от всей этой зауми пухла голова, и некому было положить ладони на виски, шепча заклинание исцеления, некому было расплести косу. Усилием воли король заставил себя собраться. Что за чушь? Почему он так странно себя чувствует и ведет?
— На сегодня все, — решил он.
Желание забаррикадироваться в комнатке под крышей северной башни грозило накрыть с головой, он раздраженно передернул плечами, кивнул колоритной парочке — вампир и убийца под Сетью Кората, его охрана, — и неспешно, заставляя себя идти, а не бежать, отправился в любимый грот.
— Черепушка, вина, сыра и копченого мяса!
Скелет принес ему ужин, сочувственно поклацал челюстью.
— О, прекрати, неужели я кажусь неспособным продержаться неделю один? — раздраженно рыкнул король, срывая печать с горлышка кувшина.
Скелет закивал. Он мог себе позволить такую наглость.
— Чушь!
Испепелять любимого слугу супруга Лис не стал, хотя руки чесались. Выпил вина — плебейски, из горла, зажевал куском сыра.
— Это странно. И неправильно! Я всегда был одиночкой, ты слышишь?
Черепушка снова покивал, потом жестом указал на обручальное кольцо.
— Это… дань традициям, — голос короля прозвучал неуверенно, отчего он разозлился еще больше. — Это ничего не значит! Просто я в тот день был отвратительно милостив и согласился обменять принцессу на принца.
Черепушка снова покивал, соглашаясь, что так оно и было.
— И не прогадал, — немного остывая, буркнул Лис. — И даже с тем, что не накинул на супруга Сеть.
Вино он все же решил налить в бокал, отпил так, как учили его когда-то приставленные советником гувернеры, покатал на языке глоток, понимая, что вино так гораздо вкуснее, чем если пить его залпом, лишь бы напиться.
— Все эти великосветские заморочки, Черепушка, всё это почему-то, оказывается, правильнее, чем то, к чему я привык. Или тут виновата высота ступеньки, на которую я забрался?
Скелет развел руками, показывая, что ничего тут не поделать.
— К демонам. Меня волнует другое… — прихватив бокал и кусок сыра, Лис закружил по гроту, понимая, что и эту привычку перенял у супруга — на ходу думалось легче. — Мы с Маем связаны взаимными клятвами, особенно после подтверждения брака. Но ведь клялся только он мне!
Черепушка следовал за ним и внимательно слушал.
— Я знаю, что он не сможет меня предать никоим образом. Но и я…
Вспомнилось, что после заседания совета промелькнула, было, мысль пообщаться с послом Уттарима наедине — и сгинула, оставив гадкое послевкусие, словно смачно нюхнул тухлятины. Черепушка на бегу налил ему в бокал вина.
— Да, мне это понадобится, — Лис остановился, прислонился к прохладной перламутровой стене грота плечом, медленно отпил вина. — Я тоже не могу предать его. Май — собственник. Никто, кроме него, не видит меня с распущенными волосами. Знаешь, почему?
Слуга с тихим скрипом помотал черепом.
— Потому что он так попросил. Он попросил — а я не смог отказать. Он потребовал, чтобы я трахался только с ним — и я не могу даже представить в своей постели кого-то другого. Что это за магия, которую не видит даже Камень?
Черепушка постучал по лбу согнутым пальцем.
— Почему я не наделил тебя речью? — снова раздражаясь, бросил Лис. — Хотя, нет, знаю, ты был бы столь же зануден, как советник Ледарр. Если не хуже. Что ты хочешь этим сказать? Что я свихнулся? Что это все — только в моей голове?
Черепушка помотал головой, потом налил еще вина и бесцеремонно потыкал короля напротив сердца. Там давно и прочно гнездился Камень.
— Что? — не понял Лисарит.
Скелет негодующе заскрипел, потом вылил остатки вина в бокал.
— «Пей и не морочь мне череп», — «перевел» Лис и выпил. — И все же, что это за узы?
Черепушка заскрипел еще более возмущенно.
— Да, не понимаю я! — взорвался Лис. — Не понимаю, но пойму! И найду способ разрушить.
Скелет схватился за голову.
— Что теперь-то?! — король зло развернулся к нему, в ладони полыхнуло багровое пламя. — Мне не нравится, когда я от чего бы то ни было зависим!
Скелет вручил ему кусок сыра, предлагая успокоиться. Пламя погасло, сыр Лис зажевал с самым мрачным видом.
— Надеюсь, ничего там, у наместника Шерата, не случится такого… опасного. Потому что я собираюсь допросить супруга с пристрастием по возвращении.
Черепушка поклацал челюстями и удалился за второй бутылкой вина.


Глава восьмая

Безобразно напиться Лисарит себе, конечно же, не позволил, но набрался изрядно, чтобы перенестись поздно ночью в спальню и упасть носом в подушку, не раздеваясь. Подушка пахла любимым ароматом Майлиха — мятой и липовым цветом, запах успокоил, пусть не так же, как успокоили бы обнявшие руки мужа, но похоже.
— Хочу к нему… А п… пчм-м-м… у-у-у нет?
Камень Тьмы, похоже, теперь был способен воспринимать и пьяный бред хозяина, потому что привычная постель исчезла, а вместо нее возник брошенный на сено плащ, запах болотной травы и воды, жабий хор где-то неподалеку и ругань внезапно придавленного свалившимся на него телом Майлиха.
— Лис? Что с то… о, ясно. Боги мира!
— Не, бг-г-гов нету. Ток я… И Км-мень.
— Этого мне как раз и не хватало для полного счастья, — усмехнулся Май, усаживая сонно моргающего на костер мужа и вытряхивая его из камзола и сапог. — Драгоценный мой, что случилось?
Легкие отрезвляющие чары помогли Лису обрести власть над языком.
— Соскучился. Там одиноко. И скелет дразнит меня. По лбу стучит.
— Черепушка? Ну и ты бы ему постучал. Это он так говорит «думайте, милорд». Ну, вот, так лучше? Дать тебе воды, Лис? — Майлих решил совсем протрезвить его, Хаос позволял проворачивать и такое, а зимой принц долго и упорно учился, пополняя запас своих знаний по магии Тьмы и Хаоса.
— Я думал. Только не понял все равно.
— Значит, пока не время, о чем бы там ты ни думал. Всяческому пониманию свой час, оно придет. Иди ко мне, я уже собирался спать. На рассвете подниму тебя.
Лис улегся, обняв мужа покрепче. Теперь все хорошо.
Спалось ему так спокойно и сладко, словно не на плаще и охапке сена на заболоченном луге, а в защищенных могуществом Тьмы покоях в сердце Цитадели. И проснулся он без признаков похмелья — спасибо Камню и, вероятно, супругу тоже, — чуть раньше Майлиха. У того пробуждение тоже вышло сказочное, соскучившийся по ласкам Лис решил оставить себе память на день. Сводить багровеющий чуть ниже уха след после всего, как отдышались оба, он мужу запретил.
— Пусть будет. Мне так хочется.
Майлих только улыбнулся, разделяя это желание.
— У тебя тут еще много дел? Скоро ждать обратно домой? — Лис не выпускал мужа из рук.
— Дня на три работы, если ты не жаждешь заполучить назад мое иссушенное Хаосом тело.
— Я желаю получить назад твое полное жизни тело. У меня на него такие планы.
— Хорошо, я постараюсь, — Майлих поцеловал его в висок и принялся заплетать золотые волосы в сложную косу.
— Я вечером тебя найду.
— Буду ждать. И, скорее всего, буду здесь же, это единственное проблемное место.
Лис кивнул и вернулся во дворец. День пролетел быстро и незаметно в предвкушении встречи с мужем. Это была еще одна песчинка на весах его решимости разобраться со странными узами. Пока что срочность этого действа не перевешивала государственных забот. И как назло пришлось тратить силу Камня на очередную крышу. Почему она решила протечь сейчас и над кухней? К Маю Лис вывалился усталый и без капли магии. Что было самым гадостным в этой ситуации — то, что и у Майлиха магии не осталось тоже, он, конечно, не зацепил жизненные силы, но выложился до донышка в Хаос, сдерживая обещание мужу закончить поскорее.
— Отоспимся, — решил Лис. — За ночь восстановимся.
— Надеюсь. Здесь хороший магический потенциал…
Его речь прервал хриплый низкий рык, заставивший принца схватиться за дрын, простите, за меч, который он за каким-то демоном таскал всюду и везде, кроме Цитадели. Лис выхватил «черную звезду», прислушиваясь.
— Это кто?
— Тарт. Лис, он тебя сомнет, не лезь вперед. Голодный и разозленный тарт, Бездна его поглоти, они чуют возмущения магии.
Рык перешел в негодующий рев, под шагами огромной туши трещали кусты и мелкие деревца.
— И магии нет… Совсем. Что делать будем?
— Ты — сидеть тут, — Майлих, воткнув меч в землю, неожиданно схватил мужа и буквально закинул на высокую толстую ветку дерева, под которым был разбит его лагерь. — И не вздумай слезать.
— Я тоже воин!
— Я знаю. Но еще я знаю, что вдвоем мы будем мешаться друг другу.
Объяснения прервал вырвавшийся на луг тарт — гигантская помесь медведя, кабана и кого-то рогатого. Густейшая пегая шерсть, еще не перелинявшая с зимней на летнюю, защищала его от ударов клинка, острые, слегка изогнутые рога и внушительные клыки были опасным оружием, он был стремителен и весьма даже ловок, хотя инерция огромной туши мешала растоптать такую цель, как не обремененный броней паладин. Май, что называется, танцевал с ним, ухитряясь уйти от смертоносных ударов рогов и клыков в считанных волосках от оных. Долго такое везение продлиться не могло, тарт все же зацепил его, вспоров кожаный колет, сорочку и спину от левой лопатки до правого подреберья. Боли Май почти не почувствовал, зато прилив сил — еще какой, удалось, ухватившись за этот самый рог, взлететь на крутую холку твари. Он всадил меч в основание черепа тарта и кубарем скатился с него.
Следом с дерева слетел Лис, кинулся к мужу.
— Май!
— Все хорошо, Лис, все… — принц заскрипел зубами, когда боль достучалась-таки до опьяненного схваткой разума.
Лис отчаянно пытался воззвать к Камню. Потом принялся искать портальный агат.
— Лис… Лис, не суетись, — Майлих совладал с собой, терпеть боль он умел, это же не узы Света сдирать. — Лучше помоги перевязать.
— Но ты умрешь без лекаря, — Лис в третий раз проверил карманы, бросил это занятие и принялся потрошить мешок Мая, отыскивая скатки чистого, вымоченного в травах полотна — запасливый паладин прихватил с собой все, не полагаясь на магию целиком.
— Чушь, с чего бы мне умирать? Или там все так плохо?
— Он тебе спину раскроил. Какого демона ты вообще полез на него, а не на дерево, придурок?
— Потому что… — Май замолчал, и от вспышки боли в потревоженной ране, и от того, что не мог найти слов, да и сам не совсем понимал, почему так важно было уничтожить угрозу жизни Лиса. — Я не умею лазать по деревьям, — отдышавшись, улыбнулся он.
— Телепортируй нас, — приказал Лис Камню. — За счет моей жизненной силы.
Ощущение было таким, словно внутренности наматывают на раскаленный ворот. Лис начал выть еще на начале переноса и закончил лишь в зале, куда слетелись все лекари. Суета поднялась такая, будто они уже одной ногой стояли в могиле. Короля бросились отпаивать эликсирами, плавающему в каком-то тумане от потери крови принца — залечивать спину и тоже отпаивать. Все закончилось едва ли не на рассвете.
— Как самочувствие? — зло спросил Лис, осушая очередную склянку с эликсиром.
— Неплохо, — Майлих настороженно взглянул на него, лекарь-вампир не советовал пока вставать, сокрушался, что останется шрам. Одним больше, подумаешь.
— Да-а? А зачем ты вообще полез геройствовать? — Лис зашипел. — Я еще не провел ритуал… Зачем тебя понесло сражаться? Самый сильный в королевстве? Единственный рыцарь? Все! Отныне наместники сами будут разбираться с проблемами… И горе им, если не разберутся! А ты! А на тебя я накину Сеть!
— Лис… Лис, да помолчи же ты! — Майлих сел, игнорируя вопль тела. — Ты хочешь запереть меня в четырех стенах?
— Именно! Лучше так, чем потерять тебя навсегда!
Май долго смотрел в бешеные и от этого бешенства светящиеся, как расплавленное серебро, глаза, потом улыбнулся:
— Я тоже тебя люблю, Лис. Делай, что хочешь.
— Ты меня… Что тоже? — растерялся Лис.
— Я тоже не могу тебя потерять. И согласен отдать свою жизнь, чтобы ты жил. И люблю тебя, идиота, тоже.
Лис забился в самый угол кровати, задумавшись. Любит? Он любит Майлиха? Поэтому он так ведет себя? Или Май ошибается… А Май его любит.
— А почему ты решил, что я тебя люблю?
— Потому что я чувствую. Ты можешь упереться и отнекиваться, — Майлих поймал его руку, он сейчас вряд ли мог бы ее удержать против воли мужа, слишком мало еще было сил, — можешь молчать, мне не нужны слова, хватает поступков. Я просто хочу, чтоб ты знал.
— То, что я хочу постоянно тебя видеть рядом, чтобы ты был жив и счастлив — это не магия?
— Я не знаю такой магии, Лис.
Принц погладил его запястье, вздохнул. Лис снова задумался. Наверное, это пытался сказать Черепушка? Что король просто любит мужа? Лис перебрался к Майлиху, улегся рядом.
— Я тоже хочу быть рядом, делать то, что принесет тебе радость. Все, что ты захочешь.
Лис посмотрел на него.
— Я рад, когда ты рядом.
— Если я пообещаю, что впредь не стану рисковать собой?
— Да. Пообещай.
— Клянусь своей Силой, что впредь не стану рисковать своей жизнью, кроме тех случаев, если это понадобится для спасения жизни моего короля и супруга.
Неяркое свечение на секунду охватило его тело, Нейтрал зафиксировал клятву.
— Тогда давай спать. Потом залечишь остальное своей магией.
— Прикажи Черепушке разбудить нас перед обедом, — пробормотал Майлих, закрывая глаза.
Лис коротко отдал приказ и тоже заснул.

Черепушка дисциплинированно заклацал челюстью за полтора часа до обеда. Майлих открыл глаза, оценивая свое состояние. Жить было можно — резерв вернулся в норму. Судя по общему фону, резерв Камня — тоже, Лисарит тихо посапывал, уставший, кажется, вчера гораздо больше. Впрочем, так и было, он ведь потратил часть жизненной силы на портал. Глупый, — Май подумал это с нежностью, — не помер бы он, если б переночевали в поле, ничего особо серьезного в его ране не было, ну, мышцы разорвало рогом, даже хребет не задело же. А Лис перепугался…
Перед глазами маячила золотая макушка, отмеченная тоненькой серебристой прядкой, Май поцеловал ее, виновато вздохнув.
— А что, пора вставать? — Лис зевнул.
— Вроде бы, да. Если хочешь, можешь спать еще, я скажу послам, что у тебя дела. Один раз можно и пропустить обед.
— Я есть хочу. Как ты себя чувствуешь?
— Здоровым. И о-о-очень виноватым, — Майлих развернул его к себе лицом и немного сполз с подушки, чтобы уткнуться лбом в лоб мужа. — Прости меня.
— Больше никаких выходок вроде этой?
— Я в самом деле не умею лазать по деревьям, — вздохнул Май. — Если бы я был один, наверное, я бы сообразил что-то, но, скорее всего, мне пришлось бы драться с тартом все равно.
— Ладно. На этот раз прощу. Но чтобы больше ничего такого!
— Я сам себе вот этого не прощу, — принц поймал седую прядку, показал ее мужу.
Лис фыркнул и полез целоваться.
К обеду они опоздали. Пришлось сделать вид, что так и было задумано. За столом пустовали места советника и Клемата, остальные поспешно вскочили, когда в трапезный зал вошли король и консорт.
Лис разглядывал зал. Все как обычно. Надо же, а он даже привык к этому виду, послам и переменам блюд. Удивительно, как только порой поворачивается жизнь простого наемника. Тонкий золотой обруч, украшенный чередующимися алмазами и рубинами, тяжелый перстень с печаткой, обручальное кольцо, муж рядом — все это не давало забыть и служило подтверждением тому, что все изменилось. Удобные и богатые одежды, дворец и парк, созданные так, как ему мечталось в казавшихся нереальными снах когда-то давно… Он больше не наемник, не бродяга, лучшим убежищем которого была закрытая кустами поляна в лесу. Он — король. Лис с наслаждением съел ломтик копченого мяса. Раньше о таком он лишь мечтал.
— Я так счастлив, — признался он Маю.
Принц согласно кивнул:
— Я тоже.
Впереди ждала работа, работа и еще много работы, но Май ведь сказал, что они справятся, значит все получится. Вместе. Так странно… и так незаметно это стало привычным — справляться вместе. Они напарники? Нет, они больше — супруги, одно целое.


Эпилог

- Поверить не могу, что прошло десять лет, - восторгался Хасанти, рассматривая Цитадель. - Она стала еще краше. Эти знамена... И живой сад.
Рядом с ним скромно, как и подобает супруге посла, стояла укутанная в драгоценные шелка женщина. Она подняла голову, блеснул рубинами довольный взгляд из-под вуали. Леди Рисс немало потрудилась в свое время над этим садом.
- Ах, посол аль-Аллери, разве дело во внешнем? - рассмеялась густым, теплым смехом седовласая леди Тенаис, окидывая взглядом толпы людей на улицах столицы, готовые приветствовать короля и консорта.
- И в нем тоже, согласитесь, что Цитадель расцвела за это время? - Хасанти любовался башнями.
- Цитадель - отражение силы и чувств наших любезных хозяев, - проронил обычно молчаливый посол Роммии, Дитерис фон Оттен. - Неудивительно, что она все прекраснее с каждым годом.
Народ зашумел, раздались первые приветственные крики: должно быть, распахнулись врата Цитадели. Сейчас из них покажется королевский выезд, и начнется традиционный, уже восьмой объезд Этрайне. Маршруты никогда не повторяются, каждый год король и его супруг проезжают по другим городам, селениям, дорогам.
Вскоре правящая чета проехала мимо послов. Коратанские кони горделиво несли себя и всадников. Рыжий и вороной - бок о бок, стремя к стремени. И эти двое, златовласый Темный властитель - и его отражение. Назвать тенью не поворачивался язык, да и не был Майлих из Дома Ночной Тени незаметным и безмолвным, как полагается тени господина и повелителя. Не был он таким, как должно быть младшему супругу. Не прятал глаз, не говорил шепотом. Дитерис фон Оттен давно привык к мысли о том, что у этих супругов - равный брак, хотя подобное для роммийца было нонсенсом. Однако он надеялся, что когда-нибудь сумеет понять и это.
Леди Селена смотрела вслед королю и его супругу, вспоминая, как однажды познакомилась с неглупым, крепким и довольно красивым мальчишкой, приехавшим в Коратан вместе с каким-то младшим магистром ордена Трех Лилий. Надо же, имя магистра забылось, а горячность юного Мая, окоротившего дерзкий и злой язык будущего супруга королевы Айделы - нет. Стоило труда привыкнуть к тому, что этот мальчишка - не Светлый, а Нейтрал, тот самый Нейтрал, появления которого так опасались предки. И еще большего труда стоило понять, что никакая Тьма не сможет взять власть над ним. "Разве что в постели", - думалось леди Селене, и тогда ее щеки, уже изборожденные морщинками, пока еще незаметными, темнели от прилива крови. Как же она сожалела, что этому красавцу не досталось права стать супругом ее последней воспитанницы. Какие могли бы быть у них дети!
- Ну что ж... Пока наши любезные хозяева отсутствуют, предлагаю предаться заслуженному отдыху, - предложил Хасанти.
Пожалуй, он единственный из всех послов ни с чем не примирялся. Или все же... На шее Хасанти больше не было длинного, на четыре оборота, ожерелья из серебряных шариков и морионов. Нет, оно не мешало его супруге, ничуть, просто однажды он, пожав плечами, оставил его в шкатулке - как символ, наверное.
Послы переглянулись, оценив перспективу прогулок, вина и отсутствия переговоров.
- Главное, не претендовать на Жемчужный грот, - усмехнулся Дитерис.
- Ни в коем разе. Только Рубиновый.
Леди Селена рассмеялась первой, кивнула. Послы, приказав принести вино и фрукты, отправились в парк, там сейчас цвели розы, огромные кусты, усыпанные белоснежными бутонами и раскрытыми цветами, источающими непривычно-холодный и сдержанный аромат.
- Я так рад, что меня назначили послом именно сюда. Выпьем же за процветание нашего доброго соседа Этрайне! - провозгласил Хасанти.
С легким звоном сдвинулись серебряные кубки, в которых плескалось местное, ягодное вино. В Этрайне так или иначе счастливы были все.
Хасанти не стал долго засиживаться в гроте, отговорился делами. На самом деле он спешил в покои, которые уже привык считать своим домом - за десять-то лет. Это почти треть его жизни. Вот дома его ждала Рисс. И их еще нерожденный сын. Он был уверен, что будет сын, Рисс только улыбалась. Он смутно надеялся, не смея признаться самому себе, что родится Темный - покидать Цитадель и Этрайне из-за того, что будет Светлый ребенок, отчаянно не хотелось.
- Все будет хорошо, - уверяла его супруга.
И Хасанти ей верил. Вернутся через месяц король и консорт, он попросит его величество воспользоваться Оком. Неизвестность - хуже яда. Но пока он успокаивался в объятиях любимой супруги, прижимался лицом к ее округлому животу и мурлыкал на родном языке сказки. Рисс говорила, что дитя слышит его и узнает голос отца. Это ли не счастье?

***


- Что? Твоя сестра снова беременна? - Лисарит едва не подпрыгнул в седле, резко натянув поводья, так что Полночь обиженно всхрапнул.
- Да. И, если верить древним свиткам, на сей раз будет Темное дитя. Воспитывать его в Белой долине невозможно. Как и в Тайнхане. Кей прислала вестника с просьбой принять ребенка в Цитадели. Говоря прямо - она просит нас с тобой усыновить ее дитя.
- Почему нас? Пусть Клем этим займется.
- О, боги мира, только не Клем! - искренне испугался Майлих. - Им с Ледарром я ни за что не доверю ребенка. Один - поглощен искусством, второй - наукой, ты представляешь, что они воспитают?
- А нам доверишь?
- Нам - да. Если уж нам доверена целая страна, и, смею утверждать, она процветает, с одним ребенком мы как-нибудь справимся. К тому же... - Май заговорщически подмигнул, - разве это не шанс для нас лет так через пятьсот с чистой совестью спихнуть Этрайне на чужие плечи?
- Хорошо, - не проявил энтузиазма Лис. - Давай.
- Лис, ты стал замечательным королем. Я уверен, что и отцом ты станешь не худшим.
- Посмотрим. Хотя я никогда о детях не думал.
- Я тоже. Тут, наверное, главное - попробовать полюбить...
- Еще и его полюбить? За что?
- Ни за что. Любят ведь не за заслуги, и не вопреки чему-то.
Лис вздохнул и согласился.
- А точно Темное?
- Нейтралы рождаются последними, и только так. Сантис - Свет, Утерис - Хаос.
- Ладно. Пусть привозит. Прокормим и воспитаем.
- Спасибо, любовь моя, - Майлих привстал на стременах, перегнулся к нему, поймав мгновение для поцелуя.
- Любовь, любовь, - король усмехнулся. - Какая гадость эта любовь, Май. Из-за нее ты из меня просто веревки вьешь.
Яркие глаза его смеялись.
- Надо же скромному заложнику чем-то развлекаться. Почему бы и не витьем веревок из грозного короля нежити?
- И плетением из этих веревок занимательных фигур.
- И этим тоже, - Майлих прищурился, обещая своему супругу и королю сплестись с ним во все занимательные фигуры, что за десять лет они успели выучить.
Мощеная ровными каменными плитами дорога уносила их затем, чтобы, сделав круг по мирной и процветающей стране, вернуть обратно. Домой.