Об особенностях прозы Пантелеймона Романова

Эдуард Тубакин
     Детские годы писателя (г.р. 25.07.1884) счастливо прошли на деревенских просторах. Может быть, поэтому он посвятил так много прозы деревенским жителям, их характерам и жизни на природе среди полей, лесов, водоемов. Но будучи городским и даже столичным, П. Романов не прерывал в своем творчестве невидимую связь с деревней.
     Его зарисовки, рассказы, юмористические этюды отличаются бесхитростностью и простотой, страдают безсюжетностью. В них трудно выделить главного героя, да и вообще каких-либо литературных героев. Художественные зарисовки П. Романова настолько самодостаточны, настолько жизненны и правдивы, что не нуждаются во всех этих литературных изощренностях и правилах. Они, словно вырваны из калейдоскопа реальных событий того революционного, молодого социалистического времени российской республики, очерчены и приближены к нам, современникам, до болезненной резкости в глазах.
     Романов не клеймит и не осуждает, как тогда было принято, пороки и недостатки обывательского болота. Он ярко, броско без поучающего контекста выворачивает наизнанку, часто убогий и примитивный мирок маленького человека, бесконечно далекого от революции, трагических и переломных вех истории, живущего сиюминутными бедами и радостями. Тем самым, через узость мировосприятия малограмотного крестьянина, рабочего, солдата писатель умудряется показать широту проблем, встающих на пути не только нарождающегося нового, так называемого советского строя, но вглядеться внутрь каждого российского гражданина. Показать дремучесть, наивность, вороватость и вместе с тем великодушие, доброту, какую-ту младенческую свежесть и непосредственность русской души.
     Сами рассказы П. Романова, небольшие по объему, написанные обычным языком, легко читаются и запоминаются. Они, хотя и строятся вокруг какого-либо политического, или социального явления, лишены политического окраса, социального заказа, а в те годы такое часто практиковалось и поддерживалось государством. Зачастую представляют собой диалог, где народные массы пробуют рассуждать в меру своих способностей, знаний и представлений о тех, или иных директивах, спущенных сверху.
     Автор помещает в особые для того времени, довольно жесткие и некомфортные условия испытуемых и показывает, как они себя ведут. Причем, самого авторского отношения не чувствуется и не просматривается.
     Писатель не выносит оценочного суждения, не отдает предпочтения, или осуждения ни одному из участников полемических баталий в своих юморесках. Автор предстает читателю в роли стороннего наблюдателя, или случайного прохожего, который становится очевидцем какого-либо случая, или подслушанного разговора. Он лишь констатирует смену декораций, объясняет причину собрания, сообщает место и время действия. Все остальное за него довершают персонажи рассказов. П. Романов ясно показывает: вот так оно есть, как есть. Без лишних авторских ремарок и поправок, навязчивого «закадрового перевода». Повторюсь еще раз: сложно найти литературных героев в текстах писателя. Еще сложнее, самого автора.
     Фокус писательского мастерства заключается в том, что читатель, ознакомившись с тем, или иным рассказом, остается наедине со своими впечатлениями и выводами от прочитанного, не внушенными идеями автора, или его героями (а их попросту и нет). Ему приходится генерировать полностью независимое индивидуальное мнение. Собирать, конструировать, так сказать, это мнение на голом месте, находясь лишь под воздействием текста.
     По прочтению едкой сатиры П. Романова, не смотря на различные по тональности эмоции, она оставляет приятную задумчивую тяжесть в голове и возможность размышлять над поставленными, но нерешенными до сих пор вопросами человеческого бытия, реализации индивидуума в социуме среди себе подобных. Это позволяет говорить об их актуальности и сегодня, и ставить незаслуженно забытого писателя в ряд с классиками юмористического жанра.