ПРОЛОГ
Теплым майским днём, около здания Гнесинки со стороны Поварской улицы, в тени деревьев на скамейке сидела компания молодых людей. Сказать по правде, молодых людей было довольно много, это были в большинстве своем студенты академии и поэтому все скамейки были заняты. Но эта троица определенно заслуживала внимания: опрятного вида девушка и два молодых человека вели интереснейшую дискуссию.
- Ты сумасшедшая! – заявлял в который раз Бобровский Андрей, которого из-за любви к Бобу Марли, попросту называли Бобом.
- Оль, не обращай внимания на него, ведь каждый должен иметь свою точку зрения, – перебивал его другой, которого все звали Пьером. Хотя в действительности он был Петькой Васильевым, и ему это прозвище, или попросту говоря «погоняло», очень нравилось.
- Ребят, ну ведь правда! Представьте сколько музыки скрыто в картинах. Айвазовский, например. Я просто слышу звуки оркестра, когда смотрю на его картины.
- Просто ты ещё под впечатлением Третьяковки. Но картины да, классные.
Боб замолчал на некоторое время.
- Но твоя теория — это что-то с чем-то, - заявил он снова.
- Но ведь звук можно представить! И не только представить, но даже слышать! - горячо доказывала Ольга свою точку зрения, - Словно музыка навеки застыла в картинах.
- В этом ты права, - сказал Пьер. – Мне тоже во многих вещах слышится музыка.
- Но не наоборот! Тут я не спорю: можно слышать музыку глядя на картины – Боб вскочил со скамейки и стал расхаживать перед Ольгой и Пьером. ¬– Можно слышать звучание мелодий не только в картинах. Например, в дуновении ветра, в каплях дождя, в уличной какофонии, наконец. Тем более с таким отличным слухом как у тебя! – Боб указал на Ольгу. – Но превратить звук, мелодию, песню в картину, например – это невозможно!
- Многие вещи изначально казались невозможными, - от волнения Ольга казалась решительней, - Фотография, например, или грамзапись.
- Мобильная связь, - улыбнулся Пьер. – Наш спор опять заходит на новый круг. Пожалуй, на сегодня закончим, пора отправляться по домам.
- Вот увидите, я смогу доказать, что я права, но не без вашей помощи! Правда, ребят? – взяв Боба и Пьера под руки, она направилась к выходу. – Если что-нибудь нарою, или озарит мысль – я на связи!
Друзья направились мимо Бунинского сквера по Борисоглебскому переулку. Дойдя до Нового Арбата, они распрощались. Пьер повернул налево, в сторону метро, Боб пошёл искать свою припаркованную где-то недалеко машину, а Ольга имела привилегию жить неподалёку и поэтому отправилась домой. Стоит сказать, что споры эти продолжались у них регулярно и не имели логического продолжения, поскольку каждый из них оставался при своём мнении. Но это абсолютно не мешало их отношениям, а относились они друг к другу хорошо. Подружившись в самом начале обучения, они стали неразлучной троицей, любили музыку, хотели стать знаменитыми, и жизнь была для них интересна и увлекательна во всех её проявлениях. Всё бы так и шло своим чередом, если бы не произошли те чрезвычайные обстоятельства, из-за которых, собственно, и была написана эта книга.
Глава 1.
Июнь подходил к концу, а вместе с ним и сессия. После одного из творческих вечеров, Ольга подозвала к себе приятелей:
- Помните наши нескончаемые споры? – спросила она, загадочно улыбаясь. – Кажется, я нашла ключ к решению проблемы!
- Да ну! – иронично произнес Пьер.
- Давай уж, не тяни, - сказал Боб, - доставай, что там у тебя?
Ольга вытащила из папки два листа бумаги.
- Вот, нарыла с трудом! – сказала она, - сколько времени просидела в библиотеке. Вошла, можно сказать в доверие, пока, наконец, разрешили посетить зал старинных книг. Чего там только нет! Манускрипты на разных языках, свитки и всё такое. И под присмотром! Шаг в сторону сделать нельзя.
- И что это? – спросил Пьер, любуясь подругой, от которой так и пёрло энтузиазмом.
- Успела тайком сфоткать, а потом дома на принтере распечатала.
Один листок был исписан непонятными каракулями, похожими то ли на египетские иероглифы, то ли на отдельные символы арабской вязи. Другой, был копией старинного рисунка, изображающего играющую на арфе женщину.
- Ничего не понял, - заявил Боб, - Правда, Петька?
- Пожалуй, да, - нахмурился Пьер, - требую объяснений.
- Так я и думала! Мне самой не сразу бросилось в глаза. Идёмте ко мне – я всё вам объясню. Тем более у нас сегодня полная свобода действий. Родителей вызвали в командировку, еды полно, а соседи на даче.
- Можно заодно и збацать что ни будь старенькое, - говорила она, торопясь к выходу, - так как в стену стучать сегодня некому!
Ольга была из тех девушек, у которых в жизни всё хорошо. Коренная москвичка из небедной семьи. У родителей большая квартира в центре. Очень талантливая, но при этом не избалованная, она увлекалась всем на свете, но больше всего музыкой. Никогда не зазнававшаяся перед сверстниками она всем без исключения была лучшей подругой. Одна из немногих сокурсников, у кого имелась своя собственная домашняя музыкальная студия с полным набором инструментов. В гости сходить к Ольге были готовы с удовольствием многие, поэтому Пьер и Боб были исключительно рады такому приглашению.
- Ну не томи, - сказал Боб, когда они, налопавшись салатов и бутербродов, развалились по креслам и диванам в роскошной гостиной.
- Вот! – Ольга показала на листок с каракулями. - В одной из старых книг, я обнаружила множество этих знаков, и как оказалось это вовсе не знаки и не иероглифы. Это крюки – нотные знаки древнерусского знаменного пения.
- Я помню, их ещё называли знамёна, - сказал Пьер, - нам показывали их как-то, но на картинке не они.
- Молодчина! – похвалила Ольга. – Я тоже вспомнила их, когда наткнулась на ту книгу. Но я просто пролистала её и отложила. А после, мне попалась на глаза совсем уж старая инкунабула, в которой ничего уже не разобрать. Но вот пара страниц оказалась читаема. Представьте, как я удивилась, увидев похожие на крюки знаки!
- Где же ты видела всё это добро? – спросил Боб, - в нашей библиотеке уж точно этого нет.
- В РГБ, - покраснела Ольга, - папа постарался. – Но я там давно записана, просто в хранилища не пускали…
- Да ладно тебе, мы же только рады за тебя. Не каждому такое счастье.
- Спасибо вам. Ну вот, вижу я знаки и картинка рядом. Охранник отвернулся, я и успела щёлкнуть телефоном. Хорошо, что на беззвучке и без вспышки.
- Что же тут необычного? – спросил Пьер.
- А то, что крюки или знамена - это русские знаки. А эта огромная инкунабула на латыни, - от волнения она едва удерживала нить своей мысли. – Сфоткала я машинально, а сообразила уже позже, что это невмы – так называемые ноты, которые использовались в Византии, Европе и в Армении. Очень похожи на наши крюки, но всё же отличаются.
- Что же тебя так взволновало? – Боб поставил чашку из-под кофе на стол, и вопросительно взглянул на Ольгу.
- Здесь записана мелодия, поэтому я и обратила внимание на картинку рядом. Видите – там женщина с арфой? А рядом с ней, внизу, если приглядеться, лежит раковина. От раковины исходят линии – лучи, а на заднем фоне (уже совсем размытый) пейзаж. В общем вот, - восторженно закончила свой пылкий монолог Ольга.
- И? – в один голос сказали Боб и Пьер.
- Это то самое, что превращает музыку в краски, - тихим и торжественным голосом произнесла она. Весь вид Ольги, сосредоточенное лицо и тон, не терпящий возражений, не позволил сразу разразиться бурной дискуссии. В тишине стало слышно, как жужжит где-то муха.
***
Где-то за миллион километров, а может быть совсем рядом, но в другом измерении, в этой звенящей тишине громко вскричал демон Амдусциас. Он давно следил за творческими музыкальными личностями, и вот ему попались именно те, кого он искал.
- Вот они! – возопил он, затрясши своей ужасной конской головой. – Я смогу, наконец, поработить этот мир, и эти трое мне помогут!
- Ипос!
- Да Ваша Светлость! – согнулся в три погибели Ипос.
- Отправляйся на Землю и дай им то, что они хотят, - профыркал Амдусциас. ¬– Я устрою тебе переброску, но ненадолго. Торопись!
- Слушаюсь! Но к кому же мне пойти? Девица уж очень решительна и разумна, может и проскочить. Этот, так называемый Пьер, уж очень набожный, боюсь я таких.
- Ступай к этому, Бобу. Он попроще будет. Да живее!
- Слушаюсь Сир!
***
К счастью, ребята этого разговора не слышали, ибо это уже за пределами человеческих возможностей. Они принялись горячо спорить, как бывало раньше.
- Может это просто морская раковина? – говорил Боб, - А девушка поет про море.
- Или это прообраз древней колонки, как усилитель звука у патефона, - парировал Пьер.
- Да нет же, нет. Ну как вы не видите, ведь древний же рисунок, в старинной книге. И невмы не просто так написаны, - отстаивала свое открытие Ольга, - Жаль мне не сыграть мелодию, не понимаю я эти невмы…
- Да уж, где понять, - согласился с ней Боб, - В старые времена редкие люди обладали этим знанием. – Ну, хорошо, допустим, это и есть тот прибор, про который ты всё время говоришь. И где его взять?
- Да, где ты собралась его отыскать? – повторил Пьер.
- Не знаю, - сразу погрустнела Ольга, - не знаю. Если только не произойдёт чудо.
- Да не переживай ты, всё у нас получится,- сказал Боб. – Давай что ли, сыграем чего-нибудь наше?
- Чур, я клавишные, - заорал Пьер и бросился наперегонки в студию.
- Тогда я соло на гитаре, - заявила Ольга, - ну а ты Боб за установку!