У лукоморья дуб зеленый

Коронелли Джулия Евгеньевна
на фото мозаика в московском метро на станции Киевская

плагиат и подлинники на моей странице на сайте  ТВОРЧЕСТВО ДЛЯ ВСЕХ. ПОДРОБНО.



У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;

Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух... там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.

***
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!"
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится.
А.С. Пушкин

Как известно, поэт должен быть голодным, что бы писать приличные стихотворения. Поэтому, царь Александра Сергеевича не кормил, всё время в ссылку, да в ссылку. За хорошие дела. Ничего не оставалось поэту делать, как питаться тем, что под руку попадалось; где - гриб сорвёт, где - земляничку, где - цветы фиалок вкусит. Не часто, но на неведомых дорожках ему попадались желуди. Как известно, желуди созревают осенью: "Прекрасная пора - очей очарование, приятна мне твоя печальная краса"... В ту пору, дубы на Руси встречались всё же, крайне редко.
Именно поэтому, в руках поэта всегда были ведро и заступ. На каждом привале он спрашивал у местных жителей, есть ли в их поселении дуб, и если слышал отрицательный ответ, то радовался до слёз и брался за заступ, чтобы посадить жёлудь, принесённый им из далёких краёв.

Прошло сто лет; и в каждом селе, городе, деревне, да и на каждой улице росло по дубу, в тени которого ходили коты, а любимым занятием горожан, стали экскурсионные поездки на автобусах, от одного дуба к другому. Они собирали желуди, валявшиеся без всякой надобности, (ибо, хорошие поэты к тому времени перевелись), засушивали дубовые листья в страницах книг классика, заваривали кофе из них, и рассказывали на пыльных дорогах о тех дубах, которые им довелось повстречать. Особой популярностью пользовалась легенда о двух дубах в Бессарабии. Один - многовековой, второй - средневековый. По народному преданию, старший был посажен самим праотцом Авраамом, и потому, он был такой мудрый и рослый.
Но, увы, современная наука, в корне опровергла это поверье. Ученые установили, что оба дуба были посажены именно Пушкиным: Первый,- в период написания им поэмы "Руслан и Людмила", Второй, - при работе над "Евгением Онегиным". Но не в этом соль "туристической" легенды. Дело в том, что когда известный молдавский пушкинист решил впервые поведать об этом народу, он приехал вместе с очередной экскурсией к двум дубам и после привычного текста, сообщил собравшимся о новом научном открытии... И тут случилось невероятное! Прямо с безоблачного неба сошла молния и разбила крону "многовекового" дерева. Тем самым, само Провидение поставило точку в этом научном вопросе, оставив Руси только А.С. Пушкина.

***
А теперь я хочу рассказать о себе: Когда мне было лет четырнадцать, меня часто возили в санатории и Дома отдыха. Однажды, мой папа достал путевку нам с бабушкой в "Архангельское", в котором любил отдыхать наш великий русский певец и актер Лазарь Йосифовеч Вайсбен.
Нам выделили маленькую комнатку, но уютную. С утра мы разбирали вещи, потом ходили на обед, потом - на полдник, где дают большую булку с чаем, а вечером нас ознакомили с историей усадьбы.
Я очень хорошо запомнила, как группу отдыхающих собрали у дуба. Дуб был огромный, красивый, как в книжках рисуют баобаб.
Не успела экскурсовод начать рассказывать, я уже знала, что речь пойдёт о Пушкине. Потому, что мы, действительно, часто отдыхали в разных уголках России, и там, где у здания странной усадьбы дворян, отданной в СССР под санаторий, рос дуб, - местный экскурсовод всегда рассказывал о Лукоморье: "Там чудеса, там леший бродит...", - произнесла экскурсовод. Бабушка закатила глаза, смотря на небо сквозь крону дуба, но промолчала и тихонечко показала мне кулак. Я вздохнула и терпеливо ждала конца рассказа, о том, как Пушкин в очередной раз посадил дуб. Но как только экскурсовод умолкла, я встала рядом с ней, и взяв себя в руки, громко спросила: "А где золотая цепь и кот?". Экскурсовод вытаращила на меня глаза и строгим голосом сказала: "Девочка, иди к маме". Я обиделась, стала красной, как рак и собралась заплакать, что ли...? Толпа не вынесла слез ребенка и какой-то старенький дяденька мне стал объяснять, что коты столько не живут, а цепь пропала в годы войны. Тут экскурсовод заверещала: "Да, как Вы смеете!..." И оборвалась, потому что я начала сначала тихо, а потом всё громче и громче читать:
 "У Лукоморья дуб зеленый. Золотая цепь на дубе том...". Отдыхающих всё прибывало и они радостно сообща вспоминали из какой сказки девочка в бантиках и нарядном платье читает эти строки.
 Закончив стих на строчке?: "Там ступа с бабою-Ягой идет-бредет сама собой...", я развернулась к экскурсоводу и сказала: "Вы старая Яга, а Пушкин не
сажал этот дуб. Только людям голову морочите".
И тут... Мне все зааплодировали!
 Вот тогда я и поняла, что стану известной. "Там русский дух. Там Русью пахнет", - сказала я еще раз. И побежала играть в классики, выбрав, когда выросла, себе однажды псевдоним - Городская Белка, потому, что та нехило "загребает" изумруды. Не с дуба же рухнула!