Шампанское

Петр Пахомов
    В комнате тихо, тепло и уютно, лениво потрескивает камин. Выставив босые ноги к огню, сидят в креслах двое: мужчина с густой рыжей бородой и веснушчатый пятнадцатилетний парень. Мужчина читает, потягивая скотч, а парень без устали чирикает в блокноте, пытается подобрать нужную рифму. Наконец, сдается и просит совета у отца.

    – Нашел знатока, – кряхтит тот, улыбаясь. – Кто из нас поэт?

    Сын опускает голову.

    – К тому же, – продолжает мужчина, – что она подумает, если узнает, что я тебе помогал? Это же твои чувства, а не мои.

    – Ох, – вздыхает юноша, – ну что это за любовь такая? Почему я должен ей что-то доказывать? Почему все так сложно?

    – В любви вообще – сложно, – пожимает плечами отец.

    – Мама говорит, чтобы я не парился и получал удовольствие. Смеется еще надо мной!

    – Мама такая, – замечает мужчина. – Но она по-своему права. У тебя это первый опыт, первое чувство, а оно переживается острее всего.

    – У тебя так же было?

    – А то! – отец захлопывает книгу. – Мне было двадцать. Боже, какая это была любовь! Мы думали, до гроба. Невероятная, космическая, сечешь?

    – Угу, – кивает молодой человек и мгновенно заливается краской.

    – Но она в итоге сбежала. Можешь поверить?

    Сын хмыкает:

    – Что тут верить? Случилось и случилось. – Улыбается хитро. – Хотя верится легко.

    – Тебе только повод дай подколоть, – закатывает глаза мужчина. – Но чтоб ты знал, я был ангелом! Ну просто подарком судьбы, отличником, в группе играл, музыку сочинял, архитектором собирался стать! И слыл жутким романтиком, прямо как ты. Знаешь, что я ей на четырнадцатое февраля подарил?

    – Погоди-погоди, не подсказывай, сейчас отгадаю, – парень строит задумчивый вид, – на языке вертится… сейчас-сейчас… вот-вот… открытку?

    – Гигант мысли, – качает головой отец. – Я взял бутылку из-под шампанского и запихал туда записку. Когда вручал, не дал прочитать. Хотел, чтобы это было таким предсказанием. Сказал ей только, что там все серьезно. Ну, взрослая жизнь, семья, все такое… Она какое-то время еще со мной провела, а потом ушла. Никак не смогла это объяснить.

    – А бутылка?

    – Бутылка куда-то завалилась, а потом перекочевала в подвал. Нашел я её лишь спустя лет десять, когда у меня случился переезд. Я даже не узнал её сперва, выкинуть собирался. А затем осенило. Ну, я достал записку, вспомнил прошлое. Хорошо ведь тогда было! Замечательно просто, ни с чем не сравнимо! А на тот момент жизнь моя стояла на месте. Группу забросил, в работе кризис, бессонница, и женщины нет.

    Он на секунду замолкает.

    – Пожалуй, то пылкое приключение разрушило мне жизнь, – в голосе слышится горечь. – На долгие годы. Слишком уж все было идеально.

    Кажется, что во взгляде отца ожила старая печаль. Юноша кусает губы, не решаясь бередить рану, но все равно спрашивает:

    – И что дальше? Ты ничего не почувствовал, когда открыл бутылку? Любовь ушла?..

    Тут дверь распахивается, и в комнату влетает огромный слюнявый лабрадор. Садится рядом с молодым человеком и кладет голову ему на колени. Принимается лизать руки.

    Следом входит девушка в ночной пижаме – роскошные рыжие дреды, гвоздик в носу и милое острое личико.

    – Плеер забыла, – констатирует она и лезет в шкаф. – Все сидишь, стихи дурехе своей сочиняешь?

    – Она не дуреха! – вновь краснеет парень.

    – Да брось ты её, – беззлобно говорит старшая сестра, копаясь в ящике.
 
    Находит плеер и, уже собираясь удалиться, меряет брата многозначительным взглядом:

    – Она ветреная, глупая. Партия – хуже некуда.

    И уходит.

    – Все-то ты знаешь… – шипит вдогонку молодой человек.

    – Не слушай её, – успокаивает отец. – В жизни всякое бывает. Люди меняются.

    – Ты не ответил на мой вопрос, – обрывает юноша. – Про бутылку.

    Мужчина чешет затылок:

    – Прошла ли любовь?

    – Да.

    Отец недолго размышляет, потом говорит:

    – Ну не знаю. Первая любовь остается в памяти навсегда. Расчувствовался я, конечно, когда записку читал. Жаль стало, что все так грустно и внезапно закончилось…

    – Что в ней было-то?

    Мужчина не отвечает. Вместо этого картинно вздыхает и плетется к шкафу. Тянется на верхнюю полку, вытаскивает ту самую бутылку из-под шампанского и вручает её сыну. Возвращается в кресло. Парень зачарованно разглядывает реликвию, мнется с минуту и наконец извлекает пожелтевший листок. Разворачивает и читает:

    «Это послание предназначено нам двоим: моей маленькой и вечно любимой Софе и мне, Марку, её также вечно любимому будущему мужу».

    Парень прерывается, какое-то время сверлит бумажку взглядом, затем поднимает голову и произносит:

    – Так что же, погоди-ка… Это значит…

    – Ага, – довольно кивает отец. – Дочитывай давай.

    Сын продолжает:

    «В этот День святого Валентина я желаю нам самого прекрасного. Хочу двоих озорных детей – сына и дочку. Хочу большой светлый дом, гостиную с камином и верного пса, что будет стеречь наш покой.

    Я почему-то знаю, что все это сбудется. Спросите, с чего вдруг? Может потому, что я слишком влюблен. А может, просто верю: иначе и быть не может».

    Отец щелкает пальцами и отхлебывает виски.

    – Надо же, – восхищается сын.

    – Мечты материальны, – отвечает мужчина. Потом ухмыляется и добавляет: – Ты только маме подробностей не рассказывай. Она до сих пор считает, что я все эти десять лет не переставал о ней думать.