Бывают в жизни моменты, когда в тебе, вроде состоявшейся личности хочется всё поменять. Такая история произошла с одним уличным котом с условной кличкой Кексик. Почему условное? Да просто потому, что кот и не догадывался, что у него есть кличка, но так как кличку ему уже дали местные алкаши, будем придерживаться в повествовании этого имени.
Он состоялся как уже вполне себе зрелый котяра, всю сознательную жизнь проживший во дворе одного из микрорайонов Казани, Весь покрытый, нет не шерстью, щетиной редкого коричнево-черно-белого окраса, который встречается лишь от чудовищного скрещивания всех мыслимых и немыслимых мастей котов и кошек, когда счастливая мать не может вспомнить, кто же на самом деле был отцом девяти прелестных пушистых созданий, явившихся результатом её весенних оргий, когда на подгибающихся ногах, вся взъерошенная она возвращалась в родной подвал. Морду же украшали шрамы, полученные в боях за право жить, а не существовать. Своих братьев и сестер не помнил, а если бы и встретил, то не узнал, да если бы и узнал, то вряд ли обрадовался лишнему конкуренту. Ещё одним важным приобретением этого лохматого генетического бульона была необычайная живучесть и невосприимчивость к любым болезням. Яйца глист и других паразитов просто переваривались в химическом котле его желудка, вместе другими малосъедобными ингредиентами, а блохи теряли рассудок, пожив на нём некоторое время и пить кровь уже отказывались. Голубей он ловил нехотя, но не душил их, а просто придавливал лапой, таким образом проверяя свою реакцию, мышей же просто гипнотизировал. Удара его лапы боялся даже свирепый ротвейлер Граф, однажды чуть не лишившийся глаза, решив, что киску можно загнать на дерево. В отличие от носа, на котором до сих пор красовались рубцы от шрамов, оставленных стальными когтями. Впрочем, лазанье по деревьям Кексик считал для себя неприемлемым.
У него была даже прикормленная старушка, которая выносила дважды в день тёплый творог и отварные куриные шейки. Он объяснял это, как результат своего внутреннего обаяния. Ночевал в ближайшем подъезде, где старушка предусмотрительно постелила ему коврик. Что ещё надо зрелому коту? Казалось бы, живи - не хочу.
Смутные желания что-то поменять, конечно, были и до этого, но перелом наступил после одного случая. Дело было зимой. Однажды морозным вечером, зайдя в подъезд, он услышал жалобный писк. Любопытство взяло верх над сном и поднявшись повыше, он обнаружил маленького пушистого щенка, сидевшего на площадке и тихонько повизгивающего. Он осторожно подошел к нему и обнюхал. Щенок приветливо завилял крысячьим хвостиком, а затем встал на задние лапки, пытаясь поиграть. Кексик не любил эти проявления щенячьей нежности, поэтому отошел от него и сел неподалёку, наблюдая. «Да, братан, ты попал» – думал кот: – «жизнь жесткая штука. Сейчас нагадишь, выкинут из подъезда на мороз и каюк тебе – до рассвета не протянешь. Такова жизнь. Не повезло родиться осенью». Щенок, будто угадав его мысли, покрутился и наделал большую лужу, добавив туда после это несколько какашек. «Ну, вот и всё, теперь подождём реакции соседей, но сначала надо смотаться, а то и меня выкинут вместе с этим оболтусом» – и стал спускаться этажом ниже к своему коврику, чтобы прикинуться спящим. Щенок же продолжил скулить. Атмосфера сгущалась. Начались хлопанья дверями и появились выглядывающие физиономии, затем состоялся консилиум старушек, закончившийся миской молока и сосиской. На время все звуки прекратились. Но вскоре возобновились с новой силой. К ним добавилось царапанье, противное щенячье тявканье и вой. Временами коту казалось, что щенка кто-то пытает самым изуверским способом. И тут послышался звук открываемой двери, цокот когтей, счастливое повизгивание и всё прекратилось. «Не может быть. Неужели взяли? Нет, этого не может быть. На свете нет справедливости. Чудес не бывает. Сейчас поиграют и выкинут» – думал кот, а время шло, а тишина и покой воцарились в подъезде на всю оставшуюся ночь.
Утром он встал пораньше и уселся напротив двери, в которой скрылся этот подлый двуличный тип в обличии пушистого милого существа, чтобы посмотреть ему прямо в бесстыжие глаза. Через некоторое время дверь отворилась, и оттуда появился тот самый щенок, в облаке запаха шампуня и в сопровождении хозяина на поводке. Щенок завилял своим крысячьим хвостиком и на полусогнутых пополз к коту не переставая лизаться. Кексик медленно поднял правую лапу, но резкий окрик, сопровождаемый пинком, заставил отступить. Дверь оставалась открытой и у него мелькнула мысль: – «А что если попытаться? Чем, в конце концов, хуже этого заморыша?» Он крадучись начал двигаться по направлению к полоске света из прихожей. Но ласковая, но твёрдая женская рука остановила его порыв и женский голос произнёс: – «Тебе сюда нельзя». Дверь захлопнулась.
В его кошачьем сознании не укладывалось, как можно не приютить такого красивого, сильного и опытного кота, но при этом взять какого-то блохастого беспородного щенка, который только и умеет, что гадить и скулить. С такими тяжелыми мыслями он направился к себе на коврик. На следующее утро он уже сидел перед дверью. Всё произошло по той же схеме. Так прошла неделя. Потом ещё одна. Кексик потерял всякий интерес к уличной жизни. Ему хотелось, чтобы его приютили, чтобы от него пахло шампунем и чтобы красивый ошейник с брелоком издали давал понять всем этим дворнягам со сломанной судьбой о тихом обаянии успешной жизни. Он попытался тереться о ноги, оставляя лишь затяжки на колготках. Давал себя погладить и даже мурлыкал при этом, но издаваемый звук был похож на работающий перфоратор, а не на мягкое утробное урчание. У людей не возникало желания его приютить, а когда он нагадил в подъезде, уборщица долго гоняла его шваброй и в результате выбросила на улицу вместе с ковриком. Выходило так, что всё то, чему его научила жизнь, было совершенно бесполезно, если ты захотел стать домашним питомцем. Да, не тем он занимался, когда был котёнком. Полностью разочаровавшись в жизни, он задумчиво брёл по тротуару, не обращая внимания на что-то ищущих голубей и симпатичных кошек, загадочно приподнимающих хвосты, пока не услышал крики, доносившиеся из палисадника. Приблизившись, он увидел того самого щенка, который, держа в зубах гнилую рыбью голову, ловко укорачивался от хозяина, гоняющегося за ним с поводком по колючим кустам. При этом он не переставал её грызть и одновременно огрызаться на попытки взять его в руки, прижав уши и засунув свой крысячий хвостик между ног. Насладившись зрелищем, Кексик направился к подъезду, где его ждал уже порядком остывший творог и куриные шейки. Подкрепившись, он прошмыгнул в подъезд и найдя укромный уголок свернулся калачиком. «Всё-таки что может быть лучше, чем свобода» – подумал он, засыпая.