1.
- Встала река-то, - отец расстегнул пальто, снял шапку и уселся в уголке у двери на свою табуреточку. - Зима, стало быть вступила.
- Куда ступила, - встрепенулась Ленка, сползая с колен матери. - В речку?
Родители переглянулись.
- Мороз настоящий пришёл. Всё и застыло, - улыбнулся отец.
- Дед? Дед Мороз? - Ленка подлетела к окну.
Своего деда у Ленки не было. Был только этот: зимний, в шубе, с подарками. Она о нём и летом нашёптывала кукле-негру, рассказывая про снег и иней, про зимние радости, про снежную горку на берегу и расчищенный каток на реке, где они с Шуриком выглядывали рыбок подо льдом и рассматривали снежные цветы в трещинках. Негр, конечно, знать не знал ничего. Ленка вздыхала и обещала ему, что зимой отвезёт на санках в лес. А он - вот же глупая кукла! - и про санки ничего не знал.
- Письмо, пап! Письмо-то надо писать Деду. Пойдём в лес, да?
- А давай-ка сходим! Ну, а что? Вот завтра с утра и пойдём. Да, мать? - родители опять переглянулись.
Ленка смотрела на маму, затаив дыхание. Она уже не кашляла, два раза ходила в садик, с Шуркой не дралась и каждое утро по чайной ложке пила противный рыбий жир.
- Можно. - Мама строго посмотрела на Ленку. - Если утром съешь кашу и ...
- ... и валенки с галошами, и под шапку платок, и шарф назад концами, - подхватила на всё согласная Ленка и побежала к столу за бумагой и карандашами. Она уселась на мамин стул, поёрзала, подобрала под себя ноги и, разгладив ладошкой листок в клеточку, задумалась: ночь рисовать или день? "Лучше день. Мы же с папой днём пойдём," - решила Ленка и вытянула из коробки зелёный карандаш. - "Ёлки будут".
К обеду письмо - дом с трубой, где они жили, длинная дорожка к маленькому домику у железной дороги, где их ждёт дядя Миша, сама железная дорога, но без поезда, чтобы не страшно через неё переходить и ёлки, ёлки, ёлки - было готово. Ленка решила нарисовать ещё стрелочками дорогу из леса назад к дому. Чтобы Дед не заблудился. Потом сложила письмо треугольником - как папа научил - и старательно вывела: ДЕД. Это слово она умела писать. Повертеqла в руках бумажный треугольник и подписала ещё одну букву: М. Для ясности. И большую голубую снежинку тоже для ясности подрисовала. Всё.
Утром она молча вытерпела и "платок под шапку", старательно засовывая пальчиками эти дурацкие торчащие белые полоски вокруг головы, и согласилась на "концы назад" с шарфом, но никак не могла смириться с тем, что надо поднять воротник, а сверху шубки застегнуть ремешок.
- Ну что ты, ей-Богу, мать! Не на северный полюс к медведям идём, а в поход по важному делу, - поддержал Ленку отец.
- Все медведи спят, - девчонка испугавшись, что мама в последний момент передумает и сорвётся важное-преважное дело, подняла на отца глаза, - ты хлеб взял?
- Пошли-давай, - засмеялся тот, - кулёма.
В автобусе стало ясно, что галоши не лишние: грязный снег таял, превращаясь в лужицы, валенки не смогли бы такое стерпеть.
На конечной остановке их встретил дядя Миша с Цыганом, чёрной дворнягой, которая не отходила от них ни на шаг.
- Ну что, кулёма, отдохнём ? Или сразу пойдём в лес? - спросил отец.
- Я не кулёма, - обиделась Ленка.
- Ну тогда давай подправим твою одёжку. Галоши оставим здесь, у дяди Миши, платок из-под шапки снимем, а шарф не тронем... в уши не дует? Ну ремешок тоже можно снять.
- Варежки-то где? - засмеялся дядя Миша.
- Вот, - Ленка ловко подтянула варежки на резинках из рукавов шубки.
- Ты за папой шаг в шаг иди, а то устанешь. Убродно по снегу-то. Да и не страшно за папкой-то, да? За ним, брат ты мой, как за каменной стеной, понимашь.
- Какой брат? Я же девочка!
- Тем более стена нужна, - улыбнулся дядя Миша.
- Спина? - переспросила Ленка.
- Спина, спина... иди-давай, не млей в доме-то.
Отец шёл впереди, протаптывая тропинку в снегу. Ленка, чуть наклонив голову, как упрямый козлёнок, поспевала за ним.
- Устала?
- Нет, я ж уже большая.
- И большие устают, - слегка прищурившись на солнце отвечал отец. - Ты глянь-ко вокруг-то! Вон как ёлочки нарядились. Смотри, шишек-то налузгано сколько! Кто ж это?
- Это белки, пап, - смеялась девчонка. - А ты думал зайцы, что ли?
- Да я-то думаю , птицы. А зайцы вон где напетляли. Глянь, следы какие приметные.
- Мы их поймаем? - Ленка сбросила рукавичку и потянулась ладошкой измерять заячий след, - ...большой заяц.
- Это у него следы такие, задние лапы вперёд закидывает, когда прыгает.
- А лиса?
- Лиса бегает, у неё след другой, - отец приседал на корточки и рисовал на снегу следы лисы.
Шли дальше, выискивая ту самую сосну, ради которой и отправились в поход.
Иногда отец приостанавливался и, подпрыгнув, дёргал ветку. Снег обрушивался на Ленку, она визжала от неожиданности и радости.
- Ну давай покурим, что ли, Лен?
Устраивались на поваленном дереве, отец растёгивал полушубок и Ленка садилась в тепло, прижимаясь спиной к сильному папиному телу.
- Давай есть, - отец протягивал кусок ржаного хлеба.
- Давай. Мне корочку с солью.
Они молча ели, слушали зимнюю лесную тишину и смотрели на замысловатую игру теней на снегу. Потом оставляли по кусочку хлеба для зайчиков и шли к сосне.
- Ну вот, Ленка, пришли. Доставай своё письмо Деду, забирайся ко мне на спину. Ну? Устроилась? - отец вставал.
Ленка опускала письмо в дупло и вздыхала: "Всё".
- Ну теперь давай маме веток с шишками найдём и - домой.
- Ага, домой.
2.
Старый город, в котором Ленка прожила все годы, охранялся пятью кольцами стен и двумя реками. Стены - стенами, какими бы мощными и неприступными они не были, но без воды при длительных осадах городу никак нельзя. А крепость и впрямь впечатляла. Даже сегодня, когда уже никакого особого охранного значения не имела.
Ленка подолгу гуляла по набережным, задирала кверху голову, разглядывая казалось бы уже до мелочей знакомые сооружения. Её всегда удивляло устройство крепости: и узкие, со стороны реки, бойницы в стенах, и у самой их подошвы ходы и переходы - всё было обустроено так, чтобы и ночью, и днём легко просматривался нежданный гость.
Она вспоминала, как совсем ещё девчонкой ходила зимой в лес с отцом. Он учил её ступать шаг в шаг, не тревожить понапрасну то, что природой придумано, слушать не только звуки, но и тишину. Однажды в такой тишине они увидели сову.
- Почему она не улетела от нас? высоко же сидит и всё-всё видит!
- Слышит! Слышит, но видит не очень хорошо. Ночью лучше, чем днём. Зато головой крутит во все стороны. Вишь, как устроено! Сторож лесной. За порядком следит. А люди, Ленка, - не совы и головой крутить не умеют. Пропадёт человек, если спину беречь не будет. У тебя ж глаз на затылке нет, значит, доверяй только своим людям, а ещё лучше - себе.
Стены охраняли своих. Всех разом. Каждого в отдельности сберечь мог только тот, кому ты вверял себя.
Ленке снился старый город, охранные стены вдоль реки, сторожевые башни и тайные ходы. Она пряталась то в закутке, то в проёме, угадывала немыслимые приключения тех, кто в давние-предавние времена здесь жил, пережидая осады. Там, конечно, бушевали человеческие страсти. И предавали там, и любили. Вполне возможно, что там жили и совы, сторожившие ночами уснувших жителей. А утром, когда солнце просыпалось и лучами прощупывало тайные закоулки, совы улетали. Город светлел и улыбался. Переговаривался звоном колоколов и окунался в каждодневные заботы.
- Просыпайся. Солнышко встало. - Ленка улыбалась в полудрёме, слушая голос любимого.
- Солнышко - это, полагаю, я? - шептала в ответ с ещё закрытыми глазами.
Лёгкий поцелуй в плечо будил её окончательно, и они встречались глазами:
- Мне сон приснился.
- Кто бы сомневался! Вставай-давай,- говорил он с папиной интонацией. - Кулёма.
Они завтракали, думая каждый о своём. А потом, когда она провожала его - морозно, а ты опять без шарфа! - он вдруг спросил:
- Чем же тебя удивить на Новый год, а?
- Подари мне совушку, - засмеялась Ленка, - она будет меня охранять, пока тебя нет.
- Тебя удивить невозможно! Зато ты не перестаёшь загадывать загадки.
- Ладно уж, иди. К вечеру придумаю что-нибудь попроще, - легонько подталкивала она его к двери.
- Ой ли? Что-то мне боязно возвращаться домой, - шутил он и, получив в ответ примиряющий поцелуй, исчезал.
Сбегая вниз по лестнице, перекатывал, как тёплые камешки в ладони, пришедшие вдруг в голову рифмы: С утреца По морозцу С ленцой Пробежаться Привычно играя А потом Окунуться в глаза Той, которая Молча спасает...
Она разбудила его до восхода солнца. Он легко подчинялся её просьбам, привычно веря в то, что не пожалеет.
- Пойдём, ну пойдём... Ты сам всё увидишь.
Они стояли посреди реки и смотрели, как встаёт утро. Золотой купол храма за стенами городской крепости касался всполохов. Небо ежеминутно преображалось, играя предрассветными красками. И вот выкатилось солнце: огромное, невыразимого цвета, и, легко соприкоснувшись с каменной оградой, покатилось вдоль всей длины стены, как по накатанной дороге, незаметно приподнимаясь всё выше и выше.
Ленка прижималась спиной к мужчине, которому наконец смогла доверить себя. Он обнимал её за плечи. Молчали. Смотрели в одну сторону.
Она слышала его дыхание. Он - биение её сердца.
PS спасибо интернету за фото:-)