Шиманский В.И.
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты" (Скопировано с сайта "Свободная газета +": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 163. Семья Попковых, баклажаны и поливка огорода
По улице Деповской - напротив Авторемонтных мастерских, жила многодетная семья Попковых. Я хорошо знал их старшего сына Николая, иногда бывал у них дома. У Попковых в огороде я тогда впервые в жизни увидел интересное растение под названием «баклажаны».
Синие длинноватые колбаски висели на небольших кустиках. Они цветом мне напоминали вкусный паслён, только были большими и длинными. Я подумал, что баклажаны – большой и очень вкусный паслён, поэтому решил тайком один баклажан украсть и попробовать.
В ближайшее время я это сделал. Когда я тайком откусил от него кусочек, чуть не подавился. Он оказался совсем не вкусный. Я его немного пожевал, но глотать не стал, а выплюнул и подумал – как они только его едят?
Больше меня не тянуло на этот овощ. Да, и видел я их только у Попковых. Ни у кого из наших соседей такого «чуда» не росло. Я тогда не знал, что баклажаны запекают, или жарят. Можно понять человека, который ворует с голоду, но воровство ради любопытства – спортивный интерес.
Холодной водой поливать растения нельзя, они от этого замедляют рост, болеют и могут погибнуть. Прежде, чем использовать воду на грядках и парниках, её наливают в бочки, в которых за день она хорошо прогревается, после чего поливают парники и грядки. У нас своего колодца не было, поэтому воду в бочки мы постоянно носили от соседа Бунько, которые часто запирали калитку и воды нам не давали, не смотря на то, что колодец копали вместе папа с дядей Ваней.
Когда такое случалось, мы шли за водой к Шаповаловым или носили с улицы «Первомайская» из колодца, который был вырыт общими силами жителей этой улицы и располагался возле дома Михеевых. Иногда за водой приходилось ходить ещё дальше - в конец улицы Чапаевской, где у дома Каменевых находился другой общественный колодец.
Работа, по наполнению бочек водой тяжелая и изнурительная - требовала много сил и времени. Ребёнку за день принести по шестьдесят ведер воды в бочку – работа не шуточная. Сестрёнке Наташе, как старшей, доставалось больше, чем мне, но мы всегда помогали друг другу, поэтому я всегда находился у неё на подхвате. Со старших и спрос велик.
Глава 168. Алексеевы и игра в "очко"
В конце улицы Чапаевская жил Генка Алексеев, о котором я упоминал раньше. Вечерами постоянно в их доме собиралось много ребятни - любителей поиграть в карты. Сначала играли в «дурака», но чаще всего игра шла на деньги - в «двадцать одно» («очко»).
Организатором этой авантюры был отец Генки Алексеева – здоровый, рыжий бугай, нигде не работающий вор «в законе». После освобождения из мест заключения Алексеев жил за счёт охоты, рыбалки и обмана малолетних ребятишек обыгрывая их в карты. Если на кону была крупная сумма, он постоянно срывал «банк».
Когда там было мало денег, такой банк он уступал кому-нибудь из детей-малолеток. Он служил для «затравки» и развивал азарт. Помня «михеевское лото», и данную себе клятву - никогда не играть на деньги, я присутствовал при игре, но за игровой стол никогда не садился, оставаясь простым наблюдателем за игрой.
Мальчишки надеялись на выигрыш и разными путями добывали деньги на игру. Одни воровали их у родителей, другие сдавали тряпьё и макулатуру. Мишка и Митькой Шкуропацкие наладили выпуск детских игрушек – колесниц с крыльями бабочек, сбывая их на рынке. Часть денег они отдавали родителям, но заначка оставалась у Алексеевых.
Глава 169. Рассказ отца об игре в Китае
У нас дома были карты. По вечерам мы играли в «дурака» и в игру, которая называлась «шестьдесят шесть». Однажды я сказал отцу про игру у Алексеевых в «очко». Отец с тревогой посмотрел на меня и сказал: «Вася, когда я был молодым, иногда ходил в Китай за спиртом потому, что у нас в России был объявлен сухой закон, производство и продажа водки запрещались. Привезённый из Китая спирт мы тайно продавали, а на вырученные деньги содержали хозяйство и покупали всё необходимое.
Как-то раз на китайской стороне китайцы мне и нашим ребятам предложили игру в «очко». Мы долго не соглашались играть, так-как каждая копейка нам была дорога, а дома меня ждали братья с товаром…
Если я проиграюсь, что скажу им в своё оправдание, и какими глазами буду на них смотреть? Китайцы нам поставили условие: «Игра нет, товар тоже нет!» Переговорив между собой, мы сели за игровой стол. Я не играл на большие суммы, но иногда выигрывал. Возможность выиграть делалась для того, чтобы в игроке пробудить азарт.
Когда настала моя очередь «банковать», я положил на кон гривенник. Получилось так, что никому из игроков не пришлось, ни разу сорвать банк, который всё время рос и рос. Как очередь доходила до китайцев, слышалось одна фраза: «Во банк!», но китайцы постоянно проигрывали, и банк рос. Так пришло три круга.
У меня от радости кружилась голова. Когда остался последний ход за китайцем, тот заявил: «Во банк!» Я ему говорю: «Деньги на кон!» Он ответил: «Тонга нет, на кон ставлю чайхану!» Мне товарищи шепнули на ухо: «Иван, проигрывай, иначе нам из Китая живым не выбраться».
Я увидел, как в чайхане появились вооружённые китайцы, которые между собой оживлённо о чём-то говорили по-китайски, и показывали руками в нашу сторону. Мне было жалко банк, я просил китайца: «Оставьте мне хоть десятку», но китаец твердил одно: «Во банк!» Глаза его сверкали волчьими огоньками. Пришлось умышленно делать перебор, иначе нам всем была уготована смерть.
На другой день мы заправились спиртом и через границу ушли к себе домой. После этого я больше никогда не садился играть в карты на деньги. Сынок, игра в карты на деньги – очень азартная и коварная штука. За один вечер одни могут выиграть целое состояние, другие разориться и уйти без штанов.
Никогда не гонись за длинным рублём. Деньги всегда пахнут кровью. Помни это! Трудовая копейка в руке, хотя и достаётся трудно - с мозолями в придачу, но она надёжнее выигранного в карты миллиона».
Глава 172. Анна и Николай Семилеткины...
В учебный год, с сорок седьмого года на сорок восьмой, у дяди Александра Шаманского жили Аня и Николай Семилеткины. Они были детьми Семёна Семилеткина и племянниками тёти Натальи – жены дяди Александра Шаманского.
Аня училась в медицинском училище города Свободного. Она своей красотой, пышной шевелюрой кудрявых волос, мягким спокойным голосом и ясными голубыми глазами привлекала к себе внимание окружающих её людей. Говорили, что она очень похожа на тётю Наталью, когда та была молодой.
Николай, хоть и был деревенским мальчишкой, но был шустрым и острым на язык. Он учился в шестом классе школы номер шестьдесят. С Николаем мы подружились, поэтому он на зимние каникулы пригласил меня в Черниговку. Мои родители не стали противиться. Я поехал в деревню к бабушке, но больше пропадал у Семилеткиных. Они жили на четвёртой улице.
У Николая кроме Ани была ещё сестра по имени Татьяна и братья. Самый старший брат Пётр был инвалидом с детства, но, не смотря на это, имел семью и детей. Он жил отдельно, был хорошим сапожником и этим зарабатывал семье на жизнь. Жену Петра, как и его сестру, звали Татьяной. Ездил он на трёхколёсном велосипеде с ручным приводом. Такой велосипед тогда я видел впервые.
Среднего брата Николая звали Иваном. Он работал в колхозе комбайнёром, а самый маленький братишка Михаил учился в начальной школе деревни Черниговка. Когда Николай приезжал домой на каникулы, Миша для него был таким же хвостиком, как для меня Гена. Он всегда следовал за братом по пятам.
Николай познакомил меня со своими деревенскими друзьями - Ваней Овчар и Василием Будниковым. Будниковых, как и Мехедовых, в то время в деревне было много. С Николаем и его друзьями мы ходили в лес на зайцев. Они брали с собой настоящее ружьё с патронами. Ружьё было двадцать восьмого калибра и называлось «Берданкой». Что означало слово «калибр», я не знал, но оно мне внушало что-то грозное.
Николай говорил, что это ружьё настоящее, боевое. В лесу зайцев мы не увидели, но ребята решили стрельнуть по мишени и предложили это сделать мне. Было страшно, но Николай инструктировал: «Ты приклад прижимай плотнее к плечу. Ружьё делает отдачу и, если его не прижмёшь плотно, при выстреле оно может выбить зубы».
Выслушав ребят, я выполнил все их наставление и произвёл выстрел, при котором инстинктивно закрыл глаза. Николай оказался прав, ружьё так сильно садануло меня в плечо, что я чуть не упал. Стрелять второй раз меня не тянуло. После этого выстрела плечо у меня болело несколько дней. Я говорил ребятам: «Если бы я выстрелил второй раз, то рука отнялась бы у меня совсем.
Маму Николая Семилеткина, как и жену дяди Александра, звали Натальей, она была доброй и гостеприимной женщиной. По внешности тётя Наталья была сильно похожа на жену дяди Александра. Когда их люди видели вместе, принимали за родных сестёр.
(Продолжение следует)