У нас работа - во!

Екатерина Адасова
У нас работа - во!

     Еще только раннее утро, восьмой час, но на бульваре пробка из автобусов и машин. Все хотят вырваться к широкому Дмитровскому шоссе. В автобус и войти невозможно, но есть два маршрута, следуя по которым еще два автобуса поворачивают с соседней улицы. Вот этими автобусами и старается ехать Вера Ивановна к метро.
- Даже места есть, - думает она и садится около окна.

   Рядом с ней садится и женщина, что вошла вслед за ней в автобус. Эти свободные места, у самого входа и как в вагоне поезда обращены друг к другу, так что можно видеть всю поездку тех, кто сидит перед тобой.
- Зима начинается, - смотрит Вера Ивановна в окно на первый выпавший снег.

   Белизна пришла за прошедшую ночь, и снежинки влажные и тяжелые еще не несут холода, а так легкими полосками лежат на траве еще высокой. Словно разбросали полотна для просушки, но солнце не вышло, и небо серо-синее будет висеть над городом еще целый день.
- Здравствуй, - говорит соседка Веры Ивановны женщине напротив.
- На работу еду, - отвечает ей друга, что сидит напротив.
- Я тоже.
-  Рано сегодня.

    Лицо у женщины крупное, волосы завиты крупными кудрями, губы накрашены яркой помадой, глаза подведены темными стрелками, что выходят за полоску ресниц, но не касаются бровей. Туго натянутая на груди куртка новая, бордового цвета, вокруг воротника куртки светлый вязанный тонкий шарф.
-  Говорят, что ваш рынок закрывают.
- Так уже два года так говорят.
- А ты на том же месте?
- На том же. У нас все по семьсот рублей. Вся обувь по семьсот рублей. Так уже третий год работаю.
 
- Так я всех, кто у вас там обувью торгует, знаю. Кто хозяева?
- Хозяева хорошие. Муж и жена. Она русская, он узбек.
- Узбек?
- Очень хорошие люди. Все аккуратно, и зарплата и время работы. До семи время. За полчаса уже заканчиваем торговлю, и полчаса все в порядок приводим. Свободна.

    Автобус продвигается еле-еле, это такая часть бульвара, где нет никакой части дороги для такого транспорта. Из окна виден бульвар. Передний ряд лип уже потерял всю листву, а стоящие чуть в глубине лиственницы стоят, словно в пуховом желтом тумане, что только на их веточках и держится. Дальше весь бульвар перерыт, а за канавами и низким забором идет стройка новых домов. Кажется, что такую яркость цветов, что лежит на стенах домов, мог придумать только ребенок. Он сложил цветные кубики, и теперь все могут видеть, что не только белыми, холодными, а потом от дождя и ветра серыми, могут быть дома.
 
- Если рынок закроют, то ты приходи к нам. Работа отличная.
- Пока не закрыли, пока поработаю.
- Но ты знай, если что, то я о тебе помню.
- Хорошо.
- У нас работа - во. Самая такая, какая и нужна.

     Пока автобус стоит, но разговор почти никому не слышен,  только Вере Ивановне, но чуть трогается махина, наполненная людьми, то некоторые слова исчезают, растворяются. Женщины разговаривают тихонько, чтобы не мешать никому из сидящих рядом с ними, и стоящих над ними.
- Только у нас работа на улице. Но хорошая работа. Продаем живую рыбу. Там поставки у хозяйки хорошие.
- А что у тебя женщина хозяйка? Одна?
- У нее все получается, много лет работает. Мы сами за все отвечаем. Такие у нас чаны с карпом, сачком поднимаешь рыбу. Хорошо берут. Все свежее, все чисто. Сами за все отвечаем. Вот некоторые чистить рыбу не хотят. Просят, чтобы мы почистили. Муж дома чистит, в день до тысячи получается, только за чистку.

     Женщина, что сидит рядом с Верой Ивановной моложе, чем ее собеседница, волосы покрашены в русый цвет, ровно и гладко зачесаны. Длинная юбка, теплая ткань одного светло-коричневого цвета, куртка серая, горизонтальными пухлыми полосками, теплая. Небольшая
- Если, что будет на рынке, то приду.
- А как там начальство на рынке, что говорит про закрытие?
- Да, ничего не говорит, им же деньги нужно собирать. А скажи что, так все побегут.
 
    После бесконечных толчков, автобус подошел к следующей остановке, на которой раньше стоял магазинчик с какой-то снедью, теперь ничего не было, никакого фундамента, только ряд кустиков с белыми бусинками ягодками отделял то пространство, что еще недавно использовалось. В автобус втиснулись еще новые пассажиры, стало теснее, над говорящими женщинами нависли поднятые руки, образовав маленький шалашик.
- Твоя поступила?
- Поступила, как без этого. Вон люди доллары продают, квартиры, чтобы выучить. Тоже работаю, хорошо, что в тепле.
- И моя учится, только денег много нужно. Просит все время. Сын вот работает, помощник. Без этого не получилось бы нечего.
- А домой успеваешь съездить, - спросила та, что старше.

- Да, хозяйка два раза дает отпуск. Вот с первого ноября уеду на неделю. Всех повидаю. Подарки приготовила. Потом через два месяца еще неделя будет. Потом весной, тоже все точно получается. Не обижает, все правильно делает.  И работа хорошая, где такие деньги возьмешь.
- Хорошо, когда все хорошо.
- Приходи, у нас еще есть места для работы.
 
    Наконец автобус проехал светофор, появилось белое длинное здание, на первом этаже которого размещалась библиотека, стекленные стены которой долгое время были пустыми, а теперь в них появились какие-то белые листы с рисунками неведомой страны.
- Что-то я не помню, чтобы в эти двери библиотеки кто-то входил, - подумала Вера Ивановна, поправив на голове теплый белый платок с серебристыми цветами. Автобус набрал ход, и прерывистый ход заглушил разговор, к которому она прислушивалась.