Продолжаю публиковать статью В.М. Пушкарёва «Как открывали и «закрывали» Филонова» в «Литературной газете» №45 от 9 ноября 1986 года. Он пишет о пришедшей ему на ум идее показать Филонова в Европе и Америке.
Напомню статья эта появилась в дни переезда выставки Филонова из Ленинграда в Москву, выставки, которую «пришлось ждать десятилетия». Автор статьи счастлив, он считает это событием в истории мирового искусства и удивляется, что на её открытии в Москве не было «ни одного представителя органов, руководящих культурой».
Большая хитрость
И всё-таки… И всё-таки неймётся! Пражская монография Филонова навела меня на мысль организовать большую выставку его работ и показать её в Париже, Лондоне, Амстердаме, Брюсселе, Риме и других городах Европы и закончить это годовое турне в Америке – Вашингтоне и Нью-Йорке. Выставка должна сопровождаться репродукциями, открытками, другими изданиями. Доходы в валюте от выставки и продажи печатных изданий поступают в СССР. Задумывалось так: Каждый город знает, что в Америке будут проданы на аукционе только две картины Филонова, но какие именно – никто не знает. Это вызывает рекламу, ажиотаж, суждения в печати. Для Запада Филонов – открытие века. Короче – полный триумф и художника, и Русского музея. Везде все расходы по страховке, транспортировке и другие берёт на себя «проклятая буржуазия».
Но… Как это осуществить, куда податься? Я беру монографию Яна Крыжа и еду в Москву, к доктору Арманду Хаммеру. Он тогда увлекался показом выставок из Эрмитажа и Русского музея. В гостинице «Националь» в его номере мы садимся на диван рядом, плотно друг к другу, как отъявленные шпионы и заговорщики. Хаммер включает на полную катушку телевизор и машет рукой – теперь говорите.
Я подробно излагаю ему идею выставки и, показывая картинки, монографии, рассказываю о мировом значении искусства Филонова. Сенсация, и Хаммер – в центре событий!
Немного помолчав, он спрашивает: кто разрешит? Демичев? Я, не произнеся фамилии, отрицательно качаю головой.
«Брежнев?» – спрашивает он. Я утвердительно киваю, опять же, не произнося фамилии. Кардинальный вопрос был решён.
После этого пошла более спокойная беседа о предстоящей выставке, о творчестве Филонова, о финансовых соображениях. Я оставил ему монографию, и уже в новом здании гостиницы мы пообедали, заплатив по трёшке за «шведский стол».
Увы, эта «большая хитрость» так и осталась неосуществлённой. Как ни заманчива слава, а бизнес должен быть гарантирован!
Вероятно, где-то в конце 60-х годов я познакомился с Г.А. Костаки – крупнейшим коллекционером русского и советского авангарда. Он в это время покупал у Евдокии Николаевны несколько картин Филонова, одна из которых – «Головы (Симфония Шостаковича)» 1927 года [1] находится сейчас в Третьяковской галерее.
Когда я бывал у него на квартире в Москве и просматривал удивительную по обширности и подбору качественных произведений коллекцию, он постоянно жаловался на то, что не разрешают показывать её на выставках, и выражал желание подарить Русскому музею некоторые вещи с условием, что они будут выставлены в постоянной экспозиции.
Выставлять «несколько» и наверняка после этого быть изгнанным из Русского музея не было резона. И я предложил ему подарить всю коллекцию музею, перевезти её в Ленинград, подготовить и напечатать каталог, развернуть выставку, и всё это проделать в строжайшей тайне. Когда всё будет готово, открыть выставку и дать рекламу.
Я понимал, что если бы это осуществилось, меня на второй же день, выгнали бы из Русского музея. Но дело было бы сделано: богатейшая коллекция русского и советского авангарда Костаки, соединённая с ещё более богатой коллекцией картин Русского музея, сделала бы музей мировым центром по изучению и пропаганде этого уникального исторического и художественного явления, порождённого предреволюционным и революционным временем, временем, от которого мы ведём теперь отсчёт нового развития человечества.
Костаки не отрицал такой возможности, хотя наивность этого (как и предыдущего) плана очевидна, особенно теперь. Ну а что было делать? Хоть помечтать масштабно и с удовольствием – и то уже казалось каким-то движением вперёд!
Я рассказал об этих нескольких эпизодах для того, чтобы показать, как трудно и с какими невероятными зигзагами пробивалась дорога к настоящей выставке, к настоящему торжеству и признанию художника.
Ещё маленькая деталь. Филонов, как известно, не продавал своих картин, они все должны были принадлежать Советскому государству и образовать музей аналитического искусства – отдельный музей Филонова. Но всё же каким-то образом за границей оказалось несколько его произведений. Я не изучал специально этого вопроса. Думаю, что главными «виновниками» здесь являются частные владельцы и коллекционеры.
Однако, как известно, всегда находятся и любители поживиться за чужой счёт. Они окружали и доверчивую Евдокию Николаевну.
В последний период её жизни к ней втёрлась в доверие искусствовед Гудкина и под видом написания монографии о Филонове выкрала у неё 5-7 вещей, которые ушли за границу.
Состоялось расследование. Гудкина была осуждена, теперь, наверное, уже давно на свободе, а вещи утрачены навсегда. Некоторые из них теперь находятся в собрании Людвига (ФРГ).
Второй случай более странный. В Париже, в центре Помпиду, оказалось восемь рисунков Филонова. Они опубликованы во французском журнале “Cahier d’Art”, 1983 год. Такие же точно рисунки, с небольшими отклонениями, находятся и в Русском музее. Для творческого метода Филонова копии своих работ исключены. Значит, где-то оригиналы, а где-то подделки. Западное искусствоведение очень и очень неплохо знает творчество наших художников авангарда, теперь уже и творчество Филонова. И приобретение сразу восьми подделок в центре Помпиду вряд ли возможно. Значит, у нас в Русском музее кто-то имел допуск к произведениям Филонова при директоре Новожиловой, которая лично контролировала посещение фондов, сделал копии и подменил ими оригиналы. Меня удивляет, что этот случай пытаются замять всеми способами. А между тем при современных технических возможностях экспертиза может точно ответить на все вопросы.
И последнее. Открытие выставки произведений Филонова – такое важное событие не только в истории нашего отечественного искусства, но и мирового. Однако на открытии я не встретил ни одного представителя органов, руководящих культурой. Странно. Гораздо менее заметные вернисажи собирают целый руководящий иконостас…
Интересная статья. Она свидетельствует о том, что знатоки ценили работы Филонова и пытались не только сохранить их, но и показать, надеясь, что признание Запада явится поворотным пунктом для признания его и в СССР.
Здесь же приводятся и два случая хищения произведений Филонова в 70–80-е годы.
-------------------------------------------------
1. Картина была написана в 1935 г. При выезде Костаки из СССР в 1977 году он передал её Третьяковской галерее. Ему разрешили выезд при условии, что он оставит себе только 20% своей коллекции, а 80% передаст в Третьяковскую галерею. На обе картины Филонова Третьяковка не претендовала, и Костаки мог оставить их себе. Но он в силу высокой порядочности не сделал этого, понимая, что не имеет права вывозить их из страны. Картина «Симфония Шостаковича» была впервые выставлена к 100-летию Г.Д. Костаки в 2014 г.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/11/23/354