О творчестве Светланы Макаренко - Астриковой.
Нас повторят. Введут в окружность слов.
Нас - сотворят, как страсти парадигму.
Я улыбнусь, но, все таки, постигну
Таинственность спряжения: " любовь"!
Современный мир изобилует литературой. Но разве мы читаем всё подряд? Разумеется, - нет. Каждый из нас ориентируется на тексты, способные завоевать наше время и сознание.
Что же в таком случае делает автор? Он либо прагматично оценивает спрос и активно подстраивается под эту шкалу ценностей, либо выбирает молчаливого собеседника и выражает ему свой авторский мир.
Творчество Светланы Макаренко-Астриковой - выбирает молчаливого собеседника. А её внутренний мир преисполнен любви и поистине волшебен.
Проснулся шмель, летит по строчкам,
И тень от солнца, крыш и стен...
И осень по сухим листочкам,
Обманчиво уводит в плен
Стиха, с насмешкой полусонной,
К нежнейшим розам - в прядях льда..
Лишь не уходят никуда
аккорды памяти
Влюбленной...
В таком случае степень достоверности очень велика, ведь автор доверяет своим проживаемым ощущениям, а читатель (молчаливый собеседник) - безоценочно доверяет автору, потому что тот пишет не столько о ситуативности, сколько выражает ментальность своих ассоциаций.
И в таком случае расхождение в частностях образа мышления автора и восприятии читателя - совершенно не принципиально. Потому что молчаливый собеседник не делает выводов, не получая опыта, - он получает эстетическое удовольствие.
О, дай мне шанс неправильно понять..
Истолковать не тщательно и всуе,
Что я к твоим духам тебя ревную...
К следам, что так легки, и - благодать
Сквозного ветра вновь над нами сыплет
Оржавленное золото листвы...
Там что-то ангел белокурый выпьет?
Заздравный кубок из ночной травы.
Она еще по осени – свежа.
И губы холодит, не истомляя!
О, дай, не перепутать мне слова.
Зашей дыру у облачного края...
Возможно, молчаливый собеседник моделирует свой мир на основе литературы, возможно чтение литературы - это его обязательная стратегия жизни - для стабилизации чувств, ощущений и приведения себя к эстетической норме или даже к идеалу: люби и ничего не проси.
Не касаются ни даты, ни календарь.
Жестче просинь небес медовых.
И сентябрь строфой ударь –
по щекам.
И закуй в оковы. Не глагольной рифмы.
Простой. Чуть насмешливой. Небывалой.
По касательной. Будь со мной?
Ангел мятный, босой. Усталый.
Нежным пухом волос твоих
Я крещен в сентябри и лета...
Напиши мне. От сих до сих:
« Я люблю тебя!»
Без сонетной
Окантовки и строгих форм.
Рифм закон тебя - не касался.
Я засну. Может быть, с трудом!
Вечность я бы – не просыпался
У коленей твоих....
Так или иначе - молчаливый собеседник ищет в литературе и, в частности, в поэзии, - "своё". Иногда это классика, иногда - любительская литература: важно, чтобы содержание соответствовало лучшим культурным традициям.
Однако последнее время литература всё чаще фиксирует черты современника, оказавшегося в кризисной ситуации, который либо противостоит кризисной ситуации и проявляет достоинства личности, либо обществу - и из этого складывается нравственная оценка произведения.
Но мы договорились, что наш молчаливый собеседник (к коему я отношу и себя), не ищет напрямую авторитетных для него пластов философского экзистенциализма. Он ищет литературу, где активизированы те персонажи и ценности, с которыми молчаливый собеседник идентифицирует себя.
И все еще - изысканная горечь
Простого утра...
Кофе аромат. Не жду и забываю...
И сто крат
дробится лето
В свежем перламутре
Тумана сентября...
Личностный тип идентификации это самоопределение нравственных координат в социальной группе, когда художественный текст - это вариант ценности, востребованной читателем как молчаливым собеседником, где отсутствует пафос разоблачения и любые отклонения от духовной нормы: агрессия или, напротив, неуверенность, что неизменно приводит к деформации истинных ценностей.
Если мир, пополам расколовшись, вернет мне долги,
Если вылижет море волною зачеркнутый профиль..
От меня и любви, без оглядки, без строчки – беги..
И замазывай рифмы, как известью, сахаром с кофе…
Если мир остывающий будет смеяться мне вслед,
И вколачивать звезды в мою босоногую душу,
Я прошу – уходи, разрывая обратный билет
На клочки облаков, на осколки пустые
Ракушек…
Уходи от меня, я бескровием горла – молю,
Зажимая ладонями рот, усмехаясь поверьям..
Уходи в облака, я тебе небосвод расстелю,
Как тропу, как ковер, а любовь пусть застынет
Под дверью…
Совершенно очевидно: творческая стратегия писателя Светланы Макаренко-Астриковой - это отсутствие процесса поисков Героя, ибо его судьба в рамках сложившегося бытия - величина постоянная и отождествляющая вселенское сознание - гармонию Природы Мира и Человека. Как молитва.
Возможен ли такой герой, не имеющий врагов? Да, возможен, ибо он существует в разнообразных жанрах творчества Светланы - вне времени, и он реален, поскольку олицетворяет непреходящие ценности и находится в диалоге с молчаливым читателем, а это и есть результат ориентированности читателя - на своего автора с позиции литературной состоятельности.