С бала на корабль. Матросская сага
Продолжение.Предыдущая глава:
http://www.proza.ru/2016/1021/1496
И вот на корабль пришли два новобранца, первые ласточки весеннего призыва. Основная масса флотского пополнения заканчивала обучение в учебных отрядах и должна была прибыть на корабли через месяц- полтора. Дежурный по кораблю привёл вновь прибывших прямо на корабельный Олимп – ходовой мостик, где находился командир противолодочника Ильясов. Один из них, щупловатый, среднего роста – комендор. Он слегка обескуражен прибытием на корабль и встречей с командиром. Второй – высокий худой брюнет, в широченных брюках покроя «клёш» пятидесятых годов, оказался корабельным электриком, обещанием которого уже давненько потчевали Ильясова в штабе. В отличии от комендора, он лихо представился с отданием чести под бескозырку, что на кораблях не принято.
Сколько вот таких, неискушённых в морском деле, пацанов принял на корабль Ильясов за годы командирства. С первого взгляда и первых слов, почти безошибочно, научился распознавать их флотское будущее: на что сгодятся на корабле, и какой толк из них выйдет. Вот новый комендор, украинец Тарасюк, будет прилежным и старательным матросом, как и большинство украинских ребят. До неба со звёздами не допрыгнет, но станет со временем старшиной комендоров и уйдёт в запас в звании старшины второй статьи. На первую статью ростом и сложением не вышел, мелковат натурой, нет в нём первостатейной харизмы. «Не быть комендору первостатейным, как и мне капразом», – с потаённой застарелой грустью подумал Ильясов.
Сам роста ниже среднего, с уже наметившимся пузцом, Ильясов давно приметил, как легко получают на погоны звёзды рослые офицеры, прощаются им и грешки, и промахи. Подходит срок, и очередная звезда скатывается им на погон. Любят на флоте больших, любят, казалось бы, ни за что, только за рост и стать. Так и старшины первостатейные – все, как на подбор, высокие, атлетически сложенные и симпатичные ребята, словно некая флотская каста избранных. Дело доходит до смешного: если какой неказистый умник за особые заслуги или таланты попадает в эту касту, его сразу же двигают выше, в главные старшины, чтобы своим затрапезным видом не портил лицо флота, институт старшин первой статьи.
И ещё одну курьёзную вещь подметил Ильясов. Получается, что звание старшины первой статьи даётся вроде бы как по знаку свыше. С какого-то таинственного момента, ни с того ни с сего на корабле начинают величать какого-нибудь второстатейного «Петровича» старшиной первой статьи. И это вопреки знакам отличия на погончиках. Если такое началось, то, хочешь не хочешь, готовь командир ближайшее представление, ибо через месяц – другой сам будешь кликать его первостатейным. Поначалу Ильясова это бесило: « Это вам что, казацкая сечь? Кто на грудь больше примет, тому и «Любо», тот и атаман!». Но потом смирился, знать, понял, что команда напрасно чинами не разбрасывается.
А вот электрик, который бойко представился Лоздовским, показался Ильясову «тёмной лошадкой». Было в нём что-то от избалованных столичными благами ершистых москвичей и ленинградцев, что-то от начитанных провинциальных книжников. И тем и другим начало службы на кораблях давалось не легко. К кораблю они не привязывались, при первой возможности старались сойти на берег. Начинали чудить – или писать статейки в газеты, или, пуще того, подавались в «артисты», благо в матросском клубе и театр самодеятельный, и ансамбли всякие – пой, пляши, фокусы кажи. Чем бы ни тешиться, лишь бы с корабля долой. Правда, некоторые, переболев «детской» болезнью ломки, становились неплохими специалистами и надёжными звеньями цепи, которая есть экипаж корабля.
Ильясов вспомнил матроса Валерия Нарожного. Пришёл парень с «учебки» на корабль мотористом. Начал статейки кропать во флотской газете, а во время ремонта корабля в Либаве пришёл приказ о его переводе на расконсервированный крейсер «Октябрьская революция». Ильясов и сам любил большие корабли, особенно крейсера. Потому мог бы понять Нарожного, уйди он на крейсер по специальности. Но, как оказалось, пристроили его в корабельную многотиражку. Заприметил его по публикациям редактор «Боевого курса», газеты крейсера «Октябрьская революция», некто капитан третьего ранга Николай Жичкин и перевёл Нарожного к себе в редакцию.
Однако жизнь показала, что Нарожный не косил от корабельной службы, а следовал своему призванию. После службы закончил факультет журналистики Киевского университета и стал прекрасным журналистом. Стало быть, неспроста «пописывал статейки» матрос Нарожный.
Неясность с личностью нового электрика немного смутила Ильясова, и он, вопреки своему правилу попусту не вступать в разговор с матросом, задал вопрос. Нет, чтобы спросить, как принято, из какого учебного отряд прибыл, он так некстати осведомился о его росте, тем самым высветив свой не ахти какой. Электрик ответил и тут же добавил, что комиссия во флотском экипаже не рекомендовала направлять его с таким ростом на корабль, но он упросил. Ильясов скривился, не любил он трёп. Спросил командир – отвечай лаконично на вопрос, и никаких экскурсов. Знать, плохо муштровали в «учебке», гражданку не вытрясли. Однако смолчал и было уж закончил аудиенцию, но, вспомнив, что электрик упомянул флотский экипаж, решил уточнить:
– Из какого учебного отряда прибыл?
К удивлению, Ильясов вновь получил не по-военному пространный и неожиданный ответ. Оказалось, что ни в какой «учебке» электрик не обучался. Призван на флот по окончании энергетического техникума. Курс молодого бойца и курс подготовки младших командиров прошёл во флотском экипаже за три месяца. Ильясов беззвучно чертыхнулся: запрашивал простого электрика – прислали невесть кого: то ли матроса, то ли старшину, то ли электрика, то ли техника. Но на флотах не выбирают, довольствуются предложенным. И за то спасибо.
Тем временем комендор продолжал преданно пожирать взглядом командира, а электрик украдкой уже стрелял глазами по «непонятным штуковинам», установленным на корабельном мостике. Ильясов снисходительно усмехнулся, приняв это за лишнее доказательство недостаточной муштровки новобранца . Но такое, хоть и незначительное на первый взгляд, неуважение старшего по званию не возмутило его. Быть может, нетерпеливое детское любопытство электрика и помогло Ильясову определиться в его экспресс-оценке .
В этот момент командир боковым зрением заметил, что внизу на шкафуте открылся люк поста энергетики, и на палубу поднялся старшина корабельных электриков Сергей Пашков. Выше среднего роста, поджарый, с рельефной мускулатурой, проглядывающей сквозь узковатую, застиранную до голубизны, без единого пятнышка голландку.
Круглая, коротко подстриженная голова боксёра на длинной, но мускулистой шее опиралась на широкие, крутые плечи. На левом рукаве голландки бело-синяя повязка – знак того, что Пашков является дежурным электромехаником корабля.
«Вот классический старшина первой статьи, во всём безукоризнен, – подумал Ильясов, с удовольствием наблюдая, как Пашков по-спортивному легко поднялся на палубу шкафута и опустил крышку люка. – Неспроста старшина корабельных электриков появился на шкафуте, видимо, узнал новость, что пришло к нему пополнение, а, быть может, и замена. Ему-то в запас уходить через год».
Ильясов вновь обратил взор на новиков. Комендор по-прежнему не сводил глаз с Ильясова. Лоздовский тоже смотрел на командира, понимая, что разговор закончен. «Надо бы тебя проверить, парень, - мысленно обратился к электрику Ильясов,- могу ли я на тебя положиться». Только увидев на шкафуте Пашкова, он осознал, что через год, возможно, этот парень станет единственным кандидатом в старшины корабельных электриков. Сумеет ли он за это время освоить сложное электросиловое хозяйство корабля?
Продолжение следует