ДОМ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ…
Ей опять снился тот дом: старый до ветхости, с покосившейся каминной трубой и пострадавшей от времени черепичной крышей, что была густо поросшая мхом и кустиками травы, с готическими окнами-амбразурами в почерневших от старости оловянных переплётах, что ещё хранили гордую красоту, с потемневшей массивной дверью с железными гвоздями и планками, с кокошником из кирпича над перекладиной. Что-то родное чудилось и в домишке том, и в местности…
Проснувшись, Вероника устало села на постели, подтянула ноги и положила гудящую голову в каштановых локонах на колени. Теперь все сомнения отпали: она знала когда-то этот дом, видимо, жила там. В прошлой жизни.
Сдалась.
На поиски выехали на следующий день после завтрака.
Оливер, друг и близкая душа, взял машину у соседа и повёз Нику без лишних вопросов.
Потеплело. Было сыро, и день с трудом рассеивал тяжёлый туман. Капли влаги цеплялись за ветви и дома.
Их проехали уже немало, все старые районы города изучили досконально, спрашивали старожилов на улицах.
– …Вот он!
Ника вскрикнула и по-детски указала пальчиком куда-то на холм, где среди старых, разросшихся, одичавших, фруктовых деревьев стоял такой же неухоженный заброшенный домик с черепичной крышей и уникальными стрельчатыми окнами с частыми переплётами.
– Нашла! Сама не верила! Сон всё-таки… Чудо какое! Почему его нет в каталоге риелторов?
– Множество причин может быть: запрет хозяина на продажу, дурная слава места и дома, распри и делёж наследства среди наследников… Это же недвижимость в центре крупнейшего города страны – земля невероятно дорогая.
Выйдя из машины, мужчина поражённо остановился, замерев дыханием.
– Согласен, настоящая загадка. Дом – декорация для исторического фильма. Не для триллера, нет. Здесь душевной драмой и несбывшейся любовью веет. Как он хорош! Немного обновить бы…
Забылся, закурил, заметил, что руки дрожат. Тайком вздохнул и затолкал вглубь мысль, что дикой птицей рвалась из головы: «…и можно было бы жить. С тобой, любимая!» Едва успел скрыть чувства.
– Здесь зрела и погибла чья-то мечта. Теперь живёт лишь боль и печаль…
– Ты прав. И дом ещё жив, потому звал меня в сновидениях так долго.
От сильного волнения Ника схватила Оливера за плечо.
– Знаешь, даже аромат табака тут к месту! Только он должен быть трубочным, дорогим, словно из дальних стран… Контрабанда!
Улыбнувшись, предложил ей локоть и повёл к домику.
Оказался прав: никаких вывесок, даже давних и прогнивших, перед дверью не имелось. Дом не продавался. Никогда.
Осмотрев всё вокруг, не обнаружили следов пребывания риелторов. Переглянулись удивлённо.
– Зайдём?
– Он закрыт, скорее всего, Ника.
– Мне туда нужно попасть!
Постояв в молчании, долго смотрел на её возбуждённое, нетерпеливое, требовательное личико, которое так похорошело!..
Быстро отвернулся, словно что-то ища, подошёл к добротной деревянной двери с проржавевшими накладными петлями и крепёжными деталями. Вздохнув, взялся за кольцо и… постучал.
Тут же в глубине дома что-то зашумело и зашуршало!
Вздрогнув от неожиданности, молодые переглянулись, прислушались.
– А ну-ка…
Метнулась к окну, прилипла носом, рассматривая внутреннее убранство, приложила ухо к грязному, оплетённому паутиной стеклу. Вдруг рассмеялась весело и так озорно!
– Там птица! Или несколько. Должно быть, через дымоход попали, а вылететь не могут. Прости, тебе придётся пойти на взлом. Я не могу их оставить умирать накануне весны, понимаешь?
Едва договорила, налёг на первую от притолоки доску и открыл дубовую дверь с лёгким скрипом и шумом: как-будто кто-то выдохнул облегчённо и протяжно.
Девушка бросилась, выставив руку вперёд, остановив: «Я!»
Удивился, но подчинился: закрытый дом безопасен в физическом смысле. Подтвердилось тут же.
Это была её вотчина: ведьмовская и загадочная.
Постояла на пороге, чутко вслушиваясь в эфир, считывая ауру дома и земли вокруг, водила ладонью, как локатором, ловя только ей ведомые сигналы и знаки. Печально выдохнула, горестно покачала головой и уважительно поклонилась темнеющей пустоте перед собой.
– Домовой, домовой, пришла знакомиться с тобой не для зла иль хулы, не с больной головы; пришла навестить и успокоить, дом и дух твой упокоить. Пусти, домовой, гостей незваных, но чистых, душу пред тобой открывающих, сердце дарящих и дары приносящих.
Вынула из-за пазухи тонкого пальто удлинённую баночку в виде трубки, открыла крышку, с придыханием вытряхнула на сгнивший широкий порог засохшую веточку шиповника со сморщенными порыжевшими белыми цветками.
– Шиповник белый колючий, огради дом от гостей лихих и слёз горючих, спаси души, мающиеся и кающиеся, помоги спасти их и тебя, хозяин старый или маленький. Прими наш дар – от лета посылка, скоро зацветёт свежий – принесём быстро.
Встала на колени, зажгла тоненькую церковную восковую свечу, стала молиться. Обряд был… странным – говорила на старорусском.
Мужчина просто опешил и онемел. Вдруг ноги подкосились, и он бухнулся на колени рядом, словно кто-то невидимый сзади ударил в подколенные области. Как под гипнозом, стал читать англиканские молитвы, ловя сбоку слова совсем иной религии, дохристианской – такой же старой, как сама земля.
– Открываю золотые врата на три стороны: землю, воду и воздух…
Бросала щепотки земли на пламя, брызгала воду, дула осторожно.
– Закрываю запретную ступень – вам туда нельзя!
Воткнула маленький нож в землю, повязала красную нить на рукоятку.
– Закрыла, заперла, замок навесила – туда не вернётесь!
Заперев небольшой замочек, с ключом закопала перед дверью.
– Дорога наверх открыта. Свет ждёт и прощает, Бог слышит, видит и принимает.
Вернулась к каноническим англиканским текстам. Почти.
– Ангелы небесные, примите души безвинно убиенных и до срока сгинувших, умерших в хуле и позоре, нищете и разоре – простите их! Матерь Божия, Дева Светлая, отдаю в руце Твои души младенцев невинных, злою болезнью, колдовскими чарами погубленных! Иисусе Христе, прими мужей сих – воинов, на поле брани и раздора павших! Господи, прости и помилуй рабов Твоих, грешных и сирых – призри и прими. Аминь.
Откланявшись на все просьбы, поклонилась в последний раз и застыла так, будто лоб прилип к земле!
Оливер испугался, попытался поднять, оторвать – тщетно: превратилась в камень! Беспомощно оглянулся и…
То, что увидел, породило в душе и теле крепкого молодого мужчины панический ужас: вокруг них, за плечами, практически по всей дорожке до самой машины стояли призраки! В ужасе повернулся, поклонился им до земли со словами «свободны, отпускаем», не совсем понимая, для чего это.
Сработало: в едином порыве выдохнув, зашумев шквалом ветра, раскачав ветви кустов, бестелесный сонм растаял, воспарив видимым серебристым облаком ввысь, в чистое небо цвета лазури.
В этот миг Вероника ожила, оторвалась от земли и очнулась.
– Что случилось?
– Ты только что отпустила пару сотен душ в рай, – еле прошептал и мешком осел на сырую землю, не веря себе и тому, что видел, слышал и сделал. – Что это было? Откуда знания?..
– Живёт в Италии славная ведьма…
Нервно рассмеялись, не в состоянии встать на ноги.
Олли нашёл силы первым. Поднял Веронику, отряхнул светлое пальто. Увидел на земле атрибуты обряда.
– Что с этим делать?
– Свеча должна догореть до конца: дым – лестница и поводырь для них. Нож забей до основания, постарайся ниже уровня земли заглубить – должен заржаветь и сгнить, раствориться прахом. Замок – та же история.
– А веточка на пороге?
– Когда войдём, прикрепим над дверью – охранный амулет. Можешь не верить, но человек с дурными намерениями сюда просто не сможет войти. Дом и домовой не впустят. Теперь они живые и обновлённые, смогут себя оградить от беды.
– А как быть с природными катаклизмами? Если пожар? Молния? Землетрясение? Что будет после этого?
– До обряда место стало бы гиблым со всеми проклятиями и некротическими привязками. Дом, построенный на этом месте, превратился б в ловушку для душ. Живых. Убивал бы всех. А теперь это просто милое поместье, домик с черепичной крышей и старым садом. Но не без хозяина!
Покончив с колдовскими делами, собрали оплывшую кучку воска в белый платок и закопали под крыльцом – нашли трещину сбоку.
Перекрестились, вошли внутрь, наклонившись – притолока была низка.
Дом поразил чистотой и свежим горным воздухом!
– Я схожу с ума? – раскрыл рот.
– Нет. Так и должно быть. Обновление прошло удачно. Он переродился. Осталось вымести немного листьев, залетевших в каминную и печную трубу и… найти птиц.
Обойдя кухню, коридорчики, три маленькие комнаты, обнаружили пернатую пленницу в каморке: сидела грустно на створке ставни, когда-то давно заменяющей жильцам шторы.
– Вот она. Видишь? Это свиристель! С зимы в плену, бедняжка… – осмотрела комнатку и окно. – Понятно: рябина снаружи, лакомилась. Как сюда попала?
Протянула медленно руку: свиристель перепрыгнула смело на указательный палец, будто сознавала, что только гостья может освободить.
– Так… потерпи, выношу…
Осторожно вышла в коридор и направилась к распахнутой двери.
Птица увидела свет и радостно спорхнула, устремившись наружу. Поднырнув под притолоку, пискнула на прощанье.
– И тебе пока! – хором сказали молодые.
Помолчали, бездумно смотря на дневной свет: солнце растопило туман и стало согревать воздух и землю. Наступала весна.
– Ещё одна душа спасена. Пусть птичья, – грустно вздохнула девушка. – Конец забытью и запустению. История закончена. Больше нет дома потерянных душ. Грядёт счастье…
Ноябрь, 2016 г. Роман «К истокам судьбы».
Фото из Интернета.
http://proza.ru/2016/01/24/970