Я больше никогда тебя не обижу, не оттолкну. Сегодня утром было пасмурно, тяжелые тучи долгим вьючным караваном медленно брели по небу. Вдруг, в левом краю, на самой макушке соседского дома, появилось ласковое солнце. Я стояла, прислонившись лбом к заплаканному летним дождем окну, когда робкие теплые лучики коснулись моего лица.
- Ну не хмурься. Не хмурься, родной мой. Господь смотрит на меня твоими глазами.
А помнишь, как больно жег раскаленный, иерусалимский песок подошвы моих ног, пока я несла к тебе мое раскаяние? От долгой дороги мои шелковые волосы свалялись, будто верблюжий войлок, в спину мне летели камни.
- Магдалина, - кричали они, - блудница недостойная прощения! И вжимала я свое тело в острые скалы, уповая лишь на тебя. Прими же мои слезы и сегодня.
Великий Нил питал мои земли. Я была царицей. Мое рождение предзнаменовал совершенный в своей красоте цветок лотоса, распустившийся в пальмовой роще. По крайней мере, так утверждает легенда. Я полукровка, но македонские, греческие, иранские крови наградили меня мудростью и многочисленными талантами. Что сегодня стало с моими цветущими садами, что стало с моим преданным народом? Мне страшно! Я слышу скрежет боевых орудий, войска римлян совсем близко! Не откажись от меня, когда отвернутся все. Не разменяй меня на звонкие монеты.
Заботливо, словно усердная птица, я выберу все занозы из твоего сердца. Серебренными ручейками стечет в мои ладони седина с твоих волос. И больше ни тоски, ни печали. Ни тоски, ни печали...
А когда смуглая берберка, высоко подняв над головой точеное жерло сосуда, понесет в нем молоко буйволицы и ночь накроет черной паранджой всех грешников, распахни узкие бедра мои, прорости сквозь меня драгоценным шафраном. Сладкой патоки нежности своей не пожалей для меня. Любимый, словно жарким морем омыты слюной десна твои. Смотри, словно мачта корабля возвышается желание твое. Лови же каждый вздох мой, каждый стон тебе навстречу посланный.