Женщин выдавали в большой светлой комнате в конце коридора. Я имею право сказать «выдавали», потому что я вошёл туда первым. За столом, просматривая какие-то бумаги, сидел клерк-Куратор, перед ним угнездился экран коммуникатора, всю стену за его спиной занимали стеллажи с настоящими бумажными папками - полная иллюзия какого-нибудь земного учреждения.
Через минуту открылась дверь в противоположной от меня стене, и появилась первая кандидатка в невесты. Абсолютно обнажённая женщина тридцати пяти лет стояла передо мной. Я вздрогнул.
Не нагота меня смущала, я не комплексую по таким пустякам. Я, жених, тоже был не более одет, чем она.
По команде клерка мы поочерёдно покрутились друг перед другом, давая себя рассмотреть. Мне не чем было похвастаться, к своему почти сороковнику я совсем себя запустил: жирок повсюду налип, некогда рельефная мускулатура спряталась под ним. Я по-прежнему был крепким и достаточно сильным мужиком, но это лишь благодаря хорошей наследственности. Я постарался незаметно втянуть живот и расправить плечи. Не думаю, что мне это удалось под пронзительно-насмешливым взглядом её карих глаз.
Невесте было нечего стесняться: высокая, подтянутая, с грацией пантеры. В меру мускулистая, с плоским животом, узкими бёдрами и крепкими ягодицами. Спортсменка в прошлом, гимнастка-«художница». Сейчас, очевидно, фитнес. Скорее всего, свой собственный салон, школа, ученицы. Небольшие груди нерожавшей женщины с крупными напряжёнными сосками. Ухоженные волосы цвета баклажана слегка завиты, тяжёлые локоны лежат на плечах, сзади достают до лопаток. Я даже залюбовался, глядя на неё. Небольшая асимметрия в чертах не портила красоту её холёного лица, наоборот, придавала шарм, снимала скульптурность, делала женщину живой и понятной. Чувствовалось, что если она улыбнётся, то по лицу пробегут озорные лучики мимических морщинок, а на щеках появятся милые ямочки.
Я точно знал это. Ведь когда-то давно, вечность назад, она была моей женой.
Такой подлянки от Кураторов я не ожидал. Что-то мне подсказывало, что для неё их выбор тоже был неожиданным.
Но очень логичным. По всем тестам мы когда-то очень хорошо подходили друг к другу, дополняли в отличиях, усиливали совпадения. Когда-то – пять лет назад.
Пять лет назад я был полностью погружён в постановку и проведение ряда экспериментов с двумерным, толщиной в один протон или электрон слоем высокотемпературной плазмы. Плазменный клинок – моё детище. Физика в тот год сожрала всю мою личную жизнь, отобрала у меня время. Лена тогда же стала вести телепрограмму из разряда талант-шоу, с головой ушла в открывшийся перед ней мир телевидения, в мир узнаваемости, популярности, славы глянцевых журналов. Съемки, встречи, интервью, поклонники. Кого-то это подпитывает, но, как я потом понял, моя жена не могла много брать. Сама же щедро отдавала себя любимому делу, творчеству, людям, которые ею восторгались. Она жила на разрыв, неслась на полной скорости, пытаясь охватить всё, что подворачивалось. Потом, переосмысливая наши отношения, я понял, что таким образом она искала себя, искала свою основную тему. Мы оба шли к серьёзному успеху, но это разъединяло нас, никто не хотел жертвовать даже малой толикой для поддержки другого. Теперь-то я понимаю, что должен был отдать больше, я же мужчина.
Иногда мы пересекались дома, и я видел, что она была настолько опустошена эмоционально, что ей требовалось немало времени на восстановление. А я, любимый и любящий, не умел выбраться из мира своих научных головоломок, дать ей немного нежности, подставить невидимое плечо, о которое ей надо было опереться.
У нас даже секса не было. Тогда у меня случился тот период в жизни женатого мужчины, когда знаешь свою половину наизусть, когда вид её тела перестаёт рождать ток в твоём собственном. Да что там вид, даже прикосновения, ласки – всё потеряло огонь, страсть ушла, осталась механика. Потом стало ещё хуже. Говоря по-русски, у меня на неё не вставал. Жизнь растаскивала нас в разные стороны. Наши успехи парадоксально отдаляли нас друг от друга. Такой вот кризис среднего возраста..
Как-то раз Лену прорвало и она сказала мне, что нам надо расстаться, что у неё есть другой. Кто бы сомневался, что рано или поздно рядом с такой женщиной окажется умный, талантливый и энергичный мужчина. Обеспеченный, способный дать ей многое, способный увлечь и повести за собой.
Высказавшись, она напряжённо смотрела на меня, она ждала. Чего? Чувств и действий? Возможно, у меня ещё был шанс вернуть её. Я лишь пожал плечами: что ж, я тебе мешать не буду. Не было у меня чувств, не хотел я никаких действий. Меня ждали эксперименты на коллайдере и наша физическая коллаборация.
Много позже будничного развода её подруга Ирка, с которой я как-то мимоходом переспал, высказалась, нежась рядом со мною в постели:
- Ты лох, Валдай, такую бабу отпустил. Рыцарь хренов. Ленка тебя назвала «рыцарем с упрёком». А ведь по сегодняшнему вечеру не скажешь.
«Мой рыцарь» - это понятно. Лена называла меня так со дня нашего знакомства.
- Не понял, почему с упрёком?
- Да она как-то проговорилась, что у вас секса нет вообще, что у тебя не стоит. Сказала, что ты «рыцарь без траха».
Рыцарь с упрёком? Всё верно, в моей жизни полно моментов, где я вроде бы был на высоте, но высоту не взял. Так с лёгкой Иркиной руки я стал себя мысленно называть упрекаемым рыцарем.
И вот судьба свела нас снова. Я многое о ней знал, она человек публичный. Не сказать, что я пристально следил за её карьерой, но она часто мелькала в новостных сообщениях о телевидении, спорте, мире моды. Я старался пропускать эти сообщения мимо себя, но иногда не выдерживал, читал и смотрел. Так я узнал, что её муж погиб, пытаясь воевать с Кураторами в первоначальный период оккупации. Мы тогда ещё не подозревали об уровне их силы.
В намеченный день освобождения моя группа работала в старом бункере рядом с российским городом Кураторов. Всё было уже готово, откалибровано, не раз проверено, но не сработало.
Взяли нас быстро и аккуратно. Только Наиль успел вскрикнуть «Внима…». И всхлипнул, захлебнулся воздухом, как будто ему под дых дали. Нам всем дали под дых. Пару человек из тех, кто поймал эту плюху стоя, кулем упали на пол бункера.
Ещё секунду назад я лихорадочно пытался найти причину неудачного запуска плазменного меча. В наступившем безмолвии я по-прежнему сидел в том же кресле, но не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Дышать мог. Мог головой вертеть, глядеть, говорить, но и только. Похоже, действовали те самые силовые путы, о которых столько говорили. Настало моё время убедиться в том, что они существуют. Очень эффективно существуют.
Покрутил головой. Судя по недоуменным лицам подпольщиков моей группы, все наши так же тщательно упакованы.
- Все? – спросил я, не уточняя, что именно «все».
Тишина тут же погибла, одновременно убитая голосами двух десятков людей. Но паники не было, народ был головастый, все высококвалифицированные физики, инженеры, компьютерщики. Умели сопоставлять причины и следствия.
- Да, Валдай, все. И не выпутаться, - пресёк разноголосицу Наиль, - Что будем делать?
Я руководитель, мне и решать.
- Ждать, сейчас за нами явятся. Спасибо вам, коллеги-соратники, за то, что мы были здесь все вместе. Жаль, не удалось похерить этот город Кураторов. Очень надеюсь, что американцы и китайцы сработали лучше. Уже должны были взорвать заряды.
- Взорвали, - вклинилась Жанна, - Я только что получила сообщение.
Девушка отвечала за аппаратуру внешнего слежения, заодно слушала эфир через наушники, поэтому о событиях снаружи она узнавала первой.
- Оба заряда?
- Оба. Новостной канал CNN передаёт, что в США, в пустыне Аризона, и в Монголии, в пустыне Гоби, зафиксированы два взрыва чудовищной мощности, соответствующей взрывам термоядерных зарядов.
- Ура, смогли!
- Они-то смогли, а мы облажались. Третий город целёхонек. По нашей вине. Теперь начнётся.
- Думаешь, человечество будет репрессировано? До этого Кураторы были сама гуманность.
- Всё может быть.
- Мы уже это со всех сторон обсосали в дискуссиях. Вывод один – жизнь покажет.
Мы обменивались короткими репликами, одновременно слушая нашего единственного полезного бойца:
- Разрушены ли тамошние города Кураторов, никто пока не знает… Ждут сообщений о жертвах и разрушениях… В США, Китае, Монголии, обеих Кореях, Индии, у нас в России введено чрезвычайное положение… эвакуация населения в примыкающих к зонам поражения районах, - Жанна транслировала нам сводку новостей, - Во многих других странах…
- Нас оставили в живых. Сейчас из нас вытрясут всю инфу и в расход, - похоже, Егор занервничал. Сейчас накатит на всех.
- Друзья, надо подумать, что мы будем им говорить. Полагаю, что возможности пришельцев таковы, что они получат от нас полную информацию без банальных пыток и угроз. Залезут в мозг и скачают. Но, если что, то валите всё на меня. Вы не знали настоящих целей…
- Валдай, ты, конечно, верх благородства, но не надо нас делать безмозглыми пешками, а Кураторов дураками.
- Да, Валдай, мы люди взрослые, знали, на что подписывались… - мне сразу заткнули рот, - Всем достанется.
- Сёстрам по серьгам!
- По цветочку. Аленькому!
- И по персональному Чудовищу, - сострил кто-то, и это сразу разрядило обстановку, раздались смешки, кто-то даже хохотнул.
- Ребята, всего лишь одно замечание. Если будет совсем хреново, рассказывайте всё. За себя мы ответим, главное – никого не оговорить, - я всё же пытался прикинуть, что нас ждёт.
Тут за нами пришли.
Мы с Леной стояли друг перед другом. Надо было выбирать. Выбирать себе напарника, спутника в неведомое, семейного партнёра на неопределённое время – Кураторы женили все отправляемые пары по законам страны пребывания. «Нет» любого из нас сейчас означало, что во второй раз тебе просто назначат в напарницы-супруги женщину, которую они сочли подходящей для тебя. Из тех, кто тоже сказал «нет» на первом кастинге. Лене тоже выдадут мужика. Назад уже дороги нет, отправка настроена на узкий круг людей. Но эти гуманисты считают, что новая колония должны формироваться из хорошо подобранных семейных пар. Разводить они нас, людей, собираются, что ли?
- Вы согласны с кандидатурой выбранного нами партнёра? – голос клерка был сух и деловит, ему надо было гнать конвейер дальше.
Тут я почувствовал, что меня со страшной силой тянет к Лене. Тянет не только сердцем, но и тем самым когда-то упрекаемым ею местом. Я напрягся, даже губы закусил, чтобы этот хрен угомонился. Лена нахмурилась, увидев на моём лице гримасу недовольства. Она сейчас всё неправильно поймёт…
- Да! – торопливо рявкнул я, сердясь на себя.
Её брови недоуменно поползли вверх. Я знал эту мимическую реплику наизусть: что с тобой, милый? Секунд пять она молча вглядывалась в меня. Томительных секунд. Время остановилось, и в эту вечность до меня дошло, что я не могу, не хочу и не собираюсь жить без этой женщины. Как любил, так и продолжаю любить. Дурак, рыцарь хренов с во-от такенным упрёком.
Не знаю, что увидела она на моём лице, что поняла, но ямочки улыбки промелькнули на её щеках, искорки замерцали в темной глубине глаз, и она сказала своё «да».
Дальше был скучный канцелярит и бюрократические процедуры: подписи под согласием, быстрая роспись в местном филиале ЗАГСа. Если бы мы выразили желание обвенчаться или провести религиозный обряд бракосочетания по канонам или традициям любой другой церкви или страны, то и это бы нам предоставили. Но всё в спрессованном по времени варианте. Нас гнали по конвейеру дальше: выбирайте из шкафа одежду для церемонии, выбирайте свидетелей из вот этих людей. Мне потребовалось пяток минут, чтобы надеть бельё, рубашку, костюм и повязать галстук (три с половиной минуты ушли на него). Ну, а с Леной случилось чудо. Чтобы женщина сумела упаковаться в классическую женскую свадебную униформу за десять минут - это из разряда невероятного. Даже подвязку не забыла – я подглядывал, мы в одной комнате одевались. Кому она была нужна, та подвязка? Но я сильно подозреваю, что Ленка твёрдо решила быть собою до конца. Упереться и сделать так, как надо ей: красиво, достойно, назло тюремщикам. Поэтому и макияж у ней был уже нанесён заранее, и волосы завиты. Кто там окажется в женихах – дело пятое, но она решила, что должна выглядеть. А тут я подвернулся – сам бог велел меня в асфальт закатать. Закатала, я проникся, ещё когда помогал ей фату прикрепить.
Насладиться моментом нам не дали. Поцелуи, шампанское, вынос тела на руках и прочие излишества протоколом не предусматривались. До нас тут же довели, что обмундирование и снаряжение подготовлены, старт в течение ближайших трёх часов, у нас есть право связаться с несколькими близкими людьми, числом не более пяти, каждый вызов не более 120 секунд.
Я позвонил брату и двум не причастным к сопротивлению друзьям. Брат искренне обрадовался, что я иду в паре с Леной, друзья удивились такому выбору Кураторов, но удивились скорее в положительном смысле. Все желали удачи. И прощались. Прощались навсегда. Мы все не верили в возможность возвращения. Мы с Леной преступники. Не знаю, как она, но я точно нанёс серьёзный ущерб нашим непрошеным охранителям, участвуя в подготовке американского и китайского зарядов. Мне сложно поверить в их гуманность. В человечность нечеловеческого разума. В человечность искусственного разума. В логику – да. В конце концов, их выбор напарницы для меня чертовски логичен. Они доказали, что знают меня лучше, чем я сам.
Выброска состоялась на высоте примерно пятисот метров от поверхности планеты. Тут же сработал пусковик, высвободивший купол параплана. Техника Кураторов не подвела, и я парил в прозрачном голубоватом небе над лесом, очень напоминающим земную тайгу. Где Лена? В момент десантирования мы оттолкнулись друг от друга. Она парила рядом, чуть выше-сзади. Груз снижался правее-ниже. Пока всё строго по плану. Что там в инструкции? Надо выбрать поляну попросторнее и указать аппарату на планшете точку приземления. А вот и хорошая проплешина. Не болото? Вроде нет, кое-где даже видны небольшие валуны. Не хватало ещё о такую каменюку садануться. Но не на лес же садиться.
Я указал напарнице рукой на поляну. Она согласно кивнула. Мы одновременно начали выставлять точку приземления на нагрудной панели. Аппарат посадки послушно подобрал нужные стропы. Вряд ли я в своём первом прыжке с парашютом сумел бы приземлиться в таких условиях самостоятельно, не сломав себе что-нибудь. Впрочем, ещё не приземлился. Вот сейчас… сейчас…
Земля, точнее, поверхность этой планеты всё рано сумела меня ткнуть в ноги так, что я завалился на бок. Хорошо, что в какой-то упругий и гибкий кустик. Плохо, что в колючий. Но кости целы. Как там Лена?
Она стояла, задрав голову к здешнему светилу, и улыбалась. Ямочки на щеках были… В полной фазе, вот. Наверняка от прыжка с высоты полукилометра эта спортсменка получила немалое удовольствие. А ведь тоже прыгала в первый раз. Авантюристка, адреналинщица, как я только раньше в ней этого не разглядел. Или это новое, приобретённое без меня?
Сложили и упаковали парапланы, засекли направление на груз и пошли.
Идти нам придётся долго. Идти быстро через тайгу, через горы, чтобы успеть до ближайшей подготовленной базы. Успеть до зимы, которая здесь очень напоминает зиму где-нибудь в восточной Якутии. Около шестисот километров по прямой. Прямая в тайге и горах может обернуться доброй тысячей по кривой, но нас заверили, что не более восьмисот, скорее меньше. Нас не могли забросить ближе. Чем больше степень признанной вины осужденных, тем дальше они в очереди от начала высадки. Чем позже стартуешь, тем дальше высаживаешься от центра, от базы, от планируемого города. Осцилляция транспортного луча. Падение его мощности уже вышло на предельные нормы перемещаемой массы людей. Когда экспедиция стартовала, то на планету в центральную точку и впритык к ней были перекинуты одиннадцать миллионов тонн груза. Причём с минимальными допусками по точности приземления на поверхность. Просто ставили контейнеры и конструкции на грунт. Всё для первоначального оборудования базы, развёртывая самого необходимого производства и для последующего строительства города. Это было почти три года назад, через пять месяцев после высадки самих Кураторов на Землю. Теперь за одно колебание луча можно передать массу не более 350 килограммов. Два человека и груз, позволяющий выжить и добраться до ранее оборудованных заимок на пути к городу. Точность попадания не гарантируется, поэтому выбрасывают нас уже над поверхностью с запасом по высоте. Конечно, замещение объема мишени объёмом снаряда у Кураторов чётко предусмотрено, но поможет ли нам это, если мы попадём в объём, занятый не газообразным телом? Если проще, то высадка внутрь скалы фатальна. Да и никто не гарантирует, что ты самостоятельно всплывёшь, оказавшись в конце пути на небольшой глубине в каком-нибудь ласковом озере. Высадка только в атмосферу. И на высоту безопасного прыжка с парапланом. Безопасного, как же. Дул бы сейчас здесь сильный ветер…
Когда фаза осцилляции луча изменится, то всё будет наоборот: отсюда можно будет передавать массу на Землю. Когда луч более-менее сфокусируется около центра, то можно будет вполне безопасно передавать грузы и людей на нашу родную планету, в приёмную сферу российского города кураторов, единственного уцелевшего после акции человеческого Сопротивления. С каждым разом всё большую и большую массу всё точнее и точнее. Людей, образцы, технику в ремонт. Можно и раньше начать, но шансы раздолбать стенки приёмной сферы всё же велики. Но посылки можно оборудовать маяками и перекидывать в атмосферу Земли, чтобы они приземлялись на парашютах, как мы.
После нас забрасывались только две пары. Они десантируются ещё чуть дальше от города и по другим азимутам. Я видел этих четверых перед отправкой: американская и китайская пары. Парень-американец был из физиков, которые готовили для подрыва термоядерный заряд в США, я с ним пересекался на какой-то конференции, потом в Сопротивлении. Его напарница выполняла мелкие поручения сопротивления, но она, как и все, забрасываемые сюда, подписала добровольное согласие на участие во внеземной экспедиции взамен тюремного заключения, была не замужем, не имела несовершеннолетних детей и хорошо подходила к этому парню. И весила немного, что немаловажно. С китайской парой я пообщаться не успел. На этом поток перемещаемых на эту планету людей остановится на ближайшие семь лет.
Мы подобрали груз, переоделись в походное, надели рюкзаки и отправились в путь. Дорога будет длинной, и это хорошо — нам многое надо сказать друг другу. Вернуться друг к другу. Даже не так — сначала узнать и понять друг друга.
Почти через семь лет я наконец-то выбрался на Землю. Никаких отпусков, в трёхмесячную командировку. Успеть надо было многое, мой график был расписан по минутам ещё полгода назад, но выдержать его было невозможно. Я мотался по странам, вёл переговоры с правительствами и корпорациями, несколько раз выступал с трибуны ООН, а уж в комитете по космической миграции чуть ли не прописался. Поздно вечером обычно начинались кулуарные встречи на ужинах в ресторанах и на всевозможных приёмах, которые заканчивались обычно под утро. Спать было некогда. Тем более, что на Земле многое изменилось. В обществе, в экономике, в экологии. В умах людей.
Показательной в понимании изменений стала знаковая беседа через день после моей переброски на родную планету, в которой я насыпал все точечки над ё.
На ооновском приёме с фуршетом ко мне подошёл глава ооновской оппозиции Кларк Беркли. Я знал его ещё по научной работе — светлая голова, умница. Не помню уж, каким краем, но мы пересекались и в Сопротивлении. В острых акциях он точно не участвовал. Похоже, по незначительности он не попал в поле зрения Кураторов после разгрома нашего движения. И вот, пожалуйста, лидер планетарной оппозиционной партии.
После ностальгических воспоминаний и пары тостов Кларк взял быка за рога:
- Послушайте, Валдай, а вы не хотели бы остаться на Земле? Нам остро не хватает людей, способных аргументировано отстаивать нашу точку зрения.
- Что вы имеете в виду? Проясните, пожалуйста, - я давно стал политиком.
- Вы всегда были против оккупации нашей планеты Другими, были видным деятелем Сопротивления, вы участвовали в последней битве. Благодаря вашей деятельности, полностью стёрты с лица земли два города Других. Лишь нелепая случайность не позволила вам и вашим соратникам уничтожить последний. Я очень надеюсь, что вы сохранили ваш пассионарный дух. В то же время вы, как никто другой, знаете ситуацию на Первой. Оставшись здесь, на Земле, вы могли бы стать знаменем нашего движения за изгнание Других с нашей планеты, планеты людей. Я готов предложить вам пост своего заместителя, как в партии, так и ооновской парламентской фракции. Как раз сейчас этот пост вакантен, и мы можем вас просто кооптировать туда после партийных довыборов. Я уверен, что партия поддержит вашу кандидатуру. Обе должности хорошо оплачиваются. Плюс апартаменты в Нью-Йорке, транспорт, охрана. Ваша семья может к вам присоединиться через несколько месяцев.
Кларк был краток и конкретен. Отвечать надо было по существу.
Конечно, мы на Первой не были оторваны от информации с Земли даже почти на самом минимуме мощности транспортного луча — в такие моменты в обе стороны регулярно пересылались мини-посылки, оборудованные парашютами и маячками. Сейчас заканчивалась фаза преимущественной передачи массы в направлении от нас, со Второй на Землю. Я, как и в прошлый раз, был переброшен предпоследним. Через три месяца должен был вернуться домой первым.
Как показательно: Вторая, Другие, домой. Вторая Земля теперь просто Вторая. Пришельцы уже не Кураторы, не Чужие, просто Другие. Хотя для кого-то по-прежнему оккупанты. А самое главное для меня - «домой». Давно ли Вторая стала моим домом? Семь лет назад. Многое случилось за эти годы. Лена у нас сейчас министр по делам спорта. К тому же ведёт программы на двух каналах нашего телевидения: спортивную и о моде. Ещё работает тренером и судит соревнования по фитнесу и по художественной гимнастике. Пишет книги. У нас двое детей: дочка и сын, четыре и три года. Я их балую, а Лена - сама строгость. Как только она всё это успевает? И меня заставляет находить время посещать спортзал и пахать там до седьмого пота. Секс у нас сейчас такой, какого и во времена медового месяца не было. А ещё мне частенько достаётся на орехи на заседаниях правительства. Критикует по делу, но безбожно. Могла бы делать это не столь страстно, я бы простил. Я ей как-то в сердцах спросил: «Почему? Может быть, я тебе в сексе не додаю?». Она долго смеялась и назвала меня «мой рыцарь со страхом». Обозвала? Новый ярлык? Да и пусть.
Моя родина – Земля, здесь у меня корни, родственники, родительские могилы. Здесь я провёл первую половину своей жизни. Мой дом - Вторая Земля. Здесь у меня семья, работа, много интересной работы, здесь моё будущее. Как это объяснить человеку, видящему будущее совсем другим?
- Спасибо за предложение, Кларк. Но вынужден отказаться. Выскажу свои соображения. Можете возражать по ходу. Что плохого нам сделали пришельцы?
- Оккупировали нашу Землю, навязали нам свои правила, подорвали многие отрасли экономики, поработили.
- Прекратили войны, изъяли ядерное, химическое и бактериологическое оружие. Дали технологии, позволившие нам вдвое сократить бездумную добычу полезных ископаемых и продолжить сокращение дальше. Дали технологии получения пищи, тем самым избавив население планеты от угрозы голода. Люди начали восстанавливать экологию, человечество резко уменьшило степень техногенного влияния на климат. Дали новые знания. Поработили? Ни один человек не был уничтожен Другими! Даже после термоядерных подрывов двух их городов, когда погибло значительное количество Других. Все репрессированные ими имели возможность выбора: либо участвовать в создании колонии на Другой, либо отбывать не очень большие сроки заключения в достаточно спокойных условиях. И, насколько я в курсе, уже все на свободе.
- Валдай, но ведь Другие — всего лишь роботы, искусственный разум! Это выяснилось благодаря Сопротивлению, когда человечество с таким трудом заполучило разрозненные останки Других, найденные после термоядерных взрывов. Порождения цивилизации, о которой мы ничего не знаем. Неужели мы, люди, будем плясать под дудку каких-то железяк?
- Во-первых, не железяк, а пока непонятно чего, размещённого в человекоподобном теле, очевидно, для лучшего восприятия нами, людьми. Во-вторых... Вы не пробовали внимательно проанализировать те события семилетней давности? Вас не насторожило, что останков Других практически нет, что уничтожены только те два города, в которых не было межзвёздной транспортной системы, что так внезапно отказал мой плазменный меч, что практически не пострадали люди, что Другие мгновенно озаботились очисткой поражённых местностей от радиации, что были нейтрализованы порождённые взрывами излучения всех видов и по всем спектрам, что тот же день Другие взяли всех активных участников Сопротивления, что...
- Извините, Валдай, перебью. Мне знакомы выводы сторонников теории прогрессорства, которые утверждают, что Другие знали о готовящихся терактах Сопротивления и позволили их провести в приемлемом для себя виде, дали угробить две пустышки, но сохранили главный объект. Зато погасили нарождавшийся конфликт в зародыше. После этого большая часть человечества задумалась о возможности потерять те блага, которые дали им Другие. В корне изменилось общественное мнение. Подавляющее большинство предательски предпочло сытую жизнь в рабстве.
- Примеры рабства? Я их не вижу. Но я пошёл в своих выводах ещё дальше. Я считаю, что Другие потеряли связь с материнской цивилизацией, что их город на российской территории — последняя, оторвавшаяся от матки база Других на пути межзвёздной экспансии. Они перебросили этот процесс на наши плечи. Они дали самой активной, как вы выразились - пассионарной части населения проявить себя. Они отобрали самых подходящих для дальнейшей экспансии людей и перебросили на комфортную для вида хомо сапиенс планету. Их последний город породил наш первый город за пределами нашей Солнечной системы. При этом нам дали почти всё, чтобы мы могли основать полноценную колонию.
- Конечно, вы теперь тамошний абориген. Теперь вы будете защищать свою колонию. Тем более, что вы, Валдай, на вершине, входите в правительство, министр по науке.
- Я не стремился к этому посту, мою кандидатуру выдвинули и за меня проголосовали наши граждане - жители нашего Первограда, или Фёрсттауна. Как хотите называйте, хоть на китайском — на всех языках он у нас Первый город. Можете мне не верить, но я жду не дождусь, когда смогу оставить этот пост и заняться только научной деятельностью. Мне работать министром до конца срока ещё год. Отказаться нет никакой возможности, у нас все максимально загружены, задействованы как минимум на двух должностях. Я читаю три курса лекций в нашем университете, я вхожу в две муниципальные комиссии, я - член пожарной дружины нашего кондоминимума. Вздохнуть некогда. Все крутятся, работают на пределе. Семь эпидемий в первые три года унесли у нас более пяти процентов исходного населения — завоевание планеты нелегко даётся даже при могучей медико-биологической поддержке Других. Нам хронически не хватает людей. Это при том, что население удвоилось — почти в девяносто процентах семей есть дети, в сорока процентах из них не менее двоих. Мы строим и строим детские дошкольные учреждения и уже добавили к ним три школы. Нам очень не хватает детских педагогов. Нам не хватает всех и всего! Но мы добьёмся своего.
Я о многое не упомянул. О беспрерывном строительстве, которое позволило нам наконец-то решить проблему с отдельным жильём для каждой семьи. Мы даже мини-курорт открыли на тёплом берегу Большого океана. Об успехах биологов и медиков, которые создали вакцины, необходимые на Второй. Мы делаем вертолёты и вездеходы, и теперь переброшенным на минимуме транспортного луча не придётся три месяца пробираться через всё ещё негостеприимные тайгу или пустыни Второй, как нам с Леной. Впрочем, тот поход мы теперь вспоминаем чуть ли не как лучшее время в нашей совместной жизни.
- На Земле растёт безработица. Негде работать, закрываются целые отрасли, часть человечества просто ничего не делает, получая гарантированную бесплатную еду и жильё, - в его голосе слышалась искренняя забота о будущем Земли, он не был беспринципным политиканом, поэтому я готов был обсуждать с ним любые вопросы в поисках точек соприкосновения.
- Я знаком со статистикой. Но я вижу, что многие ищущие люди занялись творчеством. Нам нужны такие. Да, мы пока не можем иметь совсем свободных художников. Кстати, если вы ещё не знаете, сообщаю, что я буду продолжать переговоры с ООН и Другими о увеличении количества перебрасываемых на Вторую добровольцев. Мы хотим, чтобы за начинающийся транспортный цикл к нам были переброшено не менее ста тысяч добровольцев. Мы уже начали поточное строительство жилья для них. На следующем цикле речь пойдёт о миграции двух миллионов человек. К тому моменту мы надеемся создать с помощью Других свой собственный транспортный механизм.
- Кстати, этот ваш запрос конкурирует с проектом человеческой экспансии с целью прогрессорства ещё на одну планету, в отличие от Другой, населённой гуманоидами. Они сейчас на стадии пещерного века: охота, каменные орудия и тому подобное. Конечно, не колония человечества, но обсуждается создание совсем немаленькой базы, - Кларк вопросительно посмотрел на меня.
- Я против. Гуманоиды пещерного века могут и подождать. Возможно, вообще не стоит лезть в их жизнь на этой стадии. Мы на Второй ждать не можем. Считаю этот проект преждевременным.
- Хоть в чём-то наши взгляды совпадают. Надеюсь, я могу ссылаться на вас в этом вопросе? Ваш премьер во время своего визита не был столь конкретен.
- Мы приняли окончательное решение после его возвращения. Я завтра публично выскажу эту точку зрения правительства Второй.
- Что ж, спасибо за этот разговор, за прояснение позиций. Вы искренний и открытый человек, именно так мне о вас говорили. Но всё же я сожалею, что вы не на нашей стороне. Ваша поддержка политики Других остаётся на вашей совести, - Кларк пожал мне руку и ушёл.
Наверное, многие, как Кларк, считают меня сдавшимся, переметнувшимся на сторону воображаемого врага. Но я уверен в том, что мы построим ещё не один наш Первый город на разных планетах. Они будут детищем человечества и Последнего города Других. Но всё больше и больше нашими собственными творениями. Когда-нибудь мы, уязвимая в космических масштабах цивилизация людей, создадим новых Других. Они будут гораздо защищеннее нас, вооружённые знаниями и возможностями. Мы выпустим их во Вселенную, чтобы они несли наши идеалы в дальние уголки мироздания.
А пока предстоит большая работа, и меня ещё не раз обвинят во многих грехах вплоть до предательства человечества.
Похоже, мне всю жизнь придётся быть Упрекаемым Рыцарем. Главное - чтобы не для неё.