(Katashi — Твердость)
Аквамарин – застывшая капля морской волны. Голубой камень – спокойное море при ясном небе, зеленоватый – волна, подсвеченная солнцем.
Море – бескрайнее, необъятное, непредсказуемое, полное загадок и диковинных, чуждых человеку существ. Оно само подобно им – живое, со своими повадками и грозным нравом.
Сколько живут люди рядом с Морем, столько они наблюдают, слушают его, говорят с ним – то как с равным, то как с божеством – но всегда надеясь быть услышанными. Их благополучие, да и сама жизнь, подчас, целиком зависит от Моря.
В давние, давние времена народ, живший на морском побережье, выше всех других богов почитал – Ватацуми-но ками (бога воды) и его родного брата – Фудзина (бога ветров).
Когда божественные братья пребывали в мире и благодушии, людям на берегу жилось хорошо. Удачной была рыбалка и охота на морского зверя. Закрома ломились от запасов мяса и рыбы. Обильная еда означала здоровое и многочисленное потомство. Солнце светило ласково, работа спорилась под шутки и смех, а праздники веселили душу песнями и танцами.
Но иногда Фудзину надоедала эта идиллия, и он выпускал на волю жестокий северный ветер, словно спускал с цепи злобного пса. Тогда море приходило в неистовство. Братья ссорились, волны вставали на дыбы и, как разъярённые хищники, бросались на берег, грозя поглотить всё, до чего могли дотянуться. Низкие тучи неслись по небу, заливая землю ливнями. Порою в их спор вмешивался друг Фудзина – бог грома Райдзин, и тогда молнии сверкали так часто, что ночью становилось светло, как днём, а от грохота раскалывались скалы, и огромные камни обрушивались в воду. Жизнь в селении замирала. Люди прятались в дома, жались к очагам и ждали, когда затихнет буря. Невозможно было выйти в море, чтобы поставить сети или добраться на лодках до стойбищ морских котиков. А ветры всё ревели и бушевали, и море буйствовало, словно рыбак, перепивший сакэ.
Однажды, в пору затянувшейся непогоды, отчаявшись дождаться милости богов, люди собрали то немногое, что ещё могли отдать, и пошли на поклон к шаману Каташи*. Святилище стояло на крутом утесе, возвышавшемся над морем. Каташи принял дары и приступил к своей нелёгкой работе. Он принес богатые жертвы богам. Затем, выпив магический напиток, танцуя под звуки бубна, он впал в священный транс и воззвал к душам умерших, прося их заступничества и помощи. Всю ночь, а за ней ещё день шаман путешествовал тропами мёртвых и общался с духами, призывая на помощь духов-защитников и прогоняя заклинаниями духов-врагов, а люди в домах молились в меру своих слабых сил.
Наконец, боги вняли их мольбам. Великий Фудзин посадил своего злобного пса на цепь, а вместо него выпустил на волю ласковый и теплый южный ветер, который разогнал черные тучи и мягкими прикосновениями успокоил Ватацуми-но ками. Снова над миром засияло солнце. Утихли волны. Рыбаки забыли свои печали и стали собираться на промысел.
Никто не подозревал и не мог знать, что произошло во время шторма в божественном семействе. Дочь Ватацуми-но ками – юная богиня Отохимэ, резвясь и играя с бушующими волнами, увидела на скале шамана, взывающего к богам. Прекрасен был Каташи, противостоящий свирепым ударам стихии во всём блеске своего человеческого и магического величия! Взглянула Отохимэ на эту картину – и полюбила красивого могучего человека всей своей девичьей душой.
С тех пор, как и все влюбленные, она не находила себе места, мечтая о встрече с возлюбленным. Конечно, дочь морского бога – не рыба и не русалка, она может на время покинуть свою стихию, но всё же, жить на суше в убогом человеческом жилище… – не божеское это дело. Шаман – не рыбак, в море не ходит. Вся его работа на суше. Порою он подолгу наблюдает за небом, желая предсказать, не грозит ли беда охотникам, собирающимся к дальним островам. По ночам он изучает движение звёзд и составляет небесные карты. И ещё много у него земных забот: собирать лечебные травы и грибы, готовить из них лекарства и магические снадобья, мастерить обрядовую одежду и посуду, амулеты, - без всего этого невозможно путешествовать в другие миры и говорить с духами…
Долго мучилась Отохимэ, разрываемая любовью и гордостью. Но, в конце концов, не выдержала – решила пойти к Каташи и открыть ему свои чувства. Поздним вечером проникла она в его хижину и предстала перед возлюбленным во всей божественной красоте, которую невозможно описать человеческими словами, потому что все слова будут, как старое мутное зеркало, лишь жалким её отражением. Онемев от восхищения, смешанного со страхом, шаман преклонил колени перед необычной гостьей. Присмирели ветры в эту пору. Море и лес – всё замерло в блаженной неге, подчиняясь чувствам и настроению молодой богини.
Но промелькнули летучими рыбками ночные часы. Засиял перламутром над морем рассвет. Богиня поднялась с ложа, окинула взглядом простое жилище Каташи, в котором была так счастлива в эту ночь… Её неудержимо влекло в родную стихию – в чистую лазурь морских вод, на необъятный простор, где она может резвиться с разноцветными рыбками и играть с дельфинами, любоваться резными раковинами и жемчугом… И Отохимэ ушла.
Долго шаман приходил в себя после визита божественной девы. В задумчивости бродил он по берегу ласкового моря. Поначалу счастье захлестнуло его волной, радость переполняла душу, но постепенно необъяснимая печаль и тоска вытеснили светлые чувства. И, размышляя над случившимся, понял он, что эта встреча не к добру.
Прошло несколько дней. Каташи, конечно, ждал возвращения Отохимэ. Надеялся на чудо, но понимал, что невозможно любить богиню, как обычную женщину. И она, хоть и любит его, но любит по-своему, по-царски, - не так, как умеют любить дочери человека.
Отохимэ пришла на закате, в сумеречном свете подступающей ночи. И опять Каташи не помнил, кто он, где он – всю ночь, пока она была рядом. А утром возлюбленная стала его уговаривать: «Идём со мной! Ты будешь моим мужем! Я сделаю так, что ты сможешь жить в море! Пойдем – нас ждёт любовь и свобода от всех земных тягот и забот!»
Тогда шаман очнулся от ночных грёз. Хотя больше всего на свете хотелось ему, не думая, бросится за любимой в море, не мог он изменить своему призванию. А отказаться – значит ранить её душу, пренебречь её любовью! Как объяснить ей свой отказ? Как смягчить этот удар? «Пойми, Любовь моя, - уговаривал он, - пойми и прости меня! Не могу я свернуть со своего Пути! Здесь, на берегу я необходим людям. Они верят мне, они ждут моего участия, приходят ко мне за советом и помощью. Я не могу бросить их на произвол судьбы и богов, оставить без защиты перед лицом злых демонов! И некому мне передать свои знания и умения, судьба еще не послала мне ученика».
«Что ж, - промолвила, помрачнев, богиня, - тогда прощай, человек! Вряд ли я захочу ещё прийти в твою хижину!». Сказала так, и унеслась, как вихрь.
Помрачнело небо. Стал задувать резкими порывами нервный западный ветер. Рябь пошла по тёмной воде - предвестник скорой бури. Рыбаки вынимали из воды сети и спешили к своим домам. Охотники торопились к родному берегу от дальних островов. Каташи знал, что надвигается ураган. Он предупредил жителей деревни, чтобы они готовились к худшему. Но ни жертвы, принесённые богам, ни молитвы не помогли людям избежать гнева божественной девы.
Уходя от любимого, она надеялась, попав в родную стихию, забыть его. Но оказалось, что зачеркнуть любовь не так-то просто! С каждым днем вместо того, чтобы освободиться от власти чувств и посмеяться над собственным мимолетным увлечением простым человеком, Отохимэ все больше и больше страдала от разлуки с ним и от оскорблённого самолюбия. И всё сильнее и сильнее злилась на него за отказ разделить с ней жизнь в море. Черная разрушительная сила ненависти росла и крепла в могучем сердце богини. В конце концов, эта сила должна была неминуемо выплеснуться из своего сосуда! И этот момент настал. Отохимэ уже не была себе хозяйкой. Ненависть стала сильнее неё.
На глубине, у самого дна, зародилась чудовищная волна. Это была не та волна, которую поднимает ветер, пусть даже самый свирепый и злой, на поверхности моря. Эта волна не зависела от ветров. Она жила своей жизнью. Она поднималась из глубины, увлекая с собой все больше воды, наливаясь мощью и плотью, захватывая всё, что попадалось на её пути, и двигаясь всё быстрее по мере приближения к мелководью. Гул разносился по берегу, далеко опережая то, что его порождало. Птицы, звери, люди, слыша этот звук, стремились забиться в щели, спрятаться в норы, в пещеры, улететь, убежать как можно дальше от надвигающейся стихии.
Каташи всё понимал. Он пустил в ход всё свое искусство. Он позвал на помощь души предков, он собрал силу духов-помощников, он умудрился даже забрать и подчинить себе силу духов-врагов.
И в тот момент, когда исполинский вал стеной поднялся над берегом, грозя смыть с земли, уничтожить всё на своем пути, шаман поставил перед ним свой щит, сотканный из всей собранной им силы.
Две стены, поднявшись друг против друга, сшиблись на линии прибоя. От этого чудовищного удара вода окаменела… и в следующее мгновение каменная стена стала рассыпаться зелёновато-голубыми сверкающими осколками аквамарина. Щит шамана рухнул. И его хозяин, исчерпав до дна весь запас своих магических и жизненных сил, упал на песок замертво. Но и волна потеряла свою мощь…
Жители посёлка похоронили Каташи с почестями, достойными правителя. Они собрали на берегу аквамарин и стали делать из него обереги и амулеты, которые раскрывают внутреннее зрение, охлаждают страсти и успокаивают бури и ураганы. Этот необыкновенный камень помогает направлять энергию даже самых примитивных эгоистических желаний на благо других людей.
*Katashi — Твердость