В комнате тихо, тепло и уютно, лениво потрескивает камин. Выставив босые ноги к огню, сидят в креслах двое: мужчина с густой рыжей бородой и веснушчатый пятнадцатилетний парень. Мужчина читает, потягивая скотч, а парень без устали чирикает в блокноте, пытается подобрать нужную рифму. Наконец, сдается и просит совета у отца.
– Нашел знатока, – кряхтит тот, улыбаясь. – Кто из нас поэт?
Сын опускает голову.
– К тому же, – продолжает мужчина, – что она подумает, если узнает, что я тебе помогал? Это же твои чувства, а не мои.
– Ох, – вздыхает юноша, – ну что это за любовь такая? Почему я должен ей что-то доказывать? Почему все так сложно?
– В любви вообще – сложно, – пожимает плечами отец.
– Мама говорит, чтобы я не парился и получал удовольствие. Смеется еще надо мной!
– Мама такая, – замечает мужчина. – Но она по-своему права. У тебя это первый опыт, первое чувство, а оно переживается острее всего.
– У тебя так же было?
– А то! – отец захлопывает книгу. – Мне было двадцать. Боже, какая это была любовь! Мы думали, до гроба. Невероятная, космическая, сечешь?
– Угу, – кивает молодой человек и мгновенно заливается краской.
– Но она в итоге сбежала. Можешь поверить?
Сын хмыкает:
– Что тут верить? Случилось и случилось. – Улыбается хитро. – Хотя верится легко.
– Тебе только повод дай подколоть, – закатывает глаза мужчина. – Но чтоб ты знал, я был ангелом! Ну просто подарком судьбы, отличником, в группе играл, музыку сочинял, архитектором собирался стать! И слыл жутким романтиком, прямо как ты. Знаешь, что я ей на четырнадцатое февраля подарил?
– Погоди-погоди, не подсказывай, сейчас отгадаю, – парень строит задумчивый вид, – на языке вертится… сейчас-сейчас… вот-вот… открытку?
– Гигант мысли, – качает головой отец. – Я взял бутылку из-под шампанского и запихал туда записку. Когда вручал, не дал прочитать. Хотел, чтобы это было таким предсказанием. Сказал ей только, что там все серьезно. Ну, взрослая жизнь, семья, все такое… Она какое-то время еще со мной провела, а потом ушла. Никак не смогла это объяснить.
– А бутылка?
– Бутылка куда-то завалилась, а потом перекочевала в подвал. Нашел я её лишь спустя лет десять, когда у меня случился переезд. Я даже не узнал её сперва, выкинуть собирался. А затем осенило. Ну, я достал записку, вспомнил прошлое. Хорошо ведь тогда было! Замечательно просто, ни с чем не сравнимо! А на тот момент жизнь моя стояла на месте. Группу забросил, в работе кризис, бессонница, и женщины нет.
Он на секунду замолкает.
– Пожалуй, то пылкое приключение разрушило мне жизнь, – в голосе слышится горечь. – На долгие годы. Слишком уж все было идеально.
Кажется, что во взгляде отца ожила старая печаль. Юноша кусает губы, не решаясь бередить рану, но все равно спрашивает:
– И что дальше? Ты ничего не почувствовал, когда открыл бутылку? Любовь ушла?..
Тут дверь распахивается, и в комнату влетает огромный слюнявый лабрадор. Садится рядом с молодым человеком и кладет голову ему на колени. Принимается лизать руки.
Следом входит девушка в ночной пижаме – роскошные рыжие дреды, гвоздик в носу и милое острое личико.
– Плеер забыла, – констатирует она и лезет в шкаф. – Все сидишь, стихи дурехе своей сочиняешь?
– Она не дуреха! – вновь краснеет парень.
– Да брось ты её, – беззлобно говорит старшая сестра, копаясь в ящике.
Находит плеер и, уже собираясь удалиться, меряет брата многозначительным взглядом:
– Она ветреная, глупая. Партия – хуже некуда.
И уходит.
– Все-то ты знаешь… – шипит вдогонку молодой человек.
– Не слушай её, – успокаивает отец. – В жизни всякое бывает. Люди меняются.
– Ты не ответил на мой вопрос, – обрывает юноша. – Про бутылку.
Мужчина чешет затылок:
– Прошла ли любовь?
– Да.
Отец недолго размышляет, потом говорит:
– Ну не знаю. Первая любовь остается в памяти навсегда. Расчувствовался я, конечно, когда записку читал. Жаль стало, что все так грустно и внезапно закончилось…
– Что в ней было-то?
Мужчина не отвечает. Вместо этого картинно вздыхает и плетется к шкафу. Тянется на верхнюю полку, вытаскивает ту самую бутылку из-под шампанского и вручает её сыну. Возвращается в кресло. Парень зачарованно разглядывает реликвию, мнется с минуту и наконец извлекает пожелтевший листок. Разворачивает и читает:
«Это послание предназначено нам двоим: моей маленькой и вечно любимой Софе и мне, Марку, её также вечно любимому будущему мужу».
Парень прерывается, какое-то время сверлит бумажку взглядом, затем поднимает голову и произносит:
– Так что же, погоди-ка… Это значит…
– Ага, – довольно кивает отец. – Дочитывай давай.
Сын продолжает:
«В этот День святого Валентина я желаю нам самого прекрасного. Хочу двоих озорных детей – сына и дочку. Хочу большой светлый дом, гостиную с камином и верного пса, что будет стеречь наш покой.
Я почему-то знаю, что все это сбудется. Спросите, с чего вдруг? Может потому, что я слишком влюблен. А может, просто верю: иначе и быть не может».
Отец щелкает пальцами и отхлебывает виски.
– Надо же, – восхищается сын.
– Мечты материальны, – отвечает мужчина. Потом ухмыляется и добавляет: – Ты только маме подробностей не рассказывай. Она до сих пор считает, что я все эти десять лет не переставал о ней думать.