Ч. 3 Мессия. Глава1. В водах двух океанов
Уже вторую неделю морской танкер класса «Афрафакс», под Панамским флагом, выйдя из Пуэрто-ла-Крус, шел в открытом океане.
Движительная установка мощностью в десяток тысяч киловатт исправно выдавала двенадцать узлов*, в чреве судна покоились восемьдесят тысяч тонн сырой нефти.
Команда танкера, состояла в основном из, цветных, разбавленных несколькими европейцами, капитан был аргентинец и носил имя Хуан Себастьян Карлос.
При первой нашей встрече за пару дней до отхода, которая состоялась с участием сеньора Мигеля, этот человек произвел на меня самое благоприятное впечатление.
Ему было под пятьдесят, капитан плавал с пятнадцати лет и был настоящим морским волком. А к тому же старинным другом кабальеро.
Зная от последнего, что в прошлом я служил в военном флоте, он без долгих проволочек внес Этьена Готье в судовую роль*, заявив, что в море моя главная обязанность, вместе с боцманом держать в кулаке палубную команду.
- Если что не так, сразу бей в морду, сынок, - многозначительно изрек сеньор Карлос, подняв кверху палец. - Битие определяет сознание.
А когда я рассмеялся, поинтересовался, - в чем дело?
- Так когда-то говорил мой командир - сказал я. - На подводной лодке.
- Он был хороший психолог,- кивнул капитан. В море, главное, дисциплина.
После прощания с сеньором Диего мы поднялись на танкер, и он пригласил меня в кают - компанию, где познакомил со старпомом.
Тот был крупный, веснушчатый швед по имени Нильс Бьерн и сразу мне не понравился.
Судя по длинному красному носу, швед любил прикладываться к бутылке и, к тому же узнав, что я француз, пренебрежительно фыркнул.
- Не обращай внимания, - сказал капитан, когда сославшись на занятость, старпом покинул помещение. - Нильс отличный судоводитель, а недостатки есть у каждого.
Далее в кают-компанию был вызван вестовой, который препроводил меня в каюту, где я должен был жить вместе с боцманом.
Он оказался сухощавым сыном «Поднебесной», назвался Ван Ли и весьма обрадовался знанию мною китайского.
- Приятно встретить на другом конце земли такого человека, - улыбаясь, прищурил раскосые глаза. - Кстати, ты не жил у нас? Выговор у тебя пекинский.
- Не пришлось, - ответил я. - Просто у меня был оттуда хороший учитель. Больше расспрашивать боцман меня не стал, у азиатов это считается признаком дурного тона, но зато угостил отличным цейлонским чаем, а заодно ввел в курс дела.
Мне, как его помощнику, надлежало вести учет и хранение инвентаря с инструментами для работ по корпусной части судна, а также брезентовых чехлов и спасательных жилетов; самостоятельно работать с якорным, швартовым, буксирным и другим палубным оборудованием, а заодно руководить в этой части работой матросов боцманской команды.
- Парни у нас ничего, - потягивая крепкий чай из миниатюрной фарфоровой чашки, сказал Ван Ли в завершении. - Хотя и разных наций.
Но есть один нехороший человек, матрос 2-го класса Пинский. Он поляк, а к тому же еще расист. Будь с ним поосторожнее.
- Постараюсь, - нахмурился я. Ибо поляков не любил еще больше американцев. К тому были причины.
На следующий день, отшвартовавшись, мы вышли в океан, а через сутки, у меня с «паном» случилась драка.
В то утро мы драили, а потом смывали из пожарных рукавов палубу, и я сделал лениво орудовавшему шваброй поляку замечание. На что тот, буркнув «мав че в дупу»*, харкнул мне под ноги.
Я тут же вспомнил наставления по боевой подготовке и врезал хама по морде. Гремя шваброй и ботинками, тот покатился по палубе, а потом с криком «еще Польска не згинела!» вскочив, ринулся на меня. За что получил второй удар - под дых. Драться я умел и уважал это дело.
Пускающего сопли поляка, два матроса утащили вниз, после чего мы продолжили работу.
Так как вся эта нация весьма любила жаловаться, он сделал это, обратившись к капитану. На что тот порекомендовал Пинскому быть более осмотрительным и надлежаще выполнять свои обязанности.
В итоге инцидент был исчерпан, а боцкоманда прониклась ко мне определенным уважением.
К слову, на флоте весьма уважают мордобой, как средство воспитания. Можно вспомнить того же Станюковича, Мариетта, Форестера или Джека Лондона. Там все правда.
Между тем, плавание продолжалось, Южная Атлантика впечатляла величием и непередаваемыми картинами.
В прошлой жизни, в годы службы на флоте, мне довелось в основном бывать в заполярных морях и северной ее части, которые не радовали глаз разнообразием красок.
Тут же был весь их спектр, с преобладанием ультрамарина.
По утрам океан искрился золотом солнечных лучей, днем покрывался серебром, а вечерами отсвечивал пурпуром заката.
Раз за разом за кормой появлялись стремительно скользящие в воде дельфины, иногда ее чертил акулий плавник, в небе неподвижно висел фрегат, на гордо расправленных сильных крыльях.
Днем всем этим особо любоваться не приходилось, поскольку в море у команды всегда много работы, а вот вечерами вполне.
Подвахтенные собирались на юте за надстройкой, там вился сигаретный дымок у обреза, и ритмично звучали гитара с флейтой и маракасами*, под которые исполнялись латиноамериканские напевы.
Среди них были веселые, заставляющие притопывать ногами, что некоторые проделывали с явным удовольствием, и грустные, порождающие размышления о бренности бытия и скоротечности человека в этом мире.
В такие минуты капитан тоже выходил из ходовой рубки на мостик, где усаживался в шезлонг и попыхивая сигарой, слушал музыку.
На почве обоюдного увлечения маринистикой, которую сеньор Хуан весьма почитал, в плавании мы сошлись еще ближе и нередко вечерами беседовали в его каюте.
- А приходилось ли тебе сынок, слышать о «Летучем Голландце?» - как-то поинтересовался капитан. Наедине он всегда звал меня так, что не вызывало возражений
- Естественно, - кивнул я. - О нем знает каждый моряк, и на этот счет существует множество легенд. Со времен парусного флота.
- И какие из них ты знаешь?
- Да практически все, - пожал я плечами. - Могу изложить. Если вы желаете.
- Расскажи, а я послушаю, - кивнул седой головой капитан, поудобнее устраиваясь в своем кресле.
- По голландской версии, - начал я, - некий капитан ван Стратен был очень упрямым человеком, поклявшись проплыть вдоль Мыса Бурь, известного теперь как мыс Доброй Надежды.
В результате корабль затонул, а судовая команда из покойников и мертвый капитан, были обречены вечно странствовать по волнам вблизи злополучного места. Корабль-призрак можно видеть в штормовую погоду, и встреча с ним предвещает несчастье.
В германском варианте капитан Фалькенберг плавал в Северном море. Его периодически навещал дьявол, и капитан играл с ним в кости, ставя на кон свою душу. И как-то проиграл. Со всеми вытекающими для себя и команды с кораблем последствиями.
Имеется еще английский, - продолжил я.
- По нему корабль следовал вдоль мыса Доброй Надежды, когда начался шторм. Команда умоляла капитана изменить курс, чтобы укрыться в безопасной бухте, но тот отказался и высмеял моряков за проявленную трусость. Когда же шторм усилился, капитан, грозя кулаком, проклял Бога за это испытание.
На палубе тут же появился призрак, но он приказал убираться тому прочь, а потом выстрелил в фантома из пистолета. Оружие взорвалось у безумца в руках, а тот ниспослал капитану проклятие вечно носиться по морям, беспрестанно мучая команду.
Впоследствии великий немецкий поэт Генрих Гейне придал всем этим историям романтическую окраску: раз в семь лет капитану дозволялось сойти на берег, чтобы попытаться освободиться от заклятья, добившись любви непорочной девушки.
А чуть позже известный композитор Рихард Вагнер использовал этот вариант в своей опере «Летучий голландец», назвав капитана Дердекеном, а девушку, которой тот дела предложение, Сентой.
Вот все, что об этом знаю, - закончил я свой рассказ, глядя на собеседника.
- Достаточно много, - кивнул сеньор Хуан. - Желаешь мадеры?
Я изъявил согласие, вслед за чем из бара была извлечена темная бутылка с двумя бокалами.
- И что ты обо всем этом думаешь? - наполнив оба, вручил он один мне, снова опустившись в кресло
- Полагаю, это только досужие вымыслы моряков, - рассматривая золотистый напиток на свет, ответил я. - Не больше.
- А я нет,- пригубил свой бокал капитан (я сделал то же самое) - и вот, по каким причинам.
Каждый год в Мировом океане исчезают десятки судов. Это не только хрупкие ялики со шлюпками, элегантные яхты и прогулочные катера - среди без вести пропавших, есть пассажирские лайнеры, танкеры и сухогрузы.
Причем одни исчезают навсегда, а вторые обнаруживаются при весьма странных обстоятельствах.
Так, ранним утром 1850 года судно «Морская птица» появилось у побережья американского штата Род-Айленд близ города Ньюпорт. Собравшиеся на берегу люди видели, что корабль идет под всеми парусами к рифам. Когда до них оставалось несколько метров, огромная волна подняла парусник и аккуратно перенесла на сушу.
Добравшиеся до судна жители поселка были поражены: там не было ни одной живой души. На плите в камбузе кипел чайник, в кубрике стоял табачный дым, на столе были расставлены тарелки.
Навигационные приборы, карты, лоции и судовые документы - все было на месте. Из судового журнала стало известно, что парусник шел из Гондураса в Ньюпорт с грузом кофе. Командовал кораблем капитан Джон Дарем.
Последняя запись в вахтенном журнале сообщала: «Вышли на траверз рифа Брентон». Этот риф находится всего лишь в нескольких милях от Ньюпорта.
Рыбаки, вернувшиеся в тот же день после промысла, рассказали, что рано утром они видели парусник в море, и капитан их приветствовал. Самое тщательное расследование, проведенное полицией, не объяснило, почему и куда пропали люди.
- Да, интересный случай,- сказал я, отхлебнув из бокала и внимая словам старого морского волка.
- Весьма, - согласился он, опорожнив свой, вслед за чем поставил его на стол, и мы закурили по сигаре.
- Некоторые специалисты полагают, - выдул сеньор Хуан в открытый иллюминатор дым, - что одним из объяснений исчезновения команды в ряде случаев может быть внезапная вспышка эпидемии.
В конце 1770 года на остров Мальта зашел барк, капитан и четырнадцать матросов которого были поражены желтой лихорадкой.
Когда об этом доложили Великому магистру Мальтийского ордена, он приказал отбуксировать из порта корабль вместе со всеми членами экипажа. Судно отправилось в Тунис, однако местного властителя успели предупредить, и он запретил пускать корабль в порт. Команда решила вести парусник в Неаполь. Там его тоже не приняли, опасаясь эпидемии. Не приняли корабль и во Франции, с Англией. В итоге неприкаянный парусник пропал без вести.
Другое объяснение - инфразвук, - пожевал капитан сигару.- Что мы о нем знаем?
Инфразвук - это не слышимые человеческим ухом упругие волны низкой частоты. Во время штормов и сильных ветров, над поверхностью моря в воздухе возникают поперечные и продольные колебания.
При скорости ветра в двадцать метров в секунду, мощность «голоса моря» достигает трех ватт с каждого метра водной поверхности. Сравнительно небольшой шторм генерирует инфразвук мощностью в десятки киловатт, результатом воздействия которого на организм могут стать временная слепота, ощущение тревоги, не редки и приступы безумия.
В таких случаях люди выбрасываются за борт или превращаются в убийц, после чего и сами кончают счеты с жизнью. Если частота излучения повышается до семи герц, смерть экипажа наступает почти мгновенно, ибо сердце не в силах выдержать такую нагрузку.
Эта гипотеза заслуживает внимания и в ее пользу можно привести такой случай, - снова наполнил бокалы сеньор Хуан. Я не возражал, поскольку вино было прекрасным.
- Осенью 1894 года (продолжил он) в Индийском океане с борта парохода «Пиккубен» заметили трехмачтовый парусник «Эбий Эсс Харт». На его мачте развевался сигнал бедствия.
Когда моряки высадились на палубу, они увидели, что все тридцать восемь человек экипажа мертвы, а капитан сошел с ума. На лицах мертвых, тех, что еще не так сильно тронуло тление, был написан ужас.
Однако, мой друг, есть случаи, перед которыми пасует разум. Мистика, да и только! Люди подвержены болезням - это так, но ведь и корабли дряхлеют и долго не живут без каждодневного ухода.
В октябре 1913 года спасательная команда с английского парохода «Джонсонс» поднялась на борт дрейфующего парусника, на борту которого с трудом читалось полу стертое слово «Малборо».
Паруса и мачты корабля были покрыты зеленоватой плесенью. Доски палубы прогнили. У трапа полулежал скелет, прикрытый истлевшими лохмотьями. На мостике и в каютах были обнаружены еще двадцать скелетов. Страницы вахтенного журнала слиплись, чернила растеклись, и прочитать что-либо было невозможно.
Надвигался шторм, и капитан парохода, не имея возможности, да и желания взять судно-призрак на буксир, отметил на карте место встречи с загадочным парусником и приказал ложиться на обратный курс.
В порту он сообщил властям о своей находке.
Быстро выяснилось, что «Малборо» в январе 1890 года вышел из порта Литлтон в Новой Зеландии с грузом шерсти и мороженой баранины. Командовал экипажем капитан Хирд. Он был известен как опытный и знающий моряк.
Последний раз парусник видели 1 апреля 1890 года в Тихом океане вблизи Огненной Земли. Невероятно, но двадцать три года парусник скитался по морям!
Этого не могло быть, но факт остается фактом, - закончил капитан. - Так, что в океанах немало загадок и тайн. И «Летучий голландец» одна из многих.
После нашего разговора пошла неделя и однажды ночью сеньор Хуан вызвал меня на мостик, где стоял у поручней вместе со старпомом.
Океан, по курсу судна, был неузнаваем.
Водная гладь (стоял полный штиль) превращалась в незнакомое звездное небо, совсем не то, что висело над нами. Мириады звезд, комет и млечных путей таинственно мерцали на поверхности. Они непрерывно менялись, осеняя все вокруг неземным светом, затем погружались в глубину, где на короткое время гасли и, разгораясь, опять всплывали.
- Что это? - огорошено спросил я, не веря собственным глазам. Настолько все было нереальным.
- Это свечение моря, - обернулся капитан. - Удивительное явление, долго остававшееся одной из волшебных загадок океана.
Объяснение ему искали веками. Полагали, что свечение вызвано содержащимся в воде фосфором или электрическими зарядами, которые появляются от трения молекул воды и соли. Считали даже, что ночами океан возвращает энергию Солнца. И только в 1753 году, естествоиспытатель Беккер увидел под увеличительным стеклом крошечные одноклеточные организмы, размером не более двух миллиметров. Они отвечали светом на любое раздражение.
- Да-а, - восхищенно протянул я. - Не знал, что такое бывает.
- А я вижу его во второй раз, - опершись о поручни, пробасил старпом Нильс. - В первый, когда служил штурманом на сухогрузе, наблюдал эту чертовщину в Саргассовом море. Мы тогда здорово перепугались, а кок едва не сиганул за борт. Хорошо, успели поймать. И хрипло рассмеялся.
Мы любовались игрой света еще минут пять, а потом он в очередной раз погрузился в пучину и больше не всплывал. Океан снова потемнел, вверху осталось одно небо. С мерцающими вверху россыпями пушистых звезд. В Южных широтах они почему-то такие.
На следующий день, с разрешения капитана, поскольку погода благоприятствовала, и мы укладывались в график, команде была разрешена ловля акулы. Это было традиционное развлечение, которое практиковалось у моряков в дальних плаваниях со времен Колумба и Магеллана.
Эти твари следовали за танкером уже давно, подчищая за нами остатки обедов и ужинов, выбрасываемых за борт с камбуза, изредка показывая спинные плавники и поражая своими размерами.
Руководили мероприятием старпом с боцманом Ван Ли, хорошо знавшие это дело. Участие в нем приняли все подвахтенные, весьма любившие острые ощущения, а капитан устроился на мостике, желая понаблюдать зрелище.
Для начала Бьерн приказал доставить из холодильной провизионки* часть ставшей припахивать свиной туши, а Ван Ли вооружил снасть, состоявшую из нейлонового троса, здоровенного стального крюка, со специально заточенной «бородкой» и поплавка в паре метрах от него, вырезанного из пенопласта.
Затем с моей помощью он протянул ее через шкив одной из кормовых лебедок, закрепив на барабане, набрал метров сто шлагов* на кормовой палубе и доложил о готовности старпому.
Тот осмотрел снасть, пробурчав, «неплохо», - после чего наживку насадили на крюк и смайнали за корму, в белую струю кильватера.
Вскоре поплавок всплыл в полукабельтове* от нее, снасть натянулась, и все обратились во внимание. Поскольку до обеда оставался ровно час, вскоре появились хищные нахлебники.
Сначала по левому борту возник один плавник, а затем еще два, стремительно помчавшиеся к наживке. Через минуту вода в том месте закипела (разбойницы рвали добычу), а потом снасть рвануло, и старпом махнул рукой, - включай лебедку!
Ван Ли, оскалясь, нажал большим пальцем кнопку, двигатель завыл, а барабан завращался выбирая вибрирующий трос. Не иначе попалась крупная акула.
Старпом приказал доставить пару пожарных багров и топоры, которые взяли в руки самые решительные.
Трос, между тем, вибрировал все сильней, боцман прибавил оборотов, а на поверхность волн время от времени высигивала попавшая на крюк добыча, бросаясь из стороны в сторону.
Вскоре мощная лебедка подтянула ее к корме, извиваясь, акула забилась в воздухе, а потом тяжело перевалила через фальшборт, обрушившись на палубу.
- Бей! - заорал старпом.
В ту же секунду два моряка вонзили акуле багры в бок, а он, прыгнув вперед, рубанул камбузным топором чудовище по голове с оскаленной пастью.
Из раны фонтаном брызнула кровь, страшные зубы клацнули рядом, но с другой стороны жилистый малаец дважды, с хряском, нанес удар своим, наполовину отделив голову от туловища.
Однако хищник сдаваться не собирался. В сатанинском порыве он взвился в воздух (крюк вырвало из пасти) и сшиб ударом хвоста двух засевавшихся моряков, те с воплями покатились по палубе.
Другие, в том числе я, в страхе отскочили назад, но то было последнее усилие. По телу громадной рыбины прошла дрожь, и она затихла.
- М-да, живучая тварь, - прикурил дрожащей рукой сигарету Бьерн. - Такая мне еще не попадалась.
Сгрудившись вокруг, мы тоже рассматривали то, что поймали. Это была классическая машина убийства. Не менее четырех метров в длину, со страшной зубастой пастью и весом в тонну.
- Поздравляю, - раздался сверху хрипловатый голос капитана. - Вам досталась большая белая акула. Или акула-людоед. Кому как больше нравится.
Орудуя топорами и доставленным с камбуза секачом, доброхоты вырубили из акульего тела плавники, а также срезали значительную часть мяса, столкнув оставшееся за борт, где сразу же закипела вода. Стая начала пожирать свою товарку.
Затем все привели в исходное, а палубу окатили водой из брезентового рукава, смыв все следы рыбалки.
На ужин кок - новозеландец приготовил суп из рыбьих плавников, а к ним нажарил гору сочных стейков.
Комплексами мореходы не страдали и отдали всему должное.
Мыс Доброй Надежды мы обогнули без проблем и вошли в Индийский океан при благоприятной погоде.
Но у Мадагаскара попали в шторм, длившийся несколько суток. Хождение по палубе было ограничено, и после вахт команда обреталась в каютах.
Ван Ли, с которым за время плавания я сошелся довольно близко, оказался весьма интересным человеком. В свое время он учился на историческом факультете Пекинского университета, который бросил, став во времена Культурной революции хунвейбином.
Как известно, отряды этих молодых людей, состоявшие в основном из студентов высших и средних учебных заведений, были созданы по инициативе Мао Цзе -Дуна для борьбы с инакомыслящими.
Однако в ходе революции они вышли из-под контроля и по приказу Великого кормчего* их объявили вне закона. В результате часть молодежных активистов была уничтожена армией и народной милицией, оставшихся выслали в дальние районы на перевоспитание, а некоторые, в том числе Ван Ли, бежали из страны.
Неудавшийся историк добрался до Кореи, где нанялся матросом на судно, следовавшее в Латинскую Америку, и связал свою жизнь с морем.
В эти дни вынужденного затворничества, боцман рассказал мне занимательнейшую историю, касающуюся китайского императора Цинь Шихуанди.
Названный правитель в 221-м году до нашей эры (когда предки европейцев еще сидели на деревьях) создал централизованное китайское государство, завершил строительство Великой стены, а еще имел, неземную армию, призванную охранять его в загробном мире.
Именовалась она «терракотовой»*, насчитывала, по меньшей мере, восемь тысяч статуй воинов с лошадьми, захороненных рядом с императорским мавзолеем.
Со слов Ван Ли, это место было обнаружено весной 1974 года в городе Сиань провинции Шенси. При бурении местными крестьянами артезианской скважины.
Как показали последующие раскопки и изучение, воины и лошади Терракотовой армии были сделаны в различных районах страны, являясь настоящими произведениями искусства. Поскольку выполнялись в индивидуальном порядке, вручную и с использованием неоднородных методик.
Каждая отдельная статуя имела свои уникальные черты, и даже выражение лица. После придания необходимой формы, статуи выпекались и покрывались специальной органической глазурью, поверх которой наносилась краска. Воители отличались по рангу: военачальники, офицеры и солдаты, роду войск - пехотинцы, лучники и конники, а также вооружению.
Вес лошадиной скульптуры составлял около двухсот килограмм, статуи воинов были наполовину легче.
Строительство мавзолея, периметр внешней стены которого составлял шесть километров, длилось тридцать восемь лет и потребовало усилий семисот тысяч рабочих.
Хотя вместо живых воинов, вопреки привычной традиции вместе с императором были похоронены их копии из глины, что бывший хунвейбин расценивал как весьма прогрессивный шаг, при раскопках обнаружились останки и нескольких десятков тысяч рабочих вместе со своими семьями. Которые, в отличие от солдат, были вполне реальными.
В рассказе Ван Ли чувствовалась гордость за Китай с его первым императором, давшим миру великое историческое наследие.
А мне по-человечески было жаль безвестных крестьян, скульпторов и строителей. Очень уж несправедливо устроен этот мир. Тем, кого я видел.
Потом шторм кончился, задул попутный муссон и, завершив двухмесячное плавание, мы бросили якорь на рейде Калькутты.
Далее был таможенный контроль с недолгим карантином, переход в грузовой порт и выгрузка нефти. После чего я получил расчет, пожал руки Ван Ли с другими членами команды и, собрав вещи, тепло простился с капитаном.
- И куда теперь, сынок? - поинтересовался сеньор Хуан, проводив меня до трапа. - Если конечно не секрет?
- Познакомлюсь с Калькуттой, а потом отправляюсь в Бутан, - улыбнулся я. - У меня там дела. Спасибо вам за все, что для меня сделали.
- Пустое, - махнул рукой капитан. - Люди должны помогать другу. Удачи.
© Copyright:
Реймен, 2016
Свидетельство о публикации №216102200571