По-моему, – во всяком случае, в чисто теоретическом плане, – дело начинает сдвигаться с мертвой точки. Собственно, так оно, – в случае, если наука в жизни человека, людей, общества в целом, занимает надлежащее место, – и должно быть, это должно быть состоянием и процессом банализированным. Ещё не в чувствах, ещё не в практиках, уж не говоря: не в форме практической всеобщности, но хотя бы в теории, в исследовательском режиме. Ещё не массово, ещё даже не тенденция, а, тем более – не нарастающая, но симптоматика уже появляется и проявляется. И, если нам, – каждому, многим и всем, – очень повезет, станет и нарастающей, и массовой, и обретшей статус практически всеобщей. А мы – тому свидетелями. И отнюдь не пассивными. Станем. И будем пребывать в этом режиме, – становления, – перманентно.
О чем речь? Об экологии. О той самой, которая уже достаточно давно доросла до императива: «люди, берегите природу!». До теоретических наработок, формирования каких-никаких чувств и, – весьма хилых, – практик… (Оно же добре известно, что бороться за чистоту значительно легче, чем подметать). И на том, фактически остановилась. И – ограничилась. Т.е., худо-бедно, хотя бы теоретически, – и даже на уровне обыденного сознания и чувствования (сочувствования) мы согласны: природу, окружающую среду (укр. – довкілля) – следует беречь. От нас. От себя. От людей, человеков. От общества. Ну, для начала, неплохо. Или, как там: лиха беда начало. Хотя бы убояться. Устрашиться. Ужаснуться. Чего натворили, чего вытворяем и чего можем натворить. В весьма обозримой перспективе.
Испуг, повторяю – это уже хорошо. Для начала. Разумеется, не самое лучшее и не самое достойное из человеческих чувств и состояний (одного, многих, всех), но все же лучше, чем его, – испуга, – полное отсутствие по причине столь же полного отсутствия всех, до единого, его носителей. До вирусов, бактерий и микробов включительно (я полагаю, даже уверен, что квалифицированные биологи отменно знают, как там на более простых уровнях жизни они называются, эти самые формы протоиспуга, предиспуга ets).
Так вот, уже давно пора, что называется, по уши погрузиться и жить в практиках экологии медицинской, педагогической, экономической, управленческой, политической, социальной и т.д. Без изъятия наималейшего. В мире социальной материи, в мире культуры. В ноосфере, уж не говоря о креатосфере, которая попросту в принципе невозможна без экологии человеческой жизни как тотального принципа. Вот уж что есть приоритет номер раз, так это экология творчества! В качестве первого взноса, – чисто научного, – в оную, закон. Авторство? Да, вроде, мое. Так вот: мера всех социальных аномалий, патологий и девиаций равна мере недобора, растраты, невостребованности, извода творчества. Во всех его видах и проявлениях.
Человек живет, по крайней мере, в нескольких «эко», – домах: в доме природы; в доме своего духа; своих чувств; своего тела; своих практик, и, шире – своей деятельности и/или творчества, в доме свободы etc.
Так почему же мы ограничиваем проблематику экологии исключительно формой, характером и содержанием наших взаимодействий с окружающей природой? Да, «птичку жалко», да, хищническое, потребительское, а, нередко, и чисто (грязно) потреблятское обращение с природой, стонущей под давлением техногенного пресса – это сверхактуально. А что, в сфере экологии тела (примитивная физкультура и медицина), в экологии духа (индустрия неспонтанного мифотворчества), в экологии чувств (бешенство аморализма, лютая безвкусица), в экологии экономики (господство превращенных форм, тотальное торгашество), в экологии творчества (его планомерный извод, сознательное затаптывание и т.п.) и так далее, – без счету, – нет оснований об экологии говорить? Хотя бы говорить, для начала? Хотя давно пора во весь опор орать и вопить. Да пора уж и понятию «экология» обоснованно статус категории готовить.
Короче, научились, – пока исключительно в теории, включая и научную, – оберегать от себя природу – хотя понадобилось для этого всего … 150 лет: именно в 1866 г. Э. Геккель (1834-1919 гг.) впервые употребил этот термин, – давайте дружненько и динамичненько учиться беречь друг друга и общество в целом … от самих себя. Там же (и тут тоже) работы – непочатый край. А метроном отчетливо стучит. И – все громче. И все больше – напоминая звон колокола. Ну, того самого. Хемингуэевского… «Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе». (Это – для тех, кто думает, что Хемингуэй – рэпер).
Эта работа (это творчество) – и чисто научная. И – отраслевая, т.с. (инженерная экология, педагогическая экология, научная экология, экология управления и т.д. – до (в перспективе) бесконечности). И, разумеется – работа научно-добротной философии. Для начала – конституирование этого, уже довольно расхожего, понятия (может, даже предикабилии) в качестве полноценной философской категории. Сегодня она какому «ведомству» культуры (как социальной материи) принадлежит? Многим. Если подумать – всем. Но, именно потому, что существует в состоянии рассеянной полноты, т.е. принадлежит вроде как всем – она бесхозна. Ничья. Так это ж: не только симптом и показатель нашей бесхозяйственности и безалаберности (культурной антиэкологичности), но прямое указание на ее, – экологии, – содержательную всеобщность и универсальность. Т.е., на ее безусловный и объективный статус философской категории. Притом – универсальной, а не, скажем, лишь социально-философской. Ибо, если социальная философия – это наука о плохих общественных отношениях (социальных взаимодействиях), то экология вполне может использоваться для познания и знания плохих взаимодействий вообще.
А это уже – прерогатива философии как таковой. Во всех ее составляющих: истории философии, онтологии, гносеологии и социальной философии. Ну, это так, в первой итерации. Грубо и примитивно. Но: умный поймет, а остальные – в школу…
Итак, конституирование экологии как категории. Экстраполяция (это подразумевается в силу статуса) всего позитива, уже наработанного исследователями феномена «экология» (юные и не очень друзья и защитники природы) – на все без изъятия иные сферы культурной (социальной) материи.
Формирование (упорядочивание и развитие, структурирование и систематизация etc.) типологии, – и в сетевом, и в иерархическом, и в комбинированном режиме, – т.н. прикладных экологий.
Экология духа, экология души, экология тела (практик).
Экология культуры духовной, культуры чувственной, культуры материальной.
Экология взаимодействия культуры духовной, культуры чувственной и культуры материальной.
Экология производства и потребления.
Экология способностей и потребностей.
Экология продуктивного и репродуктивного.
Экология взаимодействия одного, многих и всех; человека, людей и человечества; личности, коллектива и общества.
Формирование экологии культуры как культуры экологии. Ибо: можно и верно, да скверно. Уж не говоря об осквернении всего и вся сознательном и намеренном. В индустриальном режиме осуществляемом.
…И так далее. Практически – до бесконечности, ибо уже становится, стало понятным, – и даже очевидным, – что экология – одно из имманентных, имманентно присущих, неотъемлемых измерений становящейся социальной действительности: действительного гуманизма и способа его бытия – творчества. Скажете: до этого ли сейчас? Отвечу: а у вас есть альтернатива? Ну, кроме рукотворной (а подвигнуть ее, – руку, – на подобное может лишь соответствующей пробы дух (ну, т.е. такой, на котором пробы негде ставить) и оплодотворенные им соответствующего свойства чувства) самоликвидации земной цивилизации. Так, что: либо действительный гуманизм в форме практической всеобщности, либо отсутствие всяких и любых эмоций и аргументов, – не говоря уж: практик, – по причине полного отсутствия носителей оных. И не токмо оных, но всего живого (см. выше) на Земле.
…А науку, и в ее составе – научную философию, мы за многое любим и уважаем, но в особенности (о себе скажу) за такое ее свойство, как антиципация. Сиречь, за способность, опираясь на адекватно познанное и знаемое прошлое, видеть, – познавать и знать, провидеть, промысливать, – закрытое временем и пространством будущее. За антиципацию, т.е. свойство опережающего отражения. А, посему, я полностью разделяю, немножечко его изменяя, вывод Эвальда Васильевича Ильенкова: в мире нет ничего практичнее хорошей теории и хорошей методологии. Именно это и есть контроверза плохим взаимодействиям. Любым. И антидот против них. Любых.
И, совсем лапидарно, об экологии управления.
Есть управление «в чем», – имея в ввиду конкретную организационную, институциализированную структуру, – в котором, – в качестве субъектов (в идеале – субъектностей) принимают (сопричастны) участие все его участники (извиняюсь за неизящность слога); и есть управление «кем» («чем»), управление без обратной связи (управление деперсонифицированными персонажами, голыми объектами), стремительно деградирующее в самоуправство. Т.е. «управление в творительном падеже». Строго говоря, этот (эти), которые считают себя «управленцами» есть субъекты заправляющие, есть заправилы, а не управленцы.
Ведь, грамотное управление всегда возможно лишь как взаимоучастие, соучастие, сопричастие всех, – без изъятия наималейшего, – участников общего дела, а грамотный управленец – это всегда персонифицированное дело (разумеется, с имманентной дифференциацией по сложности, ответственности, опыту, компетенциям etc.).